Kojo no meian, Свет и тени старого замка

[Далара >>>]

Горная деревня где-то на границе Шимоцуке

Рассвет еще только раздумывал, как подступиться к горам, когда в маленький закуток, где спала, свернувшись клубком, Миеликки, проник свет масляной лампы. Девчушка дернулась во сне – как же это, уже светает, а куры не кормлены, корова...
- Сейчас подою! – пискнула белобрысая спросонья и подскочила, чуть не стукнувшись головой о какую-то балку.
Из темноты на нее смотрели едва освещенные нос, два глаза и губы с приподнятым в изумленной усмешке уголком.
- Тебе приснилось, что ты птица? – осведомился Тошимару.
Девчонка смутилась и принялась оправлять одежду, немедленно в ней запутавшись. Вчера ее заставили не только вымыться, но и выстирать одежку. Вот только у другой северянки не было, и Аукусти дал ей что-то из своего, не разгуливать же голой. Когда в подобных вещах ходили местные жители, казалось, что надеваются они просто и легко, но стоило попытаться влезть в такое платье самой, как тряпки немедленно перепутывались, и отличить подол от рукава не получалось вовсе. Если бы вечером пришел еще кто-нибудь, он застал бы длинную и тощую девчонку, беспрестанно ерзающую, двух молодых людей, неловко помогающих ей одеться, толкающихся локтями и постоянно друг другу мешающих, и возвышенно созерцающего огонь, но то и дело посмеивающегося Тошимару. Неприятный дядька ушел ночевать в сарай. Он предпочитал не спать под одной крышей с колдунами, так он сказал. От колдунов жди неприятностей.
- Идем, - поторопил Тошимару.
- Куда?
- Будешь учиться колдовству.
- Жуть!
В комнате за грубой занавеской шевельнулся кто-то из спящих юношей. Колдун строго посмотрел на Миеликки и та прижала ладонь ко рту.
На улице было зябко и сухо, как в погребе, где хранят зерно. На слегка посеревшем небе мучной россыпью лежали звезды. Девушка поежилась, потерла руки, попрыгала на месте, согреваясь, затем кинулась вдогонку яркому пятнышку лампы. Старик уже открывал дверь сарая. Странно, вчера дверь скрипела, когда они с Аукусти лазили сюда за большой метлой...
- Ты хранишь здесь колдовские травы и всякие талисманы, да? – решила проявить осведомленность Миеликки.
- Нет, здесь лежит то, над чем мы будем колдовать. Смотри.
Одновременно зажглись две лампы по бокам от двери, осветив полупустую комнату. В углу на соломе, укрытый темной тряпкой, спал Сакио, причмокивая во сне. Неожиданно плавным движением, будто не идет, а скользит по полу, Тошимару приблизился к гостю. Тот продолжал крепко спать. Миеликки на цыпочках прокралась следом, села на корточки напротив колдуна. Подняла вопросительный взгляд.
- Он не проснется. Эти травы я покажу тебе позже.
Быстрым и четким движением колдун вынул из-под одежды полоску бумаги с нарисованными на ней значками. Показал северянке.
- Здесь пишут заклятие.
- Заклятие... – светлые глаза изучили несколько небрежно выведенные знаки.
- Потом заклятием связывают то, что заклинают.
Бумажка легла на грудь спящего.
- Повторяй за мной.
Миеликки послушно приложила к губам сложенные вместе пальцы. Тошимару опустил руку.
- Теперь говори.
Она старательно повторяла за ним непонятные слоги. Иногда мелькали отрывочные куски смысла, как будто чьи-то ленточки в толпе на ярмарке – то ли видишь, то ли показалось. Вдруг все кончилось. Девчонка неуверенно посмотрела на колдуна, тот кивнул. Сакио глубоко вздохнул, больше ничего не изменилось.
- Разве не должно что-нибудь случиться?
- Уже случилось. Это вспомогательное заклятье, оно ускорит протекание основного. Времени мало.
Тошимару вытащил из-под соломы цепь с ошейником, какие надевают на больших злых псов. Под взглядом округлившихся светлых глаз застегнул ошейник на шее человека, который даже теперь не проснулся. Второй конец цепи оказался намертво прикрепленным к бревенчатой стене сарая.
- Идем, теперь нужно подождать.
На пороге колдун оставил миску с водой.

[higf >>>]

Окраина Киото, 1582 год

Застоявшийся в стойле конь мчался без понуканий, разгоняя тишину топотом копыт. Сжимая ногами его бока, Масуми ощущал ритмичное движение мышц животного, и это напомнило ему прошедшую ночь. Промелькнула мысль, что в единении коня со всадником и мужчины с женщиной есть немало общего – то же чувство, когда горячие тела двоих становятся одним существом... Сравнение показалось странным и на первый взгляд режущим восприятие.
Может быть, сочинить об этом стих? Конечно, ему никогда не сравняться с придворными поэтами, но все же...
Казалось, сама природа подталкивала буси к поэзии – вставшее солнце ласкало и обволакивало своими лучами горы, дорогу, лежавший впереди город, превращая его в сказку, словно смывая своими мягкими прикосновениями налет повседневности. Голоса птиц служили лишь звенящим довеском к тишине, странным образом притупляя слух и остроту восприятия и погружая в некую нереальность.
Даже пепелище, ставшее местом гибели Нобунаги, сейчас казалось Танаке декорацией из легенд, а не пугающей реальностью.
Увы, ни танка, ни хокку не суждено было родиться в это утро и остаться в памяти потомков – самурая грубейшим образом вырвали из состояния, в котором он пребывал, гораздо раньше, чем он погрузился в водоворот столицы. Под ноги коня, звонко стучащие по краю обгоревших развалин, выкатился визжащий, ругающийся, крутящийся клубок в облаках пыли, разобрать в котором что-то было почти невозможно. Вмиг позабывший о придумываемых строчках и женщине, ночное свидание с которой его вдохновило, Масуми, на секунду оторопев, нагнулся с коня, запустил руку в живой смерч и с силой дернул, не разбираясь, за что ухватился.
Это оказался рукав мальчишеской одежды, и в воздухе перед ним немного наискосок повисла знакомая физиономия – правда, сильно исцарапанная и очень грязная.
- Опять ты?! – удивленно спросил самурай. Рукав затрещал.

Сообщение отредактировал SonGoku - 22-05-2007, 17:38

[Хикари >>>]

Шиобара
-Приготовьте зал для приема гостей и отправьте приглашения на вечер гостям. Обязательно не забудьте пригласить Акиру. И принесите чай в беседку - отдавал распоряжения Ёрио. Слуги низко поклонились и разбрелись в разные стороны.
Кто мог подумать, что телохранитель из свиты сёгуна, не принадлежавший к какому либо уважаемому роду, столь неожиданно получит фамилию от своего господина, а вместе с ней дом со слугами и станет приближенным сёгуна без видимой на то причины? Но теперь он и сам стал господином и родоначальником семьи Куремото, которая в ближайшее время без сомнений станет достаточно известной.
В мыслях еще раз благодаря господина Токугаву за столь щедрый подарок, Ёрио вышел во двор. Заканчивалась пора цветения сакуры, и сейчас опадающие лепестки лежали в том числе и на дороге. Дойдя до беседки, молодой Куремото остановился у входа в аллею с глициниями, столь любимыми Акирой, и, сев напротив своего нового дома, взял со столика приготовленный чай. Но, не успел он сделать и одного глотка, как взволнованный слуга привел к нему гостя. Ёрио жестом позволил слуге удалиться, и кивком головы показал пришедшему, что готов выслушать его.
-Меня прислал господин Токугава Иэясу, - поклонившись, произнес каро.
-Передай Иэясу-сама, что я очень благодарен ему за столь неожиданный подарок и до конца жизни останусь одним из самых верных его людей, - ответил Ёрио, отпивая чай.
-Думаю, нашего господина обрадует ваше рвение, Куремото-доно, - гость улыбнулся, - тем более, что я пришел именно для того, чтобы поговорить с вами о работе, которая была бы угодна Иэясу-сама.
-Тогда говори, - спокойно произнес Ёрио, несмотря на то, что подобный поворот разговора явно не очень обрадовал его.
-Полагаю, Куремото-доно прекрасно понимает, что у нашего господина осталось немало врагов, - начал каро, - И некоторые из них представляют серьезную угрозу. Иэясу-сама очень ценит ваши навыки обращения с клинком и полагает, что вы могли бы быть ему полезны в устранении таких людей. Естественно, подобного рода дей1ствия не должны быть предметом чьих-то обсуждений.
Гость внимательно смотрел в лицо Ёрио и молодому буши стоило больших трудов сохранить спокойствие, тем не менее он произнес:
-Наш господин может положиться на меня, - коротко ответил Ёрио, - Я сделаю все, что в моих силах

Определенно, Куремото выбрал самое удачное время, для того, чтобы покинуть столицу. В разгорающейся там борьбе за власть будет немало жертв, одной из которых мог стать и он. И несмотря на то, что кто-то из его многочисленных врагов мог достать его и в этой небольшой деревне, о опасности развернувшейся борьбы за власть можно было не беспокоиться. А вот то, что действительно беспокоило его сейчас – не прекращающиеся покушения на Теншо Такеши.
«Если так пойдет и дальше, то… Впрочем, не стоит об этом думать».
-Приведи ко мне Оборо, - сказал он почти сразу пришедшему на зов слуге, - Я знаю, что у него сейчас много дел в связи с новым назначением, но он нужен мне для одного дела.

Сообщение отредактировал Хикари - 24-05-2007, 9:46

[Daelinn >>>]

Горная деревня где-то на границе Шимоцуке

Второй день!
Разбуженный среди ночи фермер, вынужденный рисковать собой и топать куда-то в сумерках только потому, что кое-кто (а именно Пэдди) узрел неподалеку жильё, устало сбросил наземь полупустую корзину и привалился к выпиравшему из мелкой травы валуну. Второй день вверх и вниз, вниз и вверх по этим дурацким холмам и оврагам. Такого ужаса ирландец себе еще не представлял. Он бы и рад остановиться, подождать очередную повозку прямо у петляющей по горам дороги - но мелкий негодяй пер вперед, да не просто вперед, а через самую глушь. Вчера на закате Рори уже всерьез задумался, есть ли разница в том, когда он свернет себе шею: сейчас или через три дня? Но тут же отбросил эту мысль, выбранив себя за поникшее настроение. Когда в том году поля залило дождями, горевать просто не было времени. Вот и теперь нужно взяться за какое-нибудь дело, а не плестись на поводу у этого чертенка. Святой Патрик выгнал с ирландской земли змей, но на самом-то деле ему следовало заняться не бессловесными тварями, а мелкими пакостниками, один из которых как ни в чем не бывало отплясывал где-то впереди, и их дудками. Этому дитя природы всё в радость. Еще бы, на него же не напялили какие-то непонятные тряпки вместо нормальной одежды!
О'Догэрти со злостью дернул ветку куста, развесившего рядом свои патлы. В руке осталась горстка порванных и мятых листьев, названия которым мужчина не знал. Снова напомнил о себе опустевший желудок, и Рори, вздохнув, полез в корзину. Рука нашарила грушу с сохранившимся на черенке увядшим листом. Фермер оценивающе посмотрел на добычу и вгрызся в сладкую сочную мякоть.

Пока человек пытался заглушить распирающую его жажду убийства, фейри метался по окрестным кустам багрово-зеленой тенью, производя не больше шума, чем выползшая на охоту за печеньем лесная мышь. Здесь было интересно. Пахло чем-то непонятным и не совсем человеческим, издалека напоминая Пэдди о его Волшебной Стране. Но лишь издалека. Вблизи чувствовалось нечто чужое и совершенно неведомое доселе, хоть и похожее. Фир дарриг оттянул волынку за спину и подполз меж домов к тому, где горел свет. Дверь открылась и закрылась, выпустив две фигурки, несуразно смотревшиеся рядом друг с другом. Пэдди обождал с полминуты и, набравшись наглости, двинул дальше. Зеленый колпачок раскачивался посреди травы как сорняк-переросток, подпираемый сзади бурой разлапистой корягой волынистых дудок...

[Bishop >>>]

Склон горы Асама

Наблюдая за деловитой суетой маленького обакэ, Мицуке думал: кто же понесет все это добро? Сам он волочь на этот раз ничего не собирался – слишком близко от места предназначения, может произойти что угодно. Вчерашние монашки едва ли вернулись с пустыми руками туда, откуда явились. Кто бы их ни послал... об этом и думать не хотелось, как не было желания представлять, кого они еще встретят. Роши вытащил старую, потрепанную котэ*, натянул под рукав и теперь затягивал шнуровку.
- У тебя есть хорошие молитвы, патэрэн? – спросил он.
Отец Андрео, повернувшись к старому знакомому, задумчиво посмотрел на его приготовления и покачал головой, будто стряхивая лишние мысли, ненужные в дороге, как пыль или паутину.
- Что ты называешь хорошей молитвой? - спросил он. - Иногда люди называют одними именами разные вещи.
- Ту, которая дает результат, - был исчерпывающий ответ.
На ветке у них над головами раздалось короткое вскаркивание, как если бы ворон вспомнил что-то веселое, не имеющее к настоящему почти никакого отношения.
- Хорошая молитва не может быть о недобром деле, - ответил священник. - Да, у меня есть молитвы, которые дают результат... Как ты, наверное, заметил, - по лицу скользнула мимолетная усмешка.
Еще один путник - самый маленький, если не считать выдра, - уже собрал свои вещи, сидел на корточках, зачарованно разглядывая облака. То ли не замечал никого вокруг, то ли настолько был уверен, что без него ничего не произойдет. Нечто шелковистое коснулось его голого колена, потерлось на манер кошки. Шагов или других признаков приближения в траве не слышно, кто угодно подкрадется, не заметишь. Беглый чиго задумчиво погладил существо по спине, провел пальцами до самых кончиков широких хвостовых перьев. На испуганный вопль оглянулись все.

------
*котэ - наручь из плотной ткани, иногда с металлическими пластинами, изначально надевалась только на левую руку, затем стала парной.

(еще - Далара и Хигф)

Сообщение отредактировал Bishop - 28-05-2007, 19:03

[Далара >>>]

- Ты чего? - ошарашенно спросил Мицуке. - Смотри, бурубуру привяжется - не отцепишь...
Громко хлопая крыльями, ворон от неожиданности очень быстро оказался на ветке. Покосился оттуда круглым глазом. Дернул хвостом.
Зачем же так орать?! – пронесся возмущенный голос то ли в ветре над поляной, то ли в головах присутствующих.
На крик обернулись все. Португалец только задумчиво кивнул своим мыслям, то ли вспоминая что-то, то ли выжидая, зато выдр сразу узнал своего недавнего "обидчика".
- Ты чего тут опять всех пугаешь? - возмущенно спросил он, величественно опираясь на собранный им мешок.
Ворон не удостоил его ответом, зато скинул ловко оторванный сучок, целя между глаз. Себастьян-Фердинанд отпрыгнул, разом потеряв всю свою основательность, и мохнатым клубком крутнулся по поляне, став в месте, над которым не нависали ветки деревьев. В этой относительно безопасной позиции он стал подыскивать веточку или камешек.
- Больше ты ничего не умеешь? - язвительно спросил муджина у противника.
Улыбнувшийся миссионер взглянул на Мицуке.
- Дай им волю - будут сражаться, - кивнул роши. - Эй, кто из вас Тайра, а кто Минамото, разберетесь в дороге. Пошли.
Никаких сомнений у муджины по этому поводу не было - он никак не мог оказаться Тайра. Вряд ли ворон утопит выдра, а вот наоборот... Поэтому он послал вверх победоносный взгляд.

(опять мы)

[higf >>>]

Тяжелый шум крыльев возвестил о том, что ворон опять что-то задумал и приводит в исполнение. На этот раз досталось не муджине, а рослому самураю. Не сумей тот вовремя пригнуться, лишился бы немалой части волос, а может, и заработал бы новые боевые шрамы. Хищные когти едва коснулись головы, выдрали лишь прядь.
- Ты собрался с нами? - мягко спросил пожилой священник, обращаясь к птице.
- Пусть только попробует... - Мицуке отыскал камень поувесистее. - А ну иди сюда, тэнгу-недоросток!
Но у ворона нашелся защитник - Хаяши повис на руке самурая и отчаянно мотал головой. Веса в маленьком чиго не хватало, зато решимости - хоть отбавляй. Черная птица снова взгромоздилась на ветку, хмуро каркнула.
Еще раз упомянешь эти кланы таким тоном, лишишься и второго глаза.
Слова падали, будто каменные плиты. Обещание не собирались нарушать.
- Хватит сражаться! - голос отца Андрео был не очень громок, но властен и звучен, как будто он с кафедры церкви одергивал приходских мальчишек, затеявших драку. - Мы идем на опасное дело, и в самом начале... Не затевайте кровопролития, ибо учением Создателя нам заповедован мир... Ворон, скажи, если чего-то хочешь, а затевать раздоры - нам не по пути.
- В суп он хочет... - проворчал Мицуке, стряхнул с себя мальчишку.
Хаяши запрокинул голову, рассматривая огромную птицу. Может быть, рослый самурай прав? Может, это - действительно тэнгу? Он протянул к ворону руку.
- Иди сюда.
Пернатый не колебался и мгновения, спикировал к пацаненку, аккуратно, чтобы не повредить, ухватил повыше запястья. Ни дать, ни взять охотничий сокол. Заглянул в лицо человеку, прямо в глаза. Тихонько каркнул, подтверждая что-то себе самому.

(втроем, завершение)

[Bishop >>>]

Развалины Хонноджи близ Киото. 1582 год

Под этот треск мальчишка ужом выскользнул из рук самурая, оставив на память рукав, которым теперь разве что полы мыть и то лишь хорошенько выстирав. Просто так сдаваться Хонсё не собирался, тем более, что азарт бил через край, а мелкий явно был готов утащить ценность, несмотря на ее размеры.
- Мое!
Но если он решил, что сумеет так просто вырвать находку из рук противника, то просчитался. Тот не зря носил на гербах глицинии Фудзивара. Если что попало в руки - ни за что не выпустит. Потасовка развернулась с удвоенной силой.
- С чего это? - Шичиро, может, и уступал ростом, зато был крепче и пошире в плечах.
- С того! Тебе меч был, значит бива - моя.
Жилистый и оголодавший, но не растерявший сил Хонсё вцепился в горестно хрипящий инструмент, как волчонок в кость.
Вообще-то - справедливое замечание, но Шичиро все равно был намерен настоять на своем, если бы... если бы не человек в придворных одеждах, который занес над его головой сложенный веер. По лицу было ясно - пощады не жди. Шичиро разжал пальцы, укатился под остатки куста. Осторожно выглянул из-под рук, прикрывающих голову: ничего, никакого человека, только голая ветка сосульками покрылась.
- Ты видел?
Изо рта морозным облачком, будто зимой вырвался пар.
Хонсё моргал округлившимися глазами, сидя над бивой, вцепившись в нее всеми десятью пальцами. Понять он ничего не успел, знал лишь только, что случилось нечто. И еще, что мешочек на поясе, куда он засунул амулет ради сохранности, вот-вот будет прожжен насквозь.
- Ч-ч-что это было?
- Т-т-ты тоже видел? - в тон ему отозвался мелкий.
- Ун!
Хонсё, решивший спасти мешочек от уничтожения, обнаружил его целым и невредимым, и теперь дул на обожженные пальцы. Он ничуть не удивился бы, начни камешек шипеть и плеваться искрами. Но тот тихо лежал на земле и даже не пытался что-то сделать.

(опять - вместе с Даларой)

[Reytar >>>]

Склон горы Асама

- Действительно полдень… - Подумал Старое Солнце услышав слова Малого Духа, после чего поднял глаза вверх и улыбкой поприветствовал ласковые лучи стоящего в зените Дневного Светила. – Пора выступать. День длинный, но когда Отец Солнце задернет шкуру у входа в свое типии, дабы на земле наступила ночь, многие скрывающиеся от яркого света голодные духи, будут чувствовать себя уже не перепуганными беглецами, а хозяевами. Собраться и выступать – самое время.
Индеец пришел к выводу, что собирать-то ему особо нечего. Он скользнул безразличным взглядом по грязной, порванной рясе, служившей ему в качестве плаща, по кожаному ремню, обмотанному вокруг талии подобно поясу, по пустым ножнам на боку, в которых не так давно покоился верный нож, оставленный на месте схватки с сильными злыми духами, напавшими у хижины старика – сына Великого Змея.
Ножа было жаль. Давным-давно кем-то мудрым было сказано, что каждый воин срастается душой со своим оружием. Старое Солнце не был исключением из этого правила – тяжелый, длинный, отлично отцентрованный клинок, выкованный из металла, отлитого в родном городе Вождя Педро, давно и прочно занял место части души шамана, словно переброшенное через ручей бревно, связывая две столь разные части жизни, до прихода бледнолицых и после этого.
Как бы то ни было, отправляться в путь действительно было самое время и подготовка к выступлению, похоже, была в самом разгаре – Малый Дух Леса натаскал большую кучу всевозможных мешочков, свертков и котомок, сложив их перед хижиной и с видом исполненного долга, взирал на этот, наводящий на окружающих священный трепет, холм.
С легкой улыбкой шаман, не вставая с места, прямо от стены хижины, где сидел, скрестив ноги и предаваясь размышлениям с утра, взглянул на довольного Малого Лесного Духа и только хотел задать вопрос, где же тот многочисленный военный отряд, который он собирается кормить всей этой горой пищи в течении дальнего похода, как вдруг ощутил присутствие еще одного Малого Духа. Этот новый дух был совсем не таким, как уже знакомый Дух-Выдра, с гордым выражением мордочки стоящий у кучи мешков, но тем ни менее от присутствия новоприбывшего не возникало того тяжелого, давящего ощущения, какое всегда вызывали у живых – Алчущие Духи, а значит вред путникам этот новый дух мог причинить лишь в случае, если его сознательно обидели.
Мгновенно вспыхнувшая перепалка между Духом-Выдрой и Духом-Вороном показала, что сознательно обидеть духа тут могут проще простого, причем сами же духи, между которыми, как теперь стало ясно, была какая-то вражда. В эту вражду, невзначай, словно по воле случая, тут же вмешались высокий самурай и падре Андрео, а затем и мальчишка, который, взял Духа-Ворона под свою защиту.
Старое Солнце с неизменной улыбкой наблюдал за разворачивавшейся, но так и не превратившейся в сражение, сварой, а когда она угасла, поднялся на ноги. Он приблизился к куче свертков, выбрал один из них – не самый большой, но и не самый малый, а как раз такой, какой бы смог нести в долгом пути взрослый мужчина, не слишком уставая и не теряя силу, которая может пригодиться ему для боя. Взвалив мешок на плече и, поудобнее устроив его за спиной, индеец уважительно поклонился пристроившемуся на запястье мальчишки, Духу-Ворону, сказав:
- Привет Тебе, Малый Дух Леса! Правду сказал мудрый Жрец Распятого Бога - Андрео, Гитчи Маниту заповедовал мир всем своим детям, посему, если хочешь что-то сказать, то говори, а нет – лети своею тропой и да будет твоя охота удачной. Нам некогда затевать битву с тобой, сколь бы мудрым и сильным ты себя не почитал. Нас ждет дальняя и опасная тропа, а Отец Солнце уже в зените и час выступать давно настал, если мы хотим пройти хоть сколько-то большой кусок до темноты.
- Тебе же, о Учтивейший из Духов… - Старое Солнце в свой черед поклонился выдру. – Я скажу: великое дело ты совершил, собрав всю эту пищу, которой можно было бы кормить многих воинов долгий срок, и предложив ее всем нам. Но сам посмотри – нас вместе с тобой только пятеро, при этом воину не стоит отягощать себя тяжелым мешком, ведь ему нужно быть готовым к бою. Значит, нести продукты на себе могут лишь четверо из нас и один из них – юный воин, почти что мальчик. Всю эту гору пищи нам не унести, как бы мы ни старались. Так может давай спрячем большую часть продуктов до лучших времен, а с собой возьмем лишь самое необходимое в пути, легкое и сытное, тем более что время проходит и нам давно пора быть в пути?

[higf >>>]

Себастьян-Фердинанд расстроенно обводил глазами всех. Как? Неужели это все придется оставить??
- Но, а если мы заблу... – он вспомнил, что является проводником. – Нас собьют с пути злые духи? Там, наверху, не найти пищи! Мы же все пропадем! – он посмотрел на свой живот, и снова на остальных.
Матерь Божья, ну кого же просить? Святой отец – наставник, мрачного самурая, кажется, трогать не стоит... Мальчик, того гляди, свалится или съест все сам! Мстительно подумалось, что хорошо бы, конечно, повесить на ворона, но... на нем далеко не уедешь!
Под эти размышления муджина увязывал самое, по его мнению, необходимое в один мешок, который с некоторым трудом поднял и двинулся к шаману.
- Почтенный наньбодзу*, я очень прошу вас понести еще и это, ведь я знаю, что необходимо в этом месте т, как проводник, не могу идти позади остальных!
Он пихнул мешок под ноги Старому Солнцу и, не слушая ответа, со скоростью ветра умчался получше прятать пищу, которую унести не удастся, по дороге привесив несколько мешочков к поясу.

_________________
* наньбодзу – дословно «южный святоша».

[Далара >>>]

Киото. 1582 год

Кажется, труднее разнять только вцепившихся друг в друга тигров или женщин, чем этих детей. Пока они вцепились друг в друга, Масуми изумленно замер, узнав и второго противника. Как свело этих двоих? До чего же упорно они попадаются на его дороге...
Ребята выдирали друг у друга из рук старую, испачканную биву, и самурай хотел снова вмешаться, как вдруг камешек на шее потеплел и перед ним мелькнула, оказавшись рядом с детьми, полупрозрачная фигура, которая почти терялась на фоне просвечивавших сквозь нее обгоревших досок и балок. Проявилась - и расплылась снова. Опасности, судя по камню, не было.
Наконец Танака спрыгнул с коня и подошел к Хонсё.
- Разве так тебя учили приветствовать старших? Откуда у вас этот инструмент? - кивнул он на лежавший около ног ученика предмет.
Мальчишка притянул, насколько смог, биву к себе, словно опасаясь, что сейчас отнимут. Он так и не поднялся на ноги, взирая на самурая почти от самой земли.
- Нашли. Там, - он кивнул в сторону обгорелого сплетения столбов и балок, еще недавно бывших одним из красивейших храмов. - Там уже никого нет, так что она была ничья.
Мелкий пробунчал, что хозяин стоит рядом... или - стоял. И на всякий случай выудил из-за пояса засунутый туда еще до драки клинок. Меч был обмотан в несколько слоев тряпья.
- Там много людей, - громче добавил он, снял с волос паутину.
Задумавшись, буси восстановил перед мысленным взором здание и его внутренности, какими они были, но уже никогда не будут...
- Это не просто бива, - он вспомнил, - это реликвия. О каких людях ты говоришь?

(Еще Бишоп и Хигф)

[higf >>>]

Толстощекий крепыш махнул было рукой на пепелище, но решил быть вежливым, лишь кивнул.
- Там - люди, - разглядывая взрослого исподлобья, сказал он. - Трое сторожат вход, еще двое - внутри. Один из них хочет покончить с собой, потому что ранен и не хочет сдаваться предателю.
- Опять он придумывает всякое, - неожиданно встал на защиту нового приятеля Хонсё. - Он все время так делает, чтобы его не считали маленьким. Там правда никого нет, мы туда ходили. И даже ночью... ой, то есть...
Побледневший Танака ястребом вгляделся в детское лицо младшего, ища в нем веселье розыгрыша или нотку лжи, или... Он сам не мог решить, что, но ничего этого не увидел.
- Кто тебе рассказал? Ты не можешь видеть это сейчас! Что вы делали тут ночью?
- Но я вижу! - с обидой выкрикнул Шичиро. - Никто мне ничего не рассказывал!
Он оглянулся на остывшие развалины и прикусил губу, вознамерившись расплакаться.
- Когда ты видел? Как? - воин, забыв о сдержанности, схватил мальчика за плечи, и с трудом сдерживался, чтоб не затрясти. - Опиши их! Куда он был ранен, какие гербы имел?
Голос сорвался, как у певца, берущего непосильную для себя ноту.
- В левую... в левую руку, - запинаясь, проговорил мальчишка. - Пулей из... из... я забыл, как эта штука называется... А на гербе у него мокко... и три монеты.
Шичиро похлопал густыми ресницами, глаза его стали круглыми, словно те китайские монетки, о которых он рассказал.

(& Bishop & Далара)

[Bishop >>>]

Хонсё решил, что пора бы убраться под шумок, пока воин не порубал их обоих на месте. И так и сделал бы, но не смог придумать, как незаметно утащить тяжеленную биву. Расставаться же с таким ценным приобретением совершенно не хотелось. Зато, может, получится оставить здесь этот жуткий камешек? Вдруг ему понравится лежать в черной земле... Паренек начал тихонечко отползать в сторону, волоча биву за собой.
Масуми будто разом обмяк и отпустил младшего из ребят. Он никогда не верил, что можно видеть сквозь время. По крайней мере, не знатокам высокого искусства инь-ян, а обычному пареньку, которого на днях старшие братья едва не утопили в колодце. Нобунага...
- Как? И когда? – повторил он каким-то потухшим голосом. – Тут взгляд упал на второго участника битвы при Хонноджи за биву. – Стой! Ты куда? - фраза прозвучала резко, будто собираясь пригвоздить к месту, как стрела. Похоже, с ними хорошо бы раздвоиться...
И пригвоздила. Хонсё виновато опустил голову. Назад инструмент не потащил, просто сел перед ним на колени, ожидая, когда новый учитель велит идти домой. Или куда-нибудь еще. Куда-нибудь не хотелось, особенно сейчас.
- Ты где болтался целые сутки?!
С южной стороны бывшего двора храма раздался новый голос, еще не совсем взрослый, но и не детский. Молодой человек лет двадцати гневно смотрел на Хонсё, всем видом давая понять, что будь его воля, хорошенько бы выдрал младшего прямо здесь и немедленно.
- Мать всю ночь не спала, боялась, что тебя убили!

(те же трое)

[Далара >>>]

Обернувшись на звук голоса, Танака снова схватил Шичиро, но этот раз не за плечо, а за руку, чтоб не сбежал и выжидающе посмотрел на приближавшегося незнакомого юношу. Он не успел получить ответы... Ладно, пусть второго уводят!
- Ну аники-и...
Хонсё очень хотелось сохранить уши целыми, но старший брат, похоже, всерьез вознамерился их оторвать. Мальчишка завозился на земле, пытаясь вывернуться.
- Хотя бы биву... ай!
- Бива останется здесь, - голос Масуми снова обрел твердость. - Точнее, я отвезу ее туда, где инструмент должен находиться, раз храма Хонноджи больше нет. - Он спокойно смотрел на наказание мальчика, только заметив, как бы самому себе. - Вторым Хоичи ему все равно не стать...
- Эй! - вдруг вылез мелкий, выдрался из хватки Масуми. - Не трогай его.
В руке Шичиро был зажат меч.
Молодой человек отмахнулся от лезущего на него с оружием малыша, как от назойливого насекомого. С некоторым презрением легонько пнул его ногой, чтоб не мешал. Кинул беглый взгляд на инструмент.
- Биву можете забирать хоть куда, нам она не нужна. А ты перестань елозить, - это относилось уже к Хонсё. - Вставай и пошли. Вот увидишь, отец тебя под замок посадит.
Шичиро поднялся, и взгляд малыша не обещал ничего хорошего.
- Эй ты, осьминог! - громко произнес он. - Я с тобой разговариваю.

(второй круг)

[higf >>>]

- Молодой человек, - холодно произнес Танака, - не могу обратиться по имени, потому что вы не соизволили представиться. Я не нуждаюсь в вашем разрешении, чтобы забрать этот инструмент. И если мальчишкам еще позволительно забывать правила вежливости, то вам, кажется, уже не десять лет! Шичиро, успокойся...
- Не могу, - честно признался мальчишка. - Зачем он оскорбляет мой клан?
Юноша, которому, наконец, удалось поставить младшего брата на ноги, повернулся к буси и отвесил короткий поклон.
- Прошу прощения, одзисан*, мы не будем больше оскорблять ваши чувства своим присутствием, - в тоне не было и капли смирения.
Не обращая на второго мальчика ровным счетом никакого внимания, он потащил Хонсё прочь. Тот уже почти не сопротивлялся, только из чистой вредности волочил босые ноги по земле, запинаясь о каждую неровность.
Танака прищурил глаза, смотря вслед, и вскользь погладил ладонью цубу катаны. Определенно молодого грубияна следовало запомнить. Если он будет себя так вести, то плохо кончит.
- Тот, кто не знает законов чести, позорит себя, а не других, - ответил самурай Шичиро, не заботясь о том, слышит эти слова кто-то из удалявшейся пары или нет. - Так что не кидайся пока в бой... Лучше скажи мне все же, как ты видел... то, что видел, про тех людей?!

(те самые трое)

--------
*ojisan - дядя (обращение к незнакомому человеку средних лет)

Сообщение отредактировал Далара - 1-06-2007, 11:18

[Bishop >>>]

Крепыш успокоился почти сразу; кажется, он вообще был отходчив. Ножен у его меча не было, да и клинку требовался долгий уход и забота, прежде чем с ним действительно можно было идти в бой. Шичиро скинул хаори и принялся заворачивать в него меч.
- Вот как вас, - пояснил он, поглядывая снизу вверх на взрослого самурая. - Только...
Оттопырил в раздумьях нижнюю губу.
- Только если потом приглядеться, все исчезает. А иногда - просто знаю.
- Давно это у тебя? – Масуми успел несколько успокоиться – помогла стычка с родственником Хонсё. – Тот, кого ты видел – это был великий человек. Ты о нем тоже слышал. И он совсем недавно умер здесь, именно так, - голова опустилась, а голос стал грустным.
- Значит, я вижу мертвых? - Шичиро тоже сник, отодвинул было уже завернутый меч, но не сумел расстаться с находкой.
- Выходит, что так, - пожал плечами самурай, хотя это было почти незаметно под просторным хаори. – Ты сейчас домой?
Шичиро посмотрел на развалины, на горы, что поднимались со всех сторон вдалеке. Кивнул.
- Наверное, пора.

(по-прежнему - мы)

[Reytar >>>]

Склон горы Асама

-Угх! – Все что смог произнести потрясенный настойчивостью и запасливостью Духа-Выдры индеец, пытаясь забросить себе за плечи в дополнению к уже выбранному, еще и этот мешок.
– Хорошо, о Малый Дух Леса, я попробую нести этот мешок тоже, но с такой нагрузкой мне придется идти медленнее, чаще делать остановки и больше есть, что бы восстановить потраченные силы. Так что в любом случае, больше ты возьмешь в путь пищи, или меньше, тебе придется немного похудеть. – Произнес себе под нос Старое Солнце, пошатываясь под тяжестью мешков, шагая туда-сюда у хижины, что бы привыкнуть к их весу.

[Bishop >>>]

Все подходит к финалу, даже долгие сборы – как будто никому не хочется никуда идти и каждый придумывает себе и другим причины, чтобы оставаться на месте. Но даже фантазия Хаяши наконец-то иссякла, и – как ни противились они – но поляна с необычной хижиной позади, и столь милые сердцу выдра кусты и ручей позади, и позади короткое время, подаренное им на передышку и сон. Мицуке шагал впереди, сразу за выдром-хэнге, не оглядывался, чтобы посмотреть, спорят ли еще за его спиной или уже договорились. Но новым спутникам и старым знакомым он был рад, хоть и старался скрыть эту радость. В голове вертелась мысль, что он и один бы отправился на вершину этой проклятой горы, но в компании веселее.
Жаль только, что стоило им выйти из леса на каменистый, пока еще пологий склон, веселье – как выдуло. Асама вставал перед ними во всей своей мрачной красе. Ворон встопорщил жесткие перья, неуютно повел хвостом. Кто-то сказал бы, что эта гора будто предназначена для воронья, но этот конкретный его представитель не спешил бы соглашаться. Ни одно благоразумное существо не станет жить на этих склонах, так близко к хребту. По своей воле ворон не сунул бы туда клюва, но юный колдун шел вперед, и оставалось только приближаться к горе вместе с ним. Хаяши пригладил взъерошенную птицу, больше успокаивал, кажется, себя, не ее. Потом сунул руку за пазуху, сжал в кулаке завернутые в тонкую кожу нефритовый амулет. Ворон покосился туда, словно мог видеть сквозь ткань одежды. Тихо каркнул, то ли предупреждающе, то ли понимающе.
Священник немного устал. Хотя он и был для своего возраста здоров и крепок, но за последнее время отвык от долгих безостановочных переходов, живя на одном месте. Хорошо, что вышли только после полудня, и легче будет приспособиться. Он сперва молчал, потом перешел вперед и стал расспрашивать муджину, ведущего отряд.

(Далара mo, Reytar mo, higf mo)

[Reytar >>>]

(Далара+Bishop+Higf+Reytar)

По правде говоря, выдр выглядел более уставшим, чем миссионер, так как явно захватил больше, чем было легко нести, и его душу отогревал только взгляд на мешки за спиной Старого Солнца, по сравнению с которым его собственный сразу, казалось, становился меньше и легче. Сперва он что-то весело говорил, потом начал жаловаться на жару, а затем вообще замолчал, только отвечая на вопросы, причем непривычно коротко для себя.
- Наверху обитает много демонов, и разных, - громко сказал отец Андрео. - Нам надо быть готовыми.
Старое Солнце шагал вслед за самураем, стараясь дышать как можно тише, но время от времени тяжело переводил дух - вес двух мешков наполненных пищей давил на плечи подобно юному Большому Медведю. Так же, как тяжесть на плечах, вид суровой горы впереди невидимо давил, заставляя уменьшать шаг и мечтать о скорейшем привале, во время которого хотя бы один из мешков силами всех путников изрядно полегчает, а путь на голую вершину станет немного длиннее, отдаляя миг подъема. Даже видавший жизнь с всевозможных сторон, шаман чувствовал себя не лучшим образом, глядя на возвышающуюся впереди гору, мысленно желая себе оказаться подальше от нее, пусть даже на заброшенном, полном алчущих духов стойбище. Пусть даже покинутом стойбище племени Кроу - заклятых врагов народа Черноногих, даже там, как подумалось индейцу, было бы куда уютнее и безопаснее, чем на горе, к которой они подходят все ближе и ближе.
Неожиданно споткнувшись и чуть не рухнув под весом двух тяжелых мешков, шаман мысленно пожелал Духу-Выдре похудеть раза в три, а так же быть оттасканным его противником Духом-Вороном за уши, что бы впредь не слишком заботился о сбережении своей пухлой фигуры и не жадничал чрезмерно.

[higf >>>]

Представив весьма себе чудесную картину - таскания выдра за ушки весьма красочно, Старое Солнце даже немного устыдился, мысленно напомнил себе, что каждого из нас создал Великий Дух - Гитчи-Маниту именно таким, а не иным по своему, не всегда ясному нам замыслу. И по этому, лучше принимать окружающих такими как они есть, а не растравливать себе душу бесполезными сетованиями, да еще и желаниями другим неприятностей. Еще раз обдумав все это, индеец по иному взглянул на мешок, который тащил на себе Дух-Выдра и улыбнулся, подумав, что взваленные лично ему на спину мешки не так уж тяжки, если учесть его рост и силу воина, неоднократно боровшегося с врагами, злыми духами и дикими зверями.
Услыхав слова падре, он с шумом выдохнул, сохраняя дыхание, и произнес:
- Да, нужно быть готовыми - очень негостеприимно выглядит эта гора, так что и те, кто ее населяют, будут ей подстать, иначе просто не смогли бы там ужиться. Приходилось ли тебе противостоять подобным злым духам, падре Андрео?
- Как много вопросов... - пробурчал Мицуке, не поворачиваясь. - Ты задаешь слишком много вопросов.
- Лучше задать много вопросов сейчас, узнать много нового в ответ и подготовиться к битве, чем дождаться, пока тот, о ком вопрошаешь, придет тебе навстречу своими ногами и не даст тебе времени на размышления, - отдуваясь, произнес шаман. - Тем более что время на ответы у жреца-распятого-бога есть.
Священник задумался, подбирая верные слова для ответа. Как пояснить всем, таким разным, так, чтоб они поняли хотя бы главное?
- Господь завещал нам быть милосердными к другим своим созданиям, особенно наделенным разумом, - выдр при этих словах европейца торжественно кивнул, подтверждая, что это проходил и усвоил. - Однако есть те, кто одержим злом, и с ними надо бороться. Создатель защищает верных, и у меня есть способы отразить нападение, изгнать демонов. Но трудно защитить сразу большой отряд. Тем более, никогда нельзя заранее хвалиться, если впереди тебя ждет незнакомая опасность. Гордыня - тоже грех.

(те же)