Хочешь мира – готовься к…свадьбе!, Сказочник рассказывает новую историю

Но Виру на испуг было не взять. Была бы девица робкого десятка, не связалась бы с разбойником. Ну покричит, полютует… Где наша не пропадала?
-Ой, раскричался тут. Как пришла- так и уйти могу, коли ты нервный такой, аки баба на сносях. Вешаешь всех почем зря. Можно подумать, народу у тебя много, чтоб так расшвыривать. Да и эти оборванцы юродивые, нет чтобы разок тебе по кудрям русым топориком острым погладить, пока всех не передушил. Что сидишь тут, тать ночная, семечки лузгаешь да комаров кормишь. Давно ль дело стоящее было!
Виринея стояла подбочинясь и даже чуть презрительно поглядывала на лютующего атамана.

Дымом воняло мерзостно. Вроде и жгли волхвы на кострище коренья сладкие, а токмо смешивались запахи - хоть святых выноси. Да и не пошёл бы Златомир на капище, на дело сие не благое, ежели б не политика хитрая. Внутренняя. Ишь, как царь-батюшка у кострища топчется. Токмо что не прыгает от возбуждения. А самому князю, на сие смотреть противно, ибо хула есмь на Единого, что творец и судия строгий
Государь был в первых рядах собравшихся бояр, рядом ним вел церемонию старший волхв, он держал в одной руке церемониальную чашу, а в другой свой посох. После того как он воскликнул -…из чаши сей, отпейте, у огня сего отогрейтесь…, государь принял от него сей сосуд, отпил, как завещал обычай, и передал боярам.
Златомир к чаше едва прикоснулся. Кощунство это. Не одобрит Единый, не оценит. А подхалимы эти, лизоблюды, пущай дурачатся. Вон как в сосуд вцепились - преданность кажут. Тонкие губы Златомира изогнулись в ядовитой усмешке. А ладно нищие надрываются. Хорош, Гришенька. Воистину хорош! Люд столичный, ужо к казням небесным готовится. Запугали юродивые. Запугали. От любого сполоха-шороха шарахаться начнут вскоре.
А это царь-батюшка ещё про принцессу басурманскую не ведает. А и превратили красавицу. В кошку. А слухи-то уже ползут, где сквознячком под двери, где холодком по хребту. И слухи те - один другого краше. Будто Ратибор окаянный порубил девицу-красу. Или будто лес не принял чужинку, да и несть ей теперича выхода из чащобы.
- А что, государь, не возвернулся ли царевич? А ежели вернулся, почто не на празднике? Не хвор ли?
Государь хоть и выполнял с невозмутимым и даже местами веселым видом ритуал праздника, но мысли тяжелые иногда пробегали по его челу. Ныла душа за судьбу принцессы заморской, увенчалась ли миссия царевича успехом или как?, да еще и гроза ночная, не шла из головы, уж больно сильно грохотало, с случилось ли чего…
Да тут, еще слухи начали ходить по городу один другого хуже, а как с ними бороться? - снова проблема, если слухи относятся к гости нашей, а ее нет, и вестей, как назло нет никаких, и хороших ни плохих.
Государь даже не ответил - видно в мысли свои был погружён зело. А что ж неясного. Нету царевича. Нету, поелику принцессу не дождался. Вот и мается царь-батюшка - отец ведь. Уже и свадьба грядущая не в радость. Да ещё и сомнительно, а быть ли ей, свадьбе-то. Потому как, кто её, видел-то, принцессу заморскую.
- Следопытов ныне видел - Златомир приблизился к царю, насколько мог близко – говорят, следы видели, налёта разбойничьего. Вести-то есть от Ярослава?
- Какие новости решил ты мне сообщить княже, - ответил Государь, возвращаясь из своих мыслей. Что за следы, и что за становище?
-Вестей от царевича нет. А ты с чего князь взял, что я послал царевича на встречу посольства? - с удивлением в голосе спросил царь. Мож он отправился на охоту, а охота затянулась, вот он и не успел вернуться к церемонии, тем более гроза была, по лесу стало тяжело ехать.
А про себя подумал, что надо обязательно сыскному приказу указать, о сыске, как важная информация попала к князю.
- А я разве что сказал - глаза Златомира раскрылись в неподдельном изумлении - И ни сном ни духом не ведал я, что ты князя на встречу с невестой наречённой отрядил, царь-батюшка. Был давеча, Ярослав у меня, на чаю. Ну и сказал, что в лес едет. А сейчас гляжу - нет сокола нашего. Вот и спрашиваю, не случилось ли лиха какого? А про налёт ватаги разбойничьей... Так ведь в лесу обнаружили. Видать купец какой от грозы хоронился, ну и...
Князь усмехнулся в сторону. Не умешь, ты, царь-батюшка беседы вести. Сам так по незнанию чего хочешь выложишь. Ин ладно. Кажись волхвы богомерзкие к концу церемонию ведут. Стал быть скоро и во терем можно.
- Да и правда, что это я про встречу посольства, заговорил, - ухмыльнулся царь. Так Ярослав же на охоту подался, говорит, пока невеста не прибыла, сгоняю я батюшка на охотку веселую, мож зверя лютого добуду, будет подарок ей. Вот я его и отпустил. А про то, что, не случилось ли чего с нашим молодцом, ты прав, я сам переживаю. Тем более времена снова лихие наступили, забываешь ты княже облавы на разбойничков. А ежеле купцы жалобу на тебя князь принесут, типа не охраняет Князь Златомир дороги государства, все себе золото хапает, и с разбойниками в доле.
Вот и придется мне тогда со всей строгостью спросить с тебя дорогой князь, и тогда не обессудь…
Да и правда, церемония уже подходила к концу, и можно было через некоторое время ехать во дворец, на праздничную тризну. В честь праздника приглашаю княже тебя в свой терем.
- За честь почту великую, царь-батюшка - ответствовал князь, мысленно ругнувшись матерно.
- Вот и ладненько, тем более волхвы закончили, и мы можем ехать с капища, - молвил Государь.

(совместно с Момусом)

Сообщение отредактировал Nekroc - 13-12-2006, 15:31

Продвигаясь сквозь заросли, Джамиля чувствовала жуткую усталость. Только рука Неждана, крепко державшая ее руку, помогала ей идти дальше. Да и принцесса, сидевшая у нее на руках, никак не давала забыть о том, кто она и куда идет. Когда они вышли к берегу болота, она уже готова была издать мучительный стон. Но, увидев, что юноша запрыгнул на неприметное бревно, и протягивает ей руку, сразу приободрилась. Теперь не придется идти пешком.
Когда они оттолкнулись от берега, Джамиля заметила, как из воды появилась зеленая рука. Она даже не успела испугаться, как услышала строгий окрик Неждана, после которого рука скрылась обратно.
Услышав мягкий голос молодого человека, она подняла на него свои глаза.
– Во-он, красавица, за деревцами и дом моей матушки виднеется!
Она мило улыбнулась, и на ее щеках появился румянец.

Когда они, наконец, приплыли к берегу, Джамиля увидела, что там стоит какая-то женщина. Она догадалась, что это мать ее Неждана. Когда она оказалась на твердой земле, то облегченно вздохнула. Наконец-то дошли.
Стоя рядом с любимым, она не смела поднять взор. Так ее учили дома. Поэтому она тихо стояла, пока тот разговаривал со своей матерью.

Чернава недолго держала гостей на дожде – в дом позвала, к столу усадила, горячего настоя смородинового листа налила, пирог нарезала. Разговора о делах не заводила, хотя и ясно было, что не просто так сыночку захотелось мать проведать – по такому ливню...
А что за дело у Неждана к матери – тоже ясно и понятно. Вон привел красавицу в басурманском наряде. Здешние девицы не бегают по лесу в расшитых шароварах. А у этой еще и кошка на руках, так что все ясно...
Ох, попалась Чернавушка в волчью яму, ой, попалась! Знает она своего сыночка, сердце его доброе, головушку бесшабашную... Будет требовать, чтоб Чернава чары с иноземной царевны сняла. А как снимешь, коли боярская дочь вперед заплатила за колдовство?
– Ешьте, пейте, гости дорогие, да у печки грейтесь, чтоб не простыть...

Святослава тревожно посмотрела на царевича.
- Сокол ты мой ясный, брат нареченный, - голос боярышни звенел, как ручеек на камушках. - Не печалься, свет, не пропадет царевна-краса. Если уж жива осталась, укроет её лес, спрячет, от беды лихой сбережет...
Никому-никому не признавалась Свята, что слышала однажды смех русалочий в полночь в лесу - скажут ещё, что надумала, на смех поднимут. До сих пор не верила и сама, что не показалось ей. Но почему-то княжна знала: коли есть в лесу жители окромя Чернавы, в беде они не оставят, помогут, заступятся...
- А аль-уд мне отдай, - Святослава забрала у царевича инструмент и прижала к себе. Перехватив удивленный взляд Ярослава, тихо молвила:
- Знаешь ведь, царевич, что матушка моя с той стороны. У нас дома есть аль-уд, не такой богатый, но звучный. Хочешь, сыграю тебе?
Подогнав коня к коню царевича, Свята оставила поводья и заиграла тихую, грустную и нежную мелодию, от которой, казалось, в воздухе запахло сладкими цветами южной стороны.

Звуки инструмента, который Святослава назвала аль-уд, поразили царевича. Что-то незнакомое, новое, но не отталкивающее, а наоборот…Он никогда не видел Южного Халифата, родины Самиры и матери Святославы, но музыка, что лилась из музыкального инструмента рассказывала ему об этой жаркой стране.
- Все равно мы должны найти ее, - ответил Ярослав. – Лес-то для нее чужой…Ножка за корягу поганую зацепится, упадет, а подняться не сможет…Быть тогда беде великой и войне кровавой. Мстить будет отец за погибшую дочь любимую. Так бы отец мой мстил, если бы со мной беда приключилась, так я бы поступил, будь что случись с детьми моими…
Они проехали поляну, где Рябой нашел потерянный принцессой аль-уд. С каждым шагом, с каждой минутой они все дальше уходили в лес…
Рябой шел впереди пешим, лошадь его вел за собой один из дружинников. Он старался не пропустить ни одной сломанной веточки, ни одной помятой травинки…
- Царевич, - обратился он, подойдя к Ярославу, - ведут нас духи лесные по кругу. Не дают нам пройти дальше…
- Жертвы просят, - произнес Ярослав. – Достаньте вина лучшего и хлеба белого. Принесем дары лешему, истинному хозяину леса…
Рябой согласно кивнул и, подбежав к одной из лошади, на которой были тюки со снедью, вытащил кувшин вина и две булки.
- Видел я один пень недалече, туда положу дары, - сказал и убежал.
Через час они перешли небольшой лесной ручеек. Принял леший подношение и видать помог царевичу и сотоварищам его. По крайне мере Рябой сказал, что уж больно быстро они добрались до Чернуши, так речонку ту называли из-за темной воды.
- Говорят здесь ведьма живет, - стал баять Рябой. – Такая старая, что сама забыла, сколько ей годков. Ходит вся в тряпье, что любой нищий в Царьграде кажется, рядом с ней богатеем. На горбу сидит черная кошка и подсказывает, куда ей идти, ибо сама слепая. Кого встретит, бьет своей клюкой по голове, да так сильно, что человек мрет сразу же…
- Хватит сказки сказывать, да народ понапрасну пугать, - прервал рассказчика Ярослав. – Лучше песню спойте, веселую…грусть, тоску разгоняющую…

Пока Джамиля ела, Неждан то и дело бросал взгляды – нежные в сторону девушки и пронзительные на мать. Сам к еде почти не прикоснулся – не до того…А потом возьми и повернись к матери, чтоб Джамиля лица его на мгновение не увидела. Вернее глаз:

- А что, матушка, не пора ли козу доить? – и при этом так глазами сверкнул, что если Чернава и доила козу, то пусть все равно встанет и пойдет повторно...

– Верно говоришь, сынок, пора... – вздохнула Чернава. – Ты, гостьюшка дорогая, пирог-то кушай, не стесняйся, а зверушке твоей я сейчас парного молочка принесу...

Она встала, прошла к двери (по дороге щелкнув по носу Лежебока, который чересчур заинтересованно уставился на чужую кошечку) и вышла за порог.
Доить козу было совсем не время, еще утречком Чернава ее выдоила. Поэтому женщина остановилась на крылечке, под деревянным навесом. Прислонилась к красивым резным перильцам (вскользь подумала: "Нежданова работа!"). И совсем не удивилась, когда почти сразу за ее спиной снова отворилась дверь. Доски крылечка сердито скрипнули под ногой Неждана.

И верно - вышел Неждан сразу вслед за матушкой, шепнув быстро Джамиле ласковое, мол, я скоро, красавица, вернусь. Вышел, на мгновение замер, затем сделал два быстрых шага вперед, чтоб посмотреть в лицо матери:

- Матушка, как ты... Нет у меня в голове просто не может уложиться. Знаешь, вот ты что хочешь делать можешь, но сейчас! - Неждан быстро оглянулся на дверь и снова перешел на выразительный шепот - Сейчас я тебе что угодно делать не дам. Слышишь? В-е-р-н-и-к-о-ш-е-ч-к-е-о-б-л-и-к-е-е - приблизив серьезное лицо к Чернаве, Неждан словно отчеканил последние слова.

Чернава твердо встретила взгляд сына. Она понимала, что мальчик от своего не отступится (чья кровь-то, чье упрямство?), но и сдаваться без боя не собиралась.

– Вот знать не знаю и ведать не ведаю, про что ты говоришь! – истово сказала она.

Искренность, звучавшая в голосе ведьмы, обманула бы кого угодно... кроме родного сына, разумеется.

- Не ведаешь, не знаешь? Ой, матушка… кому ты это говоришь! Ой, смотри. Забуду дорожку, приходить перестану и к себе не пущу… покуда не скажешь, как расколдовать моей любимой подругу. Так и знай!

Чернава грозно свела брови:
– Это ты с матушкой родимой так разговариваешь, паршивец? Я его носила, рожала, растила... сладок кус не доедала, всё ему да ему... А теперь он из-за какой-то заморской пигалицы от матери отрекаться вздумал?!

Неждан и ухом не повел на такой выпад. Уж кому, как не ему знать собственную мать? Поворчит, посердится, но ведь не сможет всерьез…

- Так и знай, матушка. Забуду путь-дорожку, коль не скажешь! И она не… - Неждан осекся. Ну не поворачивался язык, назвать Джамилю «пигалицей заморской» - Вот так. И вообще, не спорь со мною. Сделаю, как говорю – тебе же хуже будет! Говори, как любви моей помочь! Нежто собственное колдовство тебе дороже сына, его счастья? Скажи, или вот пока я тут, а потом раз и ушел. И дорожку обратную искать не стану…

Чернава досадливо прикусила губу.
Упрям, ох, упрям! Материнская кровь!
А ведь это упрямство Чернаве дороже, чем самая щедрая плата любой боярской дочери... да хоть бы и самого царя!
– Нет, сынок, и не проси! Ни за что тебе не скажу, что надобно тебе на поляне лесной найти две березы, что от двух корней поднялись, а выше стволами срослись. И меж тех берез кошку пропустить... И не морочь мне голову. Пойдем-ка лучше в дом. Вон какая непогода. Еще застудишься, неслух...

Неждан поднял голову и несколько мгновений всматривался в пасмурное небо:

- И то, дело говоришь, матушка - согласился, когда Чернава закончила говорить. А про сказанное ранее и ухом не повел, будто и не слышал - Пойдем в дом. И впрямь похолодало. Да и гостей негоже так долго самих оставлять...

Парень открыл двери, пропуская матушку вперед...


(Совместно с Гульдой)

Самира внимательно наблюдала за всем происходящем в этом странном доме. Принцесса не понимала, как Джамиля могла довериться этому парню, который в лесу был словно дома. Ничего не боялся, чуть ли не со всеми здоровался...
А тут так вообще все было странно и непонятно. Дом чуть ли непосреди леса. Хозяйка, что притворялась добродушной и гостеприимной, а на самом деле хотела поскорее избавиться от пришельцев...
Поэтому как только женщина вышла после слов неждана на улицу, а парень отправился вслед за ней, то кошка шмыгнула вслед, по дороге яростно нашипев на Лежебока, который уж слишком заинтересовался ею.
Притаившись за дверью, кошка внимательно слушала разговор матери и сына. С одной стороны ее обрадавало, что Неждан выбил способ избавления ее от волшбы. С другой стороны если его мать обо всем этом знала, то она сама и могла наложить заклинание. А Джамиля ведь теперь дальше своего носа ничего увидеть не сможет из-за этого Неждана.
Самире осталось только то, что смириться с обстановкой и надеяться, что слова и заступничество Неждана принесут им только пользу. И принцесса сможет добраться до жениха.

Ратибор, как видно, совсем опешил от подобной наглости. То ли не зная, что сказать, то ли силясь придумать, что же такое страшное сотворить с Вирой, он так и стоял, не меняя позы.
Девица же, окрыленная успехом, продолжила:
-И вообще, посмотри, на кого стал похож! Да такому и в город показаться нельзя. Видано ли дело - страшный атаман более всего походит на чурбака нечесаного! Уж не поссорился ли ты, любый мой, с расческой? Неужто она, твоих виршей наслушавшись, все зубья подрастеряла? А зеркала от ужаса полопались.

Вира разошлась не на шутку. Атаман был зол, как черт еще раньше. Сначала он молчал, слушая весь понос словесный, что видимо, обострился у его подружки, но потом начал закипать.
Хотел уж было грозный атаман высказать зарвавшейся девке все, что накипело, о том, что она, табуретка неотесанная, в поэзии ни на грош не смыслит, и что причесываться не ему надо, а ее языку - уж больно он, змеиный, разлохматился да распоясался. И вообще, он, Ратибор Лесной Атаман, себе сто тридцать таких найдет, характером поскромнее да внешностью поприятнее.
Но не в добрый час пришла Виринея и стала разбойнику сцены закатывать. Вскипел атаман еще пуще, кулак сжал да ногой так топнул, что аж стул подпрыгнул.
- Вот я тебя! - прорычал он, резко подаваясь вперед и пытаясь ухватить девушку за косу. Та увернулась и кошкой выскочила из шатра.
- А ну взять ее! Хоть живой, хоть мертвою! - взревел Ратибор, указывая на Виринею. Тот час же несколько разбойников быстро стали окружать бывшую зазнобу атаманову.

После завершения церемонии Государь вместе со свитой отправился в терем, по прибытии во дворец он прошел в личные покои, чтобы переодеться, и передохнуть перед пиром. В это время царские повара и поварята накрывали столы в большой палате дворца.
Кухарята царские расстарались. Ароматы еды, плыли по палатам Высокого Терема, заставляя гостей сглатывать слюну навроде оголодавших собак. И то сказать - вроде дома на серебре едят, и не с сухаря на воду перебиваются, однако ж, как зачует нос ароматы такие, воистину царские, так брюхо подводит. Ну и угощение, опять же - не своё. На чужом столе кус завсегда жирнее.
А и чего только не было в горнице обеденной. Поросенок молочный с кашей гречневой, осетры волжские целиком запечённые, стерлядка молодая, варёная, да со сметаной, расстегаи с мясом, курники, капуста квашеная, что с запрошлого года в подвалах хранится, икра чёрная, рябчики с брусникой, картофель отварной, репа с мёдом, редька натёртая с квасом, сбитень по боярски, грузди соленные, мёд многолетней выдержки и вина редкие заморские. Да и прочая снедь, так что глаза разбегались.
Отдохнув, Государь перед началом пира праздничного успел прочитать несколько важных докладов, и принял гонца от царевича. Новости были относительно хорошие, но и настораживали.
Как только слуги сообщили, что все для пира готово, Святолюб приказал облачаться для пира. Одевшись в расшитую парчовую одежду, он вышел из кабинета и прошел дворцовыми переходами в парадные сени, которые находились перед большой палатой.
Муторно было на душе у Златомира. Неспокойно. В узкие окошки терема, что не бычьем пузырём, прокопчённым закрыты, но стеклом, аж из Венеции града вывезеным, заглядывал тонкий ущербный месяц.
Болела голова - видать надышался дымом от кострищ этих, богопротивных. Пока ехали, сам-то верхом, благо сила ещё есть, всё прислушивался, где чего сболтнут лишнего. А и не зря. Правда в сенях уже, но услышал, будто принцессу басурманскую в кошку не кто-нибудь оборотил, а Чернава, ведьма паскудная. В кошку-то, в кошку, а у самого как раз кошки и скребут на душе. И Ярослава всё нет, стало быть, не сыскал невесту наречённую. Двери резьбой затейливой украшенные отворились, и в горницу вошёл в сопровождении челядинцев царь.
-Бояре Вы мои славные, и вы послы заморские, сегодня мы отмечаем один из великих праздников, поэтому прошу Вас всех в пиршественную залу, - молвил государь.
Златомир огляделся. А и верно, послы. Точнее посол. И не заметить сразу, почтенный фон Дойчин. Низенький, словно недомерок, зато спеси на лице, пожалуй, на троих хватит. И разряжен, что твой тетерев. Князь сел на лавку, согласно почёту. В серебряный кубок виночерпий плеснул мёду - аромат шибанул в ноздри. А и пора пожалуй, царю-батюшке настроение-то от праздничка подпортить. Златомир тяжело поднялся, глянул на государя.
- Позволь, надёжа царь, слуге твоему неразумному слово молвить?
- Что ж, княже, молви, а мы послушаем, мож что приятное нам всем скажешь, и будет повод поднять эти кубки с сим славным медом, что еще мой отец ставил.
- Исполать тебе, государь. Только не радостны будут речи мои, за столом пиршественным. Многим володеешь ты, богата земля твоя, рыбны реки, изобильны зверем да ягодами леса. Люди в царстве твоём живут ладно. Однако ж долго ли стоять благоденствию. что ясному дню подобен, ежели ковы тяжкие плетуться за спиной твоей. И не супротив тебя злоумышляя, тебе ж и урон наносят. Вот посол державы союзной сидит, фон Дойчин, может у них в земле заведено так, чтоб колдуньи проклятые, что и неволхвы вовсе, но паскудники злокозненные по городам и весям жили, да и творили пакость свою ни богам ни людям неугодную?
Так нет такого. Ты же царь-батюшка, да одарят тебя боги годами безмерно, в милости своей не видишь, как змеи на груди твоей пригретые в клобуки свиваются. Не для себя прошу, для страны твоей, для безопасности твоей и престижу, государь светлый, дай укорот чароимцам.
- Эко ты княже, какие речи на чесном пире, говорить решил. Я знаю, что ты давно веру отцов и дедов оставил, и верить стал в бога единого. А давно ли немцы союзниками нашим стали, то что он приглашен на пир не значит, что договор мы с ними подпишим на их условиях, мы свои интересы знаем и бережем. То что они веруют в единого, не значит что на их землях покой и порядок, купцы сообщают, что у них костров с людми горит больше чем у нас мужики жгут для обогрева на улицах. Давай поднимим мы бокалы за пресветлую Лелю, дочь могучего Одина. А наш разговор о вере мы продолжим в более удобном месте.
- Да будет пресветла Леля! - крикнул царь и поднял свой кубок.
Блеснули крепкие зубы князя в ухмылке волчьей, нехорошей.
- Да будет...

Они уже довольно долго ехали через лес. Иногда слезая с лошадей, чтобы перейти какую-нибудь речушку вброд.
Дорога казалась им бесконечной. Лес, словно, не хотел, чтобы отряд царевича сумел добраться до Неждана.
- Поворачиваем к тракту, - крикнул Ярослав и услышал одобрительные возгласы дружинников. – Мы возвращаемся в Царьград.
Он не хотел этого признавать, но принцесса пропала, и ему оставалось надеяться только на чудо.
Грязные и уставшие они вышли на поляну, где Рябой. осмотревшись, показал путь в град.

Святослава, еле дотянувшись, дернула царевича за рукав, да так, что оба чуть не свалились с седел.
- Ты уверен, царевич? Точно ли решил оставить поиск?
В синих очах княжны метались искорки.
- Негоже так поступать, Яроша. Коль ты её бросишь, кто ей поможет? Раз ты уедешь, так я пойду на её поиски! И одна пойду!
Ударила боярышня коня пятками, сдернула с седла дружинника мешок с провизией да плащ на плечи накинула.
- Ну что, царевич, со мной ты али в город, к батеньке?

Да, Свята была права, сто раз права. Нельзя было бросать принцессу в этом лесу. Они должны ее найти. Какими глазами он будет смотреть в лицо батюшке, нет, царю, когда он скажет, что так и не найдя принцессы он развернулся и поехал домой.
- Мы едем дальше, - Ярослав посмотрел на дружинников. – Рябой выведет вас из леса. Отправляйтесь в Царьград и передайте царю, что сын его отыщет принцессу Самиру, чего бы это ему не стоило.
Дружинники нахмурились, но повеление царевича исполнили. Как только они скрылись с глаз, Ярослав, повернувшись к Святославе, молвил:
- Вдвоем мы быстрее передвигаться по лесному бурелому будем, - он слез с коня и, ведя его на поводу пошел вглубь леса.
Деревья смыкали над ними свои толстые ветви, закрывая от взора ихнего небо чистое. Узловатые корни мешали идти, замедляя шаг.
Путь, указанный Рябым, явно был не из легких. По словам его, если идти прямо, то выйти можно к обители лесной ведьмы. Может она чего ведает…

Поев, Джамиля сидела на скамейке и смотрела в окно. Она не замечала какая была погода. Все ее мысли были направлены на Неждана. Она представляла, как они будут счастливы вместе, когда принцесса сможет, наконец, добраться до города, где их должны были ждать.
От этих мыслей ее отвлекла Самира. Джамиля увидела, как кошка подошла к двери и прислушалась.
«Понятно, там, наверное, стоит мой милый Неждан и разговаривает с матерью. Как не стыдно подслушивать! Но я ее понимаю. Кому понравиться находиться в образе кошки?!»
- Самира, прошу вас вернитесь. Принцессе не подобает подслушивать! Что о вас могут подумать? – Поднявшись со скамьи, Джамиля подошла к двери и взяла принцессу на руки. – Вот Неждан вернется, и я попрошу его как можно скорее показать нам путь в град. Может даже его матушка сможет советом помочь, как вам обратно облик человеческий вернуть. Она женщина в летах, поэтому должна много знать, - с улыбкой проговорила девушка.
Нежно поглаживая кошку по голове, она вернулась к лавке, и опять посмотрела в окно. Небо было чисто и ясное, самое то, чтобы продолжить путь к Царьграду.

Вот уж пошла потеха! Видано ли дело так на правду обижаться? Да у зело не в духе Ратиборюша был, али и вовсе дух какой зловредный в него вселился. Ну да девица не стала дожидаться, покуда молодцы атамановы ей ручки белые заломают да деревцо ею разукрасят.
-Ну, ноженьки, выносите!!- взвизгнула она да и пустилась на утек.
Разные люди бывают: кто со страху бежит, в слезах да оборачиваясь поминутно, а кому и в погоне смертельной забава видится. Так первому все коряги да каменья под ноги сами бросаются, покуда второму дорожка чистой кажется. Так и бежала Виринея по лесу, заливисто хохоча да нет-нет подхватывая мухомор, чтобы засветить им в лоб тому-другому разбойничку. Девка она была бездельем не избалованная да заботой не изнеженная, а потому вполне благополучно до города и добралась.

(пост от Ясмик)

Уже несколько минут Неждан сидел на скамейке и бросал взгляды то на кошку, то на Джамилю. Сидел, заламывал пальцы от волнения и думал, думал… вернее совещался сам с собою мысленно…
«Сказать сейчас? Но бедняжка так устала, куда она пойдет по такой погоде… А ну как она пойдет, да потом… Она же покинет меня, уедет… да нет, что же это я дурак такой. Она же меня еще больше полюбит, как помогу!.. А что если ей не позволят? А… Эх, матушка, матушка и за что мне такие проблемы-муки? Жил себе не ведая горя-скуки… Кто тебя тянул делать такое?.. А с другой стороны – не будь этого твоего творения – может, и не нашел бы никогда мою красавицу…»…
Молодой человек еще немного посидел, а затем подошел к окошку и распахнул его. Дождь уже давно не лил сплошной стеной, но Неждану не нужна была видимость, он итак знал, где найти то, о чем матушка говорила.

***

Наступило утро следующего дня. Очередного дня, который провели Ярослав и Святослава в лесу. Царевич и его подруга, уставшие и голодные, шли по возможным следам принцессы. Девушка собрала ягод в ладошки и поев сама угостила царевича. Что-то им подсказывало, что путь их скоро кончиться.
Может это из-за солнечных лучей, что пробивались сквозь мокрую листву, а может из-за птичьего щебетанья.
***
Просыпаться ни свет, ни заря парню было не впервой. Но сегодня он проснулся еще задолго до рассвета. Проснулся, тихонько выскользнул из дому… Дождь прошел и только иногда с листвы, потревоженной ветерком, слетали тяжелые капли.
Отыскать березы не составило труда – память у Неждана хорошая была, а матушка не раз ему рассказывала, про травы да деревья – для чего годится да как растет… Нашел, походил вокруг да около, потом в город поехал…
Небо начал окрашивать рассвет, когда молодой человек снова оказался дома…
Неждан наклонился и осторожно тронул спящую Джамилю за плечо:
- Проснись, красавица. Солнышко вот-вот встанет, встретить его нужно бодро. Проснись. Тут неподалеку полянка есть чудесная – там с солнышком лучше всего здороваться… Проснись. Дождик прошел, а солнышко встанет – травку подсушит. Так что на полянку и кошечку можно взять – пусть побегает по травушке, по полянке между деревьями… Проснись, красавица. Встретим солнышко.

***
Не осталось это и без внимания слуг и их длинных ушей и бескостных языков. Мигом весть разнеслась по всему терему и за его пределы.

Сообщение отредактировал SonGoku - 20-04-2007, 10:18

(с разрешения мастера еще и за Джамилю)
Самира-кошка элегеантно потянулась и вышла из-за печки, где она провела несколько последних часов, рассматривая кошачьи сны. Она почувствовала, что дождь закончился, и в голову пришла мысль, что кошкой быть хорошо, а принцессой лучше.
Бесшумно спрыгнув с печки, принцесса подобралась к спящей Джамиле и стала будить свою наперстницу, которая совершенно не хотела покидать царство сна несмотря на то, что Неждан ее уже будил. Громкий требовательный мяфк, который должен был окончатеьно вырвать девушка из сна. Так и случилась. Джамиля открыла глаза и улыбнулась Неждану, который склонился над ней. Последние слова она прекрасно расслышала и смогла внятно ответить:
- Конечно, только сейчас ее найду! - и тут Самира-кошка запрыгнула на свою подругу.
- Во тумница! Значит, не будем тратить время! - и Джамиля, взяв кошку на руки, встала с кровати и направилась за Нежданом, который повел девушек на нужную поляну. Самира спокойно сидела на руках у своей наперстницы, так как прекрасно понимала, что вскоре она вновь встанет самой собой.
А вот и полянка... Кошка резко спрыгнула с рук подруги и побежала в нужное место, желая вновь стать прекрасной девушкой.

Как гласит народная мудрость, ничто в жизни не приходит в одиночку: ни радость без беды, ни веселье без слез, ни отдых без работы. Кончился день праздничный- изволь вновь за труды неблагодарные да тяжкие приниматься. То в горнице подмести, то барыне волоса причеши, то за притираньем сбегай, то мух отгоняй. А помимо этих дел неотложных была еще одна задачка, которую нужно было решить. А как уж тут вырвешься? Но девушки, они на то и девушки- всегда найдут как улизнуть. Послали Виру на скотный двор за некой надобностью великой, о которой через пять минут уж и думать забудут, а та, не будь дурой, до двора дошла да и назад поворотила. Вот только возвернулась-то она не к Мелиславе, а на княжий двор.
-Князя Златомира я видеть желаю,- важно заявила Виринея, всем своим видом давая понять, что дело у нее зело важное.

Увидев, как кошечка побежала по траве, Неждан улыбнулся. «Видать слышала. Тем лучше» – подумал парень и на мгновение сжал ладошку Джамили. Ласково и легонько. Мол, все в порядке, красавица. Сжал и отпустил, а мысли с кошечки и Джамили уже переметнулись в другое русло…
В городе Неждан так и не нашел царевича, только по людской молве узнал, что тот дескать и не возвращался из лесу, как поехал встречать свою невесту. Может, заблудился? Кто ж этих городских знает, а лес большой, живой.… Отойти, что ли на минутку и попросить лесных обитателей найти царского сына, да сказать ему, Неждану, где, мол, тот заплутал?

Парень вновь посмотрел на кошечку, которая вот-вот должна была пробежать между деревьями. Интересно, как это воспримет его красавица? (про себя Неждан так и звал Джамилю. Именно так и никак иначе ведь она и вправду была красавицей и горе тому, кто осмелиться оспорить это утверждение влюбленного парня) Нет, царевич подождет. Пожалуй, надо остаться рядом – а то вдруг его красавица упадет. От радости или волнения…

И Неждан остался рядом с Джамилей…