Дикая Охота, охота началась...

нрпг: Молодец, Центурион! Оставил всю возню со стариком на плечи хрупкой девушки-горгульи, а сам решил подождать!

рпг: Старик явно преволновался за этот вечер. Он сел за стол, налил себе вина. Выпил. Руки у него дрожали от прединфарктного состояния. После чертвертого стакана руки дрожали уже не от этого Ярич встал и, пошатываясь, ушел в другую комнату. Через некоторое время оттуда донесся храп...
Дрова прогрели и огонь потух. Но Гадюка отлично видела в темноте. Кляп ей в рот не засунули, чем она незамедлительно и воспользовалась. То есть начала грызть веревки на руках, благо зубы были крепкие и острые. Через некотрое время она уже развязывала ноги. Подошла к столу, взяла свое оружие, одним движеньем ножа распорола веревки на крыльях. Приладила ножны за спиной, застегнула пряжку пояса с метательными ножами...
И наконец поняла, что на столе лежит еще один меч. Меч Охотника. Время мести. Она тихо вынула меч из ножен, подсела к солдату. Тот вздрогнул от неожиданности, когда холодное лезвие коснулось его шеи.
- Зачем? - Гадюка тихо спросила его. Пока он молчал, она успела хорошенько рассмотреть его. Парень лет 18, с растрепанными русыми волосами. Симпатичный. Совсем молодой. И когда успел стать Охотником? Да еще и одиночкой? По ее сведениям, начинающие Охотники никогда не ходили одни на нечисть...
- Ну вот что я тебе сделала? Людей не ем, кровь не пью, живу, никого не трогаю. Просто потому что я не такая как ты? Я даже нечисть-то наполовину...
Парень молчал, как партизан на допросе. Ох, как сладка была месть! Гадюка представила, как меч с хрустом втыкается в плоть, как кровь сбегает по лезвию... Нет, так и до маньяка-убийцы недалеко. И тогда на нее точно пошлют настоящую банду Охотников...
Гадюка знала, что потом пожалеет об этом. Но она оставила меч у солдата на коленях. Захочет - сбежит. Подошла к двери.
- Как ты думаешь, куда мне направиться? - задумчиво спросила она парня.
- В Фортунгу. - Ответа она не ожидала. И тем более такого.
- Спасибо за подсказку. - Она улыбнулась и взмыла в прохладное небо...

Сквозь застилающую разум пелену Лисс осознала, что скоро умрет. Она боялась смерти, и этот страх помог ей преодолеть дурман. Из последних сил она вырвалась из объятий Лестата. Сумасшедший блеск застыл в ее глазах, когда она приникла своими губами к его. Но не для поцелуя. Она жадно пила кровь вампира, понимая, что это ее единственная надежда остаться в живых.

- НЕТ!!! - взревел Ларк и метнул нож в НЕГО. Лезвие полностью погрузилось в ключицу, и теперь из плеча вампира торчало кольцо.

НРПГ: Это типа нож такой. Плоский. Без яркоо выраженной рукояти. Вместо навершия - кольцо (чтоб доставать было удобно). Такими викинги пользовались.

Нога за ногу Латигрэт брела по Лесу, всеми силами своей ныне унылой души пытаясь найти три ответа - поджигатель деревьев, это убийца? Когда она успела стать Охотником и чем помешал Ордену этот симпатяга кустик?! Впрочем "симпатяга" была женского пола, отличалась редкостной колючестью (в прямом смысле) и для полного счастья была ее заказом. Наемница с размаха влетела в корень дерева, который, она готова была поклястся, еще минуту назад тихо-мирно лежал и не вякал. От очередной пакости защипало в глазах и Латиргэт уже который раз виртуознейше выругалась - число проклятий растениям росло пропорционально заговоренным деревьям. Никогда в ее довольно богатой жизни наемного убийцы ей не заказывали оборотня, и тем более оборотня-растение. Похоже к ней обратились лишь по причине что все нормальные охотники ушли, хмуро подумала девушка, и вот теперь она вторую неделю месила грязь враждебных лесов в поисках бодрого кустика. Бодрый кустик оказался просто возмутительным заказом - мечи могли только ранить (конечно щепки бывают и мертвые, но кто сможет приготовить капусту из вертлявого и твердого деревца?) а поливать святой водой можно до зацветания, толку как и для остальной нечисти - ноль. Естественно есть пункт серебра, но при мысли что она ударит Лесь серебряным клинком вырастала следующая - Лесь не заметит, придется напоминать... Оставалось только убить ее в человеческом обличии, или сжечь.
Что же, первый раунд уже прошел, теперь они обе предупреждены и вполне вооружены (воспоминаниями и депрессией наверное), осталось догнать "симпатягу" и продолжить схватку вместе в хлопушками - все одно горят...
Латигрэт едва успела перешагнуть через вредный корешок, когда заметила пока тонкий, но на глазах темнеющий столб дыма за лесом.
- Однако не я одна такая ярая поджигательница... - ноздри убийцы затрепетали, чувствую запах страха и какой-то еще, она не поняла что именно, но заторопилась вперед, быстро скидывая вид усталости и возвращаясь в текучей поступи убийцы.

Солдат довольно быстро разрезал путы мечем, подумав пару минут ан е прикончить ли старика он все-таки оставил тому жизнь. "Теперь твой долг найти ее и отблагодарить, - сказал он себе: - Она фактически подарила тебе твоку жизнь". Собрав кое-каких припасов Центурион вышел из избушки, путь солдата лежал в город Фортунга.

Лететь становилось все тяжелее, рану в боку жгло от серебра. "Не догадалась хоть превязать чем-нибудь" - подумала Гадюка. С каждым взмахов крыльев рана растягивалась и кровь никак не могла остановиться. "Так я не дотяну до Фортунги. Даже не смотря на то, что Заклинательницы выдохлись и пошли спать. Придется сделать маленький пространственный фокус..." Этот фокус Гадюке не раз показывала Летучая Тварь, он мог сократить любой путь до 30 минут. Основывался трюк на том, что прямая - не всегда кратчайший путь... Однако Гадюке он еще ни разу не удавался. Жить все еще хотелось...
Гадюка заработала крыльями сильнее и зажмурилась. Она представляла себе, как она приближается к месяцу, такому толстому и румянному, что слюнки потекли от голода. Вот он, уже рядом, можно протянуть руку и потрогать гладкую поверхность... А под ней земля была так далеко, что города казались не больше монеты. Вон и Фортунга, на берегу мыса того же названия, маленький святящийся пяточок, точка маяка, а вокург глубокое море, почти черное ночью. Осталось немного. Гадюка стала плавно спускаться к городу, он выростал на глазах, уже можно было разглядеть отдельные дома... Вон здание Совета, гостиный двор, лавочка булочника...
Гадюка открыла глаза и обнаружила, что у нее получилось. Под ней простирался не бескрайний лес, а черепичные крыши и шпили любимого города. "Ура." - радость была немного усталой.
Горгулья добралась до знакомой лачуги и постучала дверь. Три раза. Потом подпрыгнула, нажала на два сучка и, не отпуская их, боднула головой доску, свисающию с крыши. И лачуга превратилась в легендарную Невидимую Башню. То есть невидима она была для тех, кто не знал, как и куда стучаться. Гадюка устало толкнула дверь и очутилась в самом низу громадной башни. В ней еще ведь было несколько подземных этажей... Как всегда неожиданно, появилась Летучая Тварь.
- Вернулась, любительница эксклюзивных видов гибели?
- Твой язык не утратил своей остроты, Кайа.
Через некоторое время Гадюка сидела на столе, а Тварь зашивала ей рану.
- Ш-ш-ш-ш... Такое ощущение, что ты сербряными нитками зашиваешь.
- Терпи и не дергайся, свалилась на мою голову, только решила, что наконец поживу спокойно, а тут на тебе, лечи, корми, учи, слезы утирай...
Тварь притворялась. Она была рада, что ученица вернулась, хоть и с кровью. Молодо - зелено. Успеет еще навоеваться за свою жизнь.
Летучая тварь была существом непонятного происхождения. Внешне - человеко-горгулье-драконоид. Кроме того, она была бессмертна и очень, очень стара. Она была похожа на Гадюку, только все тело покрывала чешуя, и был хвост, утыканный шипами.
- Что ты за зверюга такая. - Это Тварь в который раз задавала Гадюке риторический вопрос. - Вроде помесь человека с горгульей, а ничего хорошего ни от того, ни от другого не имеешь. Кожа тонкая, человечья, серебра боишься, хорошо хоть, что свет выдерживаешь.
"Ну вот," - думала Гадюка, не прислушиваясь к болтовне наставницы. - "Можно отохнуть и затянуть раны. Этот Охотник доберется до Фортунги не раньше, чем через пять дней. К тому времени я восстановлю силы."
- Ты меня не слушаешь.
- Извини, задумалась.
Тварь покачала головой и пошла заваривать красный чай.

Девушка не долго думая,обратилась волчицей и ломанулась к выходу.Оказавшись на улице она довольно наблюдала за замком...

План вампира удался, девушка добровольно пила его кровь, чтобы остаться в живых, не понимая, что когда вурдалак так целует свою жертву-это означает, что он влюблен и единственная выпитая капля его крови превращает людей в таких же проклятых созданий как и он.
Испытывая дикий восторг он обнимал и целовал свою новую любовь, а она жадно глотала его кровь сладко постанывая, когда в комнату ворвался его старый враг и с размаху метул в него нож...

...и что дальше...

Солдат шел быстро, однако без лишней спешки, в голове свербила одна мысль:"Она оставила тебя в живых, теперь ты обязан ей жизнью. Ты не можеш оставаться в долгу". Минуло пять дней и он точно как и расчитывал вступил в город Фортунга. Уплатив положенную пошлину он прошел в главные ворота. "Ну вот и Фортунга. Куда дальше?"

позади Ларка возник Ааргол. улыбнувшись, он воткнул свои пальцы в его плечо. от резкой боли тот грохнулся на колени.
- не надо так...он мне как родственник. - он весело улыбнулся.

- Я тебе покажу! Родственник! - воскликнул Ларк, схватив со стула шпагу. Замахиваясь, он освободил лезвие от ножен и с размаху вонзил его в живот демона.

Демон рассмеялся.
- зеребро - это для таких как он. - он кивнул в сторону вампира. - со мной такой фокус не пройдет. - он улыбнулся, после чего послышалось шипение. Ларк выдернул шпагу которая начала плавиться...

Немного ошарашеный, Ларк все же не растерялся. Он подался вперед, чиркая остатками лезвия по глазам демона. Может, глаза уязвимы? Демон отшатнулся, закрыл лицо руками. Ларк собрал меж пальцев комок энергии и метнул в противника...

он такого не ожидал. закрыв глаза, он не заметил как его враг метнул комок энергии. Демон отлетел, но не поранился.
- гад...ты щас за это заплатишь...
он не мог стерпеть такого унижения, он, лучший воин Трех Падших, тот кто почти убил богиню смерти, спасует перед этим, этим комком мяса?!

Внезапно в окне мелькнула тень мимо сражавшихся Ларка и демона. Сильная рука дернула Лестата за плечо, и на его голову трижды опустилась рукоять шпаги. Вампир на несколько секунд обмяк, увлеченный, он ничего не замечал, а человек, подумав, что остальные и в горящем замке о себе позаботятся, схватил на руки девушку, быстро скользнул по веревке из окна, спрыгнул на лошадь, перебросив через коня Лиссандру, и скрылся в лесу, подальше от этого места

Сообщение отредактировал higf - 1-09-2003, 16:41

Ларк понял, что дела весьма и весьма плохи. Схватив одежду, он рванулся что было мочи в коридор. Сквозь огонь. Дерево трещало, балки вот-вот должны были упасть. На бегу Ларк кое-как натягивал штаны. Поминутно он метал гасящую энергию, чтобы затушить огонь на пути. А сзади слышался шум...
Внезапно балка над Ларком обрушилась. Охотник пустил вверх режущий луч, но это его не спасло: деревянный брус ударил его по ключице, свалив с ног.

Сообщение отредактировал Lark - 1-09-2003, 17:06

В огне мелькнула тень. Она подняла Ларка и утащила из этого горящего ада. Через миг они уже были вне замка. Тень превратилась в самурая. Перед Ларком стоял парень лет пятнадцати с крестообразным шрамом на левой щеке.
- Я не мог тебя не спасти...

Сообщение отредактировал Sonic - 1-09-2003, 20:49

Соленый и в то же время сладко-приторный вкус крови - вот все, что Лиссандра чувствовала в те секунды. Внезапно резкая боль заставила ее содрогнуться и закричать. Казалось, сотни когтей разрывают ее тело на части. Внутри все горело. Эта адская пытка продолжалась несколько минут, показавшиеся Лисс вечностью. Потом она умерла...и воскресла уже в новом облике. Холодные глаза посмотрели на того, кто ее похитил, алые губы на белом лице растянулись в подобие улыбки, обнажая заостренные клыки.

Гадюка целый день гуляла по узким улочкам Фортунги. Солнце неспешно ползло по небосклону, выливая на город свои лучи, свет водопадами струился в распахнутые окна, а жара застоялась на площадях, как вода в плошках. Из многочисленных трактиров и харчевень тянулись ароматы каркаде и плова. На улицах суетился народ, лавочники торговали свежими фруктами и холодной водой. На острых шпилях неподвижно замерли разномастные флюгеры. Гадюка вдыхала ароматы родного города, запахи стен, близкого моря и бесконечно синего неба. Неприятно был париться в толстом плаще с капюшоном, надвинутом на лицо, но приходилось прятать глаза и крылья.
К вечеру жара спала, с моря потянуло ветерком и суета на улицах превратилась в такую толчею, что пришлось спешно ретироваться к морю. Гадюка скинула плащ, людей на пляже не наблюдалась, только крабы ползли по своим крабьим делам и чайки с тоскливыми киками летали над морем.
Гадюка присела на камень и стала смотреть на закат, золотивший воду. Море негромко выздыхало, подкатываясь к самым ногам и в душе наконец-то был покой...