Дорогами бродячего цирка, или История за историей

[Момус >>>]

Не жизнь, а пёстрая залатанная миаханская юбка, ей-её. Момус ещё раз оббежал взглядом лагерь. Пора и самому поучаствовать.
Грузный, чуть припадая на одну ногу - проклятое колено - он двинулся к Мирабель.
На лице хозяина цирка блуждала ироничная улыбка, с безрассудством степных наездниц древности ломающая губы, как легендарные луки, которыми наездницы и прославились.
А в глазах каплями воска со свечи замутневала тоска.

... - Мирабель, девочка моя - что-то у меня сегодня с голосом, хриплый какой-то, как труба восьмого побережного маяка - скажи старому дураку, когда ты наконец вырастешь совсем большая, и станешь почтенной матроной и матерью выводка в восемь детей, мал-мала меньше... О-о! Я искренне мечтаю дожить до тех времён, потому что у кого иначе старый глупый Момус будет клянчить милостыню на пороге!... Так вот когда твой муж, толстый как я, и богатый как Светийский государь, у которого даже ночной горшок из золота с бриллиантами, принесёт тебе домой мешок с деньгами, ты тоже первым делом станешь жонглировать монетками или всё-таки накормишь своего супруга, своей необычайно вкусной стряпнёй?...
Движения руки не заметил никто. Но из вертящейся карусели яблок, приводимой в движение чуткими руками Мирабель, одно оказалось в толстых, как силаусские сосиски пальцах Момуса.

... Вот так, спасибо Деусу. Ещё что-то могу. И пусть помнят, что Алессандро Момус, не только старый пьяный дурак, по недоразумению судьбы трясущийся в фургоне по дорогам бродячих артистов. Но и фокусник.
И главное, это помню я сам...

Хрустя кислым яблоком, Момус подошёл к Нире. Девушка, хотя какая там девушка - женщина, в полном соку. На побережье, если в её возрасте нет семьи и детей, значит либо ведьма, либо порченная. Либо дура!
Правда в слух хозяин цирка, этого бы никогда не сказал... Слишком уж свежи были воспоминания о неслабой руке Крапивы, приложившей его однажды тёмной ночью. Хвала Деусу, следов не осталось. Ну подумаешь, ущипнул за зад. Хотя бесспорно, лучшего объяснения, придумать невозможно. Всяким фразам: "Ах я не такая!", Момус давно не верил.

...Встречаясь взглядом с Нирой, я каждый раз понимаю, что она знает, что я о ней думаю. И я знаю. что она знает. Эта дуэль взглядов длится уже давно. И хорошо, что без победителя. Воистину хорошо!
- Нира, что ты опять вопишь, как почтенная старая дева, обнаружившая под кроватью молодого мужчину. Ну жук и жук. Бедняга давно бы оглох, будь у него уши.
Я понижаю голос, дабы спросить о более насущном
- Скажи мне, остроязыкая, куда ты тишком отправила Эрика? Ой, я тебя умоляю, с таким удивлённым лицом, будешь собирать милостыню, на паперти омулского собора. Что, сильно не хватает неприятностей с лесниками? Или я чего-то не знаю?
И вот тут я перехватываю взгляд Перекати-поля...
Майя, доченька, радость моя!
Нет как мужчина, я вполне понимаю Алессио. Но как отец! Его не спасёт даже то, что он муриец. Клянусь всеми ветрами и летним безрыбъем, ещё один такой взгляд, и я вырву эти зелёные глаза, что так завораживающе действуют на девушек и заставлю парня сказать мне спасибо, на гортанном миаханском наречии!...

- Филя! - рев Момуса перекрыл даже отдалённый гром - первого вестника приближающегося ливня - Филя, светйское бревно, где ты? И ты - взгляд хозяина цирка упирся в Алессио, как остриё мурийской даги в бок недругу - марш за хворостом!
Майя! Ласточка! А ну иди сюда, негодная девчонка. Если бы рыбаки с моей улицы узнали, что дочь Момуса отлынивает от хозяйства, весь бембоский причал умер бы со смеху, а дядюшку Гургена хватил бы удар, даром что ему девяносто девять лет и столько не живут!

... - Нира, я прошу редко, ты знаешь. Крапива, пожалей старого глупого отца, страдающего от двух бед, боязни за дочь и отсутствия выпивки, пригляди, чтоб этот зеленоглазый не увёл мою девочку...
Хотя так я никогда не скажу. Момус не может быть слабым.
Поэтому я скажу проще
- Нира, ну ка, бери Майю и эту дочь миаханских шатров и начинайте ка готовить гуляш, благо крупа ещё есть.

[Латигрэт >>>]

Я все еще рассеяно потирал щеку, где коснулись губы этой почти-такой-же-глазастой-как-лошадки Катрины, когда в клетке заревел медвежка, а голос Ниры сменил тон. За жука она возмущалась как флейта, а зарокотавший барабан не сулил Олафу ничего хорошего. Оглохнет, бедный.
Впрочем, раз Нире так охота, то деуса ради. Они все слегка странные, все что-то слишком любят или не любят, постоянно разговаривают – и понять эти странности никак не можно. И даже пытаться не нужно – сразу становиться еще страньше и кричать на нириной громкости начинают сразу все. А это очень неприятно. В шее звенит.
Вспомнив про тент, что надо с одной стороны скатать, с другой – раскатать, а с середины стащить олафову зверьку, наконец отпускаю щеку и принимаюсь за работу. Зверька упорно не желает стаскиваться, а я, помня, что в прошлый раз нечаянно опрокинул весь фургон (не пойму только, чего почтенный Спиридон так ругался. Все равно ведь я сразу же обратно и поставил?..), не сильно пытаюсь. Вдобавок, оттянутая жердь и так неприятно трещит – еще чуть звоньче и треснет. Проверял.
Что мелкое и легкое шубуршит мимо. Майя... Йя!!!

...Говорил же батька еще когда жив был – не заглядывайся, Филька, за работой на девиц. Говорил и сам себе – не смотри на них вообще. Иначе то лягушку чужую съел, то жердиной треснуло, а ведь даже не заглядывался. Просто очень у Алессио глаза смешные, когда он Майю видит.
Ясон отвечает сочувственным бурчанием. Намного тише и меня, и... легок не помине, почтенного Спиридона.
Смотрю на костер, где уже булькает котел, на жидкую кучку веток рядом, потом перевожу взгляд на тент в руках. Спиридон страньше всех, любит эту названную горчицу... нет, горькую, и единственный, кто тоже путает лягушек с яблоками. Но почему-то никогда этого не признает. После сладкой. Однако он еще умный... Ну кто еще меня, вместо колоды, бревном назовет? Никто. Так что раз отправили за хворостом, так уже иду.
...Нет, Олаф, я не хотел убить ни тебя, ни твою зверушку и ни тем более медвежку! Но тент ты все равно раскатай.
Пожав плечами и придержав жердину с намотанным полотнищем, пока с Олафа сваляться обезьяна, Нира и вторая жердь, снова вручаю груз и топаю на край поляны. То есть, вроде бы топаю туда, но когда Алессио огревает чем-то по плечу и усердно заворачивает обратно, понимаю, что иду как-то не того. А все Мирабель со своими жонглированиями... Алессио, честное слово, не надо меня тащить. И тебе неудобно, и мне шагать мелко. И рубаха, кстати, на рукавах латанная-перелатанная. Я уже все понял, я иду в лес, иду мимо всех девушек, иду не спотыкаясь об тебя и ид...
Д-д...
...Ду!
- Гх, - с трудом изрекаю, отклеив лоб от березки. Потом, погладив пришибленное дерево, нагоняю предсказателя и пожимаю плечами. Я не хотел кренить эту симпатичную березку, просто, это, она... А, не важно. Хворост.

[Bishop >>>]

Делать нечего, дальше пошли вдвоем. Кунаи мог сказать, что зайца собирался ловить только для себя одного. Дележ небольшой добычи в его планы никак не входил. Но - во-первых, его не станут слушать, этим большим, шумным варварам нравиться звук только собственных голосов, они не придают значения тишине. Во-вторых, не хотел нарушать красоту ночи, уже подпорченную несмешными шутками Эрика. Ну а в-третьих... В-третьих, какой смысл выслеживать зайца в ночи самому, если подвернулась возможность свалить эту часть дела на "охотничью собаку"?

[Hideki >>>]

- В детстве меня водили на охоту, и я кое-чему научился, - Эрик остановился и внимательно осмотрелся, принюхался. Присев на корточки он сорвал некую травку и, пожевав ее, проглотил. – Кислятина, но зато полезная. Это заячья капуста, редкостная гадость, хоть и съедобная.
Быстренько нарвав травки и перевязав тоненькой ниточкой, он запихал ее в карман куртки. Надо потом не забыть отдать ее Нире, глядишь и пригодиться.
- Там, где заячья трава растет, там Эрик и зайца найдет, - слагать стихи у него никогда не получалось, да он и не старался. Пусть этим занимаются доморощенные бумагомаратели. Но вот иногда сказать что-нибудь в рифму ему нравилось.
Принюхавшись еще раз, он почувствовал еле уловимый запах помета. Не вставая с корточек, он по-гусиному сделал несколько шагов и опустил взгляд к земле. Так оно и есть. Зайцы здесь водились.
- Поставим силки или так будем выслеживать добычу? Нет, для ловушек нужна веревка, а у нас, ее нет. Значит, ловить будем голыми руками.
Прошло еще немного времени, и Эрик наткнулся на дерево, кора которого была содрана самым грубым образом, а рядом валялись оленьи рога.
- Олень, правда, он здесь был сто лет назад, - Эрик повернулся к своему молчаливому спутнику. – Но факт остается фактом, они здесь есть.
И зачем он только согласился на это безнадежное дело? Да, убить оленя в графском лесу означало подвергнуть себя огромному риску. Но ему не впервой было рисковать. Вся его жизнь, начиная с двенадцати лет, это один сплошной риск. И зачем он тогда согласился…

- Эрик, тебе придется отработать сегодняшний ужин, - голос произносил слова ласково, но выражение лица, говорившее это, было как у каменного истукана.
- Что я должен сделать? - светловолосый мальчуган судорожно сглотнул. Теперь всем сердцем он жалел, что поддался на уговоры собственного желудка, но на тот момент он не ел два дня.
- Сущая малость…

…которая выросла не в один год постоянно страха быть пойманным. Он всегда был на их крючке. И стоило им только захотеть, как он выполнял любой их приказ…
Он поймал себя на том, что уже некоторое время остекленевшим взглядом смотрит в одну и туже точку. В последнее время это стало происходить чаще, чем обычно. Надо быть очень аккуратным. Но на что он смотрел?
Показав Кунаи жестом, что нужно соблюдать осторожность, он пошел к кустам. Да, там стоял олень с небольшими рогами. Самка? Возможно, отсюда это видно не было. Аккуратно вытащив кинжал, он, молниеносным движением, кинул его в олениху.
- Черт! – нога наступила на ветку и шум спугнул оленя, заставив того двинуться с места и вместо того, что бы попасть в живот, кинжал попал в левую заднюю ногу. Олениха испугалась шума, а когда кинжал возился в бедро, то она, почувствовав боль, рванулась бежать. – Кунаи!

[Reylan >>>]

Руки движутся привычно и уверенно, в таком простом упражнении усиленной работы мозга не требуется. Но эта кажущаяся простота достигнута годами упорных тренировок. Зато как приятен завороженный взгляд зрителей!
Вон и Филя снова засмотрелся. Хотя это еще вопрос, на что именно смотрит Филя. А вообще, он добрый, милый. Мирабель подмигивает силачу и улыбается. Для Фили улыбки никогда не жаль. А чего Нира опять сердится? Ничего удивительного, конечно, но просто любопытно.
О, хозяин появился. Ишь, снова мрачен, бродит, точно призрак неприкаянный, даром, что улыбается…
Что за черт?.. Ах ты! Ловок же ты, старый хрен, болотный дух тебе в печенку. Движений старого фокусника и вправду не заметишь, но того, что яблок в ее руках вдруг стало меньше, не почувствовать Мирабель, конечно, не могла. Да разве ее этим смутишь?
Не сбившись ни на мгновение, лишь слегка изменив ритм, Мирабель повернулась вслед Момусу, хихикнула да язык хозяйской спине показала.
Но хватит играть! Мирабель ловко поймала свои снаряды, последний, задрав голову, схватила зубами, острыми и белыми, точно литенисский жемчуг. Ссыпала яблоки обратно в котомку, а то, что в зубах держала, стрескала с хрустом.
Кажется, надо изобразить усердие, а то еще решат, что она бездельничает. Мирабель подскочила к костру. Интересно, кто у нас сегодня по кухне главный, не надо ли помочь? Не то чтобы очень хотелось, но…

Сообщение отредактировал Laelar_Dalharil - 5-07-2006, 10:42

[Иннельда Ишер >>>]

От стены тихо отделился бледный призрак, который минуту назад был пусть и не веселой, но не терявшей надежду девушкой. Риона ар-Леда нетвердой, заплетающейся походной пересекла комнату и в горьких рыданиях упала на кровать. Заглянувший было слуга этого ублюдка, который обещал стать избавителем, но все перечеркнул двумя словами, списал ее слезы на непреходящую печаль об отце.
Ах, отец...
Сильный, умный Кей ар-Лед, ну как же мог ты быть столь беспечен? Не видеть, не слышать, будто бы залив глаза и уши воском... Люди, которые назывались твоими друзьями, плели заговор против короля, и все это в доме, который раньше назывался нашим... А теперь твоя девочка вынуждена скрываться, как какая-то преступница. И ведь я чуть было не совершила фатальную ошибку! Этот змей, он был так предупредителен, нежен... "Ради тебя, Риона, я готов выступить против короля. Спаси мою душу, стань моей женой".
Но сейчас его голос звучал по-иному, да и слова, что слетали с губ юноши, уже не были ласковыми, хоть и остались не менее страстными. Ее "спаситель", захмелев от выпитого вина, насмешливо говорил своему советнику: "Деннис, она - это мой шанс, мой лакомый кусочек, считающий, что теперь она невеста! Я был первым, Деннис, первым, кто нашел ее, понимаешь? Никто еще и не знает, что дочь ар-Леда осталась одна, единственной наследницей, понимаешь?!.. Даже жаль будет с ней расстаться вскоре после женитьбы. Но верность королю и наследство графа - такие вещи, что, по сути, я совершу богоугодное дело, покарав дочь предателя, да еще и воссоединю ее с отцом!".
Итак, теперь она совсем одна.
Дождавшись темноты, Риона пробралась на конюшню. Жених, утомившись от обильных возлияний, храпел в комнате, а слугам было плевать на девушку. Она представляла для них куда меньший интерес, нежели породистые кони или собаки их хозяина.
В конюшне наследница графа выбрала спокойного каурого жеребца, на котором ехала всю дорогу до этой таверны. Еще раз мысленно поблагодарив отца за то, что он никогда не препятствовал ей в выборе занятий, она взнуздала лошадь и тихо вывела ее из конюшни.
Добравшись до леса, Риона легко взлетела в седло. Ее угнетала оставшаяся позади темная глыба таверны, и она поспешила углубиться в лес. Ах, почему эти летние ночи так коротки?
Каких-то 3-4 часа, и рассветет. Ар-Леда пустила коня вскачь.
В голове ее подобно мелькавшим вокруг деревьям проносились лихорадочные мысли.Что делать? Куда бежать? Да, отныне она одна. Что же ей делать, ведь она практически беспомощна в этом мире. Денег у нее нет, пара украшений, спрятанных в поясе, скорее выдаст хозяйку, чем прокормит. Никчемная игрушка, маленькая кукла Риона не умеет ничего, что могло бы помочь выжить...
Впереди показался далекий отсвет костра. Лошадь заржала и еще больше увеличила темп. Девушка попыталась натянуть поводья, но животное не послушалось. Риона закусила губу. Ей нельзя сейчас выходить к людям. Если ее кто-нибудь узна...
Большая ветка, молниеносно мелькнувшая впереди, положила конец мучительным мыслям. Рвавшаяся вперед лошадь наклонила голову, а девушка, не успевшая ничего сообразить, подобно тряпичной кукле, сметенной со стола кулаком, упала на траву.
Отец... Улыбка моего отца медленно погасла во тьме.

Сообщение отредактировал Иннельда Ишер - 5-07-2006, 16:47

[бабка Гульда >>>]

Нира Крапива проворно крошила на доске заранее замоченную в глиняном горшке солонину. Крупа уже булькала в костре.
Дожидаться охотников она, ясное дело, не будет. Если и добудут зайца, то он уже пойдет на завтрак.
Только бы не пожадничали, не польстились на дичь крупнее. Если завалят что-нибудь с рогами -- цирку грозит беда, как бы там не сложилась сульба здешних лесных угодий и кто бы ни стал их хозяином...
Может, зря она сказала Эрику про охоту? Славный парнишка. Жаль будет, если вляпается в неприятности. И вдвое жаль -- если по вине Ниры...
Хозяин слоняется по лагерю, как пастуший пес, сторожит свою овечку... м-м, плохое сравнение, на овцу Майа ни с какого боку не похожа. Даже на сказочно-пасторальную, с розовым бантиком и расчесанной шерстью...
Ой, сторожи не сторожи... ее, Ниру, тоже когда-то отец крепко сторожил, а что вышло?
Но сейчас Спиридон может быть доволен: его лапушка чинно помогает стряпать...
Олаф притащился с извинениями...
-- Ладно, Вражина с тобой, живи на этот раз, я сегодня добрая. Только после ужина наточи вот этот нож, да так, чтоб был не хуже тех, которые у Кунаи. А то маюсь с этой солониной...
Бу-у-ум!.. Что это? А, все нормально, Филя в березку вляпался...

Сообщение отредактировал бабка Гульда - 5-07-2006, 11:39

[Bishop >>>]

Он бесшумно шел следом, повторяя про себя: они другие, просто – другие, не их вина, их беда, что они даже не сознают, в чем дело. Привычная для него приговорка. Может, и он для них точно такой же?
Олениха была красива – такие бывают только здесь, стремительные, непостоянные, похожие на ветер. Дома на них охотятся с луком, один на один.

- Кунаи!

Зверь сорвался с места, от него хлестнуло болью и страхом. Кунаи не успел ни о чем подумать – короткий, остро заточенный клинок полетел по горизонтальной дуге, что соединяла его ладонь и горло добычи. Олениха еще несколько шагов пробежала по инерции, потом всхлипнула и осела на влажную траву. Из рассеченного горла хлестала кровь.
Над головами охотников раскатисто загудели громовые барабаны. Кунаи закрыл глаза. Прости нас, пожалуйста, не хотел обрывать твою жизнь. Но нам нужно мясо.

[Мелетун >>>]

Угостив своих подопечных яблоками, катрина вернулась к костру. Приготовка ужина шла во всю, и женщина решила, что ей не стоит вмешиваться в это дело, так что она стала искать себе другое занятие.
Увидев и услышав, что Филю отправили за хворостом вместе с Алессио. Катрина сорвалась с места и побежала их догонять, не спрашивая разрешения у Момуса. Зачем оно ей, вольной птице из вольного народа?
Из-за того, что Филя стукнулся головой об бедное дерево, женщина догнала пару еще до того, как те зашли в лес. Остановившись рядом с оглушенным силачом, Катрина тихо спросила:
- С тобой все в порядке?

[Father Monk >>>]

- Деннис! - голос всё еще слегка "плыл", интонации были какими-то дерзкими, вольными, будто не существовало на свете никакой преграды для его желаний, никакой силы, которая бы смогла остановить молодого начальника канцелярии... - Деннис, пьяный ты осел!
Денниса рядом не оказалось, и Вильберт, тихо ругнувшись себе же под нос, поднялся из-за стола. Хозяин дремал, положив голову на руку и опершись на стойку. Два запоздалых путника что-то бубнили в своем углу, будто совершали тайную сделку. Сидящий у входа Алех сонно водил точильным камнем по своему клинку. Его светлые, будто солома, волосы выбились из-под тесемки, носимой Алехом на лбу, и водопадом рассыпались по плечам. Заметив, что хозяин поднялся, светиец проворно сунул меч в ножны и подобрался, готовый встать и помочь. Правда, помощь Вильберту не требовалась, но Алех всегда любил предупреждать события.
Вильберт величаво прошелся мимо сопящего трактирщика, остановился у нижней ступеньки и глянул вверх. По лицу юноши пробежала некая едва уловимая тень, но он быстро оправился и, улыбнувшись, начал подъем.
- Милая, ты спишь? - мягким голосом спросил Вильберт у двери, за которой он оставил Риону. Дверь не ответила, и юноша, раздраженно поведя плечами, дернул ее на себя.
Комната была пуста. Ставни, раскрытые настежь, впускали лунный свет, который обволакивал растрепанную постель, отражался в белом белье и будто смеялся - тихо-тихо, словно ребенок на площади колокольчиком из стороны в сторону машет...
Несколько долгих мгновений Вильберт смотрел на постель, упершись спиной в дверной косяк. Алкоголь, под действием мыслительного процесса, испарялся, убегал из головы человека, считавшего, что просчитал все ходы наперед. А затем Крельтиа рявкнул на весь трактир заветное имя:
- Риона!!
Трактирщик очнулся, испуганно подняв голову. Два путника затихли и переглянулись с немим вопросом в глазах: "Бежим?". Во дворе залаяла собака. Лежащая рядом с Деннисом на сеновале кухарка тихо охнула и подобрала платье, натянув его на оголенную грудь. Второй крик заставил Денниса вскочить и, чертыхаясь, подтянуть штаны:
- Деннис!!!
Когда последний взбежал по ступеням на второй этаж, выхватив из ножен широкий кинжал, Вильберт сидел на полу прямо в дверном проеме и смеялся. Алех, хмуро взиравший на высунувшего голову постояльца, посторонился, пропуская Денниса, и тот припал на колени возле Крельтиа.
- Что с ней? - одними губами произнес бородатый мужчина, что заставило Вильберта прекратить смех, а рот превратиться в тонкую линию:
- Седлай коней. Я найду эту маленькую тварь. Найду и нацеплю на ее голову свадебный венок, чего бы мне это ни стоило.

[higf >>>]

«Эх, как старик-то глянул, небось углядел, как мы перемигиваемся! Не, он мужик нормальный, но сам, в его-то годы, ой как не против при случае девчонок цеплять, а тут не нравится... На себя бы посмотрел, тем более уж я-то от Майи не собираюсь прочь укатывать. Никогда! Ну и ладно, послал, так и пойду за этим хворостом, не велик труд!», – чуть обиженно размышлял Алессио, дергая Филю за рукав. Это ж надо было додуматься – давать им совместное поручение…
Впрочем, долго размышлять и дуться парень не умел, тем более, что встреча силача с березой переключила внимание на другое. Тревога крылом накрыла лицо юного мурийца, и тут же улетела – кажется, дерево пострадало больше, чем товарищ, который идет дальше. Алессио засмеялся, тут же оборвал себя – нехорошо таки, тем более их в этот момент нагнала Катрина.
Если честно, очень хотелось отпустить пришедшую в голову шутку насчет того, что Филя перепутал, им не бревна нужны, а хворост, поэтому деревья валить не надо, но – небывалое дело – неугомонный парень сдержался, прикусив язык.
- Нам помогать, Катрина? – крикнул он, уносясь вперед и вихрем подбирая подходящие ветки. При этом юноша умудрялся вертеть головой, чтоб не терять из виду товарищей.

[Мора >>>]

Джилл молчаливо наблюдала за суетой вокруг и поглаживала ужа.
«Как же хорошо, что они у меня есть! Замечательные они все», - улыбнувшись своим мыслям, Змейка приняла лягушек и благодарно кивнула. Белый уж, которого она успела окрестить Снежком, извивался в руках танцовщицы, но укусить не пытался. Чмокнув змею в нос, Джилл направилась к женскому фургону.
Из-под тряпичной завесы Змейка извлекла большую плетеную корзину, составленную из пяти корзин поменьше. Три из них пустовали. В самой верхней, свернувшись, лежал длинный угольный уж. При виде хозяйки он приподнял голову и начал «пробовать» воздух языком.
- Уголек мой, - улыбнулась Змейка, - и чего говорят, будто змеи ничего не понимают? Все они понимают не хуже собак. Ну, на скорее, свежие лягушки.
Джилл запустила в корзинку лягушку. Уголек метнулся стрелой – и зеленая оказалась в его зубах. Отставив корзину с ужом в сторону, Змейка достала вторую корзину. В ней сидела серая гадюка. Ее так и звали – Гадюка. Змея была уже старая, поэтому кусала только добычу. Кинув ей пару лягушек, Джилл опустила Снежка в третью корзину и ему тоже закинула лягушку на всякий случай. Вдруг уж голодный. Водрузив корзины на место и плотно прикрыв «змеиный дом» крышкой, Джилл выскочила из фургона.
- Помощь кому-нибудь нужна? – Вопросила танцовщица, выпуская на свободу последнюю лягушку.

[бабка Гульда >>>]

-- Помощь всегда нужна, -- отозвалась Нира на вопрос Джилл. -- Скоро дождь хлынет... вытаскивай миски -- они на тележке.
За последним, "звериным", фургоном шла на прицепе легкая тележка без бортов, к которой веревкой были привязаны две гигантские корзины с утварью и наименее ценным реквизитом. Когда корзины снимали, тележка превращалась в сцену.
-- Ой, а девчонка-то где? -- спохватилась Нира, споласкивая в ручье руки. -- Как в пути ее разморило, так до сих пор и спит? Алиса, паршивка, вставай, ужин вкуснее лопать наяву, чем во сне!
Несмотря на грозное "паршивка", голос Ниры заметно подобрел. Чувствовалось, что Алису она любит.

[Hideki >>>]

(Bishop mo)

Эрик подбежал к упавшей оленихе и вытащил свой нож из нее.
- Меткий бросок, - он одобрительно улыбнулся варвару. – Не зря тебя Момус взял в труппу. Теперь у нас мяса дня на четыре хватит. Хотя как женщины готовить будут. Эти болтушки, - Эрик вытер кинжал о траву и засунул обратно за пояс, - могут все мясо израсходовать и за два дня. Как же нам это теперь перенести в лагерь?
Эрик почесал свою голову. И почему он не взял с собой веревку, тогда бы они обвязали ноги оленихи и, просунув между ними палку, спокойно принесли дичь к фургонам. Вот, что значит спешка.
Кунаи - как и прежде, молча - присел возле убитого зверя, погладил кончиками пальцев теплую шею оленихи. Выдернув нож, обтер клинок.
- Освежуем здесь, завернем в куртки, отнесем, - сказал он, не поднимаясь с корточек. - Или бери тушу на плечи и пошли.
- Ты шутишь, - Эрик посмотрел сначала на Кунаи, а затем на тушу оленихи, - а шутить это моя привилегия.
Конечно, нести олениху ему было не так сложно, как он говорил, но…просто было влом. Но еще больше ему не хотелось оставаться здесь в лесу и разделывать тушу, когда в любой момент мог пойти дождь.
- Ладно, придется обходиться тем, что есть, - Эрик ухватился за передние ноги туши и, кивнув головой Кунаи, что бы тот присоединился. - Чертяка-в-Деуса-не-верящий, хватайся за ноги и…помоги в общем, а то наши, небось, уже от голода опухли. Да и погодка мне совершенно не нравиться. Не хочется, что бы дождь застал нас с тобой в лесу.
Кунаи хотел сказать, что вовсе не шутил, но - воздержался. Способ, предложенный охотником, был гораздо неудобнее; может, у них так принято? Отдуваясь и пыхтя, они волокли тяжелую олениху к лагерю. Беловолосый варвар не умолкал, потом выяснилось: он хотел, чтобы Кунаи помог ему взвалить тушу на плечи. Что тот и сделал - с большим облегчением.
Пока он тащили тушу оленихи, которая оказалась вовсе не пушинкой, Эрик, сквозь зубы, разглагольствовал о том, как артисты труппы будут их хвалить, что они принесли целого оленя. Момус всплакнет и назовет его своим «горячо любимым сыном», а Нира броситься со словами любви, «Эрик, ты мой герой навеки! Я буду твоя навсегда! Я никогда больше не буду говорить, что твои мозги находятся ниже пупка и выше колен!», поцелует его. А он сделает такой простецкий вид, якобы это дело для него привычное. Раз плюнуть. «Господа, не стоит благодарности. Эрик Великолепный всегда выручит вас в трудную минуту.» Потом заключит Ниру в объятия и страстно поцелует ее в губы. Точно как герой одного любовного романа, что он однажды читал в юности.
- Много говоришь, - хмыкнул Кунаи; он то и дело поглядывал на небо, сколько не представляй себя героем, а мокнуть никому не хочется. - Наверное, потому что мало думаешь.
В его представлении артисты без лишних слов и дел накинутся на еду, хорошо, если успеют пожарить мясо. Голодные люди не думают о поцелуях.
Когда впереди оранжевым фонарем высветилась большая поляна - еще не близко, но уже и не так далеко, Кунаи вдруг остановился, пробуя на вкус воздух.
- В чем проблема? - хрипло произнес Эрик, его ноша явно начала доставать. – Тут осталось идти пару шагов, а ты решил устроить привал? Видите ли, я много болтаю, а я говорю за нас обоих. Ты ведь у нас молчун.

Сообщение отредактировал Hideki - 5-07-2006, 18:49

[Heires$ >>>]

Майа вскочила на ноги, дерзко улыбнувшись отцу, и побежала помогать Нире. Работы она не чуралась, даром, что дочка хозяина цирка, а то ведь будешь вести себя как особенная, так станут все тебя сторониться, да за глаза принцессой называть, и вовсе не в хорошем смысле этого слова. Нет тут слуг и господ, все - одна большая семья.
- Ай! - капелька крови блеснула на пальце девушки, когда нож неосторожно скользнул по коже. Майа приложила руку к губам, слизнув языком алую влагу с металлическим привкусом. На секунду оторвавшись от приготовления ужина из-за своей неосторожности, канатная плясунья поглядела на Ниру: крепкая, молодая, но уже зрелая женщина, повидавшая жизнь. Дочка Момуса невольно подумала о своей матери, которую так никогда и не видела, как же Майе иногда не хватало женских советов и помощи... Возможно, поэтому девушка неосознанно потянулась к Крапиве, хотя та и славилась крутым нравом:
- Нира, вот к тебе мужики так и липнут, ты уже знаешь, как с ними сладить, так лихо их на место ставишь. А ведь не всегда так было, наверное, была и первая любовь, и робость, и нежность? - голосок Майи был чуть приглушенным из-за порезанного пальчика у рта. - Расскажи, как тогда было?..

Сообщение отредактировал Heires$ - 5-07-2006, 19:12

[Bishop >>>]

(С Хидеки)

Кунаи поднял ладонь в просьбе затихнуть, не может на пять минут, так хотя бы на минуту, потом достал нож, зажал его между пальцами. И осторожно двинулся куда-то в сторону. По пыльной дороге, жестким августовским листьям, высохшей траве ударили первые тяжелый капли дождя. Горизонт обрисовала вспышка. Кунаи вновь остановился, пихнул ногой какую-то небольшую кучу тряпья. Наклонился над ней.
- Женщина, - сказал он. – Тут бросим или скажем в лагере?
При упоминании женщины у Эрика открылось второе дыхание и быстро, как только мог с тушей оленихи, подошел к лежащему телу.
- Совсем молоденькая и симпатичная, - глаза акробата загорелись, - а главное, что она аристократка. Ты посмотри на ее платье. Аристократка? Одна в темном лесу? Бедняжка.
Мысль быстро забегала в, как считал Кунаи, пустой голове. Аристократки и тем более красавицы, не должны гулять так поздно в лесу. Дело явно не чисто.
- Возьмем ее с собой, - в голосе Эрика слышалась серьезность. Балагур и сумасброд исчез и теперь перед Кунаи стоял совершенно другой человек, правда, с тушей убитого животного. - И чем быстрее мы уберемся отсюда, тем лучше. Чувствует моя шея, что по ней начинает плакать веревка.
- Как только унюхают жареное мясо, веревка заплачет по всем нам, - резонно возразил Кунаи, но нож спрятал.
Поднял так и не приходящую в себя девушку на руки и зашагал к лагерю. Мнение, что лучше было оставить все как есть, а стоянку перенести дальше в лес, он оставил при себе. Все равно никто не станет слушать, хотя никто из ничего них не понимает в искусстве скрываться.
- Вот мне всегда так везет, - весельчак вернулся. - Кому-то красивых девушек нести на руках, а кому-то дохлую «корову» на плечах.
С этими словами Эрик, изображая из себя главного страдальца, поплелся в лагерь. Тело начало уставать, а мышцы ныть. Ему хотелось поскорее избавиться от «коровы» и заняться прекрасной незнакомкой.
В лагере Кунаи сгрузил девушку у костра, предоставил одним с криками хлопотать вокруг нее, другим радоваться удачной охоте Эрика, а сам устроился у повозки, там, где у народа меньше всего была шансов на него наткнуться.

[Мора >>>]

Без особого энтузиазма Джилл принялась за посуду. Быстро вытащив миски, танцовщица составила их в ровную «башенку» и потащила к костру.
Вернулись Эрик и Кунаи. Один тащил оленя, а другой девушку. Змейке поплохело. Олень – это тебе не заяц, под подушку не спрячешь. Девушка (а еще и аристократка), это тебе не олень, в супе не сваришь.
- Ни… Нира… Ой! – Змейка чуть не врезалась в Крапиву засмотревшись на охотников, - Ой, вот, посуду принесла.
Джилл вздохнула и поставила «башенку» рядом с костром, внимательно наблюдая за реакцией артистов на «улов».

[бабка Гульда >>>]

Сначала Нира увидела не девушку, а оленя. И всплеснула руками:
-- Эрик! Идиот! Да кто ж тебе про оленя-то говорил? В замковом подземелье хочешь насидеться? Нас всех под графский суд хочешь подвести? А вот сейчас этой ложкой в лоб...
Тут она увидела вторую ношу. Всплеснула руками и тут же забыла об олене.
Растолкала циркачей. Опустилась на колени возле девушки. Потрогала пульс. Подняла на охотников суровые глаза.
-- Это вы ее?..

Сообщение отредактировал бабка Гульда - 5-07-2006, 19:52

[Hideki >>>]

- Вот, нет, что бы спасибо сказать, нет, надо наорать, – Эрик явно не ожидал такого приема. – А она сразу драться. Ей тут годовой запас продуктов, а она ложкой по голове. Ну, спасибо. Вот и отблагодарили вы меня за труды мои тяжкие.
В Эрике могла кипеть обида, но сам-то он прекрасно понимал, что натворил бед. Но ведь Нира сама сказала, что на данный момент эти земли бесхозные.
- А эту красотку мы подобрали по пути сюда. Лежала на земле без сознания, - он засунул руки в карман и обнаружил в одном из них пучок заячьей травы, что он так бережно перевязывал ниткой. А ведь он совсем забыл о ней. Надо будет, потом отдать Нире, главное не забыть. – Видно, что она аристократка. Надо быть с ней поаккуратней, это не убитый в графских угодьях олень. Это уже посерьезней.

[Момус >>>]

Появление Кунаи и Эрика было сродни звону колокола омулского собора. Кто слышал - тот поймёт. Кто не слышал... Как объяснить слепому, красоту радуги?
Момус не стал орать и размахивать руками, предоставив квохтание женщинам.
Но весь как-то подобрался, в грузное тело налилось силой. Тоска плескавшаяся в глазах уступила место сдерживаемому гневу, проницательности и бесшабашной весёлости. Старый толстый хозяин цирка исчез. Но поляне средь гвалта и суеты стоял пират. В такие моменты Момуса боялись. Очень уж легко было представить, что если бы не пыльные дороги и цирковые фургоны, то Папаша Спиро стоял бы сейчас на покачивающейся палубе "чайки" и таким же взглядом смотрел, как его посудина берёт на абордаж какого-нибудь купца, чтоб подрезать его пузатое рыбье брюхо и тряхнуть долгую купеческую мошну.
- Я с-с вами потом поговорю - змеистый шёпот не сулил добытчикам ничего хорошего.

Ниру давно следовало отходить возжами. Распустил чересчур. Мать-атаманша, три вражьих отродья в печень.
- С твоих ручек лёгких? Ну что, Крапива, донауськивалась, ухожёров своих? Не смотри на меня, как андалийка на потерянную подкову, я про Эрика говорю. Теперь понятно. куда мальчика погнала. Мясца захотелось.
Я посмотрел на принесённую девушку. Явно аристократка. На бембосском причале, такие никогда не появлялись. Зато появлялись на представлениях Гастона. И первые швыряли в него огрызки фруктов, которых никто из труппы Гастона никогда бы не смог себе позволить, если им становилось скучно. А скучно им становилось часто. Особенно, когда Гастон рвал душу играя какую-нибудь трагедию.
А шум вокруг, как на рыбном рынке.
- А ну ка заткнитесь все!
Так-то лучше. А теперь, слушайте сюда, дети фургонов и не перебивайте, загрызи вас Вражина. Джилл, дуй за Филей. И быстрее, Змейка, пока злой дядя Момус не стал чёрным от злости, как твой драгоценный Уголёк.
Кунаи, быстро разделываешь тушу. Быстро, очень быстро! Потом будешь недоумевать и крутить пальцем у виска, если захочешь.
Все внутренности, где Олаф, все внутренности Ясону, понятно? И тут же купать отведи.
Выразительный взгляд в наливающиеся грозой небеса, взбесить меня уже не мог. Олаф, ещё мальчишка, тем более со зверьём больше общается, чем с людьми. Может и к лучшему. Не надо ему знать, как могут и любят разговаривать, с нашим братом. И не только разговаривать.
- Так, женщины, не заставляйте меня своими глупыми распросами, срываться на светийские прозвища. Все дружно марш, за яблочными листьями. Кунаи, разделанную тушу, делишь на небольшие порции. В листья обмотаем, чтоб дольше не пропало. Часть в котёл.

Деус великий, мало нам неприятностей. Артистов ведут всего два бога - Кассовый Сбор и Неожиданная Пакость. И не надо гневить одного и призывать второго.

Десять лет, срок не маленький. И за десять лет жизни между бембосским причалом и рыбным рынком мальчишка Спиридон выучился многому. В том числе и тому, что дно хоть иногда, но должно быть двойным.
- Когда Филя вернётся, запрячем мясо в чуланчик. Сгниёт, так и Враг с ним.
А красотку пока не трогайте. Розовая, дышит, значит всё нормально. Сначала с добычей, будь она трижды не ладна.

Полководец в маленькой армии!? Капитан пиратской "чайки"!? Нет, я всего лишь старый толстый Момус.
Хозяин цирка. Но сйчас, от меня, больше чем от кого либо зависит, будут у нас неприятности или нет. Станет ли армия победоносной. Возьмёт ли пират - купца.

- Давайте, ребята. Играем аншлаг, для важных персон. Вуаля!