Хочешь мира – готовься к…свадьбе!, Сказочник рассказывает новую историю

Князь поклонился гости степенно, однако ж с ленцой. Глаза с прожелтью, обежали ладную фигурку боярской дочери.
Улыбнулся чуть-чуть, уголками губ
- Здрав буди, дщерь боярская. Отчего красной девице, да отказать. Проходи в светлицу. Чайку попьём, да и побеседуем. Вижу на чело светлое, туча дум тяжких заползла, аки на солнышко. Так и поговорим что за кручина, да и может оборем судьбину.
Челядь, на гостью из оконец глядючи, стол уж по новой накрыла. Да и самовар остывший, на новый заменила.
а князю вдруг не по себе стало. Будто не он это - солидный да степенный, отец трёх дочерей, а мальчонка сопливый, на девицу-красу засмотрелся.
А ить хороша, Мелислава. Кровь с молоком девка. Ох и дурак, царевич.
И тут, словно обожгло князя. А ить зван был, царём-батюшкой, на обед. Ой, хвороба, и ведь опаздывать нельзя...
- Слышь, Мелислава, - начал князь
Однако ж тут в горницу вбежал рослый холоп, который у царя на посылках был
- Исполать, няже, токмо ждут тебя, дожидаются, во Тереме Высоком.
- Иду - буркнул Златомир, окатив ещё раз, как водой из ушата, взглядом - Ты, Мелислава, дождись меня. Откушай покамест, а я возвернусь, тогда и поговорим.
И вышел вслед за холопом

Сообщение отредактировал Момус - 18-09-2006, 12:07

НРПГ совместно с Момусом

РПГ
После того, как от государя вышел его "незаметный" посетитель, Государь отправился в малую залу на обед. В обычные дни, а сегодня день был не праздничный, обедал государь в малой зале, и были у него на обеде бояре по очереди, с каждым Государь здоровался, а потом приглашал к столу. Столы были накрыты так, слева от окна стоял стол, покрытый скатертью, на котором стояли закуски: селедка, редиска, сыр, масло, сардины, кильки, иногда икра, иногда балык или семга, какая ни будь горячая закуска и водка двух сортов.
Государь подошел к столу, чтобы выпить по обыкновение одну- две рюмочки водки, (называю их уменьшительным именем, ибо рюмки были небольшие), тут же, около столика, закусывал, разговаривая с кем-нибудь из присутствующих. Только Государь, собрался выпить рюмочку водочки, как к нему подошел князь Златомир, приветствуя государя, - Исполать, царь-батюшка.
- И вам того же, князь
- Не бывать свадебке. Вот ей-ей.
- Я, конечно, понимаю твое недовольство нашей идеей, но в данный политический момент, он один из приемлемых.
- Да ну? А ежели ты, царь-батюшка, басурманам запродался? Тады как?
- А кто тебе раб разрешал такие мысли преступные думать, за это можно оказаться в одном из очееень дальних монастырей, и то, учитывая, были заслуги твоего рода
-А мысли мои, ты царь-батюшка ведать не могёшь. А во-вторых, Ежли правда на моей стороне, то несть прощения, и тебе кары суровой не избегнуть от всех патриотов Царства Русского. Знаешь, как революции начинаются?
- Как мятежи начинаются, Я знаю, и что бывает за попытку мятежа, тоже Ты князь догадываешься, тем более в наши не очень спокойные времена….
- А докажи по первой. Род наш знатный, не чета Царскому, что три колена неполных насчитывает. А там поглядим, с ухмылкой закончив свои дерзкие речи, князь глянул на Государя.
Государь выдержал мятежный взгляд, и молвил после паузы, - А, вот это уже явное ущемление Царского достоинства, а ты раб, забыл, кто вам позволил выжить во время последней смуты!
- Нет. Характер наш, ум да храбрость. А кто на престол отца твоего посадил, помнишь ли. Вот - Дума Боярская. А кто верховодил - то-то Князь Любослав, отец мой
- Ой, ли князь, а не ты ли в малом возрасте на моем дворе прятался, когда чернь жгла вашу усадьбу, а отца подняли на копьях?
- А старое ворошить - грех. Был бы кое кто калечным чичас, навроде Гришеньки юродивого, ежели б не заступился в своё время. Времена лихие были - пристукнули бы царевича, да вся недолга. Так что квиты
- Да времена были, знатные, немало порубились вместе и против князь.
- А таперича совета брезгуешь царь-батюшка. Сына под венец с немилой. Русь на раззор Хазарам. И это единый выход???
- А ты сам забыл, наверное, последний совет, когда Дума и предложила это решение, для укрепления мира вечного и крепкого. Наши купцы получили огромные права на торговлю по всем городам Хазарии, и беспошлинную торговлю тоже, по этому миру, а Хазары только в столице, да за наши рубли, так о каком разоре Руси говоришь ты князь?
- Ну-ну. Купцы кто? Во-во лазутчики. В столице только? Так царь-батюшка не обессудь, но у Хазар три шатра раскинул, храмину из глины сложил - город. А у нас. Городов пересчитать пальцев на руке не хватит. А доставку товаров по весям, ты за казённый счёт учинять думаешь? Вряд ли. А разбойники по лесам. А семьи без кормильцев. А потом эти же товары, через перекупщиков, да втридорога. Что и говорить - выгода на лицо. Ох, умно!
- Конечно, а о разбойниках ты вовремя вспомнил, не ты ли на последней Думе говорил, что их изловишь и стрельцов государевых тебе для этого ненать, ты типа сам своими людьми их словишь.
- А я и изловил. Ваську Сыча, кто на суку повесил аль не я? А токмо свято место пусто не бывать. Потому как разбойники, явление суть социальное. И одними мерами карательными от них не избавишься. А вот реформы проводить надо. А опосля твоих царь-батюшка, мудрых решений, на это... волна бандитизму захлестнёт.
- Так ты Ваську сего, когда словил? Еще в прошлом году, а чтоб реформы проводить, как ты говоришь у нас должен быть прочным мир со степью, что мужик отстроился, хозяйство поднялось, налоги мы уменьшим, как только мир подпишем.
- Хм. Мужик отстроится, стал быть хозяйство большое будет, стал быть налоги больше будут. Математика, суть простая. А что до мира... А ну как помрёт халиф. И что? Другой сядет, чихал он на дочку, прежнего. А ежли селится по пограничью будут - первыми пропадут. Да и ежли селится будут - стал быть расход, стал быть опять налоги. О
- Ну, на предмет смерти Халифа, это может быть и случится когда ни будь, да продлит его годы Бог, а на предмет наследников не переживай, наследовать ему будет сын, брат родной невесты нашей, а другие кандидаты на престол не дружественные династии, уже давно на колах сидят.
-Угу. Сам то Халиф нынешний, много наследовал. Дядя его на трон возвёл, да и скопытился. Грибочками видать отравился. А где теперь семья да потомки халифа прежнего. Ищи ветра во поле…

(совместно с Hideki)

- Это ты уж чересчур загнула, - Ярослав с улыбкой посмотрел на Святу. – Сенька-стражник ведь рябой. И ты за него пойдешь, коли позовет? Ни в жизнь не поверю.
- Ну и пусть рябой, - пожала плечами Свята. - Не косой, не хромой, в плечах - косая сажень. Сказка - для тех, кто замуж не выйдет. А я пока подожду. Авось встретится мне ещё огонек.
- Огонек? Бери выше, - Ярослав улыбнулся. – У тебя будет целый факел, если не больше. Ты боярская дочь и тебе не к лицу будет выходить за первого встречного оборванца. А хочешь, я тебе мужа подыщу? Статного и знатного. Нарожаешь ему кучу ребятишек…
- Искать негоже, - покачала головой Свята. - Да и ребятишки не сразу будут. Царевич, ты мне - названый брат, вместе шалили, вместе пороли нас на одной лавке. Знаешь, о чем я мечтаю. О подвигах великих, и о любви такой же, что как красно солнышко в жизнь ворвется. А кто у нас из знатных?.. Хоть меч-то в руках удержат?
- В этом ты полностью права, - Ярослав на минуту задумался, а затем продолжил. – А может по приезду устроить турнир? Скачки…бои на мечах…борьба. Глядишь и приглянется тебе кто-нибудь.
- А что, царевич, - хитро сощурилась Святослава. - Устрой. Заодно и ясно тебе станет, кто из себя каков в ратном деле. Кто за тебя да за батюшку-царя пойдет, а кто за деньгами да властью.
- Выбор будет сложным, но… - он немного подумал. – Подкину я эту идею батюшке, а там видно будет.

Сообщение отредактировал Telperiel - 23-09-2006, 18:10

Нищие и попрошайки выли и стонали на улицах! И плакали жалостливо. И кликушествовали о скором конце царства Русского. И били поклоны, моля о спасении всех живущих, всех богов от Единого до Стожара-радетеля. Не гнушаясь однакож при том, ползая в грязи собирать монетки сердобольными накиданные.
И старшой попрошаек Касьян, что Косым прозван, ибо глаз один подбит, рвал на теле свом остатние лохмотья и белугою ревел, и просил всех о спасении думать, ибо пропадать им таперча проподом, через свадьбу проклятую, брак династический.
А на главной площади, к коей улицы сбегаются, яко ручейки к морю, бился в падучей и плевался и кричал страшно, зверем раненым юродивый Гришенька.
Изредка кидался он к проходящему, со звание и родом-племенем не считаясь за ворот хватался. И смотрел в лицо глазами тёмными и плевался в лицо слюной мутной
- Спаси, спаси, спаси!!! Ко царю пойди, да скажи помирает Гришка!
- Ой-е-е, горе - причитал по бабьи - А как птица чёрноя, да с неба падала. Ойда с неба падала, зло-разруху делала. Зло-разруху делала, гласом лживым каркала. "Не видать вам солнышка!!"Ой, горе, горе, горе!!!
И вот под эти крики, стоны и плач, входила в град стольный гостья новая. Нежданная. И имя ей паника.
И вот уже люд шептатьсся начал, что мол недоброе дело воззатеял цпрь-батюшка.
- Нешто ж Ярослава, как быка племенного на случку?
- Тихо ты, орёшь тут! Молод ишо! Ихнее дело царское. Токмо... всё одно не по порядку.
А князь Златомир ехал верхово средь этих, пока ещё первых отголосков будущего волнения народного и кривил в усмешке тонкие губы свои.
И лишь поднявшись на крыльцо, когда захлопнулись украшенные резьбой искуссной, ворота. Лишь когда прошёл во светлицу. Лишь когда увидал, что дождалась гостья нежданная, о коей не забывал ни на миг. Лишь тогда расслабился слегка и снова окатил Мелиславу жарким цепким взглядом.

Мелислава приосанилась,да поглядела на Златомира: хорош князь, уже зрелый муж, не то что царевич... молодо-зелено.
- Не гоже красной девице столько ждать, но коли явилась без приглашения, так на себя и пиняю. Да и повод был важный, - поднялась Мелислава со скамьи и неспешно прошлась по княжьим хоромам, - Знаю, хитер ты князь, но не с кем больше мне сомнениями поделиться. Была у меня сегодня Чернава, та что ведьмой слывет в народе, предложила помощь свою. Не хотела я её колдовства черного, но уж больно сладко она бает. Отдала я ей взамен прядь своих волос, а Чернава посулила мне, что принцессу заморскую в кошку пеструю обратит! В волосах сила есть, вот и боязно мне, кабы порчу какую не наслала, но и если обещание исполнит, то тут уж ничего не жалко. Что ты скажешь, светлый князь?
Голову набок Мелислава склонила, что же ей Златомир на это скажет?..

- Прости, красна девица, за отлучку долгую. А про кручину твою, так мне думается...
Златомир тяжело прошёлся по горнице, опустился на скамью, возле стола.
В могучей длани жалобно хрустнула баранка.
- Волос ты зазря конечно отдала. Не след, такое ведьме в руки вручать. Клятвы ятебе не дам, но пособить попытаюсь. Могёт чего и выгорит. Да и не надо того, чтоб принцесса заморская, в кошку обращалась. Через то - война с басурманами может случится. А ить, не готовы мы, покамест к войне. Так что, не прогневайся на слова мои, Мелислава-краса, только поторопилась ты. Ну да ясно дело молодое. Любовное. Вестимо, кто ж милого, за здорово живёшь отдаст, пусть и из соображений государственных.
Говорил князь, а сам из под насупленных бровей, за гостьей. И сам верить-не верил, а токмо уж очень сильно не хотелось ему , чтоб и впрямь речь о любви шла.
- Ты, вот что, Мелислава, ступай домой, вели банькуистопить, да попариться. Пар - он целебный, не токмо хвори телесные лечит, но и разум в прояснение вводит. Особливо ежли мяты и ромашки кипятком крутым заварить. Чтоб дух травный пошёл.
А я покамест покумекаю, как выправить всё.
А вот через несколько дней, охоту учинить собираюсь. Ты поди и на охоте-то не была ни разу. Так вот - приглашаю. Верхом прокатишься, мысли грустные поразвеешь - всё жизнь краше покажется.
Князь улыбнулся, показав крепкие белые зубы.

Между тем в лесу.

Неждан сидел над одним из лесных озерок, на широкой ветви огромной старой ивы и вырезал очередную дудочку, тихо насвистывая себе под нос. А в воде резвились, две русалки, мелькая чешуйчатыми хвостами, и, время от времени начинали в шутку строить Неждану глазки и подпевать...
Но вот ветви одного дерева качнулись сильнее, затем у дерева поближе - внучок старого Лешего по веткам скачет. К русалкам. Прискакал, на Неждана мельком бросил взгляд и на соседней ветке, чуть пониже взгромоздился. Наклонился и ну давай водяным красавицам на ушки новости лесные шептать-бормотать. Неждан и себе прислушался. Отчего ж не послушать, когда шепот небось и за десяток метров слышно, а ты в полуметре всего сидишь? Кто-то в лесу? Девушки смуглые с локонами чернее самой темной ночи? Любопытно... Неждан спрятал недоделанную дудочку и ножик в карман и прислушался, потому как в это время одна из русалок спросила, где юный леший видел людей-гостей, а тот стал подробно объяснять... Но до конца Неждан не дослушал. Определил где и хватит. Лучше побежать и самому поглядеть. А еще парню в голову пришло, как бы девушек лесная братия - те же русалки-хохотушки иль старый леший не напужали. Поэтому легким, но быстрым шагом, Неждан отправился к тому месту, где лешенок видел гостей, прилетевших на диковинном летающем половике...

Упряма была Мелислава, хоть и знала, что Златомир дело говорит, но так просто сдаваться не хотела.
- Пока ехала я к тебе, светлый князь, слыхала, о чем люд говорит. Пророчат государствы беды от принцессы заморской! А ежели приедет она кошкой, так её и вовсе ведьмой сочтут. Глядишь, сам отец от дочки отречется, узнав о таком деле.
Сложила Мелислава рученьки белые на груди и смотрит на Златомира непреклонно. а потом смягчилась, не захотелось ей почему-то в спор с ним вступать.
- Ладно, князь, сделанного не воротишь, так что уж теперь... А на охоту я с тобой с радостью отправлюсь, хоть и не привычна я к таким утехам, но отчего же и не попробовать?

Ратибор вышел из шатра, потянулся и грозно оглядел всех, кто находился в его поле зрения.
Затем прошелся по лагерю, залез на свой любимый пень и оглушительно свистнул.
- ой, ребятушки, засиделись мы! Пора бы за работу, пора лес прочистить, дороги прочесать да добычи желанной поискать!
О как. снова стихами заговорил атаман и жутко загордился тем, что вдохновение снизошло на его грешную душу так вовремя и так неожиданно.
Однако на его воодушевляющий окрик разбойники лишь вздохнули, да поплелись готовиться. И то не все.
- А ну-ка, дубины вы стоеросовые, псы смердящие, пни бестолковые! - заорал во все свои могучие легкие разбойничий атаман, выдавая подзатыльника ближайшему соратнику, - Будто только что с бочки пивной слезли да кусок своего же сапога проглотили! Шевелитесь, шевелитесь, остолопы, атаман я вам или нет?
- ДА!! - дружно ответила приступная братия, присевшая от крика своего начальника и дружненько кинулась собираться к походу.
Буквально через несколько минут разбойники были уже в сборе и направлялись к чужеземцам на дело..

-Нет, все же все мужчины свиньи и наивные дети, - улыбаясь, подумала Вира, и полюбовалась сначала на зеленокаменный перстенек, наследство дохлого поэта, а потом на свежестыренный в шатре Ратибора кинжальчик в разукрашенных ножнах. Вещичка, конечно, дрянная- камешки не драгоценные, узоры кривые да затертые, лезвие кое-где с зазубринами. Только на базаре в торговый день и такая сойдет али на черный день пригодится.
Виринея стояла у какого-то малюсенького ручейка, так и норовившего превратиться в болотце.
-Хороша я, хороша, да плохо я одетая… -напевала она, свое отраженье разглядывая, -Ну, ничего! Будет и на моей улице праздник!
И сенная девица, припрятав под сарафаном оружие холодное, направилась в город. Зашла, как было велено, за помадками да притирками всякими и с чистой совестью вернулась в Мелиславины хоромы.

Тем временем в каких-то недалеких от города чащобах суетились стражники принцессы Самиры, которые пытались устроить в этих лесах настоящий дворец для своей будущей правительницы, относясь со всей учтивостью и уважением.
А Самира сидела на пеньке невдалеке и нервничила, ибо эти места из-за своей дикости ей совершенно не нравились, и желала она быстрее увидеть воинов северного князя, которые сопроводили бы ее ко двору светлого северного правителя, и где бы она повстречалась со своим будущем мужем.
Встав, Самира стала прохаживаться вдоль той территории, где устанавливался лагерь.

- Скорее всего, нам придется заночевать в лесу, - мрачно произнес Ярослав, глядя, как солнышко заходит за верхушки деревьев.
Наступал вечер, который приносил не только темноту, но и весеннюю ночную прохладу. Отряд уже ехал по дороге не торопясь, боясь покалечить в темноте лошадей. В лесу, через который они ехала, стали раздаваться звуки, присущие только ночному глухому лесу. Время ночных хищников наступало.
Лунный свет, который едва освещал дорогу, изредка пропадал скрываясь за наплывающими тучами. Озноб проникал под одежду.
- Царевич, что будем делать, если пойдет дождь? – поинтересовался один из дружинников.
- Остановимся на ночлег. Не зря же мы тащим все эти тюки, - Ярослав указал на двух лошадей, которые везли на себе вещи.
Не успели они свернуть за очередной поворот, как случилось то, чего боялись многие. Пошел дождь.
- Теперь дороги развезет. По каше скакать будем. – Ярослав обернулся к дружинникам. – Привал. Разбить палатки!

Стоя на пороге конюшни, Чернава ловила рукой первые тяжелые капли дождя. Не зря, ой, на зря вечером солнышко в туман садилось! Быть дождю, да еще какому! В такую погоду сидеть бы у печки да слушать, как кот Лежебок сказки сказывает (только за то его, лодыря, Чернава и терпела!).
Но ничего не поделаешь: и так затянула колдунья с исполнением обещанного. А Мелислава-красавица вперед заплатила за свой каприз, да еще как щедро заплатила-то... щедрее, чем сама думает!
Накинув теплый платок и полушубок (наверху-то холоднее, чем на земле, да еще и ветрище какой!), ведьма прицепила к поясу фляжку с настоем болотных трав, взяла стоящую в стойле метлу и швырнула через плечо за спину.
Позади раздалось ржание. Ведьма обернулась.
Перед ней приплясывала, кося диковатым глазом, красавица-кобыла – вороная, со смоляным отливом атласной шкуры.
– Давай, пошла! – строго прикрикнула Чернава, шлепнув кобылу по горячему боку.
Лошадь неохотно вышла из конюшни под дождь, ставший чаще и сильнее. Ведьма вышла следом, ухватилась за длинную гриву и ловко вскочила на неоседланную кобылу.
Повинуясь окрик хозяйки, лошадь с места взяла в галоп, проскакала по двору, в великолепном прыжке перемахнула высокий частокол – но не приземлилась по ту сторону изгороди, а продолжала мчаться по воздуху, словно по невидимой узкой тропе, ведущей сквозь дождь и тьму к хмурым облакам...

Сообщение отредактировал бабка Гульда - 13-10-2006, 19:41

От грозы душно было, ажно грудь перехватывало. Или не с грозы. Или это страсть такая запоздалая проснулась?
Златомир рванул на груди рубашку льняную, нижнюю, петухами да маками расшитую. Вышел походкой тяжкой под дождь.
Но Мелислава, тоже хороша. Кто ж в дела государственные ведьм вмешивает.
Князь полной грудью втянул влажный от дождя ночной воздух. Гроза - это когда Единый сердится. И пророк его на колеснице огненной перунами вооружённый мчит. Златомир сотворил знак Единого.
Однако ж ведьму охолонить надобно. Не след царевну заморскую в кошку облезлую превращать - беде быть и смуте.
Токмо подобраться бы к ней как, к Чернаве этой. Для дела такого, абы кто не подойдёт, человек нужон ловкий. Или не человек...
Однако ж узрел князь на небе туч помимо и иное. Диво. Аки птица что на крыльях парит над миром. неслась небесными поверхами кобылица. А на спине...
- Чур меня - вновь сотворил знамение Златомир - Никак Чернава. От ведь, нелёгкая, неладная. Никак по душу басурманки сподобилась.
Быстрым шагом князь спустился с галереи. Миновал горницы. В женской за шитьём сидела жена. Нелюба!
Взглянула на мужа робко. Просительно.
"Эх, не лежит сердце - не прикажешь1" на ходу обожгла мысль.
На подворье послышался девичий визг и молодецкий хохот - опять, статься, Милораду зажимают. Ох и огневая деваха, но до парней охоча! Кобель в юбке, тьфу, прости Господи! Всех дворовых, в искус ввела. Вожжами выходить, что ли.
Златомир спустился в подпол, услав челядинцев наверх. Остатнее дело видеть, с кем хозяин разговаривать будет
- Шиш
- Здеся я! Чавоть надоть?
Шиш выглянул из стены. Махонький, бородёнка всклокочена, рожки бесовские из шевелюры нечёсанной, как поганки из моха лесного торчат.
- Вот что, ступай ка в лес, да поживее.
- Чой-то? Нее. Там чичас дождь. Чой-то я мокнуть должон, ась?
- Потому как я повелел - суров стал голос княжеский, ох суров.
Шиша видать проняло
- Ну и влес, а дальше-то?
- А дальше. Чернава туда понеслась. Верхом. Да но небу
- Ажно так. Ух эхма, стал быть дело-то срочное. Так-то мыслю
- Верно мыслишь. Чернава там, одну пакость сотворить собирается. Так ты её опереди. Скажи, что князь Златомир, в ножки кланяется, да просит, с ворожбой не спешить. С той ворожбы, скажи, государству выгоды ни какой, а беда - напрямки. А ежели она про того, кто услуги купил, вспомянет, так скажи, что заказчик уже от мыслей сих отказался. А ещё скажи, что просьбы князя, звоном подтверждаются. Золотым. И в накладе, скажи не останется. Понял?
- А то. Что ж тут непонять-то. Ясно всё. Стал быть пошёл я?
- Да.
Князь привалился к бочке, нащупал черпак. Хлебнул густого, пахнушего ржаным и кислым кваса.
- Одни заботы, на голову буйную.
Возвернувшись в горницу Златомир глянул на жену.
- Эй - заорал в голос - А ну потешников сюда. Да гусляров, да балаллечников. Развлекаться желаю. Душу тешить

Свята дождь любила. Часто плясала она под сильными, хлесткими струями в ржаном поле, громко хохоча и визжа от радости. Но то было, когда громы да молнии не раскалывали небо на половинки, когда голос Всевышнего не гремел перекатами под облаками...
А сейчас упругие бичи пробивались сквозь лесной шатер, сполохи высвечивали силуэты кривых деревьев, гром рокотал и перекатывался в поднебесье. Струи воды заливали за шиворот, капельки скатывались по толстой косе девицы на круп лошади, платье намокло и прилипло к телу. Княжна знобко поморщилась.
- Плащ из моей скатки вынь, - попросила девушка подвернувшегося под руку стражника. - Холодно.
Паренек, расставлявший палатку и перекликивавшийся с дружинниками, бросил взгляд в сторону вьючной лошади, засуетился и набросил свой плащ на плечи Святославе, сам же побежал заканчивать дело. Сквозь намокшую рубашку виднелись широкие плечи и мускулистые руки.
- Покрасоваться захотел, - буркнула Свята, кутаясь в стражницкий плащ.

Они успели установить палатку перед самым дождем. Самира ежилась и куталась в самые теплые вещи, которые были. Такая погода была непривычной для южной красавицы и портила все впечатление об уже начавшей ей нравиться своими великолепнейшими и зеленнейшеми лесами стране.
Настроение ухудшалось с каждой секундой. Северный король видимо не спешит присылать побыстрее эскорт для невесты своего сына. И они никуда не могли сдвинуться с места, тем более в такой дождь. Либо заплутали бы в чуждых чащобах, либо могли запросто сгинуть, так как сила этих мест чувствовалась даже обычным человеком.
А еще стража все время бросала нервные взгляды в кущу. Им казалось, что оттуда смотрят постоянно пара глаз. Поэтому, когда принцесса забралась в шатер вместе со своей наперстницей, то воины молча окружили палатку плотным кольцом, дабы никого не подпустить и на несколько десятков метров к ней.

Прервав, на такой не мирной ноте разговор Государь, последовал к столу, бояре и гости последовали за ним. Остаток обеда прошел в мрачной обстановке, Государь мрачно обдумывал слова князя. Князь тоже не стремился продолжать разговор, по этой причине он, как только обед закончился спешно отъехал в свой дом, а Государь, отпустив бояр, прошел в кабинет, чтобы разобраться с прошениями на его Высочайшее имя.
От раздумий его отвлек шум, который доносился с улицы, приказав открыть окно, Государь прислушался к крикам, и к его удивлению, эти крики были не очень восторженные.
"- Ой-е-е, горе - причитал по бабьи - А как птица чёрноя, да с неба падала. Ойда с неба падала, зло-разруху делала. Зло-разруху делала, гласом лживым каркала. "Не видать вам солнышка!!" Ой, горе, горе, горе!!!"
По голосу вроде было похоже на юродивого Гришку, что на площади всегда жил. Государь решил узнать, что случилось с любимцем народа.
- Коня, - приказал он слугам, - и мой конвой, на прогулку еду!
Выехав за ворота дворца, он увидел, что площадь перед дворцом частично заполнена народом, и народ внимает крикам калек, о том, что Государь династическим браком хочет погубить страну.
Слыша эти крики, Государь нахмурил брови, после недолго раздумья, он решил, что для борьбы с убогими, лучшего способа, чем воздействие на них со стороны жрецов нет. С площади Государь поехал к капищу пресветлой Лели, тем более завтра ее праздник, и Верховный жрец, точно будет там. Государь переговорил со жрецом и возвращался уже во дворец, когда раскаты грома возвестили о скорой грозе. Поэтому дальнейшую прогулку пришлось прекратить и возвращаться во дворец. Первые капли упали, когда Государь всходил на крыльцо дворца, он любил дождь, но только когда сам в сухом месте.

Сообщение отредактировал Nekroc - 17-10-2006, 9:48

Джамиля сидела в небольшой палатке. Ее пальцы бысто перебирали струны аль-уды, рождая мелодию, которая напоминала ей о доме.
На улице шел моросящий дождик, что плохо сказывалось на ее настроение, ибо она была человеком, не привыкшем к такой погоде.
Из задумчивости ее вывел голос служанки:
- Я пришла ее переодеть вас, - сказала Ламия.
- И действительно, уже довольно поздно... - она бережно отложила инструмент в сторону.
Когда служанка вышла, Джамиля обратилась к принцессе:
- Самира, что-то совсем какая-то грустная. Неужели тебе не понравилась моя игра? А я так надеялась, что она поднимет тебе настроение... - она ласково посмотрела на Самиру, и заботливо взяла ее за руку.

И тут ветер взвыл с драконьей свирепостью. Шатер превратился в парус, рванулся ввысь. Колышки не выдержали рывка, узорная мокрая ткань взвилась в воздух, словно легкий платочек, подброшенный шаловливой девичьей ручкой.
Дождь обрушился на вскочивших на ноги девушек. И посреди этого холодного водопада возникла черная лошадь - словно сгусток мрака. Всадник, еле различимый во тьме, взмахнул рукой в сторону испуганных девушек, развернул лошадь и умчался прочь.
И тут же принцесса исчезла. Только к ногам Джамили с ужасом прижался мокрый комок меха – трехцветная кошка...

Джамиля не успела ничего понять, только успела заметить неясную фигуру всадника. Она уже хотела обратиться к принцессе, когда боковым зрением заметила, что той нет рядом. Внимательно посмотрев вокруг, и не заметив ее, она услышала мяуканье. Недоуменно посмотрев вниз, Джамиля заметила, что возле ее ног лежит одежда принцессы, и из нее пытается выбраться трехцветная кошка.
Наконец выбравшись, кошка с ужасом прижалась к ее ногам. Джамиля ахнула и присела на колени.
- О, Самира, неужели это ты. Кто посмел превратить тебя в это создание, - слезы потекли по ее глазам. - Да будет проклят Аллахом тот, кто посмел это сделать!
Гневно вытерев слезы, Джамиля прижала к своей груди несчастную принцессу.