Дашаватара, три коротких дня

[НекроПехота >>>]

Десятая аватара

В храмах Вишну тех послушников, что не поспевают к первым лучам восходящего на востоке солнца, колотят палками. За леность. Сложно ли запомнить, что встающий ранее более добродетелен, поскольку лишний сон есть ничто иное как проявление лености, неуважения к наставнику и братьям, а также чванство и гордость?..
Однако в час рассвета священный цветок лотоса далеко не спешит открыть лепестки на встречу утренним лучам солнца. Означает ли это, что он также ленив, исполнен лишней гордости и жеманства, а значит – менее добродетелен?..
Но отчего же тогда лотос почитается за священное растение? Неужто в землях Индии нет цветка более достойного, более подходящего?.. Отчего Брахма рождается из лепестков этого ленивца, что произрастает из пупа Вишну, восседающего верхом на змее Шеше?
Видимо, не все способен охватить человеческий разум, окованный грубым железом рассудка. Значит, жаждущему знаний необходимы иные инструменты, куда более изощренные, чтобы проникнуть в святая святых мироздания, в самое его сердце, где покоится истина.

Ища спокойствия и уединения, помогающие собрать воедино тревожные мысли, три великие аватары пришли в небольшой городок, именуемый Саттарой. Шли они совсем иными путями, нежели теми, которые избирают возницы богато расписанных колесниц, путники, жаждущие ночлега, или торговцы, ведущие нагруженных мулов. Трое избегали людных дорог, предпочитая им затерянные в зарослях тропинки.
Появление аватар в Саттаре прошло почти незамеченным. Лишь совсем немногие из горожан могли похвастаться осведомленностью о подобных гостях, но, в силу определенных душевных качеств, предпочитали молчать. Ибо, как говорят мудрецы, если надоела удача, расскажи о ней на базаре или поделись на дороге.
Даже кшатрий Андьянва Одноглазый, которому пресветлый махараджа вверил город и окрестные земли, не ведал о прибытии аватар. Для него, ровно как и для тысячи других горожан, восход, возвестивший о начале нового дня, не нес с собой ничего нового. Сотни больших и маленьких дел ожидали их, заполняя сосуд внимания крупными булыжниками и мелким щебнем. Так что – столкнись кто с самим Шивой Разрушителем – прошел бы мимо, как проходит перегруженный мул мимо дворца пресветлого махараджи, не замечая его.
Тем временем три аватары уже искали – где бы преклонить им колени на последующие три дня. Найти ли заброшенную хижину неподалеку от городских стен, облюбовать ли цветущую рощицу рядом с веселым журчанием реки Синх или, может, попроситься в гости к одному из горожан?.., Хрустя солью в суставах, разливаясь смолой по мышцам – напоминал о себе пройденный путь. Пора, пора остановиться, дабы вкусить плоды деяний, что Судьба положила на блюдо наступающего дня.
Никто из аватар не знал подобен ли Вишну на вкус спелым яблокам, душистому плову или, может быть, напоминает сладости, привезенные с запада, но искренне надеялся обнаружить среди вышеупомянутых плодов тот, чьей кожуры касались пальцы Вишну.

Саттара тем временем просыпалась. Все выше и выше поднималось солнце, возвещая начало нового дня. Пробуждались ремесленники и торговцы, стражи и брахманы, бедняки и воры. С каждым новым лучом, проникших под ресницы города, все жарче и жарче разгорался огонь под чугунным чаном городской жизни, заставляя побулькивать его вязкое содержимое. Пройдет несколько часов, и чан вскипит, забулькает, взвоет сотнями голосов и зашипит тысячами сандалий. Оживут чайханы, наполнятся людьми дороги и базары, ступени храмов, облюбованные прокаженными и калеками, будут жалобно плакать и стенать, а священные водоемы преисполнятся нерушимого молчания, ибо они есть излюбленное место для медитации многих йогов и дервишей.
И пусть Саттара на первый взгляд покажется зауряднейшим из городов, похожим на сотни персидских, китайских, египетских городов, однако стоит заглянуть поглубже… впрочем, всему свое время.

---
итак, начинаем.
Здесь обсуждение

Сообщение отредактировал НекроПехота - 9-02-2009, 10:42

[Сигрид >>>]

Колесо судьбы, толкнувшее царя на разлуку с любимой Ситой, привело аватар Вишну небольшой город, достойный когда-нибудь стать провинцией Айодхьи, если Сансара удачно повернется.
Благостный восход огненного шара солнца возвещал погожий, приятный день, что радовало Шри Раму, словно улыбка любимой, и радостью этой должна напитаться земля, и все люди должны приобщиться той радости. Потому не пошел Царь в глубь города – если сладким сахаром хочешь сдобрить лепешку, не стоит внутрь совать руку – достаточно сыпать сверху теплое, словно живое, тесто. Поэтому, едва коснувшись своей аурой первых домов города Саттары, Рама свернул в рощу и там, у ручья, звонкоголосого и веселого, что наложница с бубном, остановился он после долгого пути, дабы в медитации провести несколько кратких часов.
В тени черешневого дерева, чьи плоды так же красны и сочны, как губы прелестной Ситы, и чьи изгибы так же плавны и изящны, как изгибы несравненной Ситы (и совсем немного не дотягивают до изгибов Сансары, что тоже является добродетелью, ибо изобличает не только стремление черешневого дерева к совершенству, но и отсутствие у него гордыни, так как на пару шагов дерево отстоит в своем совершенстве от совершенства суров).
Листья черешневого дерева, засыпа погружаясь в медитацию, думал Рама, такой идеальной формы, что соперничать могут лишь с миндалевидным разрезом дивных глаз царицы цариц Ситы.
Подобные мысли, вместо праздности, которая является величайшим пороком, окружавшие Раму перед медитацией, не могли пропасть втуне – и из вод созерцания бесконечного выплыл лотос Мудрости.
- Оммм, - воскликнул Шри Рама, вернувшись из медитации. – Омм! – еще раз, ликуя, возвестил он, и в медном отзвуке священного звука лепестками раскрылись отражения мира, что тысячи рук Кали.- О как прав был тот, назвавший все истинное – простым и лежащим на поверхности! Ведь очевидно то, что узнал я! Совершенством в мире является Вишну (то есть, я). Но Вишну (то есть, я), не так прекрасен, как женщина. Из женщин же самая прекрасная – Сита. Но Сита – моя верная жена и раба. Получается, я господин сущего, ибо в основе всего сущего лежит совершенная красота. Я вернулся к тому, с чего начал, как Сансара возвращается к исходной точке своего пути. Я подобен Сансаре. Омм!!
И юный царь пустился в веселый пляс, радуясь своей мысли и утру, плескающемуся в ручье и в глазах царя Шри Рамы.

Сообщение отредактировал Сигрид - 10-02-2009, 18:53

[Альфа 900I >>>]

- ... но после этого ты должен резко провернуться на месте, ибо удар ответный не замедлит нанести враг твой. Разумеется, если враг этот хоть что-то смыслит в искусстве военном. Осознал? Тогда отправляйся тренировать сей прием.
Кришна откинулся на спинку удобного тростникового кресла и обвел взглядом зал. Десять его лучших учеников сейчас тренировали крепость тел и разумов своих. После долгих странствий, после борьбы с кланом злобных ракшасов и победы над предводителем их, ужасным шестиглавым Алауриттом, аватар решил временно сменить род деятельности и поделиться своими знаниями с другими. В первом попавшемся городе он приказал воздвигнуть тренировочный зал, в который вскоре потянулись кшатрии со всей страны. Многим воинским хитростям мог научить их Кришна, многие способы укрепить силу тела он знал и многие примеры безусловной победы силы духа над телом рассказывал своим ученикам. Но не только воины приходили к Кришне за советом - много сложных ситуаций он уже успел разрешить, и не меньше ему еще предстояло...

[НекроПехота >>>]

- …обосновался в самом сердце Саттары вместе с целой оравой благородных учеников, - сокрушенно покачал головой кальянщик, - причем каждый из них, даром, что человек, кушает за целого слона!
Ветвистая смоковница, простирая над чалмами беседующих тяжелые (от весенней листвы) ветви, закачалась, словно подтверждая слова кальянщика.
- Что ж, понадобятся синекожему Кришне ученики, - усмехнулся монах.
Монах был единственным собеседником кальянщика в столь утренний час. Кроме него на потертых коврах, заботливо расстланных между корнями смаковницы.
- Так говорят к нам вскоре и другие известные персоны – едва ли не аватары! – пожалуют. Коли каждый из них явится в таком вот множественном числе, как Кришна, то скоро все богатства и запасы Саттары сморщится в крошечную изюминку, коей даже и воробышек насытиться не сумеет.
- До чего же бессмысленны богатства, коли ими даже гостей не накормить, - заметил монах, обвивая исхудавшими пальцами кальянную трубку. Вдохнув сладкий дым, он замер, обдумывая нечто. Обдумывал он так долго, что кальянщик даже обеспокоился.
- Как тебя зовут хоть, добрый человек? – спросил он, вглядываясь в остекленевшие глаза монаха.
- О, - выдохнул монах.
- Ом?..
- О.
- О?..
- Именно, О.
Кальянщик сморщился пробуя языком имя.
- Просто о?.. какое странное имя.
- Не о, а О, - поправил монах, - впрочем, если тебе не нравится, ты можешь называть меня Шрабхапрапутрой Триждырожденным.
- Ну ладно, пусть будет О, - смирился кальянщик, - а платить у тебя за кальян есть чем?
Монах смущенно пожал плечами.
Кальянщик вздохнул.
- Что ж, тогда хоть историю какую поведай… пока безлюдно так.
- Тогда слушай: сказ пойдет о великом Вишну, одна из аватар которого во главе помянутой тобой оравы учеников уменьшает запасы Саттары. Знаешь ли ты, кальянщик, как сотворяется вселенная?
- Зна…
- Один единственный человек, чей век длится все ничего, не способен понять насколько он ничтожен в движениях космоса, упорядочивающих и разрушающих. Он живет в мире, который кажется ему вечным – небо вечно, океан вечен, ветры тоже вечны. И неизвестно ему, что вся вселенная подобна человеку – ей тоже отведен положенный срок, по истечению которого ей суждено погибнуть.
- Слышал я эт…
- И вот в конце появляется Вишну – он вбирает в себя всю вселенную, после чего, видимо утомившись, засыпает. В предвечном океане великий змей Шеш, каждое из девяносто девяти колец которого в своем извечном движении подобно колесе Сансары, хранит и оберегает его. Когда, наконец, наступает…
-… когда, наконец, наступает пора нового сотворения, Вишну открывает глаза, а на его пупке расцветает лотос, в белоснежных лепестках которого пробуждается Брахма, который и исполняет задуманное Вишну, не так ли?..
- Как, однако бывает сложно платить в городе, - печально вздохнул монах, где каждый кальянщик способен мудростью сравниться с брахманом!
- Иди отсюда, бездельник Шрабхапрапутра, пока я не позвал стражу! И даже не смей отвечать мне, мол, каков кальян, такие и истории!..

nrpg: смиренно ожидая вводного поста Будды Гаутамы, спешу напомнитЬ, что участники прикла могут использовать любых неписей (в разумных пределах) для своих постов. Не одними советами жива аватара, как говорится.

[Черон >>>]

Тем временем, следя пути восходящего солнца, по дорожной ленте, вьющейся вдоль певучего Синха, шел Просветленный в окружении внимающих учеников. Полуприкрытые веки Будды едва мешали солнечному свету смешаться с сиянием, исходящим из его золотистых глаз, и ученики, бросая взгляды то на Просветленного, то на дорогу, ведущую к Саттаре, то на огненноликое светило, едва слышно перешептывались.
- Солнце, подобно учителю, могло бы вести за собой искателей тайного знания, - говорил Ваджра, прикрывая глаза ладонью. - Свет его подобен свету мудрости Будды, а движение его - прекраснейшее олицетворение Сансары!..
- Это так, - соглашался Праджангха, чертя веткой в дорожной пыли памятуемые изречения Будды. - Но не делай ошибки, принимая путевой знак за проводника. В движении по Колесу все едино, и разница даже между Учителем и придорожным камнем невелика - те, кто умеют видеть, даже в глазах камня найдут дхарану.
- Что ты! - вскричал Ваджра, гневно воздевая руки к небу. - Как можешь ты равнять какой-то камень и Будду!
- Ни в коем случае, - с достоинством отвечал Праджангха, воздевая свой посох, будто бы для защиты. - Разве не учил тебя наставник отрицать различия там, где они не нужны и находить их там, где они необходимы? Подумал бы лучше над тем, где найти Учителю место для ночлега!

И Ваджра, уязвленный, отступил на два шага, обратившись к Будде с тихим вопросом. Просветленный остановился и медленно повел рукой, указывая на небольшую сливовую рощу, ветви которой нависали над бегущей водой.
- Но учитель, не лучше было бы остановиться в городе, под крышей и у огня? - запротестовал было Ваджра. На что Будда, мягко улыбнувшись, ответил ему:
- Знаешь ли ты, зачем строят города?
- Чтобы укрыться от непогоды и диких зверей, учитель, - поклонившись, сказал Ваджра, и Будда кивнул.
- Воистину так. Но вместе с тем люди скрываются от языка цветов и шелеста воды, в бесконечной и безмолвной мудрости которых распускается невидимый цветок лотоса. Так что же надлежит делать, чтобы сохранить оба пути?
- Найти срединный путь, учитель, - снова склонился Ваджра, - который объединяет и заключает в себе два других.
- И снова ты прав, - сказал Просветленный. - Но мы не можем встать на краю дороги, под колесами повозок и ногами путников. Нам остается выбрать тот путь, чей голос мелодичнее произносит мантру. А сейчас, - улыбнулся Будда, - мне слышится голос лотоса.

И ученики раскинули шатер Просветленного на берегу реки.

Сообщение отредактировал Черон - 12-02-2009, 19:34

[Сигрид >>>]

(с мастером, зато без одного кусочка)

Подобно облакам, плывущим по небу, видения родной Адитьи проплывали перед взором Шри Рамы. Глаза великого царя были открыты, но он не видел ничего, кроме белокаменных стен, благоухающием изобилием садов и дивных форм любимой Ситы.
Правду, значит, говорят: можно переступить порог, но покинуть дом – в тысячи раз сложнее.
Уединение благостно действовало на Раму. Будучи денно и нощно окруженным сотнями слуг и служанок, что, подобно тонким нитям паутины, чуют малейшее движение паука, порхали вокруг него, стремясь предугадать желания их господина, Рама нередко чувствовал себя подавленным. Подобная забота, от которой нельзя было скрыться даже в оборотах Сансары (ибо добродетельная жизнь Рамы обязательно возродила бы его в качестве очередного царя…), обременяла великого героя. Тому, что однажды избавившил мир от владычества ужасного сторукого Равану, царя всех ракшасов, нередко наскучивали стены дворца.
Случалось даже так, что объятия любимой Ситы не радовали его!
А ныне… что говорить, Раме хотелось прыгать и плясать, петь и кричать, ибо душа его, исполненная блаженства, словно вновь перерождалась. Воистину, «продай козу», как сказал один мудрец.
- Прости, о великий… - коснулся слуха Рамы чей-то нежный голос.
Перед царем Адитьи на коленях стояла женщина. К удивлению Рамы, дева сияла красотой столь дивной и столь чистой, что на мгновение показалось царю, уж не Сита ли украдкой прокралась в его храм уединения?.. Еще большее удивление вызвали одежды девы, которые были грязны и черны, словно каждый день ей приходилось проводить в поле или в хлеве.
«Неужели шудры могут урождаться столь прекрасными?» - на дне души Рамы шевельнулась змея-гордыня.
- Случайности привела меня в твою рощу, - лобызая дивным личиком землю у ног царя, заговорила дева, - не гневись, владыка! Взгляни на меня, жену простого землепашца! Ни разу в жизни не пожалела я о жизни, на которую меня обрекла моя любовь, хотя могла ходить в жемчугах и золоте! Никогда и ничего не доводилось просить мне, но теперь я прошу – твоего совета, о мудрейший!
- Подними же лицо, дева, не для того сияет солнце, чтобы прятали люди от него глаза, как от неприкасаемого! Не гневи небеса, и расскажи, что привело к гниению прекрасный цветок персика? - Рама даже милостиво пододвинул ноги, чтобы нечестивая ненароком не коснулась его тени.
Когда дева подняла лицо, царь Адитьи как крупные, словно жемчужины (сколь не было это сравнение нелепым для неприкасаемой), слезы катились по щекам девы.
- Прости, о мудрый, но моя проблема такова: я – жена простого землепашца, более пяти рупий в ладошке ни разу в жизни не держала. Красота моя – не сочти за бахвальство пустое – привлекает многих, но я храню верность мужу своему, ибо люблю его и детей от него так, как не любила никогда и ничего.
Рассказ девы прервался всхлипами и шмыганьем красивого (пусть и раскрасневшегося) носика, но, несмотря на неподобающий для рассказа царю аккомпонемент, Рама слушал.
- Однажды меня приметил один богатый кшатрий. Денег у него столь же много, сколь капель в великой Ганг! Возжелал он меня – по одному взгляду ясно стало. Однако, за что я благодарность к нему в сердце храню, не стал брать меня силой, хоть и никто, и ничего не смогло бы наказать его за преступление… но он сделал мне предложение: коли я стану его – всего на три ночи – то он каждую ночь будет давать мне столько рупий, сколько я смогу унести!
Дева спрятала лицо и умолкла, словно страшась сказанного, однако вскоре продолжила:
- Конечно, я отказала! Однако совсем недавно страшная болезнь поразила моего мужа, сделав его беспомощным и бесполезным. Лекарства стоят денег, коих у нас нет. Дети – коих семеро –просят еды, которой неоткуда достать! Я не так сильна, как мой муж, и мне не справиться с плугом… да и есть они хотят прямо сейчас… не раз и не два думала я о том, чтобы согласиться на предложение кшатрия… однако… не будет ли это великим преступлением – против мужа, детей и небес, подаривших мне жизнь и любовь?.. Как поступить мне, о мудрейший?
Крепко задумался Шри Рама, и бурный ручей радости обернулся полноводным Индом задумчивости.
- Скажи мне, несущая грехи кармы, мил ли тебе тот кшатрий? - наконец проговорил царь, набирая в горсть листьев черешни
Он высок и статен, - ответила дева, - его помыслы хоть и несут в себе неверное, но он благороден и обходителен. Любая дева была бы счастлива родить ему наследника… однако я узы любви и брака связывают меня с другим.
- Посмотри на эту черешню, дева, - вместо ответа Рама указал рукой на стройное дерево, будто в сладостном танце однажды изогнувшее ствол. - Будешь ты его удобрять пометом священной коровы или золой от бумаги, на которой написана клевета - оно будет так же давать плоды. Если кшатрий этот столь благороден, что оставил тебе выбор и вознаградит тебя, если супруг твой получит деньги и лекартсва, если дети твои будут сыты и одеты - ты радоваться должна такому подарку, и семья твоя должна радоваться! - царь высыпал листья в ручей. Словно дни, они похожи друг на друга, и нет двух одинаковых. - Ты должна подарить тому кшатрию столько неги и блаженства, сколько не дарила и своему мужу, но сперва пусть он вышлет целителя. Негоже запускать болезнь.
Рама внимательно посмотрел на женщину. Вишну красив, царь знал это хотя бы от зеркала, в которое смотрелся каждое утро и каждый вечер.
- Но мудрый Рама! – воскликнула неприкасаемая, Разве не будет это нарушением обета, что я давала мужу? Люди будут считать меня распутной девкой, продающую себя за деньги!
- Но разве при всех собираешься ты ублажать того кшатрия! И разве млва людей дороже здоровья твоего мужа и господина и детей? Как вздойдешь ты с ним вместе на погребальный костер, так вздойди на алтарь самопожертвования, женщина! - Рама внимательно смотрел на нее и терзался мыслью, как бы узнать правду.
Прекрасная дева всхлипнула, спрятав лицо в тонких, словно ивовые ветви, руках. Рама дал ей то, ради чего она проделала путь в его рощу. Наконец, пересилив горе, овладевшее ею, он подняла голову и кивнула. Почти решительно.
- Хорошо, о великий. Я поступлю так, как ты велел.
- Слушай, дева, разве пришла ты для того, чтобы я сказал - нет, оставь умирать своего ужа и своих детей? Или отчего разбрасываешь сейчас жемчужины слез? Если бы я послал гонца и привез твоему мужу лекарств. а твоим детям - пищи, мне пришлось бы требовать с тебя плату, а что взять у той, что ничем не обладает, кроме красоты? Избавив же тебя, неразумная, от платы, я развратил бы тебя, а твоя карма и без того нечиста, раз ты родилась грязной шудрой, пусть и прекрасной, как моя улыбка. Ступай в лингам и помолись, возможно, разум твой и сердце придут к согласию, и ты исполнишь свой долг.
"Что же спросить у нее, чтобы знать наверняка?"
- Я поступлю так, как ты сказал мне, великий Рама, - поклонилась дева, - я верю, что мудрость твоя многократно превосходит мою, пуст и ранит меня. Я все исполню.
- Останься же со мной дева и посвяти себя медитации, дабы это укрепило тебя, - смилостивился Рама, с горечью видя, как не может слабая женщина побороть порока гордыни.

Сообщение отредактировал Сигрид - 16-02-2009, 20:57

[Альфа 900I >>>]

(c мастером)

Едва слуги, подаренные Кришне Кайамвой, поставленным в Саттаре самим махараджей управителем, успели раскурить чаши с благовонными смолами, расставить свечи и усладить натруженную спину великого мастера умелым массажем, как в двери покоев Кришны ворвался взмыленный муж.
Представший перед взором аватары Вишну кшатрий, несмотря на очевидную принадлежность к благородной касте кшатрия (на что указывали богатые одеяния и украшения), более всего походил на грязного шудра. Волосы его были спутаны и грязны, кожа покрыта пылью, а с губ сочилась пена. Словно едва выпрягся из колесничьей упряжки, после трехдневного пробега.
Не медля ни мгновения, кшатрий бухнулся в колени Кришне и возопил дурным голосом:
- О великий Кришна! Едва я услышал о том, что ты, носитель мудрости и великодушия предвечного Вишну, появился в наших краях, как я, не медля ни единого мгновения, бросил все и примчался сюда! Ибо – Тримурти свидетель – в делах моих запутанных не разобраться без мудрого совета, о котором и прошу тебя!
- Настоящему воину должно решать проблемы своими силами, - спокойно ответил Кришна. - Но истинная доблесть заключается в том, чтоб признать свою слабость и обратить за помощью тогда, когда это необходимо. Поведай же мне, в чем помощь тебе нужна?
- Безумие творится в доме моем! – вскричал кшатрий, - у меня есть стадо в семьдесят семь голов. Это число мои предки сохраняют испокон веков – от прародителя нашего рода повелось. Избыток – родившихся телят – я продавал на рынке, имея недурной доход. Так и жил.
Кшатрий говорил – тараторил! - столь быстро и сбивчиво, что Кришне пришлось собрать воедино все внимание (чтобы понять суть речи кшатрия) и гостеприимство (чтобы не выгнать его за столь пренебрежительное отношение к слушающему) воедино.
- Однако однажды вместо теленка я решил продать корову, стареющую и немощную. И вот, я поручил верному шудру-слуге отвести ее на рынок и уже попрощался с ним, как корова, стоявшая подле шудра, заговорила! Заговорила, о великий Кришна!
Рассказчик всплеснул руками, забегал по покоям Кришны – вперед-назад, вперед-назад. Великое беспокойство владело его членами.
- И как заговорила, о мудрейший! Она приказала – приказала! – чтобы ее не продавали, а чтобы накормили жарким, напоили чаем и угостили зефиром! И чтобы ей немедленно привели всех моих жен, дабы те ублажили ее! Подобная наглость, вне всякого сомнения, заслуживает только смерти, которую я обязательно бы подарил взбесившейся скотине… но ведь корова – священное животное, о великий!
Речь кшатрия пламенела яростью столь ярко, что заподозрить непрошенного гостя во лжи не смог даже наиподозрительнейший из подозрительных. Впрочем, всегда можно было заподозрить его в безумстве…
- Конечно же, я не стал продавать корову, - продолжал тем временем кшатрий, - я отвел ее в одну из своих комнат и оставил ее в одиночестве. Не медля ни мгновения я помчался к тебе, о мудрейший, чтобы спросить твоего совета – как мне поступить? Не проверяет ли меня какой-нибудь из богов, заподозривший меня в неправедности? Или это злая шутка ракшаса?..
Лицо Кришны оставалось безразличным, хотя никто не мог даже предположить, сколько усилий ему для этого потребовалось. Продолжительная пауза тоже была вызвана вовсе не нуждой обдумать чрезмерно сложную загадку. Наконец аватар заговорил.
- Я понимаю суть твоих затруднений, воин. Однако же есть выход и из такой беды. Ясно, что нет ничего священного в живом, столь далеком от дармы. Посему советую я тебе - не обращай внимания на досужие речи существа, а вместо того приведи его сюда, ибо есть у меня нужда самому на него взглянуть.
- Привести к тебе, о великий? – воскликнул кшатрий, сверкнув поблекшими от безумия глазами, - как же я, глупец, сразу до этого не догадался! Позволь мне, о великий, отлучиться на некоторое время.
И, более не говоря ни единойго слова, кшатрий выбежал из покоев Кришны. Лишь грязь на мраморных плитах, устилающих пол, напоминала присутствующим апсарам и аватаре великого Вишну о визите кшатрия.

Сообщение отредактировал Альфа 900I - 19-02-2009, 14:39

[Черон >>>]

(по большей части мастер)

- Утро – хорошее время для медитации, - как-то однажды сказал Будда, - впрочем, не в большей степени, нежели день, вечер и ночь.
Будда Гаутама медитировал. Ученики его удалились на почтительное расстояние и тихо переговаривались, в полголоса обсуждая последний коан, подаренный им учителем. Увы, никто из них еще не ведал, что строки этого коана в дальнейшем войдут в великую «Песню Дзадэн», сочиненную Хакуином. Или частично заимствованную…

Все существа изначально будды
Это как лед и вода
Без воды не бывает льда
Вне живых существ – где искать будд?

Над головой Будды простирались ветви молодой смоковницы – словно две капли воды похожей на ту, в тени которой Будда, после долгой медитации, познал истину. Один крошечный лист, подточенный гусеницей, оторвался от ветки и медленно опустился на бритую голову Приходящего-Просто-Так.
Едва ощутимое прикосновение поразило Будду, ворвавшись в его мысли коротким двоестишием:

Когда зачерпываю воду, в моих руках – луна,
Когда срываю цветок, благоухает мое платье.

Будда открыл глаза и узрел старика, простершегося ниц. Старец был сед, его руки покрыты шрамами и мозолями, неповторимое сочетание которых выдавали в старике рыбака. Скудная одежда, прикрывавшая изъеденное морщинами и изрытое складками тело, была бедна, худа и залатана так часто, как часто ложатся друг к другу волосы в длинной бороде старца.
- О великий, - зашелся в приступе кашля старик, - обращаюсь к тебе, ибо ты – носитель великой мудрости. Я столкнулся с трудным выбором. Старость похитила мой разум, и я надеюсь на твой, о великий. Не откажешь ли ты мне в совете?
- Порою разум в поисках ответов оказывается не помощником, а противником, - смежив веки, ответил Будда. - Спрашивай, и я постараюсь помочь твоему следованию по Пути.
- О великий, моя жизнь проста, как и мое ремесло. Каждый день я просыпаясь засветло, собираю снасти и отправляюсь рыбачить. Днем, вернувшись домой, я чиню снасти, затем, если мой улов велик, я отправляюсь на рынок. А затем, вечером, я вновь отправляюсь на рыбалку… лишь для того, чтобы вновь отправить на рыбалку… ежедневно я возношу молитвы Вишну и по праздникам совершаю положенные жертвоприношения…
Глаза рыбака увлажнились. Будде не нужно было быть Буддой (на миг непрошенная мысль кольнула Гаутаму – может ли он, Будда, не быть Буддой?), чтобы почувствовать сколь велика обида, сокрытая в голосе шудра.
- Сосед же мой, такой же рыбак. Я одинок, а у него есть красивая жена и двое сыновей. Я работаю денно и нощно, не покладая рук, а он порой позволяет себе спать до полудня. Я добродетелен и следую закону богов, возношу им хвалы, жертвы и без устали повторяю священные мантры. Мой сосед же живет так, словно кроме него и его семьи в этом мире ничего нет. Однако вопреки его нечестивости жизнь его полна удовольствий, все, что не предпримет он, все оборачивается удачей… скажи, о великий, почему так происходит? От чего судьба столь несправедлива ко мне? Что предпринять мне, чтобы заслужить ее благосклонность?
- Я расскажу тебе историю о двух монахах, - склонив голову, благочестиво произнес Будда вместо ответа. - Оба они усердно трудились в монастыре, проводя дни в молитвах и медитации, пока не стали санньяси, и не приступили к постижению Пути. Тогда первый из них сел на пороге в тени смоковницы и семь дней и ночей медитировал, представляя золотой лотос и размышляя о сущности движения и недеяния. Второй же в это время, даже не подумав осмыслить прощание с монастырской обителью, пустился в странствия и шел, не оглядываясь и не прославляя в людных местах Будду. С тех пор прошло много лет, но и по сей день первый санньясин сидит в тени уже постаревшей смоковницы и думает о том, как он однажды отправится в путь. Второй же тем временем прошел тысячи дорог, и однажды вернулся к порогу родного монастыря, где и застал первого брата - погруженный в себя, за эти годы он разучился ходить.
- О мудрец, - взмолился рыбак, - мне нет дела до того, где и как закончит мой сосед. Я желаю блага ему, если у меня самого есть благо. Ежели я есть тот монах, что прошел тысячи дорог, то на этих дорогах я не нашел ничего из того, что искал.
- Ты неверно понял меня, - улыбнулся Просветленный. - В этой притче ты подобен тому, что остается на месте и славит меня, надеясь обрести озарение. Твой же сосед следует тому пути, что лежит прямо перед ним, и счастлив тому, что может идти. Это ли не величайшее благословение, превосходящее все мое учение? Так живи же в первую очередь для следования собственному пути, достойный шудр, и не пытайся стать путем Будды. Ибо сказано - каждый в свое время выходит к нему. Достаточно лишь иметь ноги. Ведь значение дхармы ты уже постиг.
- То есть, ты говоришь, о мудрейший, что мне больше не стоит молиться и приносить жертвы? Если я завидую своему соседу, мне стоит следовать тем же путем, которым идет он?
- Воистину так. Пусть твое сердце будет обращенным к Будде, руки же твои вместо непрестанных молений пусть выстроят себе дом - так от них будет намного больше пользы!

[Сигрид >>>]

Предаваясь чести и удовольствию медитации рядом с прекрасной шудрой, Рама, тем не менее не мог оставить в стороне тяжелую вязанку размышлений. Как чудесно и логично было бы, если бы Вишну Опекун выбрал для воплощения сей дивный плод, что в медитации и молитве так трогательно закрыла глаза и склонила на пышную грудь свою очаровательную голову! Но, к сожалению, жестокий мир устроен подобно кольцам змея Шеша. Мир вообще очень несправедливо устроен.
И царь царей обратил мысленный взор и слух свой к тем, кого мог назвать братьями, и едва не вывалился из медитации, узрев и услышав, чем занимались благочестивые воплощения Тримурти.
Рама задумался, так глубоко, что у него заломило виски. Кроме этого прелестного цветка, ее мужа, кшатрия, что предложил ей милость и нерожденного младенца, который появится от их союза – а не его ли невинным прекрасным тельцем захочет воспользоваться Вишну, как скорлупкой для благовоний.
Тот рыбак, что явился Будде – Рама поморщился, вспоминая, и тут же выбросил такую мысль. Вишну слишком велик, чтобы избрать грязную Варну для воплощения.
Но вот второй кшатрий и его корова.. Шамбала была любимицей богов, но земные ее сестры, хоть и являлись священными, не обладали драгоценным даром речи? Ужели кто-то вздумал посмеяться? И над кем? Над Кришной? Только безумец добровольно подцепит пальцем зуб гюрзы.
Безумец – или тот, кто точно знает о своей безнаказанности?....
Рама сорвал еще один лист черешни

[НекроПехота >>>]

Расталкивая в сторону непослушные облака, солнце неспешно карабкалось по небосклону. Время текло – неспешно, но верно и неотвратимо.
Едва ли кто-либо – даже высшие из существ, принадлежащие к Тримурти – мог осознать сколь значимо каждое проходящее мгновение, в котором столь тесно сплетаются мириады мириадов судеб. Судеб тех, кто в данный исчезающий миг воплощают себя в тысячах разнообразнейших форм – форм животных, людей, растений.
Можно прочесть тебя, о мгновение? Можно ли понять? Можно ли остановить и обратить твой бег вспять?
Может, ты и есть Вишну?

Не обращая внимания на призывы случайного разума, время шло, и день все прибывал. Оживали базары, переполняясь звоном монет и криками купцов, пробуждались площади, вскипая бормотанием священных мантр, открывали двери храмы, источая манящий запах благовоний.
В этом чудовищном многообразии – где искать тебя, Вишну? За какой дверью, под какой кочкой, в чьей постели скрываешься ты?
По дороге в зал, где остановился Кришна, спешил, погоняя корову, кшатрий. Взгляни на него кто-нибудь, так немедленно сочтет – безумец! Едва ли за пылью, окутавшей его силуэт, за огнем, овладевшим его разумом, кто-либо смог бы разобрать почтенного кшатрия, державшего десятки коров, владевшего пятью женами и растившего пятнадцать сыновей. Сколь обманчива внешность!

По той же дороге, но лишь в другом направлении, шагало еще двое. В их сердцах пульсировал вопрос. Эта пульсация – невыносимо раня сердце – гнала их в поисках мудрости, к стопам аватар Вишну.
День прибывал.

[Альфа 900I >>>]

(с мастером)

Ученики великого Кришны были немало удивлены возвращению кшатрия, поскольку привыкли, что расположения (необходимого для скромной аудиенции) великой аватары добиться дважды - почти невозможно. Но каково было их удивление, когда кшатрий вернулся не один, а с коровой!
- Вот, о великий, - пробившись в покои Кришны, поклонился кшатрий, - это и есть та самая корова, о которой я говорил.
Аватар подошел к возмутительнице порядка и внимательно посмотрел ей в глаза.
- До меня дошли слухи, что ты недовольна тем, как обращается с тобой сей доблестный воин. Что ты можешь сказать?
Корова медленно наклонила голову на бок и смерила Кришну недоумевающим взглядом. Он словно говорил: "что за безумец спрашивает корову? Неужели он думает, что корова может говорить?". Однако затем, вопреки собственному взгляду, она произнесла:
- О великий Кришна, конечно недовольна! Сей недостойный обращается со мной так, словно я - неприкасаемый! Он хотел продать меня, приказывал доить меня и кормил простым сеном! Скажи, о мудрейший, ты бы стерпел подобное обращение?..
Наклонил свою голову вперед Кришна и заговорил негромко, слышный одной лишь корове:
- Но разве не является отказ от благ земных одним из качеств, для нирваны необходимых? Воин сей пусть не проявил всего того уважения, что мог, но и упрекнуть его беспристрастный наблюдатель не смог бы ни в чем. И странно мне слышать речи такие от священного животного. Уж не дурачишь ли ты меня, восьмое воплощение Великого? Властью своей, по праву данной, заклинаю - если скрываешь ты свой облик истинный - яви его немедля!
Недоумение, с которым корова посмотрела на Кришну, было настолько искренним, что подозревать священное парнокопытное во лжи не смог бы никто.
- О чем ты говоришь, о великий? Разве я, Мададжа, не есть тот кшатрий, о котором ты говоришь? Я - потомственный воин, чей отец участвовал в битве при Курушектре, а сей недостойный червь на самом деле мой раб! Он присвоил себе те блага, которые по праву должны принадлежать мне!
Увы, корова изъяснялась достаточно громко, чтобы кшатрий, что привел ее, мог разобрать произнесенное.
- Да будь ты проклято, безумное животное! - вскричал он, размахивая руками, - о великий Кришна, разве не видишь ты, что перед тобой - ракшас, играющий с нами дурную шутку?!..
Нахмурился аватар.
- Пусть правду говоришь ты. Но как же так вышло, что облик твой вполне определенно принадлежит не кшатрию, но священному животному?
- О великий Кришна, - взмычала корова, - в этом, видимо, происки того ракшаса, который прикрывается моим лицом и именем. Я простой воин - откуда же мне знать такие подробности?
- Двое вас, но лишь один настоящий кшатрий. Это задача, и решить её непросто. И хорошо поразмыслить надо бы мне ... Но послушай-ка, корова, - Кришна повернулся к животному, - я совсем забыл о правилах приличия. Кшатрий сказал мне, что тебе угодно чаю, жаркого и зефира. Не перепутал ли я чего?
- Ничего, о великий. Лишь одно дополнение: пусть этого лжеца лишат возможности прикасаться к моим законным женам!
Аватар улыбнулся еще шире.
- Вот как? Я учту твое пожелание. А чем бы предпочел отобедать ты, воин? - Кришна повернулся к кшатрию.
- Отобедать?.. - опешил тот, - я бы не отказался от мяса... лишь бы оно не было приготовлено руками шудра. Хотя зефир тоже недурственен.
Лицо Кришны на миг помрачнело, однако спокойная улыбка вернулась во мгновение ока:
- Тоже мяса? Весьма интересно, весьма... что же, я отдам распоряжение обеспечить нас трапезой.
Аватар подал малозаметный знак и уже через несколько минут вниманию гостей был представлен сытный стол...

[Сигрид >>>]

(втроем)

Слуги сновали вокруг и быстро сервировали стол, а Кришна отошел к окну и выглянул наружу. Тот, с кем хотел он переговорить, находился далеко за пределами слышимости, но для аватары это не составляло особой проблемы.
- Мне нужен твой совет, мой мудрый друг.
Сидевший на берегу реки, за целую крошу от тренировочного зала, Рама потянулся сладко. Ах вот, куда же без него, мудрейшего и красивейшего из царей!
- Я слугаю тебя, мой друг, - ответил он, таки не придумав для Кришны подходящего эпитета. В самом деле, не Черным же его называть?
- Нужен мне совет твой, ибо ситуация предо мной непростая, - и аватар вкратце изложил своему собеседнику суть возникшей проблемы. - Очевидно, что по меньшей мере один из них - самозванец. Но кто - это вопрос. Что бы ты посоветовал мне?
- О, я вижу лишь один путь решения, друг. Так как оба называют себя кшатриями, прверь, знают ли они Дхарму Кшатры, - ответил Шри Рама, поднимаясь.
- Дхарма Кшатры ... что ж, это мудрый совет. Благодарю тебя, друг мой. Думаю, что уже знаю, как это сделаю...
- И как же, мой младший брат по духу? Не станешь же ты задавать им обоим вопросы? - царь усмехнулся, проводя большим пальцем по носу. Мысленный разговор не позволял передавать эмоции - значит, Рама мог позволить себе смешок.
- О, я слишком плохо их знаю, чтоб проверять знания прошлого этого кшатрия. Вопросы по Дхарме же будут слишком явными. Нет, я лишь вскользь упомяну, что местный повар, вайшья Канхагун, родом из тех же мест, что и сам кшатрий...
- О, твой ум тоньше синского шелка, друг. Но что это даст?
- Тот из них, кто кшатрием является по духу и праву, не сможет спокойно вкушать пищу, изготовленную руками не брахмана, но лишь вайшьи. Вот по их реакции я и попробую определить самозванца...
- Вайшьи и шудры, друг. Дхарма пердписывает запрет на пишу, приготовленную обеими низшими варнами. Но ты умен - совсем как я, ведь мы - аватары одного Опекуна, не правда ли? - Рама мурлыкал, искоса оглядываясь на девушку. - И да, ни корова, ни сам кшатрий не кажутся мне похожими на Вишну...

Аватар отошел от окна. Стол уже ломился от разнообразнейших явств, и оба возможных кшатрия ожидали хозяина пиршества, каковой не замедлил к ним присоединиться.
- Рекомендую вам это жаркое, - простер длань Кришна. - Мой обычный повар болен, но сегодняшнюю трапезу приготовил его помощник, вайшья Канхагун. Кстати сказать, Мададжа, он родом из тех же мест, что и ты - и с помощью его мы сможем разрешить твою проблему.

[Альфа 900I >>>]

(+Сигрид и мастер)

- Эфто какфим обфасом? - поинтересовался кшатрий Мададжа, азартно пережевывая, пожалуй, слишком большой кусок мяса.
Взгляд Кришны обратился к священной скотине: едва ли Кришна, привыкший к общению с грешными людьми, понимал сколь велики мимические возможности коровьей морды и посему не мог проникнуть в святая святых рогатой души. Тем не менее корова не выказала особого аппетита - ее блюдо осталось нетронутым.
- Ты, почтенный, сказал - вайшья?.. - промычал якобы-Мададжа.
- Смотри, брат! - обрадованно воскликнул Рама вслух, подпрыгивая на одной ноге и хлопая в ладоши. Спохватившись, он повторил реплику, но уже мысленно, обращаясь к Кришне. - Смотри-ка, корова воротит морду! Хотя я удивился бы, если бы вместо сена священное животное принялось за мясо. Но осторожнее, ракшасы злы.
Черный мысленно кивнул и повернулся к корове.
- Вайшья, да. Впрочем, на примере нашего друга мы видим, что кшатрия не должны заботить такие мелочи - не правда ли, Мададжа? Или как там тебя зовут по-настоящему?
Движение челюстей кшатрия замедлилось, а потом и вовсе оборвалось. В его черных глазах вспыхнуло недоумение, поспешно сменившееся пониманием ошибочности той поспешности, с который кшатрий приступил к трапезе.
- Ох! - выдохнул он, одновремменно с этим выплевывая содержимое рта на стол, - вайшья! Мои старые уши подвели меня!
Кришна услышал как голос кшатрия, сначала охваченный предательской дрожью гортани, обрел уверенность и даже в чем-то нахальство.
- Хозяин! Как ты мог учинить столь злую шутку с нами - твоими гостями?.. Разве это видано!
Кришна вздохнул. Его гости явно не собирались облегчать ему решение задачи.
- Я мог бы поверить в то, что это лишь минутная невнимательность, тогда как мошенник был начеку и смог вовремя отреагировать - хотя, много ли стоит кшатрий, способный на такие слабости? Я мог бы и впрямь воспользоваться помощью кого-то, кто знает настоящего кшатрия - но если вы вынудите меня прибегнуть к таким сложностям, в конце вы столкнетесь с действительно рассерженным аватарой. Посему, я даю вам последний шанс. Кто из вас настоящий Мададжа?
Два якобы-кшатрия переглянулись и с единодушием, достойным единоутробных братьев, ответили:
- Я!
- Великолепно, - со сталью в голосе произнес Кришна. - Кшатрию да надлежит вести себя, подобно кшатрию. Ты, - аватар повернулся к "Мададже"-человеку, - тотчас же отправляешься в город Каушараву, где, по слухам, бесчинствует опаснейшая банда разбойников. Кшатрии тех мест не справляются со своими обязанностями. Ты же, - взгляд перешел на корову, - коль скоро считаешь себя кшатрием, не должен пасовать перед трудностями. Очевидно, что вы не можете соревноваться на равных, пока ты находишься в этом теле. Найди того, кто сможет вернуть тебе твой облик - ибо я здесь бессилен. Проявив силу духа настоящего воина, ты просто не сможешь не преуспеть в этом. Отправляйтесь же!

[Bishop >>>]

Прикл закрыт за истечением месяца.

Модератор