"Мансарда", побеседуем о том, что пишем.

Все вопросы в эту тему или в PM.

Внешняя лестница, перила которой в весеннее и летнее время украшают цветы, в осеннее – гирлянды рыжих листьев, в зимнее – еловые ветви, ведет к последнему этажу небольшого дома, который находится на Улице Творцов. За стеклом зеленой двери висит табличка: «Кафе «Мансарда». Открываешь дверь – и видишь зал, похожий на сбывшуюся сказку: удобные стулья, диваны вдоль стен, деревянные столы, над которыми мягко и ненавязчиво светятся зеленые фонари.

Виртуальное кафе «Мансарда» - место для беседы о Вашем и чужом литературном творчестве.

Чтобы принять участие, Вам следует:
1) Оставить заявку, отправив PM Кысь и Соуль с текстом работы или ссылкой на неё (если она находится на одном из ресурсов prikl.ru) а также с пожеланиями об оформлении текста и о соблюдении Вашей анонимности. Тема и форма произведений любая. Объем до 30 000 символов. Не более одной работы от одного автора на один вечер.
2) Обратится в PM к Darkness и Соуль с предложением рассмотреть чужое понравившееся произведение из тем: Сквер Художников, Сквер Поэтов, Парк для писателей, Фотография, Осторожно, креатив!, Сад Камней, а так же из архивов официальных конкурсов и архивов неофициальных конкурсов.
3) Придти на обсуждение.

Встречи проходят в 2 этапа:
1. Подача работ (не более пяти для одного вечера).
2. Обсуждение работ (от десяти дней до двух с половиной недель).

Принимая участие, Вы обязуетесь соблюдать следующие правила:
1. Каждый подавший заявку обязан прочитать работы остальных участников в рамках одного вечера и написать о них мнение. В противном случае подавший заявку лишается доступа как автор, пока не примет участие на одном любом вечере в качестве посетителя.
2. Придерживаться корректных рамок поведения и не переходить на личности.

Если Вы полагаете, что вас оскорбили:
1. Убедитесь, что Вы действительно оскорблены и оскорбитель именно этого добивался.
2. Составьте цитатник фраз, которые вас оскорбили и аргументировано поясните, в чем именно состоит обида.
3. Подайте жалобу одному из модераторов раздела.
а) Рассмотрение жалобы модераторами и администраторами форума.
б) Допрос провинившегося критика.
с) Вынесение решения.

С уважением, персонал кафе «Мансарда»
(Ри, Соуль, Кысь, Даркнесс.)

PS мы только рады, если в обсуждении принимают участие не только авторы.

Примечания:
1) Автор, если не желает выкладывать работу под своим именем, может использовать псевдоним, как регулярно, так и единожды.
2) Анонимный автор может отправить свою рецензию через персонал кафе, как и остальные сообщения в обсуждении.

А это наши постоянные посетители.

© Аншерра aka Переплетчица (с позволения автора)

Сообщение отредактировал Соуль - 3-08-2011, 15:01

Присоединённые файлы
 the_maintenance____11.04.2009.txt ( 3.77кб ) Кол-во скачиваний: 1050

Без названия
Анеле.
Когда приходишь в конце, сказать остается немного. Это по-своему личная вещь, и личные вещи... иногда лучше думать, стоит ли их рассказывать.
В таких случаях я всегда себя спрашиваю: а достаточно ли смелости? а хочу ли я, чтобы мои переживания оценивали? буду ли готов, если отдельные люди скажут мне, что это ничто, прах и пыль?..
Автор человек определенно смелый.

Без названия
Хигф.
Стихи все мы воспринимаем совершенно субъективно, к сожалению. Мне не нравятся отдельные места - они звучат слишком искусственно - "опоясан-ясен", "раскрасить-прекрасен". Такие вещи особенно видны, когда все остальное по весу намного легче. Для моего субъективного и чувственного восприятия они смотрятся как инкрустированная в дерево вместо перламутра пластмасса.

Нейльаль Ниэвия
Darkness.
Мне известны, достаточно ясны и понятны образы. На мой взгляд они подходят к тому миру, о котором это стихотворение, к тому городу. На мой же взгляд, в форме должны быть горы - заглавные буквы. Впрочем, об этом мы с тобой уже не раз говорили кулуарно Думаю, распространяться лишний раз не стану, и, если захочешь, еще поговорим лично.

Искренне.

Февральский вечер - стылый, холодный. На небе почти нет облаков, и звезды ехидно подмигивают земле - "мерзнешь, мерзнешь?"
Домовые еще утром вычистили ступеньки лестницы, ведущей в Мансарду, от снега, и теперь можно не бояться подскользнуться, поднимаясь наверх, на новый вечер.
В уютном тепле Мансарды пахнет горячим шоколадом, березовыми поленьями, свежим молоком для кошек - какой же вечер без кошек -, свежеиспеченной шарлоткой.
На столах - разложены листы бумаги, вымоченные в кофе - так они выглядят старым. И пахнут - забавно. Разные почерки, разные истории и строчки. Они ждут, пока их прочтут.

I
V-Z
Странное агентство мистера Барма

Пройдя мимо вежливо отступившей секретарши, они переступили порог вместе, с удивленным интересом оглядывая мой кабинет. Что ж, надеюсь, увиденное их впечатлило – я стараюсь придерживаться классических традиций. Темное дерево стен и мебели, и темный же паркет на полу. Вот, правда, что нетипично – две двери, ведущие к моим сотрудникам; ну что поделать, предпочитаю всегда иметь возможность их позвать.
– Приветствую вас, – вежливо наклонил голову мужчина.
– Вы и есть мистер Барм? – уточнила женщина.
– Да, – кивнул я, – садитесь, пожалуйста.
Оба на голову выше меня, стройные, золотоволосые, в светлой одежде. Люди… наверное. Кто разберет? Чего никогда нельзя делать в нашем городе, обходящемся без имени, так это судить по внешности. Но они определенно привлекают внимание – спокойной, уверенной красотой. Похожи, но не как родственники, а скорее как уроженцы одной земли.
– Да, я Барм, – повторил я, – и это мое агентство.
– Где решают проблемы, – уточнил мужчина. – Любые?
– Ну, на всемогущество никто претендовать не может, – пожал плечами я. – Но в меру скромных сил, моих и моих сотрудников, мы стараемся помочь. А что у вас за проблема, мистер…?
Я сделал паузу и он ответил смущенно-вежливой улыбкой:
– Прошу прощения. Я Оберик, а это моя жена Тианея.
– Рада встрече, – прозвучал мягкий музыкальный голос женщины.
Я вновь кивнул и потратил еще несколько секунд, разглядывая их и получая чистой воды эстетическое удовольствие. Особенно по контрасту с самим собой – и волосы редеют, и очки на носу, и твидовый костюм вместо светлой свободной одежды… Впрочем, такие контрасты в нашем городе на каждом шагу.
Тианея с интересом посматривала на картину у меня за спиной – молодой рыцарь из последних сил отбивается от жуткого чудища. Оберик же бросил взгляд на правую стену – где темнела стойка с мечом в потертых ножнах.
– Я вижу, у вас не всегда было агентство, – произнес он.
– Да, – развел руками я. – В молодости я вел куда более активный образ жизни, влипал в разнообразнейшие переделки, несколько раз едва не потерял голову… Но хватит о прошлом, мистер Оберик. Я давно уже не тот Барм, что был раньше. Так что у вас за проблема?
– Мы с женой в городе недавно, – начал он, – но уже определились с занятием. Оно касается Волшебного Народа… у нас довольно широкие планы. Но есть препятствие.
– Великаны, – хрустальным звоном проронила Тианея.
– Великаны, – повторил Оберик. – Они не осмеливаются трогать тех, кто уже давно осел в городе, набрал силу, обзавелся авторитетом… Но вот более слабых из Волшебного Народа они запугивают. И угрожают этим подорвать наше будущее дело.
Я не стал спрашивать, чем конкретно они с женой намерены заниматься. Если он до сих пор не обмолвился – значит, в ответ на прямой вопрос сумеет слукавить. Да и не мое это дело. Тем более, что у меня есть пара подозрений.
Нет, спрашивать я ничего не стал. Вместо этого поднялся из-за стола, подошел к левой двери, открыл ее и позвал:
– Госпожа Квин!
– Да? – послышался недовольный голос.
– Как вы ранее решали проблемы с великанами?
– Отрубить им головы!
– Понятно, – пробормотал я, закрывая дверь. Клиенты смотрели с некоторым удивлением и я счел нужным пояснить: – Госпожа Квин – прекрасный специалист по отношениям на высоком уровне, но, увы, ее подход к решению вопросов крайне однообразен.
– Это случается, – согласился Оберик.
– Да, – признал я. – Скажите, вы не знаете, о каких именно великанах идет речь?
– Они не назывались, – пожал плечами Оберик. – Но у них на одежде знак – железный кулак с шипами.
– Грубо сделанный, – прибавила Тианея.
– Ясно.
В геральдике великанов я разбираюсь крайне слабо. К счастью, у меня хорошие помощники; так что я пересек комнату, открыл вторую дверь и наткнулся прямо на широкую улыбку нашего архивариуса.
Я даже зажмурился. Но тут же взял себя в руки, стянул очки и, протирая их платком, велел:
– Уточните, пожалуйста, какой клан великанов носит знаки в виде железного шипастого кулака.
– Сейчас, – отозвался мой улыбчивый сотрудник и пропал.
Правда, немедленно объявился вновь и сообщил:
– Такой знак – символ клана Громлеха.
– Благодарю.
– Не стоит, – улыбка засияла еще лучезарнее.
Я закрыл дверь архива.
– Дело, похоже, проще, чем ожидалось, господа. Громлех меня знает по старым временам. Думаю, я смогу его убедить найти себе иные цели.
– Вижу, вы действительно умеете решать проблемы, – с некоторым сомнением промолвил Оберик. – А когда вы собираетесь нанести ему визит?
– Пожалуй, прямо сейчас, – подумав, решил я. – В данный момент у меня нет никаких дел.
– Не возражаете, если мы к вам присоединимся? – поинтересовался Оберик.
Не то чтобы это мне было удобно, но повода для отказа я не нашел.
– Пожалуйста. Одну минуту, я только оденусь… Оплату по дороге и обсудим.
С вешалки в углу я снял длинное пальто и котелок; прихватил заодно массивную трость, стоявшую рядом у стены.
В приемную мы вышли вместе; я задержался у стола секретарши, с кем-то разговаривавшей по телефону (точнее, кого-то слушавшей).
– Элис, я ухожу по делам. Если кто-то придет – скажите, что буду часа через полтора-два.
– Хорошо, – сосредоточенно кивнула молодая светловолосая девушка; из трубки донесся панический вопль: «Опаздываю! Я опять опаздываю!» и она поморщилась.

На улицах Вечернего сектора мои клиенты смотрелись довольно странно – все же их тип внешности чаще встречается в Дневном. Но вместе с тем в вечные сумерки они достаточно вписывались, и шли сквозь вечер со спокойной уверенностью.
Похоже, им привычны закат или ночь. А здесь как раз закат – моя контора ближе к Ночному сектору.
Великаны, кстати, обитают в Дневном. Вот замечательный пример того, как время суток не соотносится с моральным уровнем.
– Нет, подождите, – остановил я Оберика, собравшегося было свернуть направо. – Есть куда более короткий путь, позвольте мне показать.
– Конечно, – кивнул он, и, следуя за мной, поинтересовался: – Вы давно живете в городе?
– Попал сюда где-то… – я постарался припомнить. – Да, века два назад. Был тогда еще, можно сказать, другим человеком, привыкшим к совершенно иной обстановке. Но прижился тут, как видите.
– Все приживаются, – промолвила Тианея.
Пожалуй, она права. Как ни странно, но почти все, кто сюда попадает, приживается; может потом найти себе летальные неприятности – но место находят все.
Странное это место – город вне всех миров, не имеющий имени, разделенный на четыре сектора, в каждом из которых – свое время суток… Впрочем, я не оригинален. Наверное, такие мысли приходили в голову всем, кто здесь живет.
Сам город их навевает, что ли?
Я свернул на более узкую улочку, спиной чувствуя заинтересованность Оберика и Тианеи – они здесь явно не бывали.
– Скоро выйдем к Дневному, – пояснил я. – Мимо Алых купален сейчас пройдем… а, вот и они.
И в самом деле, мы уже подходили к высокому каменному забору, за которым виднелись красные изогнутые крыши. Из-за забора доносился разгневанный зычный голос: «Это что за грязь, я вас спрашиваю? Вы служите в купальнях или где, дети зеленого осла и фиолетовой жабы?!»
Ясно, опять господин Кин, начальник местной охраны, кого-то распекает. Думаю, за дело.
Тианея поморщилась и прошептала: «Опять ослы…»; Оберик едва заметно улыбнулся.
– Сюда, пожалуйста, – еще один поворот и мы оказались на прямой как стрела улице, уже не погруженной в сумерки, а залитой мягким солнечным светом.
Как раз навстречу неспешно двигалась пара – мужчина и женщина, обоим где-то лет за пятьдесят, хотя старость их явно даже и не коснулась.
– И что я могу сказать? – негромко говорил мужчина. – Он настолько упорствует, что… Добрый день, мистер Барм.
– Добрый день, мистер Кирк, миссис Кирк, – приподнял шляпу я, проходя мимо. Я его немного знал, пару раз консультировался по некоторым вопросам древностей.
– Так вот, милая, он настолько упорствует, что, клянусь Львом, я просто не знаю…
Они свернули за угол и голос затих. Интересно, о ком он говорил? Впрочем, мало ли оппонентов у профессора Кирка может быть… по крайней мере, сейчас он предпочитает слова, а не клинок.
Мы дошли до конца улицы и шаги у меня за спиной вдруг затихли. Я удивленно обернулся, не понимая, что могло привлечь моих клиентов.
Тианея стояла неподвижно, вытянув тонкую руку по направлению к одному из домов и прикрыв глаза, словно прислушиваясь к чему-то. Оберик, пару мгновений смотревший на жену тоже с изумлением, сощурился, а потом понимающе кивнул.
– Кто здесь жил? – прозвенел голос Тианеи.
Я покопался в памяти.
– Не помню точно, к сожалению, встречался с ним всего пару раз. Кажется, его звали Робин.
Тианея кивнула, словно и ожидала такого ответа.
– А что с ним случилось?
– Переехал, видимо, – пожал плечами я. – Не интересовался, уж простите – он не был среди моих клиентов.
Она только молча кивнула.
– Куда дальше? – поинтересовался Оберик.
Я задумался. Давненько не приходилось бывать в этих местах… Впрочем, чем хорош город – всегда есть те, кто могут помочь. Надо только внимательно осмотреться…
О, вот и помощь! Молодая рысь на краю крыши невысокого дома, лениво расположившаяся в лучах света.
– Вы не подскажете, как найти клан Громлеха?
Рысь, дернув ухом, посмотрела вниз.
– Да, я к вам обращаюсь, уважаемая из клана Ксаора.
Лесная… впрочем, нет, уже несколько поколений как городская кошка неспешно потянулась и спрыгнула вниз, бесшумно приземлившись на мостовую. Воззрилась на меня с совершенно недвусмысленным выражением: «а чем заплатишь?»
– Мое имя Барм, – представился я, – и мне уже доводилось оказывать клану услуги. Еще не все оплачены, кстати говоря.
Рысь чуть склонила голову набок, вновь дернула ухом и, развернувшись, неторопливо направилась налево. Я двинулся за ней, оглянувшись на клиентов и замечая сдержанно-веселые улыбки.
Наверное, они еще не сталкивались с городскими рысями. Ничего, каждому, кто занимается серьезным делом, рано или поздно приходится искать их помощи – лучшего источника сведений о городе и представить трудно. Конечно, для кошек нетипично действовать стаей… но, во-первых, это не обычные кошки, а во-вторых, у их предводителя Ксаора авторитет воистину железный, и он с легкостью направляет родичей по должному пути.
И они по нему следуют и не сворачивают, за должную плату помогая жителям города.
Эта рысь исключением не оказалась, и быстро вывела нас к нужному месту. Собственно, еще до того, как показались массивные стены, окружавшие обиталище Громлеха, я понял, что мы пришли – по шуму и запаху.
Великаны – не самые тихие и опрятные существа во всех мирах, не так ли?
Рысь, посмотрев на меня и моих клиентов, фыркнула, кивнув в сторону распахнутых ворот громадного дома, и направилась в переулок, явно считая свою задачу выполненной.
– Что ж, мы пришли, – я снял очки и тщательно протер их. – Пожалуйста, останьтесь пока здесь – я договорюсь.
– Их там, похоже, много, – негромко заметил Оберик. – Вы собираетесь совладать с ними один?
Я пожал плечами.
– Как я уже говорил, Громлех меня знает. Будь это кто другой, то я бы обратился к Джеку, одному из моих сотрудников. Он специалист именно по великанам.
– С вами работают очень разнообразные существа, – со странной интонацией констатировал Оберик.
– Как и с нами некогда, – прибавила Тианея.
Я только кивнул и направился к воротам.
В обширном зале великанов действительно было много, не менее двух десятков. Каждый – ростом раза в четыре выше меня, разве что молодежь слегка пониже.
Сам Громлех, как и ожидалось, обнаружился в дальнем конце зала, в исполинском каменном кресле. В руке он сжимал кружку размером с бочонок, увенчанную пенной шапкой; вождь великанов оглушительно хохотал над чьей-то шуткой.
Я двинулся к нему, лавируя между бродящими туда-сюда гигантами. Неплохое упражнение на ловкость, должен заметить.
Громлех заметил меня раньше, чем я успел окликнуть. В отличие от многих своих сородичей, он отличается изрядной внимательностью.
– О, какие гости! – громыхнул великан, шумно отпив из кружки и забрызгав клочьями пены густую бороду. – С чем пожаловал, Барм?
– Да по делу, – я остановился перед ним, задрав голову.
Вокруг неожиданно стало тихо: великаны с интересом уставились на меня.
– И какое же дело? – осведомился Громлех, вновь сделав большой глоток.
Я пожал плечами.
– Оберик и Тианея. Мои клиенты желают вести дела с Волшебным Народом, а твои парни им мешают. Отозвал бы ты их.
Громлех со стуком поставил кружку на подлокотник; улыбка с лица сошла.
– А если не стану?
– Ну… сам знаешь, тогда мне придется помогать клиентам по-другому. Как раньше.
Несколько старших великанов нервно поежились. Вождь собой владел лучше, но через пару секунд и он кивнул:
– Ладно. В городе и других хватает.
– Э, Громлех! – раздался возмущенный голос; бросив взгляд через плечо, я увидел молодого великана с широкой черной бородой. – Это что, пришла какая-то мелочь, потребовала – и ты на попятный сразу?
Сверстники поддержали его одобрительным гулом.
– Глотку заткни, Рангар, – лениво посоветовал Громлех. – Сам не знаешь, о чем болтаешь.
И усмехнулся получившейся неуклюжей рифме.
– Знаю, – Рангар двинулся вперед. – Это вообще кто? Мышь серая! Да его мизинцем пришибить можно, а ты слушаешься! Что ты за вождь?
Я вздохнул. Ну что такое, вот великанов пивом не пои – дай повыяснять, кто авторитетнее.
– Слушай, ты, – разгневанный гигант начал подниматься с кресла. – Сейчас я т-те покажу, какой я вождь…
– Постойте! – я шагнул между ними. – Громлех, позволь, я объясню юному Рангару его заблуждение.
Вождь пару секунд подумал, а затем расхохотался и уселся обратно.
– Ну давай, – предложил он.
Рангар уставился на меня с явным удивлением. В голове молодого великана явно не укладывалось, что я могу ему что-то «объяснить».
Я снова вздохнул. Мне действительно не хотелось этого делать, но обстоятельства…
Оглядевшись, я заметил рядом знакомое лицо.
– Хагар, подержи, пожалуйста, – я положил на протянутую громадную ладонь шляпу, трость и очки, потом стянул пальто и присоединил к ним.
А затем двинулся навстречу Рангару; великаны расступились, давая нам место.
Мой оппонент хмыкнул, и решительно шагнул навстречу. Я закрыл глаза, ощущая…
…как испаряется одежда на теле…
…как кости начинают ныть, извещая о том, что тело стремительно увеличивается…
…как спина чешется, и из лопаток прорываются широкие перепончатые крылья…
…как меняется лицо, приобретая совершенно иную форму…
…как кончики пальцев пощипывает, когда из них прорастают когти…
И вновь подняв веки, глядя на Рангара сверху вниз, я увидел на его лице только искренний страх, смешанный с невероятным изумлением.
В своем настоящем облике я был довольно худым – но очень, очень сильным. Когтистые руки сцапали ворот рубахи великана, легко приподняли его и впечатали в стену; дом содрогнулся.
– Слушай меня, юноша, – сообщил я, выпуская несколько струек огня по обеим сторонам его головы. – Не надо возражать Громлеху – он вождь не только потому, что силен, но и потому, что думает, в отличие от тебя. И знает, с кем его народу не стоит вступать в конфликт. Ты меня понял?
Рангар часто закивал, не в силах оторвать взгляд от моего лица. Вполне его понимаю, иногда даже рыцари, ожидающие чего-то подобного, от этого зрелища бледнели.
– Умное решение, – согласился я и отпустил рубашку.
Рангар сполз по стене, по-прежнему глядя на меня. Я же одним шагом оказался рядом с Хагаром и вновь прикрыл глаза, возвращая себе человеческий облик.
Это всегда давалось труднее, но я привык. В первый раз, что ли?
– Спасибо, – поблагодарил я великана, снова надевая пальто и очки. Громлех с ухмылкой отсалютовал мне кружкой, и я вежливо поднял шляпу в ответ.
Оберик и Тианея ожидали на улице; грохот они наверняка слышали и при моем появлении лишь совершенно одинаково подняли брови.
– Я договорился, – сообщил я. – Клан Громлеха более не тронет Волшебный Народ.
– Благодарю вас, мистер Барм, – кивнул Оберик, а потом вдруг улыбнулся. – Просто ли Барм?
– Бармаглот, – со вздохом признал я. – Но я предпочитаю сокращать имя, чтобы не нервировать клиентов.
– У вас хорошо получается эта маска, – заметил он. – Или же не маска?
– Такие маски носим мы все, – парировал я. – Не так ли, мистер Обе…
Я намеренно оборвал фразу. Он помедлил, а потом снова улыбнулся, но уже по-другому – как обычно милостиво улыбаются короли.
– Оберик. Пока что Оберик.
– Конечно, – спокойно кивнул я. – Не забудьте об оплате, жду в течение трех дней.
– Непременно. Я рад, что мы к вам обратились.

– Все в порядке, сэр? – поинтересовалась Элис, когда я вернулся в контору. – У вас чешуйка на щеке.
– О, спасибо, – я глянул в зеркало на ее столе и изъян исчез.
– Будьте осторожнее со своим обликом.
– Конечно, – пообещал я и прошел в кабинет, намереваясь слегка отдохнуть… увы, не вышло. Я успел только повесить пальто и шляпу, поставить трость, смахнуть пыль с рукояти трофейного меча… и тут же в дверь заглянула Элис:
– Сэр, к вам мистер Гэмджи-младший. По поводу ювелирных изделий.
Я вздохнул.
– Пусть войдет. Посмотрю, чем смогу помочь.
В конце концов, для этого и существует мое агентство, не так ли?


II
Рюдо
Псевдофилософская заметка или лекция без номера

Самое сложное – это начать.
Состояние современного российского и возможно европейского общества оставляет желать лучшего. Оставим Европу за кадром, но будем иметь в виду и её при наших дальнейших рассуждениях. Моих дальнейших рассуждениях, основанных на том, как я вижу ситуацию. Сейчас в РФ правит хунта. То есть текущая форма государственного бытья никоим образом не относится к демократии. Это аксиома. Аксиомой являются зарплаты учителей, врачей. Аксиомой является зарплата милиционера и полное осознание общества того «а чем же на самом деле кормится милиция/ГАИ/пожарный надзор/пограничник и т.д.» Аксиома – фикция выборов. Аксиома – фикция безопасности. Аксиома – фикция свободы. Не надо путать ловлю рыбки в мутной воде с благами демократии. Это разное.
Это всё негативные аксиомы. Их гораздо больше, но давайте остановимся на том, что сказано выше. Соберем все это вместе и получим ключевую аксиому. Ключевая аксиома – в РФ отсутствует государство, существует хунта, всё остальное лишь механизм существования хунты. Это аксиома. Догма. Это основа сознания. Текущий порядок – больной и не правильный.
А вторая аксиома очень проста и омерзительна. Аксиома номер два – так считаю не один я. Так считают не все, но многие. Возьму на себя смелость написать «очень многие».
Совмещая две аксиомы мы получаем очень большое количество людей недовольных текущим порядком. Но эти люди ничего не меняют. Ничего не делают. Есть крохотная группка, которая пытается что-то сделать, но это капля в море. С одной стороны мы видим людей которые Знают Что Надо Делать. С другой стороны мы видим же этих же людей которые Ничего Не Делают. Третья аксиома, заключается в том, что если человек знает, что что-то должен сделать, но не делает, то он банально боится. Это банальный страх. Этот страх можно называть как угодно. Можно прикрываться словом «лень», можно прикрываться словом «не готов», можно прикрываться «рано», «бессмысленно» и так далее. Неважно чем прикрывают свое бездействие люди, которым надо действовать. Неважны сотни причин-слов-изобретений. У всего этого одна единственная причина – животный страх. Страх боли. Страх смерти. Страх голода. Страх холода. Страх. Страх страданий.
Бояться – это природа человека. Это одна из наших частей, сутей. Но я хочу сказать не об этом. Каждый понимает, что другой человек тоже боится. Каждый понимает, что если на вооруженного ножом пойдет один человек, то человек с ножом будет резать. Если на вооруженного пойдут двое, то человек будет резать осторожнее. Если сотня, то он бросит нож. То есть, что бы заставить бросить нож, в вооруженном рождают страх быть разорванным толпой. Человек с ножом понимаем разумом, что одного он победит, а сотня победит его. В этом суть. Этот пример можно перенести на государство и граждан соблюдая масштаб. Суть одна. Аксиома – большинство враждебных нам действий можно остановить вызвав страх у агрессора.
Что же мешает в нашем-любом обществе для создания такой массы недовольных людей, которые смогут отобрать «нож»? Этому мешает страх. Страх боли в этом случае слишком поверхностно. Этот страх – Страх Того Что Я Буду Один А Не В Массе. Человек понимает, что «вместе мы сила!». Но человек не верит, что вместе с ним придут сотни-тысячи-миллионы других людей. И это пугает человека. Его пугает в большинстве случаев не боль, которую он может получить делая то, что должен. На первом плане страх того, что «он получит эту боль, потому что другие не пришли». Другими словами, страх порождается неверием в других людей.
Дальше теория. Не аксиома, а идея. А возможность. Предположение.
Человек не верит в других людей. Он считает, что они не смелые. Что он смелый, а они нет, и он не будет рисковать. Человек не верит в людей. То есть, если бы человек верил в человека, то всё было бы хорошо. Что учит верить в человека и человеку? Возьму на себя смелость произнести слово «религия». Я не разбираюсь во многих религиях, поэтому для примера возьму христианство. «Возлюби ближнего своего как самого себя». Из той же серии, что и «относись к другим так, как хочешь, что бы относились к тебе». Вера учит тому, что другие люди не хуже, чем Я. Что они не глупее, не подлее. И главное для нас, что Не Трусливее Чем Я. Один из постулатов, который христианство несет в люди, что «вы – не уроды. Вы- не мрази. Вы – не гадины. Вы – не подонки и твари. Вы – хорошие. Вы – люди. Вы можете ошибаться, но вы люди, а это уже не плохо». И принятие христианства и означает две вещи. Первое – «они не хуже меня. Если я знаю, что надо сделать, и они знают что делать, то мы найдем смелость делать». И второе – «я не хуже их. Если они знают, что надо сделать, и я знаю, то мы найдем смелость сделать». То есть сильный верит в то, что слабый сможет. Что у него получится. А слабый верит, что раз сильный может, то и у него получится, потому, что он хоть и слабый, но он не хуже.
Я хочу сказать, не то что «Давайте верить! Сдавайте деньги в мою кассу пророка!», «Господу помолимся!». Нет. Я хочу сказать, что истинная вера от чистого сердца, это как минимум путь от хунты к демократии. Это, возможно, не единственный путь. Я верю, что есть и другие пути. Но это тоже один из путей к такому буржуйскому понятию, как «хорошая жизнь».


III
Мантихорыш

Неровным почерком по белой бумаге
Ложатся строчки, одна за одной:
Вчера вот подснежник расцвел в овраге
И чей-то котенок пошел за мной..
Идем вдвоем по пустынной улице,
Смотрим в пустые окна домов.
Котенок мечтает о жаренной курице,
А я лишь думаю - есть ли любовь?
Дошли до оврага - подснежника нету,
На месте цветка - лишь горстка земли.
Заплакал котенок, мечтая о лете, -
Ведь смогут тогда цветы зацвести.
Взяла его на руки - пушистый и мягкий,
Прижала к себе, согревая его.
Он заурчал, так нежно и ласково,
Что сразу стало тепло и легко.
Пошли домой? Не плачь о цветке -
Его не сорвали - забрали в мешке.

Дошли до подъезда, поднялись к себе.
Стоит у квартиры подснежник в горшке.

Очередной вечер.
Когда Хигф просматривал три листка, взгляд задержался на одном, и он с удивлением покачал головой, однако потом вернулся к чтению.
Перед тем, как начать отвечать, пошарил в карманах, и вытащил исписанный лист, с которого и начал.

V-Z
Что ж, рассказ, знакомый мне по третьему "Пролету фантазии", потому с некоторыми изменениями перенсу сюда и свой отзыв.
Интересно все же, дракон Бармаглот или нет... Как бы то ни было, он живет в одном странном, но хорошо уже мне знакомом городе без имени и улаживает дела с великанами, рысями и эльфами.
Орофография и пунктуация в недостатках не замечены, персонажи хороши, все. Слабее сюжет – или, скорее, его подача. Не хватает интриги. Уверенность главного героя говорит читателю, что все будет хорошо. Барм знает, что делает, у Барма все получится, его это даже не особо волнует, у него таких случаев десятки... А потому как часть цикла, дополнение к панораме города интересно, но события не доходят до сердца.
В целом понравившийся, качественный рассказ.

Рюдо
Хм. Не уверен, что это художественное произведение, а не статья, но все же произведение. Будет и отзыв. Лично меня всегда напрягали призывы к разрушению без каких-либо предложений взамен. Да, обстановка у нас оставляет желать сильно лучшего. Но я не вижу партии, силы или личности, которые, придя к власти, повели бы себя иначе. Хуже - возможно. Лучше. Опыт семнадцатого года, когда диктатура последующая, свергнутая при поддержке народа, превзошла предшественников, заставляет думать.
Впрочем, автор, следуя своей доктрине, может не верить в мою искренность и считать, что я просто трус, который маскирует свой страх. Его право.
Благодарю за внимание.

Мантихорыш
Неплохой стих, но все же ритмика неровная, и при чтении вслух ее надо постоянно менять. А стих, во всяком случае классический, на мой вкус приятнее, когда читается достаточно легко и ритмично.

*с очередной порцией самодовольства в граненном стакане расположилась на подоконнике. С интересом высматриваю в толпе мальчиков и их коричневые рубашки.*

V-Z
Отсылки на Алису? это хорошо. Это мы одобряем.
*слегка расстроенно*
- а сам рассказ. мне не понравился.Но...если нужны будут комментарии, то мы прокомментируем. Вот-ссс.

Рюдо
Судя по Хигфу, первая часть настолько восхитительна, что до второй они не добираются... Это вам минус)

Мантихорыш
А можно я наследующую мансарду сделаю стихо-ответ? Ну можно-можно-можно?!...ну мяу!!! Мяу! А стих хороший. Мне он нравится. Но я хочу ответить) Можно? Пожалуйста!

***********/////////////*******************
*Рассерженно глядя на толпу за окном*
- Почему так мало? Надо больше. Намного больше. мы недовольны. Больше. Я хочу безумия. Давайте устроим оргию?

Рюдо
Судя по Хигфу, первая часть настолько восхитительна, что до второй они не добираются... Это вам минус)

"Не судите опрометчиво", говорят Евангелие и господин кардинал. (с) Дюма, "Три мушкетера".
За все время общения можно было заметить, что я всегда дочитываю до конца.
И если я сказал то, что сказал - у меня были причины. А именно - я крайне не люблю публичные диспуты на политические, религиозные и философские темы, поэтому сказал лишь то, что наиболее задело, и о чем не мог не сказать, промолчав об остальном.

P.S. Возможно, я был слишком резок. То, что я сказал, выше, остается в силе. При этом хочу заверить автора (надеюсь, что ему это интересно), что, несмотря на то, что рассуждения показались местами натянутыми, а местами покоробили (особенно в первой части), произведение было дочитано, мысли о вере в человека, вере в Бога и взаимосвязи между ними - обнаружены и приняты к обдумыванию. Просто обсуждать их в "Мансарде" я не хочу.

Сообщение отредактировал higf - 19-02-2010, 8:13

- Давайте и я пару слов прибавлю... - задумчиво произнес дракон.

Псевдофилософская заметка. Ну, для начала замечу, что это все же не художественное произведение, это именно то, что написано в заглавии. Поэтому оценивать как рассказ у меня вряд ли получится; кроме того, под «аксиомой» обычно понимается очевидное, не требующее доказательств. Увы, многие из приведенных в первой части текста рассуждений, на мой взгляд, являются именно что теориями, а не аксиомами, потому как довольно спорны. Но я об этом спорить в Мансарде не буду, потому что не место, да и отсутствует у меня интерес к спорам на подобные темы.
А вот выводы во второй части меня заинтересовали, и я по большей части с ними соглашусь. Хотя тут тоже есть о чем поспорить.

Неровным почерком по белой бумаге… Любопытно, хотя, скорее всего, знатоки стихов найдут недостатки, я не считаю себя специалистом, чтобы в этом разобраться. Замечу только – «чей-то», как правило, предполагает, что он действительно кому-то уже принадлежит (пусть даже в случае кошек это спорно). Если же имелось в виду просто указание на неопределенность – может, «какой-то» пошло бы лучше?

Что ж, теперь о моем.
higf
Дракон ли Барм – это вопрос скорее не ко мне, а к Кэрролу; увы, у него по тексту не очень ясно, что же из себя представляет Бармаглот. Летит и пылкает огнем, конечно… На единственной виденной мной пока иллюстрации с его изображением имеется жуткое чудище, но все-таки не дракон.
Что до «все получится»… увы, это так, конечно. Но основания-то у него есть? А если бы вводилось что-то непредвиденное, что пришлось бы распутывать… боюсь, рассказ бы изрядно удлинился и утяжелился.

Рюдо
*с интересом* Вообще-то, комментарии я буду рад выслушать, потому как мне они всегда любопытны.

Все же прекрасно, что, даже если на улице зима неохотно уступает позиции весне, и снег превращается в слякоть, являя собой ужасающий пример выражения "все течет, все меняется" - в Мансарде - вновь вечер, вновь чужие строки.
За одном из столов обнаруживается мальчишка-подросток с кошачьими ушами, смешно торчащими из лохматым волос. Он шуршит листами, некоторые - перечитывает по несколько раз, и тогда смешно хмурится.

V-Z
- Про улыбку архивариуса - это чудесно, да-а. Чеширский кот - он кот всех котов. И в целом, отсылки к Алисе и к другим произведений - они сделаны достаточно изящно. Если честно, не понял только про Робина. У меня почему-то возникло ощущение, что тут аллюзии только на английскую литературу - но вспомнился только Робин-бобин из народной песни. Хотя, точно знаю, был там еще какой-то принц, строивший себе пряничный дом, но звали его не Робин.)
И Громлех и ко. оставили в недоумении. Они - оригинальные? Если да, то просто несколько выбиваются из линии жителей других произведений. Или я просто не понял, откуда они...)
А еще мне... если честно, не хватило описания города. Я понимаю, что это рассказ из цикла - но как-то... нет красок и ощущений. Воть. Тот же дом загадочного Робина - что в нем было не так? Ну, полагаю, тот, кто догадался, что за Робин - ему и не нужны описания, но хотя бы пару штрихов?)


Рюдо
- Вторая часть, про веру... она... Хм... *тут следует прищелкнуть пальцами в попытке подобрать слова* о! она не такая искатанная обсуждениями.
Просто вера - во что угодно - вот по себе скажу - это жутко сложно( особенно, если её сначала нет. В смысле, если ты понял, что у тебя веры во что-то нет, но ты... понимаешь, что искренне хочешь поверить. Мне - даже при искреннем желании- очень сложно.

Мантихорыш
- Теплое и пушистое, да. Как котенок. Писать добрые стихи - не смешные, а именно добрые - это, на самом деле, очень здорово. Вот у меня - не выходит, а то, что у вас получается такая пушистость, теплая и добрая... это чудесно. Правда.
Форма, ритм там... ну, да, кому-то оно важно. А я вот, наверное, странный - но мне важны больше чувства. А не ритмы. Читается...ну, читается, ага.
Чувствоваться должно. Вот.

Кошак утыкается носом в чашку. Ну, да - мало ли, кому его слова не понравятся. Может, еще тапка прилетит откуда.

Девушка со странным именем Шая второй раз сидела в Мансарде. На плечах была та же шаль, после мороза на улице все так же закоченело, в руках была та же (наверно? ну по крайней мере похожая) кружка с ирландским кофе. Зато булочками в нее уже не кидались, и то хлеб, простите за тавтологию.
Итак.

I
V-Z
Странное агентство мистера Барма

Очень интересно. Очень-очень, правда. Если бы это была бы часть книги, эту книгу я бы с удовольствием прочитала)

II
Рюдо
Псевдофилософская заметка или лекция без номера

Вот тут как-то трудно оценивать, я не любитель философии, но мысли в этой заметке мне близки. А что еще хорошо - они меня очень радуют с моей профессиональной (хаха) точки зрения, это я как психолог недоделанный говорю.

А теперь отвечу на все то, что сказали про меня. Хм, звучит как-то угрожающе, но это не так, я хороший и не кусаюсь ^^

higf, да, с ритмом у меня всегда так, но в этом стихотворении по-другому написать не получилось, и ритм исправить не удалось, хотя я пыталась..

Рюдо, скажем так: нужно! Буду с нетерпением ждать)

V-Z, если смотреть с точки зрения логики, "какой-то" подошло бы больше, но вот в ритмику стиха (да, она там существует!)) оно как-то не вписывается..

Darkness, спасибо огромное) спасибо за то, что почувствовали то, что я хотела передать этим стихотворением! ^^ мяу)

Надеюсь, я не была слишком косноязычной, всем приятного вечера)

Darkness
С Робином все просто, и отсылки действительно на английские книги. Он просто связан не с Алисой и сказками, а с Обериком и его женой. Пак, он же Добрый Малый Робин имелся в виду.)
Громлех и его подданные - нет, они оригинальные, но рисовались как... м-м... типичные великаны.
Что до города - тут, похоже, проблема в рассказчике. Вспоминая предыдущие... собственно, городом любовался один Андрао. Хильд не выходил за пределы своего магазина, Мэйверта больше занимал ветер и дороги в небе. Ну а Барм сосредоточен на цели, и не обращает внимания на привычную ему обстановку. Недостаток повествование от первого лица, да...

Мантихорыш
Строго говоря, это и есть часть - только остальную часть составляют такие же рассказы про жителей города.

- Липовый чай. И бисквиты. Но лучше - без бисквитов. Но тогда - какая же классика, господин Пруст обидется за попрание его бессмертной пары, - бухтит себе под нос подросток с кошачьими ушами, грея ладони о горячий керамический бок кружки. Чашка - теплая. Руки теперь, вот - тоже.

- Леди Мантихорыш, знаете, чувственность стихотворных строк - она ведь часто не в ритме, слогах там, еще в чем-то. Она - в образах и ощущениях, которые автор вкладывает в свои творения. Иногда каноничные и ровные строки читает - как лимон жуешь. Право слово.
Мур. То, что чувствуется это, еще раз скажу, ага? - очень хорошо. Правда.

- V-Z, а тут я сам должен лимон сгрызть. Дурак. Шекспира не вспомнил. На ви-иселицу меня. *смайл*
Про описание - понял. То есть, оно логично, что если рассказ от первого лица, то мир такой, каким его видит персонаж. Просто... в данном случае мир довольно "вкусный", и хочется про него капельку больше. Но это мои тара-аканы.
Про великанов. Ага. Просто было бы забавно, будь они тоже... гхм, из эпоса-фольклора. Вспомнились Грендель и его матушка) не Англия, но эпос вполне себе англосаксонский, насколько я помню.)
Но это тоже мой таракан, и вообще, я иду есть лимон, ибо стыдно за Шекспира(

Сообщение отредактировал Darkness - 13-03-2010, 21:44

Честно говоря, я не собиралась отвечать. Я собиралась только сунуть нос в открытую дверь, и тихонько утянуть кусочек кекса. Но, вот… я зацепила еще и кусочек текста. И уже не смогла уйти. Да…
Когда-то я говорила (уже не помню кому…) что я – странный читатель. Когда мне нравится мир и нравится стиль автора я не хочу действий и приключений. Я хочу жизнь. Вот у Макса Фрая в хрониках Эхо я просто влюбилась бы в книгу, где ничего не происходит: читать как он спал, проснулся, кормил кошек, пошел в трактир и всю ночь сидел, положив ноги на стол. И так – триста страниц….
Но такого никогда не будет, так что я согласна и на книгу, где приключение будут нестрашные.
И вот – это почти моя мечта. Город, в котором мне точно хотелось бы жить. Обаятельнейшие герои и приключение-сказка, когда знаешь что хороший герой – он точно победит! Я влюбилась в этот рассказ. Если бы это был кусочек книги, то я купила бы ее не задумываясь! Описание города меня покарило. Мало, слишком мало… зато как вкусно! Рыси, которые знают весь город, сотрудница, которая весьма однобоко подходит к проблеме и как вишенка на торте «у вас чешуйка на щеке!».
Что мне сказать? Я влюблена…

Рюдо. Стихи.. мне срочно требуются твои стихи!

Мантихорыш. Споткнулась на ритмике, на «нету» и еще в нескольких местах. Но я мало что понимаю в стихах, так что и мало что могу внятно сказать. Но настроение и подснежник в горшочке – за это я могу простить очень и очень многое.
Я рада что прочла это стихотворение. И за это - спасибо автору.

Darkness

Вспомнились Грендель и его матушка) не Англия, но эпос вполне себе англосаксонский, насколько я помню.)

Да, его по истории английского языка в первую очередь и берут - я это хорошо знаю по опыту. Но, увы, с грендельским семейством договориться было бы маловероятно даже Бармаглоту. Так что - обычные великаны.

Переплетчица
Справедливости ради - можно сказать, что это часть книги. Сборника рассказов, точнее; немало написано, еще столько же будет.
А конкретно про городских рысей еще будет... точнее, в "Назначении" уже было, и они еще появятся в будущих рассказах. Мне клан Ксаора тоже весьма интересен.)

Новый вечер шелестит листами. Новые строчки, новые сплетения фраз, новые образы, герои и сюжеты. А может - старые?
Так или иначе, но снова в Мансарде - вечер, и призывно горят мягким светом окна, и свежезаваренный чай золотится в стеклянном чайнике, и духи уже пушистыми клубочками сворачиваются в углах и на коленях, приняв вид ласковых кошек, чтобы вновь послушать, как читают и обсуждают...
Свои и чужие строки.


I
Переплетчица
Айрунги и король


II
Рюдо
Её мужу. Ей. И мне.

Он любил мальчиков.
Он спал с ними заполночь.
Она тоже хотела плоти.
И искала барабанщиков.
Он любил флейты.
Он любил вдувать и слушать.
А она лишь бой.
А потом по карнизу и домой.
"Квазимодо, кушать!"

III
higf
Когда приходит фея

Жил на белом свете один человек. Может, он жил-был, а может, и жил-есть, и жил-будет, да только речь не о том. Жил он, конечно, не на улице, а в комнате, большой и светлой, и был там один, если не считать его собственных вещей и беспорядка. Самого Беспорядка никто никогда не видел, но все знали, что он есть – и человек, и его вещи, которые всегда лежали так, словно их кто-то покружил по комнате, а потом бросил.
Некоторые вещи это радовало, некоторые огорчало, впрочем, сделать они всё равно ничего не могли, ведь вещи не двигаются сами. По крайней мере, до тех пор, пока не появится фея, которая прикоснется к ним своим волшебством.
И однажды она появилась вместе с человеком. Это была настоящая фея – с голубыми глазами, светлыми длинными волосами, которые слегка вились, весёлым заразительным смехом и лёгкой походкой. Человек хохотал с ней – видно смех и вправду его заразил.
Ближе к вечеру, когда уже сгущались сумерки, они ушли гулять, но на пороге изящная фея обернулась, лукаво посмотрела на комнату, и на прощание помахала настоящим волшебным веером. Большим, из гладких отполированных планочек и желтоватой бумаги, на которой темнели таинственные чародейские знаки. Помахала, да и вышла.
Оставшись одни, вещи задвигались и заговорили – ведь им так хотелось поговорить по-настоящему. Попробуйте-ка сами годами стоять на одном месте и молчать!
– БОММ! – произнесли настенные часы и весело замахали маятником, закрутили стрелками. Часы были старинные, большие и таинственно блестели тёмным деревом. Только сверху не блестели, потому что там человек забывал вытирать с них пыль. Но сверху их всё равно никто не видел. – БОММ, БОММ, БОММ! Почему феи приходят так редко?
– Потому что их везде ждут, и фей на всех не хватает, – важно произнесла лежавшая на столе книжка.
Она всегда полагала себя самой умной, и была рада это доказать.
– Пер-рестань показывать полночь! Пер-рестань! – сердито прикрикнул на часы попугай.
Он считал себя вправе прикрикивать, потому что, единственный из них, умел разговаривать даже без феи. А еще потому, что был очень красивый и яркий, чем гордился. Красный, как огонь или закат, с желтенькими перышками, как поля пшеницы или солнце, и синими кончиками крыльев, как вода или небо. – Пер-рестань!
– Слышали уже, – проворчали часы. – Всегда показывать правильное время очень сложно, у нас тяжёлая работа, поэтому потерпи уж.
– Не поттер-рплю! – заорал попугай.
Но его не послушали. Ведь он жил в клетке, которая сейчас была заперта. Клетка тоже была красивая, её верхняя часть ярко, золотисто блестела по вечерам, когда человек зажигал свет.
– Не ссорьтесь, – произнесла печенюшка-человечек с колпачком из розовой глазури. Она лежала на столе, на удобном блюдечке, вместе со своими друзьями.– Ведь можно просто поговорить! Мы тут новенькие, и хотим с вами познакомиться.
– Зр-ря! – злорадно сказал попугай. Он уговаривал клетку открыться, почесывая когтями её прутики, но клетка не соглашалась. Может быть, она не любила, когда её чешут, а может, просто хотела повредничать. – Зр-ря! Можете не знакомиться. Вас всё р-равно съедят!
– Как съедят? – хором испугались все девять печенюшек – та, что в колпачке, два кота, два оленя, два бегемотика и два каких-то странных существа с большим носом и короткими ручками. – Не может быть!
– Это правда, – грустно сказала им книга. – Печенье всегда едят.
– БОММ, – согласились часы.
– Слопают. Сожр-ррут! – злорадно уточнил попугай, которому не нравилось, что его не признают главным.
– Мы не хотим! – растерялись печенюшки и чуть не заплакали, вот только они не умели плакать.
– Давайте убежим! – сказали олени. – Пока человек не вернулся. Тогда он нас не найдёт и не съест.
И они, помогая друг другу, выбрались с блюдечка и поспешили по столу. Первыми бежали олени, ведь они были самые быстрые. За ними – коты, а потом тяжело, часто падая на плоские бока, ковыляли странные существа и бегемотики. Человечек в колпачке был последним.
– Ты как капитан, – произнесла книга, пошуршав страницами и подняв лёгкий ветерок. – Люди плавают по морям на кораблях – это вроде больших блюдец. И на каждом есть главный – капитан, он всегда уходит с корабля последним, если что-то случается. Чтоб убедиться, что все уже спаслись.
– Тогда я буду Капитаном, – объявил человечек, поднимая упавшего бегемотика.
– Но вас всё равно съедят, печенье всегда едят, – тихо сказала книга. Так тихо, чтоб печенюшки не услышали. Уж она-то знала, что не всегда и не всё стоит говорить вслух.
– Карр-раул! Убегают! – закричал попугай, когда, помогая друг другу, печенюшки спускались по свисающей скатерти. – Кар-раул!
– Заткнись! – мрачно сказал кинжал. – Зарежу!
У кинжала была очень неудобная ручка, лезвие с вырезом и его не точили, потому что он был не для того, чтоб резать, а для красоты, подарком. И красно-желто-синий попугай его совсем не испугался.
– Не добер-решься! – закричал он.
– БОММ! – подтвердили часы, вращая стрелки в обратную сторону.
А тем временем печенюшки повисли над полом, и им стало страшно.
– Мы разобьёмся, – уныло сказал один из бегемотиков. – Рассыплемся на мелкие крошки. Мы не сможем!
– Вы хотите, чтоб человек вернулся и вас съел? – спросил человечек в колпачке.
– Может, он нас не сразу съест... – предположили носатики.
Человечек оглянулся и заметил на полу темно-зеленый шарф.
– А можно, мы прыгнем на тебя? – спросил он.
– Если бы человек не бросил меня на полу, а аккуратно сложил на полочку, – проворчал шарф, – я бы ни за что не согласился и не двинулся с места. Но раз он со мной так обращается, я вам помогу.
Шарф подволок свое мягкое тело под край скатерти, чтоб печенюшкам было мягко падать. Они разом спрыгнули... И остались целыми. Только у человечка откололся маленький кусочек глазури, потому что он упал неудачно. Но он не жаловался, ведь он был теперь Капитан!
– Куда дальше? – спросили печенюшки у Капитана.
Он задумался. Дверь была закрыта, все вещи слышали, как человек запер её за собой, уходя.
– Давайте я вас спрячу! – предложила большая амфора. – Во мне много места, даже больше, чем надо. Мне не нравится, что я всё время пустая!
– Пр-редатели! – закричал попугай шарфу и амфоре. – Вы хотите обмануть хозяина.
Те смутились, а Капитан сказал:
– Нет. Попугай нас выдаст, да и человек может туда заглянуть. Мы проберемся на балкон и попробуем спрятаться там. Или спуститься вниз.
– Вниз! Вниз? – зашумели вещи. – Там странно. Там всё не так, как здесь.
Многие из них были в мире снаружи давным-давно, и уже всё позабыли, но тем не менее считали нужным высказать свое мнение. – Вы пропадёте! Или разобьётесь, рассыплетесь на мелкие кусочки, когда будете спускаться!
– Мы спустимся, – твердо сказал Капитан. Он бы мужественно нахмурился, но, к сожалению, не умел.
И печенюшки, неумело ковыляя по полу, направились к балкону. Они уже успели разглядеть его через стекло, со стола. Балкон был небольшой – для человека, конечно, а для них огромный! – и весь зарос цветами. Попугай, когда его выпускали, любил залетать туда – балкон напоминал ему джунгли, где он никогда не был, но знал, что там жили его предки.
Когда печенюшки уже прошли полдороги, попугай наконец уговорил клетку выпустить его, и грозно спикировал на них.
– Не пущу! Заклюю!
– Ты просто завидуешь их решимости, – произнесла книга, и часы согласились с ней громким «БОММ», но попугай их не послушал.
Он опускался, растопырив когти и раскрыв клюв, и маленьким печенюшкам казался больше, чем для человека дракон, хотя они никогда не слышали про драконов.
– Ай! – пискнули носатики и дружно упали на пол в обморок.
Внезапно попугай отлетел в сторону – его стукнул по клюву кухонный пестик. Как и шарфу, ему не полагалось лежать на полу, но весь вечер человек ждал фею. Он и так был рассеян, а сегодня и вовсе ронял и забывал все вещи в самых неожиданных местах. Пестик встал перед печенюшками.
– Не трожь! – грозно сказал он ошеломленному попугаю и для острастки громко ударил по полу.
Печенюшки поспешили дальше. Олени и коты подняли носатиков и потащили их, приближаясь к порогу балкона. И тут дверь отворилась, и вошёл человек.
Вещи тут же поспешили сделать вид, что ничего необычного не произошло – таковы для них законы волшебства. Попугай вернулся в клетку, шарф мгновенно прошуршал туда, где его бросили, пестик упал, а часы поспешно принялись крутить стрелками, возвращаясь к правильному времени. И только печенюшки никуда не успели скрыться, а рухнули там, где были. Последним с отчаянным стуком упал Капитан.
Человек удивленно огляделся. Что-то было не так. Клетка чуть приоткрыта, стрелки часов только что странно крутились... или показалось? Но печенье он точно оставлял на столе.
– Это ты набезобразил? – спросил он попугая строго.
– Попка хор-роший, – довольно ответил тот, и человек ничего не понял.
Зато фея, которая вошла вслед за ним, поняла всё, ведь она была настоящая фея. Она незаметно погрозила пальчиком и улыбнулась часам, отнесла пестик на кухню и заботливо собрала печенюшки. Те думали, что их сразу будут есть, и приготовились к смерти, но фея поселила их в стоявший на шкафу корабль, который человек когда-то сделал. Это был настоящий бриг, с двумя мачтами и набором парусов, только маленький. Как раз под стать печенюшкам. Фея попросила человека оставить их там. И даже, украдкой помахав волшебным веером, приделала Капитану обратно отколовшийся кусочек глазури.
Фея стала часто приходить в гости, а потом поселилась здесь, и иногда, долгими зимними вечерами, брала свой веер, рассеивая вокруг волшебство. Тогда они с человеком смотрели и слушали, как ведут философскую беседу часы и книга, как блистает, поворачиваясь, кинжал, как в амфоре плещется теплое вино. А попугая теперь чаще выпускали из клетки, и он стал добрее, подружился с печенюшками, так что в волшебные часы они распевали фее и человеку пиратские песни.

IV
НекроПехота
Только тюльпан

Авторская прелюдия:
хотел послать этот рассказ на нынешние Грани, но мне показалось, что он недостаточно хорош. Тем не менее, я хочу услышать критику, посему выкладываю сюда, в Мансарду. Всем заранее спасибо за чтение.

«
Здравствуй, дорогой друг!

Пишу тебе из весьма противоречивого желания.
Исповедаться и укрепить твою веру - с одной стороны. Развлечь тебя презабавной историей о нравах современного общества и тем самым заставить тебя преодолеть те абсурдные привязанности, удерживающие тебя вдали от цивилизации в стенах монастыря, - с другой стороны.
Запасись временем и терпением.

История, о которой я собираюсь рассказать тебе, началась около трех лет назад и закончилась только в минувшем сентябре. В этом письме я собрал для тебя самое важное и самое интересное из всего, что в ней содержалось, поэтому можешь быть спокоен – тебе не придется много читать (я знаю, ты последнее время читаешь только одну книгу).
Переходя к делу, хочу сказать, что, несмотря на внушительное состояние моей семьи (ты знаешь, нам принадлежит один из крупнейших банков Амстердама, а также четверть акций голландской Ост-Индской Компании), история эта касается не только моей души (иначе я не стал бы писать тебе), но также и моих финансов.
Надеюсь, это придаст повествованию особый острый вкус.

Начну я с прелюдии – едва ли до твоей глухомани доходят последние известия о наиболее важных событиях в мировом обществе. Прелюдия будет касаться, ты едва ли поверишь, тюльпанов. Да, именно тюльпанов. Этот чудесный цветок впервые попал в Европу в прошлом веке – в 1554 году от Рождества Христова благодаря стараниям германского посла при турецком дворе. Очень скоро цветок (выгодно отличающийся от гиацинтов и нарциссов, чей сильный запах дурманит ум и ослабляет тело) пришелся по вкусу высшему обществу – причем не только в Аусбурге, где он впервые появился, но и по всей Европе.
Ты, возможно, удивишься, но очарование цветка оказалось столь велико, что буквально свело с ума многих ценителей прекрасного. Французы и голландцы – две лучшие нации всей Европы – тратили огромные средства на покупку луковиц тюльпанов, собирая потрясающие коллекции. В коллекциях некоторых, наиболее влиятельных и состоятельных лиц, насчитывалось более от двух до четырех сотен сортов.
В сердце Европы, то есть у нас, в богатейшей Голландии, страсть к тюльпанам достигла высочайшей точки и превратилась в манию. Следует признаться, но твой покорный слуга был одним их тех, чья душа сгинула в новом увлечении, и он, подобно многим другим знатным господам, потратил целое состояние на собирание собственной коллекции. Одновременно и с гордостью, и со стыдом отмечаю, что ныне в моем саду пустил корни ровно 271 сорт тюльпана. Некоторые из них обошлись мне в сумму, за которую я легко мог бы снарядить в Индию фрегат.
Впрочем, кому, как не тебе, знатоку человеческих душ, должно понимать сколь предрасположен человек к подобного рода увлечениям. Мир аристократии – словно выточен из гранита. В нем редко меняется что-либо, что не касается способов кровопролития. Русла, по которым струятся наши деньги, всегда одни и те же – любовницы для мужей, туалеты для жен, искусство для необремененных семьей.
И вот, когда объявляется новый способ распрощаться с накопленным состоянием и тем самым заявить о своем благородстве, тысячи праздных аристократов с яростной страстью, знакомой лишь любовникам, встретившимся после долгой разлуки, бросаются использовать его.
А за аристократией устремляются и негоцианты. Которые, к слову, несмотря на весьма сомнительное происхождение, в наш век управляют внушительными состояниями. В этом, несомненно, необходимо винить венецианцев, чьи торговые доходы позволили черни считать себя ровней благородным.
Пусть дьявол покарает проклятых римлян. Именно они, в конце концов, распяли Христа.

История, впрочем, касается одного конкретного тюльпана, привезенного в Амстердам контрабандой. В начале прошлого года по городу распространился слух о том, что в скором времени на аукционах появится крайне ценный образчик тюльпана. Слух ценителей услаждало таинственное и зловещее имя. «Черный Принц». Долгое время тюльпан отказывался появляться в ином виде, нежели в виде расписок, которые перепродавалась многие десятки раз, переходя из рук в руки и всякий раз поднимаясь в цене.
Долгое время я думал, что Принц – ничто иное как миф, обман, иллюзия. Способ вытянуть из ослепленных страстью к тюльпанам побольше денег. Однако однажды мне довелось общаться с человеком, более прочих заслуживающих доверия (граф N, с которым мы вместе проливали кровь испанцев-варваров на фламандских полях), и, потратив на жаркий спор вечер и целую ночь, я узнал о Принце достаточно, чтобы загореться страстным желанием обладать им.
Мой граф рассказал мне, что присутствовал на аукционе, чьим предметом стала сама луковица, а вовсе не расписка на оную. Помимо того, рядом с луковицей стоял портрет потрясающей красоты, изображавший прямого родителя Принца – Аугустуса Серпентиса, имеющегося в наличие у одного лишь кардинала Ришелье (который, да будет тебе известно, также является большим ценителем красоты тюльпанов). Вдобавок граф имел возможность лицезреть генеалогическое древо цветка (да, подобной роскошью ныне располагают не только аристократы), согласно которому цветок восходит к одному из наиболее редких – даже в Турции, родине этих цветов – сортов. Считается, что на лепестки этого тюльпана впитали в себя кровь из боевой раны самого Салах ад-Дина.

Увы, сказать точно, в чьих руках оказался после аукциона Принц, не представлялось возможным. Луковицу – вместе с картиной и древом забрало доверенное лицо, действовавшее от лица того, кто предпочитал оставаться инкогнито. Но неизвестные обстоятельства подтолкнули счастливого владельца к продаже, о чем я узнал лишь путем неимоверных трат. Принц должен был быть выставлен на тайном аукционе, приглашение на который получили очень немногие. К числу немногих примкнул и твой покорный слуга, хотя, Господь свидетель, обошлось это отнюдь недешево.
Аукцион оказался обставлен не хуже, нежели прием у французского короля. Гости щеголяли шикарными нарядами. Лицо каждого скрывалось под маской – словно на венецианском маскараде, однако большая часть приглашенных мне была все же известна. Круг действительно состоятельных аристократов Амстердама велик, но не настолько, чтобы, скажем, спутать походки двух разных герцогов. В высшем сословии, друг мой, многие достигают такого мастерства во владении собственным лицом, что оно перестает быть источником знаний о человеке. В такой ситуации остается присматриваться – к жестам рук, к позе, к походке, вслушиваться в интонации и акценты.
Так или иначе, лот на аукционе был один единственный. К слову, та форма, которую принял Принц, произвела на меня удручающее воздействие – это была крошечная луковица с небольшим изъяном. Ее бок пересекал след от ножа незадачливого садовника. Шрам. Я удивился про себя шуму, поднятому из-за крошечной луковицы!
Начальная цена Принца могла считаться умеренной – пять тысяч гульденов. Однако очень скоро, повинуясь безумию царившей обстановки, взлетела до пятидесяти тысяч. Далеко не каждый мог позволить себе распрощаться с такой суммой, и посему большая часть зала подняла белый флаг. В игре остались лишь те, чьи капиталы, подобно моему, были настолько велики, что смогли бы безболезненно перенести утрату пятидесяти тысяч. Суммы более чем внушительной.
К тому времени безумие, владевшее душами других, овладело и мной. В течении получаса я поднимал табличку с номером, с каждым разом все завышая и завышая цену. Вскоре весь зал, за исключением твоего покорного слуги и неизвестного господина в непримечательном костюме, перешел в лагерь покорных наблюдателей. Оставшиеся фехтовали с искусством и безрассудством, достойными лишь, пожалуй, богов-олимпийцев, выкрикивая такие суммы, что присутствующим делалось дурно, и слуги вынуждены были носить дамам стаканы с водой, дабы приводить их в чувство.
Увы или счастью, но из этой битвы я вышел побежденным. Окончательную цену я называю с опаской – ведь ты можешь не поверить мне. Пятьсот тысяч гульденов, мой дорогой друг. Одна десятая общей стоимости всей Ост-Индской Компании! Сотни судов! Десятки тысячи рук! Миллионы тонн товара! И все это сложилось в одну крошечную луковицу Бархатного Принца, возлежавшего на подушке перед нашими взорами.

Я был подавлен. Я был разбит и уничтожен. Я был несчастен. В тот вечер я спас около трети всего своего имущества. Даже более – поскольку гульден имеет свойство порождать два гульдена, а два гульдена, при должном умении, способны дать четыре. Иными словами, судьба удержала меня от самой безумной в моей жизни траты. Но я не ощущал этого.
Моя честь, моя гордость, мое желание – вся моя натура была уязвлена, причем публично! Уничтожена, раздавлена! Я гадал о личности того, кто прилюдно нанес мне столь страшное оскорбление, лелея мысли о мести. Однако моим планам не суждено было сбыться.
Через несколько дней я узнал, что пятьсот тысяч гульденов были выплачены, и луковица Принца была отдана. Покупателем оказался племянник французского короля! А еще через день я узнал, что его карета была обнаружена в десяти милях южнее Роттердама перевернутой. Внутри – несколько окровавленных тел, среди которых нашелся и принц. Луковица, конечно, исчезла.
Эта история приобрела громкую огласку, и едва не привела к войне между французской монархией и голландской республикой. Официальные власти объявили охоту за убийцами, пытаясь продемонстрировать наивысшую форму усердия в поимке преступников. В действительности, о чем известно было немногим, охота шла за злополучной луковицей, поскольку последняя породила в определенных кругах такое количество фальсификаций, обманов и спекуляций, привела к такому количеству смертей и разорений, что власть не могла остаться в стороне.
Охота за Принцем длилась в течение двух лет. Это была тайна, которую ревностно оберегали посвященные, поскольку опасались, что найдется еще кто-нибудь, кто включится в игру, и тем самым их собственные шансы уменьшаться. Я был в числе этих безумцев, готовых на все ради проклятой луковицы, и я знаю, о чем идет речь.
В конечном итоге было сделано официальное заявление о том, что Принц сгинул в пожаре в амстердамском порту, имевшем место в минувшем октябре. Последовало несколько непонятных, но убедительных казней, в результате которых страсти в высшем обществе утихли. Принц превратилась в миф, и многие высказывали сомнение в отношении того, что она вообще когда-либо существовала. И это совершенно неудивительно: можно ли поверить в то, что луковица одного несчастного тюльпана могла породить столько несчастий?..

Удивительное свойство имеет человеческая природа!
Подумать только, какая мелочь – обычный цветок! Пусть привезенный издалека, пусть редкий и пусть имеющий в родственниках другие редкие цветки. Всего лишь цветок – у него есть корни, стебель, листья, лепестки. Он подобен тысяче других цветов и способен только насыщать травоядных, а также некоторых насекомых.
Но какие абберации происходят в тот момент, когда его красота трогает человеческое сердце. Цветок теряет право именоваться цветком – он превращается в нечто совершенно иное. Цветок – даже не цветок, но всего лишь луковица! - путешествует из рук в руки, награждая одних золотом и отнимая у других жизнь. Луковица, сморщенная и жалкая, которой никогда не позволят упасть в землю и расцвести тем цветком, чье совершенство когда-то пленило чье-то воображение.

На этом моя история почти окончена. Помнишь ли ты мой недавний приезд в монастырь, где ты имел несчастье оставаться последние несколько лет?.. Один небольшой эпизод, возможно, привлек то внимание. Я рассказывал тебе о судьбе моей сестры, неудачно вышедшей замуж за какого-то безродного англичанина, и мы гуляли вдоль монастырского садика. Тогда нечто изменило мое настроение, вырвав из моих уст язык до самого отъезда.
Едва ли ты настолько приглядывался к цветам, которые выращивал, однако все же, надеюсь, твое внимание (хоть ненадолго!) привлек тюльпан глубоких черно-синих оттенков?.. Сквозь его лепестки тянулась странная белесая прожилка, удивительно напоминавшая шрам…
Ты знаешь, дорогой друг, в тот момент, когда я увидел Принца (а я не сомневаюсь, что это был именно Принц), в моей душе воскресли страсти, недавно с таким трудом мною побежденные. Ты и представить себе не можешь, какого усилия стоило мне не вырвать этот тюльпан и умчаться с ним обратно в Амстердам. И все же я удержался.
Природа породила это замечательное создание, а Судьба (или же Господь Бог – я не знаю, что и думать) подарила ему жизнь, пронеся сквозь запутанные лабиринты человеческих страстей, - вправе ли я ставить себя на одну ступеньку со столь могущественными силами?..

Рано утром, боясь потревожить обитателей монастыря, я уехал в Амстердам. Впервые за долгие годы в моей душе царил покой.

Твой вечный должник,
Я.Х.
1631 год от рождества Христова, двенадцатое февраля

»

Сообщение отредактировал Darkness - 16-03-2010, 20:54

Прежде чем начать читать, Хигф заказал молока и налил его в блюдечко - для духов. А рядом положил булочку и кусок бифштекса, потому что не знал, какой диеты они придерживаются.
Дочитав он улыбнулся и помотал головой.
- Интересное сочетание работ... О! - последний удивленный возглас был реакцией на то, что к трем листкам спланировал четвертый, на котором были нарисованы два человек и обломок меча. Хигф поймал чуть не соскользнувший под стол листочек и некоторое время разглядывал его озадаченно, словно бы не зная, что сказать.
Потом зачиркал пером по листочку.

Разумеется, все нижесказанное - ИМХО, надеюсь никого не обидеть.

Переплетчица
Тяжело отзываться о рисунке, потому что ничего умного сказать не могу. Если сбрить бороды, то это вполне может быть Элронд, передающий Арагорну меч Исилдура... Шучу-шучу, не надо ничем кидаться!
Если серьезно - я уже слегка подзабыл описание гульдиных персонажей, но тому, что помню, вполне соответствует. Разве что черты лица Айрунги на момент чтения той книги представлялись более старческими. Он ведь хорошо гримировался!
Король очень задумчив...
Хороший рисунок, а в технике, как уже говорил, не разбираюсь.

Рюдо
Прочел. Подумал. Прочел еще раз. Опять подумал. Повторил. Нет, что-то в этом есть... У меня не возникает общего ощущения, как будто не складывается паззл из нескольких кусочков. Эмоционально не складывается, в принципе. А по технике стиха я могу сказать немногим более, чем по технике рисунка. Тебе - тем более.
Видимо, классическое "не мое", извини.

higf
О, кого я вижу!

НекроПехота
Этот отзыв будет самым пространным, что и закономерно. И произведение побольше, да и писать на прозу мне легче. Как-то сам собой отзыв не складывается, как иногда бывает, потому будем по компонентам.
Причем больше будет о недостатках, что не значит, что все так плохо - о них легче говорить детально.
Мир.
Наш, тем не менее ввиду историчности рассказа не оставлю этот вопрос без оценки. Некоторые детали точны, - например, о первом появление тюльпанов - с другими все не так ясно. Понятно, что основная история - лишь по мотивам, тем не менее... я не настолько хорошо знаю историю Нидерландов, но одна из ее особенностей, вроде бы, как раз в том, что там после войны за независимость родовая, дворянская аристократия не играла заметной роли и на первый план выдвинулась как раз денежная. Конечно, в рассказе нет ничего противоречащего этому, просто очень часто мелькают слова типа "знатный", "герцог". Впрочем, это можно списать на субъективизм рассказчика.
Далее, луковицы продавали, конечно, за бешеные деньги и все же, по моим источникам, на намного меньше тех, что названы в рассказе. Видимо, настолько перегнули скорее из художественных соображений - чтобы показать, насколько теряли рассудок от азарта.
С языковой точки зрения, колорит соблюден прекрасно - тут и там мелькают гульдены, Ост-Индская компания, фрегаты и Аугустусы Серпентисы, что создает эффект присутствия.
Персонажи.
Собственно, он один - главный герой. Изображен довольно схематично, на мой взгляд, ровно настолько, чтобы показать его глазами историю. У меня не вызвал ни особого сочувствия, ни особой неприязни.
Стиль.
Язык и тому подобное...
Как уже говорил выше - достаточно аутентично с точки зрения эпохи и психологии В том числе человека. пишущего письмо. Хотя, на мой взгляд, рассказ недовычитан - есть опечатки. Кроме их устранения, вычитка могла, возможно, придать колориту больше блеска.
Не понравилось "В сердце Европы, то есть у нас, в богатейшей Голландии..." Слово "богатейшей" кажется неестественным для мыслей о своей стране почему-то. Дальше, еще 271 было цифрами. С одной стороны, естественно для письма - меньше писать, ага, я бы и сам так мог. С другой - в художественном произведении не очень хорошо смотрится.
А, расположение кавычек оригинально, но мне не кажется удачным. Нужны ли они?
Сюжет. Несколько вяловат, так как является лишь фоном для идеи и колорита эпохи. Точнее, события вроде бы происходят, но - возможно, как раз из-за того, что не переживал за персонажа - я воспринимал их отстранено. Есть нестреляющие ружья - таинственный покупатель, история пропажи и появления луковицы. так и хочется спросить - а подробнее можно. Конечно, это поясняется главным, к чему я подхожу - идеей - но все же оставляет чувство некоторой дисгармонии.
Финал, впрочем, написан хорошо. Конечно, надрез на луковице вряд ли мог отразиться на цветке, но это красиво, а ведь мы о чудесах пишем?!
Идея.
Да, она хороша. Здесь есть чудо. Чудо жизни, которое перенесло все страсти и скромно родилось в тихом монастыре. Есть мысли о страстях, которые испытывают люди по совершенно ничтожным, если вдуматься, поводам. О переживаниях из-за крушения планов на то, что, в сущности, им не нужно. Ведь герой, как я его понимаю, гнался за тюльпанами не потому, что его покорила красота цветов, а потому что - мода?
И, кажется, это понял. Последний абзац хорош. Да-да, тот, что из двух коротких предложений. Всегда хотел красиво уметь писать финальные фразы.
Итого - в общем и целом впечатление приятное, ровное без бурного восторга.
Жду встречного отзыва)

Переплетчица
В рисунке есть определенная странность и пальцы вручающего не выглядят мужскими, хотя я и ничего не понимаю в рисунках, особенную загадку представляет для меня, как их рисуют! *смеюсь*

Рюдо
Это определенно взгляд со стороны кота (судя по имени, не кошки). Думаю ты давно играешь в "посмотреть с другой стороны".

Хигф
Удивительно теплый рассказ и как обычному человеку, к которому редко заходит фея, было очень сложно удержать жевательные рефлексы, читая о печенюшках! *впрочем и это пройдет, а сахар в чае просто тает %*
Хороший в самом деле, уютный. Чайник (который заварник) тогда на кухне был один - и всегда главный над печенюшками... хех.

НП
Ммм... затруднился с оценкой, нет рассказ великолепен, неплох и... такие спокойно включают в сборники рассказов, становящихся классикой. Читал похожий и даже по этой тематике - в смысле про луковицы.
Удерживаясь от иронии, повторюсь, рассказ очень хорош - совершенно жизненнен.
*смеюсь* позволю себе не согласиться с Хигфом - главный герой тут если уж не тюльпан, то то самое (голландское) высшее общество и... рассказ о нем неплох!

Подоконник. Йо-йо. Им будет удобно кидаться в тех, кто думает иначе. Обязательно надо будет кинуть в Хигфа. Обязательно. Запишем на салфетке. "Кинуть в Хигфа". Банально, но радостно.

Переплетчица
ИМХО!!! Поднос не вышел. Без надписи был уверен, что это подушка.

Рюдо
- Вы писали это под впечатлениями от Жестяного Барабана?
- Да. Откуда вы знаете?
- Мур?
- Мур!

higf
Хорошо. Детская. Хорошая.

НекроПехота
Автор старался)
Понравился ли мне рассказ? Нет. Почему? Ну потому. За окном солнышко. Хороший рассказ? Хороший. Мне показался слегка наигранным. Слишком много "а тут будет старое слово, а тут будет особое слово, а тут будет еще одно старое слово. И сюда вставим старину". Но это мои ощущения. Язык хороший. Структура рассказа - очень хорошая. Структура правильная.
Исторические аспекты/правдоподобие - мне лично глубоко наплевать, а следовательно верю.
Язык - хороший книжный язык.
Сама история - хорошая история в книге, но плохая как самостоятельная вещь.

Наверное, поэтому и не нравится. Если читать в книге - это одно. Если не в книге - то совсем другое.

*************************///////////**********

Кстати. Извиняюсь перед Мантихорышем (ой?!) за то, что не написал ответ на её стих.

Теперь по отзывам.

higf
*не стал кидать йо-йо. не поленился. слез. кусил за палец. продемонстрировать дружелюбие.*
- Для себя я решил, что когда ты скажешь "моё", то это будет означать что я стал чертовски старым)

Полукошк
- Тебе не понравилось. Факт. Фыр.

Старый зомби в шляпе проковылял в почти пустующий зал и шмякнулся в первое попавшееся кресло. Запахло гнилью и дешевым одеколоном. Поправив шляпу и выпадающий правый глаз, мертвец прервал тишину учтивым покашливанием. И заговорил.

Переплетчица
…мммм, рисунок недурной, хотя его персонажи мне совершенно неизвестны. Чем-то напомнили нибелунговских. В общем, если это из какого-нибудь общеизвестного литературного источника, я заранее извиняюсь за невежество.
Едва ли могу сказать что-то большее.

Рюдо
Нде, к поэзии я имею еще меньше отношения, нежели к рисунку. Хотя бы потому, что последним я когда-то занимался почти на достаточно высоком уровне, а стихи я бросил писать еще до того, как прошел пубертат.
Впрочем, конечно, если передо мной поставить два разных стихотворения, я смогу расставить приоритеты. Скажем, это больше нравится, а это меньше.

В отношении данного мне сказать почти нечего. Прочитал дважды, не смог обнаружить хоть что-то узнаваемое. В общем, мои извинения.

Хигф

Вообще, сложно сказать что-то о рассказе, который написан в подобном жанре. Большая часть претензий, предъявляемых к обычному рассказу, здесь с ходу отметается. Не скажешь же, что не хватает остросюжетности или артхаузности… в рамках жанра мне все показалось уместным – книга умная, попугай раздражающий (и да, это замечательно, что он причисляется к вещам), кинжал «зарежу»щий. Сюжет именно такой, какой и должен быть – простой, начинающийся со взмаха волшебной палочки и им же заканчивающийся. Как и в большинстве сказок и прочих околосказочных жанров.

Мне очень понравился последний посыл про фею, который заставил меня думать о том, что, возможно, фея – обыкновенная женщина. Не такая рассеянная как мужчина, конечно. Она – с вещами накоротке, не разбрасывает шарфы (так и хочется сказать - «и носки») и пестики, вполне может понять чувства несчастного печенья, которое «всегда едят». Ну и в целом способна внести гармонию в отношению между мужчиной и его апартаментами.
Такая вот шовинистская интерпретация=)

В общем, рассказ скорее понравился, чем нет. Особенно последняя часть.

По поводу критики
Хигф,
Да и правда, про соотношение голландской аристократии и буржуа я как-то совершенно позабыл. Хотя старался быть точным в отношении исторических деталей. Так или иначе, это не узловой момент. В общем, я рад, что рассказ понравился, хотя, как я и сказал, для Граней слабоватая работа=)
Признаться, я давно хотел отойти от фантастической парадигмы, и, видимо, временным прибежищем для меня стал исторический рассказ (последнее время у меня все историческое, совсем все). В общем, однажды, надеюсь, я вырасту и из него. Олди как-то писали, что настоящий писатель тот, кто может выглянуть во двор и написать рассказ про то, что увидел. Без какого-либо налета фантастики, боевика, прочих сторонних жанров.

Рюдо,
Особые слова?.. каждое из слов, из которых состоит рассказ, я так или иначе использую в повседневном разговоре. С той или иной частотой. Что до старины, то да, она является важным элементом в построении атмосферы.
Жаль, что не понравился.

Сообщение отредактировал НекроПехота - 19-03-2010, 9:32

– Давайте и я тоже что-нибудь скажу, – дракон с искренним удивлением заглянул в пустую чашку и хрустнул неизвестно откуда взявшимся печеньем. – Итак, сегодня есть…
Айрунги и король
О, арт здесь нечасто появляется! А ведь и хорошо. И похоже, что интересно… вот разве что у меня создается впечатление рыжести Нуртора, а он вроде бы был чернобород… или это мне изменяет память?
А Журавлиный Крик хорош – этакое вежливое ехидство в глазах.

Ее мужу. Ей. И мне
Гм. Это не мое, сдается мне. Драконы подобного все же не касаются.

Когда приходит фея
Весьма приятная вещь; по ощущению напомнило «Путешествие «Голубой Стрелы», а эту сказку я очень любил. Теплая история… и в самом-то деле, почему феи приходят так редко?

Только тюльпан
Кажется, я слышал о такой истории, но без подробностей. Интересный рассказ… и хорошо стилизован, на мой взгляд. И что хорошо – что тюльпанная лихорадка главного героя все же оставила.

Рюдо.

Ты же знаешь, как я люблю твои стихи. Именно их свойство сначала переворачивать мир, а потом с невинным видом хлопать глазами «а, собственно, чем так – плохо?». Конкретно здесь немного не легла сексуальная тема. Хотя мне очень нравятся последние две строчки.

Хигф.

Помнится, однажды я уже высказывалась на тему этого рассказа. Честно говоря, не ожидала от тебя такого стиля написания. Ну что же, тем радостнее осознавать что талант нашего админа многогранен. Тебе (ИМХО) надо еще раз попробовать себя в жанре сказочника. За исключением нескольких игр со словами, которые по моему мнению в сказке смотрятся несколько чужеродно, мне очень понравилось. И то что фея представлена вполне реальным человеком – тоже. Все мы немного феи, просто не все еще нашли свой веер=)

Некро.

Как не странно – мне очень понравилось! «Странно» - поскольку мне вообще-то редко когда нравятся вещи написанные в подобном стиле. Но на Гранях у конкретно этого рассказа был неплохой шанс оказаться в моей личной тройке.
Оставляю исторический фактор: я не настолько знаю историю того периода, но сам стиль кажется очень реалистичным.
Из очепяток: «Считается, что на лепестки этого тюльпана впитали в себя кровь из боевой раны самого Салах ад-Дина.» Либо попала НА лепестки, либо впитали без предлога.
Из понравившегося: упоминание о белой прожилке на лепестках. Вкупе с описанием пореза, оставленного садовником, создает впечатление, что это именно тот самый цветок. И тюльпан воспринимается как вполне живой персонаж. Понравилось, конечно, не только это. Но момент как вишенка в коктейле – изящно завершил образ.

По рисунку

Разве что черты лица Айрунги на момент чтения той книги представлялись более старческими. Он ведь хорошо гримировался!

Ну, здесь сложно что-то сказать. Но скорее всего ты прав - я подумаю.

В рисунке есть определенная странность и пальцы вручающего не выглядят мужскими, хотя я и ничего не понимаю в рисунках, особенную загадку представляет для меня, как их рисуют!

Да, пальцы определенно не мужские. Но в описании персонажа делалось ударение какие они быстрые и ловкие. Для алхимика, фокусника и шарлотана - необходимая черта. Но вот мужественностью пришлось поступиться. Может здесь я и переборщила. Точно не знаю.
А рисуют обычно корандашем по бумаге =)

Поднос не вышел. Без надписи был уверен, что это подушка.

Тут ты меня поймал))) Рисовала по памяти, а только потом заглянула в оригинальный текст. Но! Решила что это подушка, уложенная на поднос. Как же без подушки-то? =)))))

общем, если это из какого-нибудь общеизвестного литературного источника, я заранее извиняюсь за невежество.
Едва ли могу сказать что-то большее.

Нет, персонажи не общеизвестны, просто так получилось, что на прикле их некоторые знают. Но неужели ты не можешь сказать совсем ничего? Я все же надеюсь что рисунок в отрыве от произведения тоже имеет хоть какую-то ценность. Хотя бы на уровне "нравится-не нравится"

вот разве что у меня создается впечатление рыжести Нуртора, а он вроде бы был чернобород… или это мне изменяет память?

Драконы вряд ли когда-нибудь имели причины жаловаться на память =)). Нет, Нуртор был именно чернобород. Здесь это скорее минус техники: монохром белый-сепия. Но с впечатлением и правда придется что-то делать. Спасибо за повод подумать.

Сообщение отредактировал Переплетчица - 26-03-2010, 19:44

Рюдо
Кусай, пока не в вену! улыбается
Насколько я помню, были здесь же, в Мансарде, твои вещи, которые мне нравились и я об этом писал.

Некро
Судя по тому, что сами Олди не любят обходиться без фантастических допущений, они не считают сугубо реалистическую литературу выше или лучше только за то, что она такая. Сдается мне, в приведенном тобой высказывании речь шла о тесте мастерства, а не об идеале творчества.

Визет
Фей трудно увидеть. И чем они ближе, тем труднее...

Сообщение отредактировал higf - 26-03-2010, 22:56