Дорогами бродячего цирка, или История за историей

[Heires$ >>>]

(с Хигфом)

Алессио в очередной раз изложил то, что уже слышал Илок и предложил подумать и собраться всем за хозяйским фургоном, когда солнце скроется за горизонтом. Может, к тем порам придумается еще что-то. Дело делать все равно надо, это ведь ради их товарища!

Более пока делать была нечего, Лемен попытался что-нибудь продумать, но никаких полезных мыслей в голову не пришло, и муриец решил - сориентируется на месте. осталось только дождаться случая и увидеть Майю. Он сел около костра.

С наступлением вечера Майа вернулась в фургон и села в уголке, подтянув колени к подбородку и обняв ноги руками. Было грустно. Отец отправился в город, ему грозила опасность, а она ничем не могла помочь! Слава Деусу, хоть Алессио вернулся невредимым! Да и то сейчас нельзя с ним увидеться... Разорваться бы на части, да быть рядом с отцом и возлюбленным, а вместо этого приходится сидеть в компании одной лишь горящей свечи. Не стоило, наверное попусту тратить вещь, столь нужную в хозяйстве, но совсем в темноте было ужасно одиноко.
И тут послышалось ли? Неужели? За стенкой фургона два тех самых родных голоса... Девушка прислушалась - не обозналась ли? Но вскоре в подтверждение её догадок в фургон вошел отец. Радостно разузнав, что с ним всё в порядке, Майа теперь могла беспрепятственно встретиться с любимым. Она выбежала на улицу в поисках Алессио и нашла его около костра.
- Майа! - муриец сразу оживился, даже не пытаясь этого скрыть. - Как ты после представления? - Хотелось сказать совсем другие слова, но не разговаривать же среди лагеря о том, что так важно. В пределах видимости остальных они обычно ограничивались банальным обменом обычными фразами. - Поговорить надо, - закончил он совсем тихо.
- Всё хорошо, немного.. устала, думаю, что мне лучше лечь сегодня пораньше, - излишне громко произнесла Майа, хотя её глаза говорили совсем о другом, показывая куда-то вдаль за фургоны, - Так что я, пожалуй, пойду, спокойной ночи, Алессио!
Девушка одарила парня взглядом, полным невыразимого желания побыть вместе, потом поспешно отправилась якобы в фургон, а на самом деле обогнула его и поспешила подальше от разбитого лагеря.
Молодой человек еще несколько минут посидел на месте, потом лениво поднялся и удалился в сторону городских улиц. Там его походка сменилась на быструю и энергичную и, обогнув один квартал, он снова вышел к стене - на то самое место, где Алессио с Майей виделись вчера вечером, за углом башни.

[higf >>>]

- О, Деус, как же я тревожилась за тебя! - выдохнула девушка, бросаясь на шею любимому, - Пожалуйста, не заставляй меня больше так волноваться, иначе мое сердце разорвется!
Парень крепко прижал ее к своей груди. Кровь стучала в ушах, а в голове билась мысль – скоро не надо будет прятаться за башнями и ограничиваться тайными поцелуями. Ласточка будет его! Его… женой. Но сперва он должен выполнить поручение.
- Да брось, - чуть грубоватые слова, которыми он пытался скрыть эмоции, из-за интонации тоже прозвучали нежно. – Ничего страшного, я не первый раз в городе. Тысячи людей тут живут! И… - не очень хотелось произносить эти слова в ответ на то, что сказала девушка, но другого выхода не было. – Знаешь, мне ночью снова надо будет уйти.
- НЕТ! - Майа оторвалась от Алессио и сильно (на сколько были способны её маленькие кулачки) забарабанила по его груди, - Ты не можешь так поступить, я же с ума сойду! - Она кричала шепотом, злилась, а на глазах засверкали жемчужинки слез.
Он один миг продолжал удерживать любимую в кольце рук, потом опустил их, скользнув руками по ее плечам.
- Я должен. Я не могу пока сказать тебе, но так надо – не только чтоб спасти Эрика, нашего товарища, ты ведь не хочешь его оставить? Надо и для нас обоих, - во взгляде Алессио утвердилось обычно не свойственное эмоциональному мурийцу спокойное, каменное упорство.
- Для нас? - Бессильная злость сменилась удивлением, - Я тебе доверяю, если так нужно... Но причем тут мы?
- Просто верь мне. Я не хочу говорить, чтоб Враг не подставил ногу. Да и… Словом, завтра скажу, когда вернусь. Но еще, знаешь, милая… Это будет не в последний раз, ты знаешь. Такова судьба мужчин.
- Знаю, как же не знать... - Майа окончательно смирилась и снова прильнула к мурийцу, - Только, прошу, береги себя! Если с тобой что-то... нет, даже думать об этом не хочу! Слышишь?! Не смей попадать в неприятности.
- Буду беречь, - говорил Алессио, поглаживая девушку по волосам. – Обязательно буду, ради тебя! Да и мне неохота уходить на тот свет раньше срока... Потому под лишний риск не полезу, но иначе нельзя. Сегодня мы помогаем товарищу, завтра он поможет нам. А если убегать и прятаться от всех бед – да я тебе же в глаза посмотреть не смогу, милая. И успокойся, не переживай, все будет хорошо…
- Я верю тебе...

(Майа и Алессио... то есть Heires$ и higf)

[Torvik >>>]

Подкрался вечер. Подкрался тихо и незаметно, как серая летучая мышь в темноте пещеры. Вскоре надо было выезжать, но, прежде всего - задание хозяина. Пунса надо было принести к кибиткам. Принести живым и так, чтобы никто об этом не узнал. Но сперва надо было узнать его дислокацию. Красавчик Алессио должен был узнать место. Уж что там ему пообещал хозяин - неизвестно, но, было видно, что парень рвётся на задание так, будто от этого зависит его жизнь. В назначенный час огневик был за хозяйским фургоном, прихватив на всякий случай с собой мешок, ну и парочку петард. На всякий случай. Никто не знает, так ли легко пройдёт операция, как хотелось бы циркачам.
- Веди, Алессио. А то я город совсем не знаю, - кивнул огневик парню, убедившись, что и тот и Кунаи уже на месте.

Сообщение отредактировал Torvik - 1-02-2007, 7:09

[Bishop >>>]

В темной бесформенной по местным меркам одежде островитянин чувствовал себя удобно. Особенно - поздним вечером, когда в городе много теней, а света - наоборот, мало. Городские башмаки опять остались ждать хозяина в фургоне; когда-нибудь их кто-нибудь украдет к большой радости Кунаи. Ножи в кожаных чехлах, укрепленных на запястьях, ждали, когда их выпустят на свободу.
Островитянин не занимал голову, оставил планы и мысли другим участникам ночного похода. А когда слушал первоначальный план - только кивал. Иногда вставлял "хай" - соглашался, что слышит.
Темный платок, вечный его спутник в ночных лесных вылазках, сейчас был обмотан вокруг головы. Кунаи шел следом за огневиком и мурийцем, укусы совести островитянина не мучили.

[higf >>>]

Алессио быстро шагал во главе небольшого отряда. На всякий случай он прихватил с собой нож, хотя не мог тягаться во владении им с Кунаи, и веревки. Все это было спрятано под одеждой и с виду совершенно незаметно – уж тут у всех циркачей была большая практика.
Он уже напряг память, и вспомнил, куда именно приглашала его та девчонка из трактира. Подойдя к описанному местечку, парень замедлил шаг и оглянулся. Да, вот и двухэтажный дом через два от заведения, где он побывал с утра, там, второй этаж, дверь направо. Предстояла самая, с его точки зрения, неприятная часть, похуже собственно похищение Пунса: добыть у Нирали – так назвала себя девушка – сведения, куда недруг Эрика поселил упомянутую Керту.
Предлог был продуман в дороге. Оставив внизу товарищей, муриец постучался в нужную дверь.
- Кого там принес Вражина? - раздался женский голос, и на пороге появилась его знакомая в коротком и весьма откровенном халате. Увидев парня, она тут же изменила тон и мило улыбнулась. На счастье Алессио, девушка оказалась одна. – О, привет! Решил прийти? Заходи.
Нирали посторонилась и стрельнула глазками, чуть отставив ножку, из-за чего халат показался еще короче.
- Будь моя воля, я б от такой, как ты, никогда не выходил, - на этот раз муриец был готов врать столько, сколько надо. Это была роль. Игра. Представление. Это – ради Майи. Интересно, поняла бы она? Молодой человек надеялся, что да, хотя все же хорошо, что Ласточка этого не видит, пусть в его нынешних словах и нет искренности.
- Ну так за чем дело стало? С тебя я даже денег не возьму! – звонко расхохоталась девушка и взяла парня за руку.
- Погоди, - смущенно произнес Алессио. – Давай чуть позже, а то дело срочное есть. Мой отец тут, когда я ему рассказал про твою… как ее… Керту, припомнил, что она денежек давеча у него занимала, и велел предъявить долговую расписку, да побыстрее. Сумма крупная, батя обещал часть мне отстегнуть, вот погуляли бы.
И он подмигнул девушке, уставившись на оголенную почти доверху ногу и выразительно глянув на видневшуюся в глубине кровать.
Естественная обида женщины, которой предлагают «подождать» боролась с желанием немедленно отправить к бывшей подруге, а ныне врагу кредитора, и мыслью, что привлекательный парень – хорошо, а привлекательный парень с денежкой – еще лучше.
- А чего, это надо среди ночи? Она, может, и не одна? Мы бы скоротали время. -
мягкая женская рука потянула парня к кровати.
нельзя сказать, что ни на миг не промелькнула… Нет, не мысль, а чисто телесный порыв поддаться, но… Ни в разум, ни в сердце это допущено не было, ибо там горело предложение Момуса, образ Ласточки и мысль о том, что надо делать дело.
- Нет! – он очень хорошо изобразил расстройство. - Батя внизу ждет, и если задержусь, никаких денег… Но сегодня еще до утра буду!
- Ладно… Ступай отсюда к центру города, на пятом перекрестке поверни налево, там будет побеленный домик с балконом, три этажа. Тебе – первый, большая деревянная дверь. Жду.
Девушка послал воздушный поцелуй, Алессио ответил тем же и побежал вниз. Вскоре троица уже вновь шагала по городу к нужному месту. Совесть мурийца за вранье мучила не больше, чем за «предсказания» во время представлений.
Подойдя к нужному дому, он заглянул в окно. Там горела свеча и виднелись мужская и женская тени. Впрочем, они с трудом угадывались за плотной занавесью, тем более. что для просмотра пришлось удовлетвориться щелью в ставнях.
В этой квартирке жили все сменявшие друг друга содержанки Пунса. Как человек респектабельный и экономный, он не желал ни поселять их как в своем, так сказать, официальном жилище, ни снимать квартиру для каждой. Когда женщины надоедали ему, им приходилось возвращаться на прежнее место…
- Как брать будем? – обернулся Алессио к товарищам.

[Torvik >>>]

- Хм, может выманить его вспышками за окном? Не будет же он женщину посылать поглядеть, что тут и как? А уж если закричать, - "Пожар", то, без сомнения, суета вокруг дома, огонь и люди с мешком не покажутся чем-то неординарным. Огонёк я устроить смогу, ибо у меня всё с собой. А уж Кунаи его скрутит, как только тот выглянет. Ну а тебе, предсказатель, лучше предсказать нам успешный финал, - улыбнулся Илок и, уже серьёзно, добавил, - Следи за улицей, за посторонними. Если что - они на тебе. Забалтывать будешь.
Славиец оглянулся на напарников и передал мешок островитянину:
- Способ действия изберешь сам. Лишь бы наш кабанчик не хрюкнул чего лишнего. У кого есть идеи получше - говорите сейчас.
И огневик принялся доставать из почти бездонных карманов мешочки с магнием и петарды, с помощm. которые он и намеревался использовать в процессе выполнения миссии.

[Bishop >>>]

(higf, Torvik, Bishop)

Алессио на несколько секунд задумался над предложением огневика.
- А не боишься, что, кроме него, на шум сбежится весь квартал?
- А кого волнует чужое горе? Или Пунс настолько всем соседям нравится, что все поспешат к нему на помощь? О распространении пожара никто не подумает, от его дома до других метров десять. А выскочат - так ты их и отвлечёшь, а?
- При чем тут горе? - удивился парень. - Посмотреть захотят.
- Вот и увидят, как мы поможем выносить скарб и тушить.
- Если не выскочат раньше, чем он, - парировал Алессио. - Может, к нему постучать и сказать, что известие важное от… Алой Розы, скажем, раз он с ними связан. Если бы как-то тихо проникнуть… А ты что скажешь, Кунаи?
Муриец посмотрел на островитянина. Тот вообще говорил мало, но зато уж на ветер необдуманных слов не бросал, и за это Лемен, сам не только любитель, но, можно сказать, даже профессионал работы языком, прекрасно разбиравшийся в людях, уважал и его, и его мнение.
- Залезу по стене, - предложил Кунаи. - Вы войдете через дверь. А огонь лучше использовать, когда будем уходить отсюда. И поджечь не этот дом, а соседний. Пока будут тушить - никто не обратит внимания.
- Тоже дело, - согласился Илок. - Раньше времени не прибегут. А, когда пожар внимание привлечёт, будет уже не до нас.
- Ты умеешь делать огонь, - темные глаза островитянина смотрели бесстрастно. - А дым?
- Без особого труда. Это даже проще, - улыбнулся славиец и, подумав, спросил, - Чтобы в дыму уйти от соглядатаев?
- Да, а еще - сделай немного для меня. Тогда Пунс сам к вам выскочит.
Илок покопался в правом кармане и вытащил маленький пакетик, перетянутый багровой бичевой.
- Возьми. Когда надо использовать - надави вот так пальцами, понял? И кидай. Запаха нет, огня нет, а дыма - не продохнёшь. Правда, тогда и женщина его выскочит. Дышать-то захочет. С ней-то как? Как-то не хотелось бы её привлекать. НЕ тащить же с собой.
Островитянин придирчиво осмотрел то, что ему дали, что-то пробормотал на своем языке, кивнул.
- Не выскочит, - сказал он. - Я позабочусь.
- Иди. Мы у входа.
Огневик посмотрел на него, потом на мурийца и было двинулся к дверям, но тут что-то его остановило.
- А запасного выхода нет? Как бы не обмануться...

На улице Кунаи постоял, выжидая. Потом, цепляясь за выступы фасада, легко вскарабкался по стене, он был низкорослый и очень легкий. Завис возле нужного окна, подцепил ножом тугой ставень - чтобы не рама не закрылась с грохотом, подпер ее тем же клинком, - достал из-за пазухи мешочек. Размял пальцами, как учили, и швырнул внутрь.
Хорошо, что лицо завязал платком еще внизу, дым повалил так, будто дом уже подожгли. Кунаи подтянулся и перекатился через подоконник внутрь комнаты. Первый нож улетел на женский визг, и вопль оборвался, второй ждал новую жертву - если та появится.

[Father Monk >>>]

Дождь и не прекращался, сапоги, промокшие и впитавшие жидкую грязь, скользили, не даря противникам твердой опоры. Меч, гудя, рассекал воду, падающую вниз, проходил мимо цели, когда монах уклонялся, а посох, вторя мелодии железа, метался к Крысу и пару раз заставил его шипеть от боли.
При этом все трое - и брат Рауль, и Хенрик, и Деннис, поскользнувшийся и поднимавшийся чуть в стороне от боя, - понимали чем-то внутри, каким-то непонятным обывателю чувством, что долго так продолжаться не может. Что ошибка, словно уголек среди хвороста, уже почти превратилась в пожар, когда один неверный бросок в сторону заставит потерять равновесие, когда удачный удар выбьет воздух из легких, когда...
Много было факторов "когда", "почему" и "как". Только ни один из троицы сражавшихся - и даже потерявший давным-давно сознание Турий, что лежал в грязи, а бордовая кровь, смешавшись и с водой, и с землей, растекалась вокруг его тела - ни на миг не задумывался над тем, что может последовать. Они просто чувствовали. А движения их продолжали искать того смертельного мига, когда ошибка-таки накроет врага с головой.
Ну а в том случае, если враг не совершает ошибки… что ж, ее можно предоставить. И позволить самому сделать большую часть работы.
Так и произошло.
Вроде бы дрогнули руки священника, он неловко переступил - видно, посох был слишком тяжел. И нетерпеливый противник не преминул этим воспользоваться.
Свистнул клинок, разрезая струи дождя. Хороший удар, быстрый и точный... да только с одним-единственным недостатком. Ждали этот выпад. Ждали - и ответили.
Удар прошел мимо... а вот взмах посоха пришелся как раз по голове прозванного Крысом. И результат был вполне логичным - длительный отдых в беспамятстве. Тело Хенрика, словно могучее дерево, подрубленное лесорубами, слегка дернувшись после удара, рухнуло в жидкую грязь под ноги Рауля.
Иногда бывает так, что, вынудив соперника ошибиться, мы сами ошибаемся. Где-то что-то не так просчитано - и этот досадный маленький просчет, словно небольшая трещинка, рушит всю крепостную стену.
Что именно произошло с монахом, одолевшим молодого и сытого воина, наверное, так и останется тайной. Услышав хлюп позади себя и мгновенно вспомнив, на каком расстоянии находился в последний раз, когда он его видел, второй противник, Рауль успел развернуться, дабы поймать удар меча на свой посох. Вот только Деннис оказался намного ближе. И намного проворнее, неожиданно поняв, что этот странный монах успел уложить Йохансена и вполне может, если расслабиться, одолеть и самого Денниса.
И тогда уже было непонятно, что произошло бы дальше с двумя верными псами Вильберта. А потому страх, подогревший существо следопыта изнутри, придал ему потерянных после удара копытом сил. И Деннис задвигался значительно быстрее и опаснее потерявшего сознание Хенрика.
Сухой треск, когда клинок ударяется о посох, во вспышке молнии Рауль успел заметить, как нога следопыта взмыла вверх, вырвавшись из жадного рта грязи, и как эта же нога ударяет монаха в живот, не столько принося боль, сколь отталкивая, заставляя потерять равновесие... Разворот вокруг своей оси, дабы поднырнуть под посох, и удар по кривой дуге, снизу вверх. Пламя боли, охватившее в том месте, где клинок разорвал одежду и прошелся по коже. Слабо, слишком слабо, чтобы принести с собой смерть - но достаточно, чтобы потерять опору под ногами и упасть назад. На сей раз - уже по-настоящему.
Вот только и Деннис не удержался, пируэт заставил его поскользнуться, и он припал на одну ногу, упершись в грязь рукой. Перед ним был его клинок, в новой вспышке молнии он заметил кровь, смываемую с лезвия дождем.
Где-то вдалеке, как показалось, заржали лошади, и по земле пошел гул от скачущих копыт. В той какофонии звуков, что царила вокруг из-за разбушевавшейся стихии, Деннис тут же осознал, что конники намного ближе. И что буквально через минуту будут здесь. Он быстро вложил меч в ножны и, не обращая внимание на поверженного монаха, что не шевелился, подхватил Хенрика под мышки и потащил прочь с дороги, меж двумя приземистыми домами...
Рауль поднялся, опираясь на посох и морщась от боли.
«Старею, – с грустью подумал он. – Раньше бы не пропустил… а, что сожалеть. На все воля Деуса, указавшего мне иную дорогу».
Священник склонился над тем, кого защищал, прижал пальцы к жилке на шее и облегченно кивнул – жив.
Такую сцену и застали прорвавшийся сквозь дождь отряд конной стражи. Как они тут оказались? Сложно сказать. Может, кто-то, видевший происходившее, подсказал. А может – обычный патруль услышал звуки боя.
Но так или иначе, стража появилась здесь.
Крепко сложенный командир удивленно хмыкнул, разгладил ладонью светлые усы. Увиденное отнюдь не походило на грабеж… скорее уж на последствия такового.
– Что тут случилось, отче?
Брат Рауль повернул голову и вежливо кивнул; в отличие от других, он никогда не забывал о приветствии.
– Да пребудет с вами благословение Деуса, воины. Двое людей напали на этого беднягу, и, скорее всего, лишили бы его жизни. Но Всевышнему было угодно направить меня ему на помощь.
– А нас – на помощь тебе, – заржал кто-то из стражников, но командир заткнул его хмурым взглядом. Юмора, связанного с церковью, он не одобрял.
– Куда делись те двое? – поинтересовался он.
– Похоже, пошли туда, – взмахом руки брат Рауль указал в сторону прохода, где скрылись недавние противники.
Стражник оценил и недовольно скривился: туда не прорвешься на лошади.
– Спешиться, – приказал он. – Пошли, поищем…
Солдаты не стали переспрашивать, проворно соскочили с лошадей, оставив одного, самого молодого, сторожить. Тот, конечно, недовольно зароптал, глядя в спины уходивших товарищей, а потому даже не глядел в сторону священника, держа в руке поводья лишь одного коня, командирского. Дождь и раскатывающийся по небесам гром скрадывали окружающие звуки, и юноша даже кашлянул, чтоб услышать что-то иное, кроме шелеста грозы.
Командир первым заскочил в узкий проулок, выставив перед собой меч, и, с громким выдохом, рванул вперед, оказываясь на небольшом дворике, где стояло две лошади, а рядом с ними, невозмутимо, стражу дожидалась одинокая фигура, по одежде которой текли грязные разводы.
- Что-то вы долго, - спокойно и уверенно заявил Деннис, выпуская из своих рук поводья. - С кем имею честь?
- Руки подними, чтобы я их видел, - сквозь зубы проговорил командир, нацелив на следопыта кончик меча. Солдаты медленно окружали Денниса, который повел головой по сторонам, затем вернулся взглядом к командиру. - И не сопротивляйся, когда у тебя меч возьмут.
- А по какому праву?.. - Деннис поднял обе руки вверх, демонстративно качнул правой, в которой был зажат кожаный пакет с приклепленным медальоном.
- А там разберемся. Может, и за убийство тебя на кол посадят, чертова сволочь, - командир кивнул, и один из солдат подошел к Деннису сзади, захватив руки. Другие тут же кинулись вперед, один вытащил меч из ножен, отдав его расслабившемуся командиру. Второй протянул пакет, и командир, махнув рукой, чтобы связывали преступника, отошел к стене, под навес, чтобы дождь не капал, и пригляделся к медальону. Затем подозвал одного из помощников, тот чиркнул огнивом, зажег лучину, загораживая ее телом от дождя. Командир вскрыл пакет, склонился над вытащенным оттуда пергаментом...
- Отпустите его! - крикнул он солдатам, быстро возвращаясь к скрученному и поставленному на колени Деннису с пакетом в руках. Подчиненные недоуменно посмотрели на усатого предводителя, не понимая, о чем это он. - Живо!
Деннис, выпущенный солдатами, поднялся, потирая запястье, и протянул руку, куда командир вложил пакет. Затем принял меч и сунул его в ножны.
- А теперь, если вы поторопитесь, командир, то, быть может, еще застанете настоящих преступников, по вашей милости избежавших наказания за преступление. Ваше имя, кстати?..
- Я... - командир смешался, сглотнул, неохотно продолжив. - Сержант Джошуа, сын Патрика.
- Я надеюсь, что мне не придется рассказывать моему господину о вашем поведении, сержант Джошуа, - Деннис развернулся и вскочил в седло.
- За священником, живо! - приказал сержант, и солдаты, оборачиваясь, покинули двор.

(совместный труд с V-Z)

[Torvik >>>]

Всё произошло так, как и было задумано. Пунс выскочил. Выскочил именно туда, куда и планировали его заманить циркачи.
- Что это ещё за шуточки? Снйчас надеру уши уродам!
То, что его женщина лежит недвижима Пунс не увидел, но, то ли в силу своей природной наглости, то ли даже не предполагая, что тут, в его святая святых кто-то посмеет предпринять против него какие-либо действия, он принялся спускаться по тёмной лестнице в чём был на момент начала задымления: в сапогах и бриджах с расстёгнутым гульфиком. То, что мальчишки уже не раз пытались подглядывать за его стараниями в комнат подруг, его волновало мало, пусть родители порят охламонов, если есть желание, но эта их проказа с дымом вызвала в горячем Пунсе желание отодрать хотя бы одного из них за уши. Или что похуже, если пацан выведет его из себя окончательно.
- Где ты, мерзлюк, твою мать?
И в этот момент сильная рука зажала ему рот. Последнее, что увидел Пунс была стена собственного же дома, об которую его тут же и приложили. Приложили так, что мало не показалось
- Вот и всё. Давай кляп, чтоб не хрюкнул, - повернулся Илок к Алессио. И вяжи. Верёвки не оставил?

Сообщение отредактировал Torvik - 7-02-2007, 6:24

[Bishop >>>]

Кунаи задержался - нужно было отыскать нож, не оставлять же его здесь понапрасну. Когда он вынырнул из клубов черного дыма, в горле першило, не спасала и повязка. Островитянин помог "упаковать" пленника, а по своей инициативе - дополнительно стянул Пунсу локти сзади остатком веревки.
- Так - ни за что не развяжется, - пояснил он.
Волочь добычу островитянин предоставил магу, решив, что за Илоком теперь прикрытие огнем, за ним же самим - клинками.

[higf >>>]

Веревка у Алессио, конечно же, была – предвидел ситуацию. Хорошо, что нож ему самому не понадобился… Глядя на лежавшую без сознания девушку, парень нервно вздрагивал. Хорошо хоть, жива, и то случайно. Неужели Кунаи никак не мог иначе? Конечно, это ради спасения Эрика и руки Майи, но ведь девчонка ненамного старше Ласточки, и могла бы быть ее сестрой. А если б любимая оказалась тут, на пути его товарища? Даже не так – не на пути, а просто досадная помеха с боку, сшибленная острым лезвием без колебаний. Да, она могла поднять тревогу, и все же?..
Лемен успокаивал себя тем, что ни сама Майя, ни ее сестра – будь таковая в наличии – не могли оказаться содержанками старого мошенника, и все же на душе было муторно, и только воспоминания – зачем он все это делает – заставляли держаться.
Он подхватил мешок, содержавший в себе Пунса, и, кряхтя, взвалил на закорки.
- Пошли, Кунаи…

[Bishop >>>]

Островитянин еще раз присел возле раненой девушки, скомкал брошенную на пол рубаху Пунса, приложил к ране. потом - закрыв глаза, шепча что-то на родном языке - прижал два пальца к точке над ключицей несчастной. Встал.
- Скоро кровь остановится, - он посмотрел на мага. - Хочешь - вынесем ее отсюда.
По голосу было понятно, сам Кунаи это делать не очень хотел.
- Я двоих не утащу. Это тебе надо было Филю звать! - буркнул муриец. - Лучше пусть Илок так дымит, чтоб она не задохнулась, если сам тащить не хочет!
Островитянин кивнул, поднял девушку на руки.
- Пошли, - выдохнул он.
Правда, на улице, раненую он вновь оставил.
- У тебя руки заняты. А мне мои нужны для ножей
Алессио старался идти как можно быстрее, чтобы поскорее добраться до лагеря и свалить ношу с плеч. Да и подальше отсюда быть, когда начнется обещанная огневиком шумиха.

(higf to)

[Мелетун >>>]

Катрина ходила по лагерю циркачей. Нервно и быстро. Считая про себя шаги. Ей не нравилось все происходящее. Впервые за ее уже довольно приличную жизнь в цирке происходило что-то противозаконное, и под угрозу были поставлены все.
Алессио собрал мужчин и куда-то увел. А девушки и женщины как всегда остались ни при делах.
Катрина хотела хоть как-то помочь, но в то же миаханка впервые в жизни так боялась. Боялась неизвестности.
Подошла к лошадям, хотела себя занять уходом за прекраснейшими животными. Но не смогла. Она дрожала.
В итоге женщина устроилась у огня и стала просто ждать.

[Heires$ >>>]

(с Гульдой)

Распрощавшись с Алессио, Майа понуро побрела к фургонам, обратив мысли к Деусу. Никогда она так искренне не просила его о чем-то, как о защите любимого. Девушка на столько ушла в себя, что совсем не заметила, как оказалась в лагере и едва не споткнулась о Крапиву.
- Нира... - рассеянно прошептала Ласточка, присаживаясь рядом, - А ты не знаешь, куда отправился Алессио? И Илок с Кунаи, - тут же спохватилась она.
Крапива, обнявшая руками колени и задумчиво глядящая перед собой, не сразу ответила на вопрос девушки.
– Не наша забота, – отрывисто сказала она. – Поверь мне, девочка: есть дела, которые лучше оставить мужчинам.
Майа покорно кивнула и обратила взгляд туда же, куда и Нира.. Интересно, что видела там эта женщина, которая всегда оставалась для Ласточки некой загадкой?
- Но с ним...и всё будет в порядке, как ты думаешь? - девушка повернула голову к Крапиве, ей так хотелось услышать уверенный ответ, что переживать не из-за чего, - Скоро они вернутся?
"Если вернутся..." – хотела ответить Нира. Но вовремя сдержалась. Не за что было мучить эту славную девочку лишними тревогами.
– Конечно, с ними все будет в порядке, – ровно и уверенно ответила женщина.
- Я так на это надеюсь! А то куда ж мы без них? - Майа шумно вдохнула, сдерживая подступившие слезы, - А что, если всё же... Нет! Даже думать об этом не хочу! Нира, ты такая спокойная.. я так не умею...
– Спокойная? – хмыкнула Нира. – Ласточка моя, да я еле сдерживаюсь, чтобы не вскочить и не кинуться их разыскивать! Но это было бы глупо. Даже если найду – какая от меня помощь? Только помеха. Сами управятся. Бывают такие передряги, когда наше женское дело – сидеть дома и молиться за мужчин.
- Эх, вот вернется Эрик! - Майа сжала маленькие кулачки, больно впиваясь ноготками в кожу, - Уж я ему устрою взбучку за то, что все из-за его похождений все жизнью рискуют! Так бы и поколотила!
Щеки Ласточки даже разрумянились от бессильной злобы, которой она прикрывала жгучее отчаяние, сжимавшее сердце.
– Это так, – не удержавшись, улыбнулась Нира. – Эрику мы еще оборвем уши по самые плечи. Пусть только вернется к нем поскорее...
Майа тоже невольно улыбнулась - так трогательно прозвучали слова Крапивы.
- Да мы его всей труппой отделаем так, что шелковым станет! Придумал тут ещё.. в неприятности попадать...
Нира снова стала серьезной.
– Когда он появится, девочка, мы с тобой ему даже подзатыльника не отвесим. Рука не поднимется. Когда я последний раз его видела, он висел на цепях, его за руки приковали к стене. А у ног его шныряли голодные крысы.
- Ну он.. он же сам виноват! - Чуть громче, чем следовало, бросила Майа, - Зачем было попадать в эту передрягу?! Ведь не случайно всё это случилось!
Только теперь Ласточка не выдержала, и слезы брызнули из её синих глаз. Нет, она вовсе не сердилась на Эрика, но было невыносимо думать, что с её Алессио может случиться что-то плохое.
Нира не утешала плачущую девушку. Она знала, что слезы вымывают из женской души боль.
– Не случайно, – глухо сказала она. – Но жизнь иногда заставляет нас делать то, что мы совсем не хотим. И Эрик за это уже расплачивается... Я там страже сунула пару монет, чтобы его хотя бы кормили. Но стражники – это такие неправильные звери, им никогда верить нельзя...
Женщина строго обернулась к Ласточке:
– А наша женская забота – вот о чем... Если все обойдется удачно, нам придется по-быстрому уезжать из столицы. Деньги, что собрали, целиком уйдут на взятки судейским. Впереди – полунищие деревеньки, где крестьяне с нами даже коркой хлеба не захотят расплатиться за представление. Голодать будем, Ласточка!
"Да хоть бы и голодать, лишь бы с любимым рядом быть!"
- А может.. ещё как-нибудь удастся заработать, пока мы тут? Мужчины наши спасением заняты, так может женщинам чего придумать, чтобы на будущий хлеб денег получить?
– Среди ночи женщина может заработать только одним способом, – цинично хмыкнула Нира. – Но ты про него и думать забудь. К тому же нам вдвоем за одну ночь все равно не раздобыть деньжат на прокорм стольких голодных ртов, уж ты мне поверь...
- Да.. честно никак, а нечестно... так ещё аукнется, хуже чем Эрику придется, - об "одном способе", упомянутом Нирой, Ласточка даже не сразу и догадалась... Даже и в мыслях у неё не было себя бесчестить. Но и правда, что ночью придумаешь?
Но видно, слова девушки как-то запали в душу Нире. Она недобро прищурилась, размышляя о чем-то невеселом, а потом резко поднялась на ноги.
– Знаешь, ты права. Наверное, есть еще один способ достать деньги... Оставайся тут, жди наших. Когда вернутся... ну, посмотри, не нужно ли кого перевязать. Моя сумка с лекарственными травами – в "женском фургоне". Не забыла, чему я тебя учила?
Не дожидаясь ответа, Крапива вышла из круга света, что очерчивал небольшой костерок, и исчезла во мраке.

[Иннельда Ишер >>>]

(вместе с Гульдой)

Риона стояла, прислонившись спиной к дереву, когда со стороны лагеря мимо двинулась черная фигура.
- Кто там? - тревожно, но негромко воскликнула девушка.
– Я, Нира, – донеслось из мрака. – Тоже не спишь? Да, верно... этой ночью даже наши собаки – и те не спят...
Риона подошла к Крапиве и, обняв ее, уткнулась носом в ее плечо, как маленькая девочка.
- Нира... – прошептала она, - скажи, что у нас все будет хорошо, пожалуйста.
– И тебе тоже это сказать? – усмехнулась женщина. – Эх, если бы все было по моему слову...
Она погладила Риону по волосам.
– Успокойся. Циркачи – это такой особенный народ. Они каждый день играют со смертью. Они привыкли к ее взгляду. Ты это знаешь не хуже других, верно?
- Да... - тут мысли девушки вернулись к тому, кого ни на минуту и не покидали. - Иногда мне кажется, что очередной нож Кунаи пригвоздит меня к стене... Кунаи...
Риона опустила глаза.
- Нира, скажи... ты тоже меня осуждаешь? Катрина вечером так стрельнула в мою сторону глазами...
– Осуждать? Девочка, за что? Ваше дело молодое, вы оба сами себе хозяева, а миаханочка вам обоим не указ... Вот только будь осторожнее. Кунаи – не тот человек, с которым можно поиграть в любовь, а потом забыть.
Щеки Рионы вспыхнули - ах, проклятый маков цвет! - и, хоть Нира и не могла этого увидеть, но голос выдал волнение явной дрожью:
- Я... Нира! Ну как ты могла подумать.. Ах.. Да, могла. Да, я сама считала, что Эрик - лучший кого я могу представить. Но и ты пойми: у меня никого не оставалось в этом мире, и когда он протянул мне свечу, я решила: вот он, свет. И, как ребенок, потянулась к нему. А Кунаи - он все время бегал от меня, смотрел на меня, как на куклу, в которую можно нож метнуть... Я так думала...
– Эрик – веселый бабник, с ним любой женщине будет хорошо. А Кунаи... как его нож. И достойна его только та женщина, которая не моргнув смотрит на летящий в лицо клинок.
Из-под полуприкрытых век скатилась слезинка.
- Я... наверно, я его недостойна. Он даже не сказал мне ничего, когда уходил.
– Разумеется, не сказал. Он из тех мужчин, что не перекладывают свою ношу на женские плечи. Он ушел на опасное дело – зачем перед этим еще бередить женскую душу разговорами? Зачем оставлять ей слова, которые она будет перебирать так и эдак... и мучиться...
- В моем сердце и так застрял его клинок, - девушка упрямо мотнула головой. - Но даже если он больше не скажет мне ни слова, не взглянет в мою сторону, я буду улыбаться ему перед представлением...
– Ага! Ты наша, девочка, ты цирковая! Неважно, откуда ты к нам пришла... ты только вышла на свою настоящую дорогу. Именно ту, которую приготовила тебе судьба.
- Да, судьба ко мне, кажется, благоволит, но как понять, улыбка это или горькая усмешка? Я цирковая графиня, ассистентка метателя ножей.. Танцующая кукла, полюбившая тонкий клинок, - девушка грустно посмотрела на Ниру, пытаясь рассмотреть в темноте выражение ее глаз.
– Не самая скверная судьба. Ты могла бы выйти замуж за рыцаря, которого Вражина носил бы по чужим городам и землям. А ты сидела бы в башне, вышивала гобелен и от тоски таскала служанок за косы.
- Знаешь, ты почти повторяешь слова Кунаи. Вы правы. Наверно, я только сейчас стала свободной. Жаль лишь, что для этого мне пришлось потерять отца.
Ответом было молчание. Странное молчание, недоброе. Словно человек получил удар и не может заговорить от боли...
Наконец Крапива хрипло вымолвила:
– Отца, да... Знаешь, девочка, а я своего отца потеряю этой ночью...
Риона не сразу среагировала на эти слова, так как все еще думала о Кунаи. Но она тут же спохватилась и нерешительно произнесла:
- Но.. как это? - девушка слышала как-то, как Нира рассказывала о семье, однако думала, что родителей женщины нет в живых.
– Просто я собираюсь сегодня из родного отца выжимать деньги, – жестко и горько сказала Нира. – За то, чтоб никто не узнал, что у порядочного человека, смотрителя королевской библиотеки, дочь шляется по дорогам в бродячей труппе!
Заметив удивление Рионы, Нира криво усмехнулась:
– Ну да, дворянка, хоть и не титулованная... И сейчас сама себя не уважаю. Но это не имеет значения. Сейчас важно только одно: чтобы на осенних разбитых дорогах, среди нищих деревень и глухих лесов, у нашей труппы была еда!
Риона горячо заговорила:
- Да, конечно, сейчас это главное. Если бы у меня хоть что-то сохранилось из моих драгоценностей...
Внезапно лицо девушки озарилось улыбкой:
- Нира! Я вспомнила! Мой пояс!!
Крапива сразу поняла, что хочет сказать девушка.
– Пояс? Умница... да это можно... это было бы просто спасением...
И тут произошло что-то невероятное. Нира Крапива, бывшая разбойница, матерая бродяжка со стальными нервами и гроза цирковой труппы, вдруг закрыла лицо ладонями и расплакалась. Это были слезы облегчения. Слезы человека, чудом избежавшего страшной беды.
Риона обняла циркачку и повлекла ее к фургонам.
Пояс, единственное, что уцелело из роскошного костюма Рионы, нашелся в глубине "женского" сундука. Вспоров его, девушка вынула два золотых браслета и ожерелье с крупными изумрудами.
- Вот, Нира! Если вынуть камни и дать Филе согнуть их, то можно продать золото. Тогда их не узнает даже тот ювелир, что делал их. А камни и вовсе безлики, и стоят больших денег!
Все еще всхлипывая, но уже почти успокоившись, Нира сказала:
– Хватит и ожерелья, браслеты прибереги. Гнуть ничего не надо, мы же не к королевскому ювелиру пойдем, а к скупщику краденого. Он вопросов задавать не станет, а вещь сам переделает до неузнаваемости. Конечно, даст много меньше стоимости, но зато ничего не надо объяснять...
Нира говорила только о деле. Она ни слова не сказала о том, что Риона только что не дала ей совершить самую большую в жизни подлость. Промолчала... но запомнила это.

[Torvik >>>]

Илок не собирался устраивать большой шум. Так, немного. Не хватало ещё, чтобы за ними гналось полгорода, обвиняя в пожаре, поджоге и требуя воместить весь ущерб, как истинный, так и мнимый, приписанный тут же, по шумок. Раз Пунса уже не было, а девушка, бывшая с ним, находилась в обморочном состоянии около двери, то в доме можно было поставить несколько шутих. Поставить там, где до этого был дым. Ведь дыма без огня не бывает, не так ли? А, если огонь вскоре погаснет, так это лишь значит, что порыв ветра из окна сделал дело раньше пожарных и соседей с вёдрами. Илок мягкими шагами проник в помещение, в окне которого они и видели Пунса с любовницей и огляделся. Дешёвые обои, поклеенные десятилетие назад. Смятая кровать. Разбросанная одежда. Вялые высохшие цветы в посудине с отломаной ручкой. Некрашеный деревянный подоконник. Вот на нём-то он и разместит шутихи. Порошок сгорит. Будет небольшой хлопок, пламя. А потом? Потом всё пропадёт. Даже следа не оставит. Для верности Илок взял посудину с цветами и облил подоконник остатками воды из него. Потом выложил парочку маленьких шёлковых мешочков и поджог ленточки-фитильки высунутые из них. Маленькие огоньки побежали к порошку. Илок же поспешил вниз по лестнице, вслед за мурийцем и стровитянином, чтобы помочь им дотащить тело Пунса, весившего несколько больше, чем средний баран. Но Алессио, которого он догнал в конце узкой улочки, тащил мешок один. Кунаи, как всегда, был невидим. "Прикрывает", - подумал славиец и огляделся. Наступел момент вспышки. Даже с этого места было видно, как сполохи огня заметались по комнате, там, где не так давно за занавеской и ставнями мелькали силуэты мужчины и женщины. Взрыв был тоже слышен, но первыми должны были среагировать на него соседи и шальные прохожие. Илок подхватил мешок за свисавший край и кивнул Алессио, подтверждая, что свою часть работы он сделал, как надо.

[V-Z >>>]

Разумеется, ждать развязки истории брат Рауль не стал. Он допускал, что те двое действительно могут быть слугами дворян… но что это меняет? Разве это дает право убивать людей и уж тем более – нести смерть раненым?
Так что священник быстро осмотрел все еще пребывавшего без сознания человека. Он знал толк в ранах, но много ли сделаешь посреди дороги? Можно лишь немного отодвинуть необходимость ухода лекаря…
Но откуда он, и куда его отнести?
Рауль окинул взглядом одежду и нахмурился. Так… а ведь такие костюмы бродяги, торговцы, да и обычные горожане не носят. Более похоже на… да, цирковая!
В этот момент раненый пошевелился и застонал, чуть приоткрыв глаза.
– Скажи, куда тебя отнести? – торопливо спросил священник. – Где о тебе позаботятся?
– Цирк… – еле выдохнул тот. – Алессандро Момуса…
И вновь впал в беспамятство.
Названное имя показалось знакомым, и через мгновение брат Рауль вспомнил – встреченный недавно торговец хвалил эту труппу. Долго рассказывал о представлении, которое видел.
Священник прикинул время, прошедшее с той поры.
«Нет, они не могли уйти далеко».
С некоторым трудом он сумел поднять раненого в седло лошади и сам разместился рядом. Лошадь обиженно всхрапнула, почувствовав двойную нагрузку.
– Домой, – наклонился к уху лошади брат Рауль. – Домой!
И лошадь тронулась с места.
«Если она тоже из цирка, то сама нас к нему приведет… Остается надеяться на память лошади и на волю Творца.
Деус, Отец всего сущего, сохрани жизнь созданию Твоему. Дай ему силы дожить до лечения и оправиться от ран. Продли жизнь, которую Ты подарил…»

[higf >>>]

Первую половину задачи они выполнили, оставалась вторая – доставить Пунса в лагерь так, чтобы никто этого не заметил, кроме них самих и Момуса, и особенно – женщины. Если дело вдруг повернется плохо – с них спроса нет, ничего не видели и не знали.
Когда они оказались на окраине города, и только пустое место между домами и крепостной стеной отделяло от места, где расположились фургоны, муриец остановился передохнуть.
- Ну что, обойдем лагерь? Остановимся за хозяйским фургоном, и я пойду позову его самого. Как бы только это сделать, чтоб не заметил никто? Меньше видят – спокойнее спят, знать пока должны только мы, и Спиридон – четвертый.

[Bishop >>>]

(с Торвиком вместе)

Когда Алессио убежал за хозяином, Илок крикнул в пустоту:
- Кунаи, подойди. Здесь чужих нет. Помоги дотащить нашего барана.
Из темноты возникла невысокая фигура - метатель ножей не торопился помогать, но теперь никакие отговорки не помогли бы. Островитянин кивнул:
- Я возьму за ноги.
Илок кивнул и вскоре мешок с телом был в указанном месте. Когда его положили на траву, слабые стоны донеслись изнутри мешка.
- Жив, - скупо прокомментировал славиец.
- А какой нужен? - вдруг проявил интерес Кунаи. - Легко можно сделать мертвым.
Он сидел рядом с тюком и играл клинком.
- Хм, если мёртвый, так какого лешего стоило его переть? - Илок присел рядом в ожидании хозяина цирка, - Тогда я Спиридона просто не понимаю. Впрочем, не мне решать.
Островитянин легонько кольнул острием ножа в объемистую часть мешка, внутри ойкнули. Кунаи усмехнулся.
- С ним будет легко, - сказал он.

[бабка Гульда >>>]

(Вместе с Хидеки... собственно, главным образом он)

Звук открывающегося замка привел Эрика в себя. Он поднял голову и в дверном проеме увидел стражника. В любой бы другой момент он возможно и обрадовался его приходу. Но, увидев, что в руках стражника нет ничего, его сердце стали биться в груди очень часто.
- Вот и все, - произнес стражник спокойно. – Больше мы с тобой не увидимся.
- Как? – только и сумел сказать Эрик. В его голове вихрем неслись куча мыслей, и все они сводились к одному.
Как коротка человеческая жизнь. Не успел человек родиться, научиться говорить и раз, приходит здоровый мужик и говорит тебе, что все, жизнь подошла к концу.
А ведь он так и не сумел совершить кучу важных дел. Не воспитал сына, не завещал ему свой дом и не поцеловал на прощание красавицу жену! Перед его глазами проплывали лица знакомых ему девушек, которых он уже успел осчастливить и те, кому это счастье уже не светило. Почему-то пронеслось лицо Ниры с таким выражением, что Эрика передернуло.
- Не дрожи так. Осталось не долго, - стражник неспешна освобождал руки и ноги Эрика от цепей.
- Да, - его голос дрожал в такт телу. Тут его неожиданно посетила любопытная мысль. А как его казнят? Что увидят зрители, когда будут смотреть на последнее шоу Эрика-акробата? Акробат рухнул лицом вперед, когда цепи окончательно расстались с его телом.
- Если ты считаешь, что я тебя понесу, то зря надеешься, - нога, обутая в кожаный сапог, пнула пленника под живот. – Вставай, на том свете отлежишься, если черти тебе дадут.
Видать стражника очень позабавила собственная шутка, и он громко рассмеялся. От этого смеха у Эрика свело все внутренности. Он с трудом приподнялся на четвереньки и тут его подхватили грубые мужские руки и поставили на ноги.
- Пошли, времени мало, - стражник потянул его за руку и поволок через коридор. Теперь Эрик мог осмотреться. Ведь когда его сюда привели, он был без сознания.
Да времени совсем мало. До казни оставалось, наверное, меньше часа, а он так много не успел сделать. Нет, теперь его уже не посещали мысли о жене и детях, а также о многочисленных девушках. Сейчас он думал о том, что так и не отомстит Пунсу. А ведь эта сволочь специально может пройти в первый ряд, чтобы полюбоваться на творение своих рук. А еще он жалел, что так и умрет, не очистив себя от клеветы. Он же всего лишь хотел только найти бумаги. Он никого…
- …не убивал, - последние слова он произнес вслух, даже не заметив как.
- Все вы так говорите, - пробурчал стражник.
И только теперь Эрик заметил одну странность. Они шли по пустым коридорам, его руки свободны, а не связаны, как положено. Эти и еще некоторые мелочи посадили в его голове ростки сомнения в нормальности происходящего.
Он хотел, было задать вопрос стражнику, но тот перехватил инициативу и сделал такую рожу, что Эрик понял сразу: лучше помолчать.
Теперь уже стражнику не приходилось тащить его. Ослабевшее тело акробата, словно, отыскав последние резервы, рвалось наружу, прочь из темницы.
***
- Свежий воздух, - пробормотал Эрик, вдыхая легкими ночной воздух. Как его не хватало там…Нет, не стоит вспоминать о том, что там было. Сейчас надо было скорее пройти за пределы города и оказаться в цирке. Здравый смысл подсказывал, что Момус что-то сделал, раз его выпустили. От одной мысли, что «Алая роза» попросила сделать Момуса, Эрика передернуло. Лучше он думать об этом не будет.
Стоп! А имеет ли он право вернуться в труппу после того, что совершил? Какими глазами он будет смотреть им всем, после того, как упал в их глазах. Эти мрачные мысли заполонили всю радость от освобождения.
Он прислонился голой спиной к холодной стене, от чего по коже тут же пошли мурашки.
Бежать? Но куда? И ребята, получается, зря старались.
- О Деус, что мне делать?
Женская рука тронула плечо Эрика. Он вскинул глаза.
Нира, бледная и строгая, протягивала ему плащ с капюшоном.
– Надень, а то как по улицам в таком виде пойдешь... Давай отойдем вон туда, за поворот, там на пустыре можно спокойно постоять. У меня в корзинке вино, хлеб и сыр. Тебе надо подкрепиться.
Эрик попытался что-то сказать, но Нира вскинула к его губам кончики своих пальцев:
– Нет-нет, не спрашивай, я сама ничего не знаю. Момус сказал, чтобы я тебя встретила возле тюрьмы... Мы очень скоро уезжаем, наши уже готовы в путь. Девушки покупают в дорогу еду, мы нашли деньги... то есть Риона нашла... Нам нельзя оставаться... ох, убила бы я тебя, Эрик, своими руками убила бы дурака...
И вдруг, коротко всхлипнув, припала к его плечу, вцепилась в плащ. Эрику пришлось поддержать женщину, чтобы она не потеряла сознание.
Нира Крапива быстро справилась со слабостью.
– Ух, будет тебе от наших... еще сам назад в тюрьму запросишься... ладно, пойдем скорее, пойдем отсюда...