Над облаками

[Scorpion(Archon) >>>]

(и с участием Тельтиара)

- И все же, оставьте хоть немного пирожных для государя, - заметил оказавшийся возле трона военный министр (видимо, он успел обойти всех присутствующих офицеров-волитаров, и возвращался на свое место). - Он ведь может обидеться.
- Не обидится. Его новый повар старается вовсю, искренне надеясь, что Смотрители поутихнут и уж его-то в воровстве не обвинят. В чём лично я не уверен. Смерть лорда Дрейна - да примут и одарят его Четверо вечным покоем - только распалила самых верных и развязала руки самым опасным. Этим ещё предстоит заниматься и заниматься, милорд. Но не сегодня. Сегодня мы вспоминаем павших и пьём во здравие живых, - Давион казался самой любезностью со всеми. Дворяне людей и волитаров, рыцари, гвардейцы, слуги. Джаст всегда был доброжелателен и вежлив, но сегодня на троне сидел уже не он, а Император Астерион-Волитар, и сомневаться в этом не приходилось ни мгновения.
- Смотрители - словно обоюдоострый меч, если не сумеем направить его на врагов Альянса, он с легкостью обернется против нас, - прошептал, обходя трон Миклас, и добавил уже гораздо громче: - Да упокоятся с миром души павших за правое дело!
- И да возрадуются Четверо, взирая на своих детей, - подхватил Давион и незаметно кивнул министру.
Алсиманд ворковала с тремя дочерьми лорда Эвейара, а сам их отец постоянно поправлял при виде юной красавицы длинную седую косу и чуть синел от смущения. Непонятно было, что влияет на старика больше - вырез платья Алсиманд или внимание дочери старого противника его покойного господина к его девочкам, самой старшей из которых не было ещё и пятнадцати, при пожилом-то отце. С Эвейаром стоило бы поговорить - он имел все шансы войти в совет высокородных, но пока не вошёл... Как и с сидевшим возле него лордом Кайрисом не помешает перемолвиться чуть позже. Недавно освобождённый, но уже явно идущий на лад, Кайрис постоянно вставал из-за стола и перешёптывался то с Бректором Брионом, то с кем-то из людей. Судя по виду последних, Джаст предположил, что это - те дворяне, что не чураются общаться с купцами. Значит, назначение Винзора верховным казначеем Альянса Кайрису не безразлично. Ничего, они с дядей Бректором ещё додумаются, как подрастить казну - им только бы время дать...
- Его Величество Король Человечества Менгаард Первый!
Казалось, Мажордом забыл перестать бить посохом по полу, но нет - это была уже тяжелая походка государя Альянса. Менгаард вошел в двери зала, на его фоне сразу ставшие узкими и неудобными, в сопровождении троих лордов - Эрнесто Матеуса, Смотрителя Гардероба Бенжамина Мэйта, и Филеоса Гэнона, нового Хранителя Трости (к слову сама трость - из кости грифона с лидиумным набалдашником - сейчас находилась в монаршей руке), и четверых стражников. Обычно короля так же сопровождала леди Милеана, но сейчас ее рядом не было.
Несомненно, бросилась в глаза присутствующим и причина опоздания государя - он был аккуратно подстрижен, выбрит, а его роскошные бакендабрды выравнены по последней моде, даже его лицо благодаря этом казалось не столь пухлым.
- Государь Менгаард, я счастлив видеть вас! - Давион, разумеется, поднялся, а леди Рейс, лишь завидев правителя людей, взлетела и столь грациозно сделала реверанс, что дочери лорда Эвейара заохали все разом. - Мы так боялись, что вы пропустите самое интересное, государь. Присоединяйтесь к нам. И вы, благородные лорды, разделите с нами трапезу в честь живых и в память о мёртвых.
- Приветствую славных лордов Альянса, - король обвел взглядом всех собравшихся, некоторым кивнув отдельно, после чем направился к трону.
Чтобы государю удалось пройти, пришлось раздвигать столы, однако слуги сделали это быстро, не заставляя короля ждать ни единого лишнего мгновения. И вот, наконец, Менгаард опустился в каменное кресло рядом с Давионом Волитаром, а кто-то тут же услужливо поднес ему блюдо с пирожными.
- Я правда очень рад, что вы нас посетили, ваше Величество, - улыбнулся Давион, подхватывая между делом спелое зелёное яблоко. - Я берёг для вас самое лучшее, что только мог на сегодня приготовить. Скажите... у вас никогда не было шута? Или придворного менестреля, акробата... кого-то для развлечения, а не серьёзных дел?
- Ты ведь обещал мне песню утром, Джаст, - припомнил король.
- Конечно! И не одну! Я помню свои обещания и держу их - Император на то и Император, чтобы держать своё слово! - Давион повернулся к гостям. - Милорд Таллас! Что же вы сели так далеко? Идите к нам, Вице-Королю не подобает так далеко отходить от своего монарха! Кресло для лорда Талласа рядом с нами!
- Благодарю за оказанную честь, Ваше Величество.
Лорд Айрон поднялся из-за стола, наградив окружающих презрительным взглядом (больше всего желчи при этом досталось его супруге и сопровождавшему ее Оррику). Судя по надменному выражению лица Вице-Короля, он считал, что его сейчас при всех как минимум осыплют почестями и подарками, остальным на зависть (а втайне он деялся, что принц еще и о разрыве союза с орками объявит).
- Вина для Вице-Короля! Вина, фруктов и жаркое, с особым соусом, о котором я говорил этому лентяю-повару час назад! - продолжал рассыпаться в любезностях Император. - Милорд Таллас, насколько мне известно, вы не только достойный дворянин и верный сын отечества, но ещё и обладатель поистине утончённого вкуса. Я знаю, доверять слухам недостойно правителя, но людям языки не завяжешь, а волитарам разве что гири к ним цеплять! так это правда - что вы будто бы знаток искусств и ценитель прекрасного?
- Ваше Величество сильно преувеличивает мои достоинства, - не слишком умело попытался сделать вид, что смущен похвалой Айрон, да и, судя по всему, не слишком хотел это делать: - Однако, мой прадед, Гаспар Таллас, на собственные средства учредил галерею Искусств в Столице и всячески поддерживал музыкантов и художников.
- Видимо поэтому в Железном Замке висит больше сотни его портретов, - усмехнулся кто-то на другом конце стола, однако Вице-Король сделал вид, что не услышал.
- Я, знаете ли, стараюсь продолжать эту традицию.
- Ооо, достойно, весьма достойно! А позвольте узнать, какой вид искусства вы предпочитаете остальным? Мы, как видите, сегодня слушаем чудесную музыку, а пение наших рыцарей воистину устрашит любого врага - правда хотелось бы надеяться, что мужеством, а не громким криком. так ведь, герои Альянса?
- Точно так, Император!
- Воистину так!
- Верно, ваше Величество! - на все голоса кричали рыцари; громче всех - разумеется уже малость захмелевший Рейнальд Зегенхайм.
- Позовите лютниста, государь, - посоветовал Айрон, польщенный оказанной ему честью. - Вы не останетесь разочарованным.
- Знаете, на этот случай у меня есть особый певец. Я откопал его с большим трудом, но воистину только такой восхитительный голос способен прославить доблесть сынов Альянса и их подвиги, прошлые и будущие! Ваше Величество, дозволите ли мне пригласить его - всё-таки я обещал его вам!
Король Человечества благодушно улыбнулся:
- Конечно, Давион, я с радостью послушаю его, - он задумчиво посмотрел на пирожные, а затем со вздохом придвинул поближе окорок скриа (довольно жесткий, но обладавший весьма изысканным вкусом). - Медицина выяснила, что хорошее пение способствует пищеварению.
- Значит это нам всем пойдёт на благо, - Давион трижды хлопнул в ладоши. - Введите нашего особого гостя.
Смолкло пение - прямо на середине "багровой волны", повествующей о стойкой защите земель Альянса в одну из годин былых бедствий. Смолкла музыка, голоса гостей притихли. Все взоры обратились к широко распахнувшимся главным дверям.
Через которые двое гвардейцев, словно почётный караул при важной особе, помогли пройти человеческому мужчине, одетому по последней моде. Чистый, надушенный, приодетый и украшенный, как праздничный торт, он почти полностью изменился, и всё же не узнать его было нельзя.
Это был бывший трактирный певец, Марти Молот.

[V-Z >>>]

День десятый, поздний вечер
Дворец Высокородных. Ритуал Воли (с Даэлинн вместе)
– Как все-таки странно, – Киймар обходил зал по кругу, задумчиво разглядывая роспись.
– Что именно, мастер Киймар? – отозвалась сверху Саймии. Мастер Воздуха парила у самого потолка, осматривая овальную кладку.
По залу гулял легкий ветерок, доносивший Виане обо всех неровностях и трещинах, если таковые удавалось обнаружить.
– Я не видел предыдущего Ритуала. А этот проходит в совершенно другом месте, так что Зал Четверых в блеске Воли я опять-таки не увижу.
– Большинство магов Ритуала не видят никак, – засмеялась волитари, спускаясь вниз. – А зал превосходный, жаль, что я здесь так редко бывала. Вот вроде бы комната – но в ней свободно гуляет ветер. Думаю, тут любой из стихий привольно будет… как и в Университете.
– Видимо, для того и строили, – рассудил Мастер Сведений. – Что ж, тем лучше.
– Сколько еще времени осталось?
– До назначенного – около получаса, – мгновенно отозвался Киймар, у которого было превосходное чувство времени. – Сейчас уже наши коллеги должны собираться… а, вот и они.
И действительно, в зал уже входили участники Ритуала. Киймар подумал, что даже без Ритуала это собрание уникально – редко когда в одном месте и в одно время собирается столько могущественных магов.
Мастера Совета – он сам, Саймии, Венаат, Демрис и готовящийся к принятию титула Архимага Велгест. Леди Милеана. Заместители Астремиса и Велгеста, а также один из сильных магов, очень вовремя оказавшихся в Столице.
С последним Киймар незадолго до этого беседовал пару часов, убеждаясь, что он точно знает, что и как делать во время Ритуала. Правда, роль ему отводилась по большей части страховочная, но Мастер Сведений предпочитал не рисковать.
Он вежливо кивнул каждому из коллег и отошел на северо-запад зала – именно там Тиверен должен был находиться во время обряда.
Саймии же, занимая место у северной стороны зала, бросила взгляд на Венаата. Говорящий от Университета казался совершенно спокойным, и лицо его выражало лишь безмятежное ожидание и вежливый интерес.
Мастер Воздуха и Велгест долго спорили – стоит ли вообще допускать Венаата к обряду? Или следует попробовать схватить его до начала ритуала? В пользу последнего говорило многое, но все соображения перевешивал простой факт: одну из позиций в ритуале был обязан занимать маг Воды не слабее определенного уровня, и взять его было неоткуда. А оба Мастера сошлись на том, что во время обряда Венаат ничего предпринимать не будет – похоже, он собирался манипулировать Архимагом, хотя еще было неясно, каким образом. Но если он вмешается во время ритуала, то погибнет и сам, а такого вряд ли можно было ожидать.
Остальные вели себя так же спокойно. Демрис, занявший позицию напротив, был как всегда, непроницаем и медлителен; Велгест, проходивший в центр, слегка нервничал, но это и понятно. Ритуал-то будет именно на нем сконцентрирован.
Взгляд Вианы скользнул по трем менее знакомым ей лицах. Марену Гальтраю, заменявшему Астремиса, было заметно не по себе, и это Мастер Воздуха вполне понимала – не успел сесть в кресло наставника, и сразу же оказался участником важнейшего ритуала Университета.
Зато Миалина Веллари, изящная хрупкая волитари, заместительница Велгеста, была совершенно спокойна; Мастер Воды подобрал себе в преемники волшебницу с отменным самоконтролем.
С особенным интересом Саймии оглядела Дорлека Сомнара, племянника Казначея и коллегу-Воздушника. Молодой волитар явно еще не свыкся с тем, что вдруг оказался приглашен на столь важное дело; не помогла даже беседа с Киймаром, несмотря на всем известную способность Мастера Сведений успокаивать самых нервозных студентов.
Ну, разумеется, от леди Милеаны трудно было бы ожидать потери самообладания, хотя еще несколько дней назад придворная волитари не предполагала, что какими-то судьбами окажется вовлечена в важнейшее событие для Университета. Все-таки она числилась там только в статусе выпускника, пусть и довольно успешного. Огненная чуть заметно усмехнулась - высокое положение при правителях Альянса тоже кое-чего стоило. Лаари оглядела зал и собравшихся магов, определяя свое место в предстоящем действе.
– Уважаемые мастера, все помнят свои обязанности? – осведомилась Виана. Возможно, это и было излишним, но Мастер Воздуха предпочитала лишний раз все выверить. С каждой минутой она ощущала все большую нервозность; в конце концов, из всех присутствующих прошлый Ритуал помнил один Демрис. – Мастера стихий размещаются крестом по сторонам света, Мастер Сведений занимает позицию на северо-западе, Говорящий – на северо-востоке, мастер Сомнар – на юго-востоке, леди Милеана – на юго-западе.
– А мастер Велгест – в центре, – мягко закончил Венаат. – Не беспокойтесь, мастер Саймии, все присутствующие помнят свои обязанности. Не правда ли?
В устах Венаата эта фраза волитари показалась зловещей. Но, разумеется, она этого вслух не произнесла; лишь отметила про себя, что надо очень тщательно наблюдать за тем, как бы Говорящий не повлиял на будущего Архимага.
Она глубоко вздохнула, ощущая, как вокруг тела закручиваются пока что еле ощутимые потоки ветра.
– Тогда начинаем, коллеги.
– Не будем терять ни минуты, – произнес Велгест, неподвижно замерший в центре зала. Как и было положено по ритуалу, он был одет лишь в легкую рубашку и штаны – дабы ничто не мешало течению энергий. Никаких украшений – в анналах Университета был живо описан случай, как проходившего Ритуал мага искалечило из-за того, что его медальон и кольца исказили магические потоки. К счастью, остальные участники были в вопросах одежды не ограничены.
Саймии оглядела всех, и, вновь вздохнув, подтвердила:
– Начинаем.
В зале наступила полная тишина; сейчас маги, несмотря на различия внешности и возраста, выглядели почти одинаково – из-за сосредоточенности и отрешенности, ясно читавшейся во взглядах.
Зал был полностью запечатан – но, по мере того, как Мастера и заместители шаг за шагом наполняли силой ярко пылающее в памяти заклинание, по стенам начал гулять ветер. Сперва слабый, потом все сильнее и сильнее…
Но не сдвинулась ни одна пылинка – этот ветер, не касающийся материального мира, ощущали только маги.
– Пора, – беззвучно выдохнула Саймии, глядя налево – на Марена Гальтрая.
Как солнце идет с востока на запад – так и ритуал начинался с Огня, расположенного на востоке.
– Огонь Небесный, призови сюда светлое пламя, и даруй благословение тому, кто станет Волей твоей!
Голос преемника Астремиса не дрогнул – и когда на последнем слове он вскинул руки, то из сложенных ладоней к потолку ударила жаркая, могучая колонна пламени. Весь зал осветился, волшебный огонь разом затмил все горевшие до этого светильники.
Тонкое пламенное щупальце плеснуло направо от Гальтрая – к Венаату, вскинувшему руки навстречу. Пламенный жгут прошел сквозь водяные кольца, мерцающие на ладонях Говорящего, и устремился дальше – к северу.
К Воздуху.
– Отец Небесный, призови сюда величие ураганов своих, – выдохнула Саймии, – и даруй благословение тому, кто станет Волей твоей!
Смерч взвился из тонких рук волшебницы, и на сей раз волосы магов растрепал самый настоящий ветер; Виана сжала зубы, удерживая колонну воздуха под контролем и не давая ей рвануться на волю.
Поток пламени вплелся в ураган, расцветив его огненными вспышками – и порыв ветра ударил от Мастера Воздуха дальше, к ее коллеге.
Тиверен Киймар принял поток легко и быстро, пропустив его сквозь созданный между живой и металлической руками миниатюрный вихрь, и направив дальше, к западу и Воде.
– Дева Всех Океанов, призови сюда животворную воду свою, – голос Миалины Веллари даже не дрогнул, – и даруй благословение тому, кто станет Волей твоей!
В зале разом стало прохладнее, когда поток воды взметнулся к потолку; воздушный жгут вонзился в сине-зеленую колонну, превратив ее в шторм.
И водяное щупальце метнулось дальше, к Милеане.
Волитари качнулась назад, вскидывая руки перед собой: вместе с раскрывшимися ладонями над ними распустился пламенный шар, зашипевший прошедшей сквозь него водой. Огненные языки пропустили струю, и она устремилась дальше – на юг, к Мастеру Земли.
– Мать-Земля, призови сюда безграничную мощь свою, – негромко произнес Крайдон Демрис, – и даруй благословение тому, кто станет Волей твоей.
Зал задрожал, когда из сухих ладоней старого мага вверх пополз могучий каменный столп; похоже, он удерживал стихию, даже не напрягаясь, и лишь усмехнулся, позволяя водяному щупальцу обвить изваяние.
И, чуть сощурившись, послал скрежещущий каменный шип направо.
Дорлек Сомнар справился не хуже других, вовремя сформировав воздушное кольцо и позволив гранитной игле проскользнуть сквозь него.
Каменный выплеск коснулся огненного столба в руках Гальтрая, и гигантский факел получил сердцевину – теперь он горел вокруг прочнейшего камня.
Круг стихий был завершен.

[Daelinn >>>]

(те же, там же)

Велгест, по-прежнему неподвижно стоявший в центре, раскинул руки. Вокруг него завертелись прозрачные водяные струи; сейчас бывший Мастер Воды призывал всю силу, дарованную ему Океанской Девой. Без остатка, ничего не экономя – ибо только так можно выдержать последнее испытание.
– Да свершится Воля Четверых, и да пребудет она с Архимагом! – в унисон произнесли Мастера Стихий, резко опуская руки.
Поток пламени, направленный смерч, могучая водяная струя, исполинская колонна – все это одновременно ударило в центр, сходясь на Сагемире Велгесте. Четыре стихии коснулись сплетенного танцем прозрачных полос кокона – и маг сквозь зубы застонал, принимая эту силу.
Саймии, Демрис, Гальтрай и Веллари вновь заговорили, к ним присоединился Велгест – и их слова потонули в реве четырех стихий. Но все знали, что сейчас под влиянием древнего заклинания четыре разнородные силы сплавляются в одну – иную, способную облечь одного мага…
В то, что называют Волей.
Сам Ритуал был недолог – но напряжение требовалось колоссальное, и каждая секунда казалась часом. Но Саймии, как и все другие, ощущала – он завершится успешно. Никто не совершал ошибок, и Велгест был достаточно силен, чтобы принять благословение Четверых…
Еще десяток минут, может, чуть больше – и у Университета вновь появится Архимаг.
Виана шептала древние слова, торжествующе ощущая, как с каждым мигом ее коллега по Совету становится сильнее, становится ближе к высшему магическому титулу…
А потом Ларса Венаат поглядел по сторонам, мягко улыбнулся – и водяные кольца на его руках налились чернотой Пустоты.
Проходивший мимо Говорящего пламенный поток взвился, разбрасывая мириады искр; с пальцев мага метнулись черные молнии, вонзившиеся в воду и огонь, разбивающие тщательно выстроенную схему, тонкий баланс стихий…
И Виана с ужасом ощутила, как древние чары выходят из-под контроля. Одно-единственное вмешательство – и баланс был нарушен, мгновенно и неотвратимо.
С огромным трудом она повернула голову, глядя на Говорящего; впрочем, сейчас на него перевели взгляды все.
Венаат отступил назад; скрестив руки на груди, он любовался смятенным сплетением стихий, которое в любое мгновение было готово прорваться взрывом ужасающей силы. И, глядя на по-прежнему безмятежную улыбку, Мастер Воздуха со внезапной ясностью осознала: Венаат никоим образом не собирался контролировать будущего Архимага.
Он с самого начала намеревался сбить баланс, и устроить взрыв – такой, в котором разом погибнет весь Совет… и высшие чины Альянса. И Император. И добрая треть Столицы.
Одной из причин, по которым Ритуал ранее всегда проводился в Университете, был тот факт, что Зал Четверых мог свести несчастные случаи к минимальным последствиям. Дворец же такой защитой не обладал.
«Но он же и сам погибнет! – в смятении подумала Виана. – Его даже кольцо не спасет – никто не сможет переместиться при таком буйстве энергий!»
Словно опровергая ее слова, Говорящий поднял руку с кольцом – и скрылся за непроглядно-черной стеной, туманом стекшей с пальцев другой руки.
Мастер Воздуха была совершенно права, рассчитывая на то, что из зала с таким бешенством стихий нельзя ни нормально уйти, ни тем более магически переместиться. Но она не учитывала (а вернее, не знала) одного.
Нагриаша.
Сбой в заклинании Ритуала не смог бы погасить даже Герцог Искажения – но он мог отсечь своего хиетра от разбушевавшихся стихий. Ненадолго, всего лишь на считанные секунды – но Венаату этого более чем хватило, чтобы привести в действие кольцо.
И исчезнуть из зала.
Все было проделано полностью в предпочитаемом стиле Венаата – минимальное усилие и великолепный результат. Вот только итогами подобных действий все же стоило любоваться издали.
Четыре стихии сплелись воедино, но теперь маги уже не могли их удержать; сплавившиеся в невероятный клубок огонь, воздух, вода и земля бесновались в центре зала, и лишь все силы, вкладываемые в отчаянные попытки удержать их и расплести на составляющие, не давали прорваться тем самым взрывом.
Сагемир Велгест вырвался из центра зала как только Венаат нанес удар, и мысленно не переставал благодарить за это Четверых – окажись он сейчас на прежнем месте, то вряд ли бы выжил. Он мгновенно присоединил свои усилия к остальным, но силы у Мастера Воды оказалось куда меньше – Ритуал выпил почти всю.
– Гальтрай, перенаправьте! – взревел Демрис; впервые остальные видели, чтобы Мастер Земли стряхнул свою обычную невозмутимость.
Преемник Астремиса сжал зубы, пытаясь выделить в бушующем вихре свою Стихию и вывести хотя бы ее; сплав сил ответил чудовищным невидимым давлением, швырнувшим магов на стены.
– Держу поток! – вскрикнул Сомнар; ему удалось уцепиться за ветер, и оттянуть к себе. – Виана, Тиверен, помоги… а-а!
Племянник Казначея смог удержать контроль всего на считанные мгновения; бушующий ветер стряхнул усилия мага, хлестнув воздушным ударом неимоверной силы. Сомнара впечатало в стену; секундой спустя воздушный пресс обрушился следом.
Хруст костей был слышен даже сквозь грохот сплетающихся стихий.
Огненный поток ударил куда-то вверх, проплавив камень потолка и вырвавшись в небо; словно исполинский дракон дохнул вертикально вверх. Взвыл от боли Гальтрай – он сумел выделить поток своей Стихии, но каждое мгновение стоило ему сгорающей кожи на руках. Милеана направляла все силы на то, чтобы поддержать этот контроль.
– Не так делаем! – Киймар чуть не сорвал голос, пытаясь прорваться сквозь заглушающий все звуки рев. – Не расплести! Сжать!
– Как? – выкрикнула в ответ Саймии. Сил магов еле-еле хватало, чтобы удерживать вихрь стихий, и запасы энергии таяли с каждой секундой.
– Так.
Слово, упавшее из-за двери, достигло слуха каждого мага; казалось, даже бушующие силы на мгновение замерли…
А потом двери разлетелись в мелкие кусочки, и внутрь ударила могучая, свежая, донельзя знакомая всем сила.
– Корион! – вскричал Демрис.
– Архимаг! – присоединилась к нему Веллари.
Корион Рантельм сейчас сам напоминал оживший ураган – он ворвался в зал, не тратя времени даже на то, чтобы оглядеться. С пальцев главы Университета сорвался целый вихрь молний, опутавших то, во что переродилась сила Ритуала; вокруг самого мага бушевал настоящий смерч.
Секундой спустя в схватку включился еще один участник – но теперь на помощь пришла волна пламени, ковром покрывшая узор молний Рантельма.
Гинвар Астремис, отставший от главы Совета лишь на мгновение, твердо встал рядом с Архимагом, направляя свою мощь в помощь остальным.
Казалось, само присутствие Рантельма придает сил остальным; каждый из магов усилил натиск. Киймар был прав – попытки расплести получившийся сплав привели бы лишь к тому, что на волшебников обрушились бы освобожденные стихии. Вместо этого следовало сжать их, вновь взять под контроль…
Сам Мастер Сведений сейчас двигался к центру зала – медленно, очень медленно, но упорно.
– Не выходит! – процедил сквозь сжатые зубы Астремис.
– Оно слишком быстро меняется, – отозвался Демрис, – нужна какая-то материальная сердцевина! Хоть на пару минут!
– Откуда взять? – выкрикнула Саймии.
И тут Киймар, сделав еще пару шагов, коротко размахнулся и вогнал в бешеный сплав стихий левую руку.
Корладский кулак.
На мгновение замерли все – пораженные видом мага, скрипевшего зубами от боли, но погружающего протез все глубже в беснующуюся энергию.
– Что вы стоите! – простонал Киймар.
Коллеги очнулись; теперь у энергии появилась материальная основа, и задача действительно упростилась.
Восемь магов обрушили на изменчивую силу всю свою мощь; Киймар сейчас выпал из попыток взять контроль, все его силы уходили лишь на то, чтобы защитить себя и остаться рядом, не давая энергии ускользнуть от его протеза.
И мало-помалу сплав энергий начал поддаваться. Соединенные усилия сильнейших магов Альянса сделали свое дело; корладский металл выдержал даже бешенство стихий.
Плотная, почти материальная оболочка окутала уменьшившийся в размерах клубок энергий; струившиеся с пальцев Рантельма молнии заключили ее в сияющую сеть.
– Все, Тиверен! – крикнул Велгест.
Киймар выдернул руку и без чувств рухнул на пол, откатившись в сторону. Бросившаяся к нему Веллари отпрянула – металл протеза был раскален почти докрасна.
Впрочем, сама волшебница смогла пройти лишь несколько шагов, осев рядом с Мастером Сведений. Точно так же сползли по стенам и остальные.
Стоять остались лишь Архимаг, Астремис и Демрис.
– Все, – устало произнес Мастер Огня, опуская руки.
– Нет, – тихо, но твердо возразил Крайдон. – С окончательным сковыванием вы справитесь и без меня… а у меня сейчас есть неотложное дело.

[Scorpion(Archon) >>>]

Ночь 10
Продолжение банкета
(Гуляли с Телем)

Певец эффектным движением мотнул головой, словно оглядывая зал и поклонился, сначала монархам - низко, почти касаясь пола, а после - лордам, уже несколько лениво.
- Приветствую могущественных правителей Альянса и сиятельнейших лордов, чья знатность уступает лишь их благородству!
- И мы приветствуем тебя, славный певец, чей голос звенит над землёй и островами так звонко, что птицы прилетают слушать тебя, - улыбнулся в ответ Давион. - Как находишь ты тех, кто собрался сегодня услышать твои песни? Сможем ли мы, собравшиеся здесь, оценить твой несравненный талант?
- Четверо для того даровали мне голос, - с достоинством произнес Молот. - И нет для меня приятнее дела, нежели песней усладить слух почтенного дворянства.
- Ну что, милорд Таллас, как вам мой выбор? Мне кажется, он нас сейчас удивит, - Джаст улыбнулся Талласу, как улыбаются только лучшим друзьям. - Певцы и песни вообще иногда удивляют так, как способны разве что женщины. Правда, миледи Волитар-Рейс?
- Милорд Астерион-Волитар снова прав - как волитар и как Император, ибо одно в нём дополняет другое наилучшим образом, - изящно наклонившись вперёд и с интересом разглядывая певца, промурлыкала Алси.
Вице-король, присмотревшись к Марти, но так и не вспомнив, где мог его видеть (да и видел ли вообще), благосклонно кивнул:
- Как можно оспаривать выбор Императора.
- Полно вам, милорд! Я лишь советуюсь с вами - государь обязан ценить мудрость своих подданных, таких, как вы, лорд Олдгейт или лорд Брион. И многие и многие ещё дворяне Альянса.
Слуга, осторожно нагнувшись, подлил Императору вина, и Джаст снова обернулся к менестрелю:
- С чего же ты начнёшь, Марти? Или, может быть, у кого-то здесь есть особые пожелания?
Менестрель провел пальцами по струнам, словно в последний раз проверяя, хорошо ли настроен инструмент, и поднял взгляд на Давиона, испрашивая разрешения начинать. Лорды переглядывались между собой, у каждого, несомненно была любимая песня, но никто не смел высказаться вперед короля и Императора, даже Таллас.
- Спой нам о том, как был низвергнут Лжекоэннал, - оборвал воцарившуюся было тишину лорд Бейли.
- Ну что ж, кому, как не Молоту, петь о тех славных днях? выполни желание его светлости, певец - спой нам о тех временах, - благосклонно кивнул Давион и, ради соблюдения приличий, обратился уже к Менгаарду. - Вам нравится такой выбор, государь?
- Буду рад услышать о тех славных днях, - кивнул король.
- Ну что ж... Приступай, певец. Смотри не разочаруй нас!
Марти Молот улыбнулся, вновь коснувшись ладонью струн - поначалу мелодия была плавной, но постепенно набирала темп, и наконец он запел, посылая голос к высоким потолкам зала, чтобы он, отразившись, дождем обрушился на собравшихся дворян:

Регент Олдгейт взял власть в свои руки,
Славный потомок героев былых,
Правил державой он в год тяжкой смуты,
Крейна ничтожного жизни лишив.

В темницу Олдгейт заключил королеву,
Корону отняв у сошедшей с ума,
Богатой и сильной страну снова сделал,
Из ссылки вернул всех опальных дворян.

Заказавший песню Николас Бейли скупо улыбнулся. Рассказ о заслугах предка немного развеселил его, отгоняя неприятные мысли, однако разум Предводителя дворянства явно был занят чем-то более важным для него, нежели пение Молота, продолжавшего развлекать публику.

Но Юг непокорный вновь голову поднял,
Свирепые горцы затеяли бунт,
Их вел Кэоннал, наследник законный,
Сын Коннатха, жаждя корону вернуть!

И многие лорды его поддержали,
Кто веря ему, кто наживы ища.
Был в битве убит лорд Адриан Таллас,
Столица к ногам Кэоннала пала.

Вице-Король скривил губы, услышав про гибель далекого предка - Железный Генерал в его роду был особо почитаем, а потому Айрону не понравилось, что столь прославленному герою менестрель уделил лишь одну строчку в песне, однако остальным, похоже выступление нравилось, и потому Таллас решил не показывать недовольство открыто.

Воссев на престол, самозванец жестокий
Немало дворян лютой казни предал.
Южане одни находились в почете,
Лишь им Кэоннал свою жизнь доверял.

Олдгейт избежав этой участи страшной,
В Столицу вернулся, спустя долгий год.
Отважно он бросил в лицо самозванцу:
«Не дома Харранта в твоих жилах Кровь!»

Хотели тотчас лорда бросить на плаху,
Но про Светлый Меч им напомнил Олдгейт.
Клинок тот священный взять в руку без страха,
Мог только наследник былых королей.

Король рассмеялся: «Что ж, пусть так и будет,
Тебя обезглавлю я этим мечом!»
Взойдя к алтарю он поднял оружье,
Но был ослеплен солнца ярким лучом!

Голос Марти достиг самой высокой ноты, и, выдержав паузу, он изрек последний куплет, нарочито замедляя темп с каждым словом.

Меч сам выбрал жертву, обман не прощая,
Священная сталь прямо в сердце вошла,
Так был самозванец наказан Богами
И с кровью его песнь моя истекла.

- Молоток! Хорошо начал!
- Давай ещё!
- Браво!
рыцарская разноголосица напрочь перекрыла все осторожные или сдержанные похвалы дворян. Давиогн улыбнулся, парой хлопков показывая одобрение исполнению певца и его таланту. Рыцари, особенно теперь, когда на их долю перепало и вина, и яств, были просто отменно "подготовлены" к песням - они бы и грифону рукоплескали, начни он кричать и рычать под музыку. Впрочем, Марти был достаточно лучше грифона, чтобы сорванная им овация могла быть оправдана.
- Начало положено! Мы вспомнили о былых утрата и былых подвигах... А также и о том, что правосудие всегда в итоге настигает негодяя, -Давион, подняв свеженаполненную чашу, кивнул сперва Талласу, потом Олдгейту и Менгаарду. - А теперь... не вечно скорби править нами! Развесели-ка нас чем-нибудь, певец! Да так, чтобы мои доблестные воители и благородные дворяне смеялись до слёз!
- Если Ваше Величество позволит, - хитро улыбнулся певец. - Я сочинил песню о Вас, Мой Император.
- О Джасте! - Послышались пьяные голоса, причем к рыцарям явно присоединилось несколько генералов из молодых и недавно назначенных.
- Пой скорее!
- Не тяни!
Менестрель замер, коснувшись пальцем струны и не сводя взгляда с Давиона Волитара.
- Раз сочинил - пой. Смешных и весёлых песен о себе я ещё не слышал, обычно - только великосветские речи, приказы да интриги. Ну, давай смелее! - широко улыбнулся Давион.
- Порадуй нас, - добавил Менгаард, нанизывая на вилочку кусочек мяса.
Менестрель залпом выпил поднесенный ему стакан воды, прочистил горло и поудобнее разместил в руках лютню:

Младой Император воссел на престол,
Силён и прекрасен, как горный орёл,
Убогим защитник, народу отец,
Мудрей архимага и славный боец.

Пропев первый куплет, Марти вжал голову в плечи, с опаской глядя на Давиона, однако если Император и хотел его прервать, но не успел бы - опьяневшие рыцари начали подпевать, в разнобой и сильно фальшивя, но вполне искренне:
- Славный боец! - Прогремело со всех концов зала, а Молот поспешил закрепить успех.

Но есть за душой его малый грешок,
Все знают, что наш Император – ходок,
И нету красавиц, отсель и досель,
Чтоб ввек не попали владыке в постель!

Ловкие пальцы менестреля без устали перебирали струны, мелодия получилась гораздо живее, чем предыдущая и, что более важно - воины с интересом его слушали, пытаясь выбивать ритм кулаками и кубками прямо по столу. Подобные темы всегда нравились людям военным от рядовых и до генералов включительно, а вот король Менгаард поперхнулся.

Всегда, собираясь в далёкий поход,
Семь девок с собой Император берёт,
Чтоб каждую ночь согревала одна,
А шесть ожидали с тоской у окна.

Короткая пауза с длинными и протяжными, тоскливыми звуками, а затем Марти перешел к следующему куплету на злобу дня - ведь надо же было показать, что Император ведет тяжелую борьбу с демонами, так много бед учинившими Альянсу.

Пришла к Императору демон-краса,
Глаза – что гранат, вороная коса,
И молвит: «Склонись пред Владыкой Оков,
И буду твоей до скончанья веков!»

Смеясь, Император ответствовал ей:
«Что проку мне в том, коли будешь моей.
Любая – моя, дай лишь только взгляну.
Мне всех несподручно менять на одну!»

В действительности же, смеялись практически все присутствующие - кто раскатисто, во весь голос, кто смущенно прикрыв рот платочком, кто и вовсе отвернувшись или деля вид что его улыбку вызвала отнюдь не песня менестреля, балансировавшая на грани приличия и оскорбления королевской особы.

С тех пор Император известен вокруг
Как девок любитель и орочий друг,
Но тот, кто надумает с ним пошутить,
Пусть знает, что дорого будет платить.

На последних словах, чтобы прибавить им весу, Марти вплел в голос металлические нотки, и сразу же по завершении песни поклонился обоим государям.

[Тельтиар >>>]

Песня ложь - да в ней намек
Именем Императора и с его же участием.

Наконец, когда все чуть притихли - кто опомнился, кто просто утихомирился - и взгляды многочисленных гостей обернулись к Давиону, оказалось, что Император смеётся, и смеётся от души.
- Клянусь Четырьмя, менестрель, тебе следовало бы отрубить голову, не будь твоя песня столько забавной. Неужто же народ болтает и о победах над демонами, подобных этой? - сдерживая рвущийся изо рта смех, поинтересовался у певца юный правитель.
- Люди верят, что Император способен на невозможное!
- И что же невозможного в том, чтобы отвергнуть предложение продать душу? Не заговаривайся, певец - петь у тебя выходит намного лучше. Что скажете, государь Менгаард? И вы, благородные лорды?
- Я думаю, что мой Император прав, - обольстительно улыбнувшись, покачала головой Алсиманд. - Этого певуна надо или щедро наградить, или показательно повесить, но никак не оставлять без внимания. Кстати, Давион, не пора ли подавать десерт?
- Из песен или сладостей будет угодно отведать десерт леди Рейс?
- А разве одно помешает другому?
- Конечно нет, - Давион сделал знак слуге, и в зал один за другим начали вносить подносы с пирогами, пирожными и фруктами. - О чём ты ещё можешь спеть, Марти? Или кто-то из лордов снова пожелает приказать исполнить песню для него?
Возможно, лорды действительно желали услышать что-либо утонченное, но Марти уже нашел себе аудиторию, готовую принять все, о чем бы он только не стал петь, а потому решил сделать приятное именно им:
- С позволения Государей, я расскажу о недавних событиях, но мне понадобятся трубач и барабанщик для этого.
- Мы сможем предоставить таковых? - улыбаясь, бросил Давион - и тут же из-за рыцарского стола раздались наперебой голоса, и трезвые, и уже пьяные голоса.
- Ваши величества, позвольте мне!
- А у меня даже барабан с собой!
- А у меня горн!
- Цыц, дармоеды! Государь, разрешите моим Несущим Кару помочь певцу? - осторожно предложил Рейнальд Зегенхайм. - Кроме того, они не только играют лучше, но и пьют меньше прочих.
- Пусть будет так, - кивнул Джаст.
- Как подам знак, вступайте с инструментальными партиями... - Молот скептически осмотрел добровольных помощников: - Проще говоря - кивну и играйте.
Он снова извлек из лютни чарующие звуки, на этот раз - торжественно зловещие:

Бунт вспыхнул в Столице, железо поет,
Свирепые лица, кровь на мостовой!
В глазах пляшет пламя, дубины в руках,
Одно лишь желанье в их подлых сердцах!

Увлекшись, Молот тряхнул головой, и рыцари восприняли это, как обещанный сигнал, с энтузиазмом принявшись выбивать заданный ритм, порой даже совпадая с основной мелодией.

Куда взгляд не бросишь - убитых тела,
Крестьяне, купцы - все лишились ума!
Толпа одержимых, жестоких глупцов,
Они страх забыли, отвергли Богов!

- Интересно, к чему это он? - услышал Давион шёпот какого-то из волитарских аристократов, но, поглощённый созерцанием выступающих, не уловил, кто же говорил. Леди Алсиманд попеременно смотрела то на правителей, то на певцов, то на лордов, маленькой ложечкой отламывая кусочки от твороженной корзиночки и чуть не пронося их мимо рта. Джаст догадался, что его наречённой безумно интересно, к чему всё это песнопение затеяно... Что ж, до конца оставалось уже совсем недолго.

Но встали герои стальною стеной,
Альянса опора в дни смуты лихой!
Их подвиг потомки запомнят навек -
Подавлен жестоко был этот мятеж!

Пусть знает любой, что был город спасен,
Несущими Кару огнем и мечом!

Голос певца утонул в одобрительных криках рыцарей и усилившемся барабанном бое.
- Посмотрите, господа, на этого таланта, - Знай Давион, что Марти так разойдётся, он тысячу раз подумал бы, прежде чем пользоваться звонким голосом певца-бузотёра... Но, тысячу раз подумав, всё же воспользовался бы. Наверное, этот прощелыга и правда стоил своих денег - или боялся за свою жизнь. Второго было вполне достаточно для безупречного исполнения. Исполнения... впору было бы смеяться, какими серьёзными вещами они занимались тут, поедая яства и распивая вина, кокетничая с дамами и интригуя за спинами друг друга. - Что теперь скажете о нём, господа?
- Мне он понравился, - заключил, тщательно прожевав жаренное крылышко, король.
- Отличный певец! - Тут же поддержал короля один из его новых прихвостней, а за ним поспешили и другие.
- Рад, что все разделяют моё мнение. А теперь, господа, я попрошу тишины - да, Рейнальд, от моих храбрых воинов и рыцарей тоже - ибо должен, прежде чем позволить нашему доброму гостю допеть последнюю, на сегодня, песнь, сообщить вам нашу императорскую волю! - Давион поднялся. Возвышаясь над всеми вокруг, Император словно и сам казался выше ростом, и шрам на щеке его налился синевой, а взгляд сделался суровым и холодным.
- Лорд Ланс Оррик! Я обращаюсь к вам!
- Да, государь? - Оторвавшись от трапезы, ответил Оррик, успевший (вместе со спутницей) переместиться в другой конец стола.
- Напомните мне, как долго вы возглавляете стражу?
- Три года, Ваше Величество, - отчеканил лорд.
- За верную службу мы считаем нужным наградить вас, милорд, и просим принять от нас этот знак ваших высоких заслуг и достоинств, - по хлопку в ладоши отворилась парадная дверь, и двое слуг-волитаров внесли в тронный зал лежащий на шёлковой подушке прекрасный клинок в драгоценных ножнах. - Этим жестом мы завершаем вашу службу - на данное время, ибо во время войны стража, как и гвардия, и рыцарство, и все, кто обязан держать в руках оружие, стоя на защите родины, обязаны приложить все силы на борьбу с врагом. Вы сможете принести нам больше ползы в армии, как и стража достойнее проявит себя в бою, а не на улицах города. После войны, в случае, если таковы будут наша воля и ваше желание, вы вернетесь к своим обязанностям. Благодарю вас за верность и доблесть, - Давион извлёк из ножен клинок и отсалютовал Оррику, давая понять, что разговор окончен.

- Благодарю вас, Ваше Величество, это честь для меня - служить Альянсу.
Лорд опустил голову, чтобы никто не видел выражения его лица - смеси обиды и злости.
- Рейнальд Зегенхайм, поднимись и ты!
Рыцарь поднялся, в недоумении глядя на Давиона.
- В знак признания твоих заслуг и особого доверия к тебе мы, зная, что наши гости, послы Армады, желали бы, чтобы мы нанесли им ответный визит, назначаем тебя нашим послом в Армаде на время ведения войны против порождений Пустоты. Мы надеемся, что ты достойно представишь наш славный и великий Альянс перед Гранд-Капитаном Армады, и верим, что союз наш станет крепче и надёжнее, когда его будет представлять с нашей стороны прославленный рыцарь и верный сторонник Альянса.
- М-мой Император, я... я буду достоин этой чести, - обескураженный рыцарь отсалютовал и плюхнулся обратно, чуть не опрокинув стол и уронив пару бокалов - хотя, конечно, не свой.
Джаст убедился, что все взгляды сосредоточены на нём. Всё правильно. Этого он и добивался. Всё выходило как нельзя лучше, осталась сущая мелочь...

[Scorpion(Archon) >>>]

Ночь 10
Расколотая маска
(вдвоём с Телем)

- Сюда!
Чёткий след, отпечатанный при помощи магии Квака и Генриха в сознании - и перед глазами - всех спешащих к площади держался, держался и держался, то сворачивая, то пропадая в проулках и маленьких улочках, но всегда возвращаясь пред очи ловчих. Гнетущее, злое и тревожное предчувствие билось где-то на грани сознания пойманной в силки птахой, но Генрих отметал его поганой метлой, стараясь только попасть на площадь вовремя и расспросить Стронца о том, что же всё-таки тут происходит...
- Что это за шум? - задыхаясь, выкрикнула Лара. Чтобы не заплетаться в подоле, верхнюю юбку женщина смело сбросила ещё три поворота назад и теперь, при всей непристойности вида, не отставала от гвардейцев и напарников-колдунов.
- Что-то звякнуло. Или лязгнуло, - на ходу объяснил Генрих и, сам не зная зачем, ещё поднажал. Руки чародея начали вращаться, как ветряная мельница, им вторили ноги, словно сами соглашаясь бежать быстрее, и даже земля подталкивала каждый шаг волшебника. Генрих и сам не заметил, как оторвался от остальной группы на полулицы, а потом и на целую улицу, но задумываться об этом маг не хотел и не старался. Стронц. Сейчас Стронц. И Майас. Остальное потом. Если не задохнётся раньше от такой пробежки.
Наконец улицы закончились и началась площадь. Генрих тяжело облокотился на стену ближайшего дома. В глазах рябило, рука чесалась, и маг неожиданно заметил, что кожу на ней медленно начинают пробивать небольшие каменные отростки. Изнутри - не снаружи, как при обычной каменной коже. Но даже пугаться времени не было. Фигура, которая оказалась перед глазами Эврара, могла быть только Дереком Стронцем. И он был на площади не один... совсем не один.
- Дерек! - крикнул Генрих, продолжая пытаться хоть как-то восстановить дыхание и надеясь, что тёмный ситуэт, за которым они, как видно, и гонялись всё это время, тоже отвлечётся на крик.
Гвардеец даже не обернулся, услышав знакомый голос - он был полностью поглощен схваткой. Кто бы мог подумать, что старик на склоне лет обладал такой превосходной реакцией - он легко уходил от ударов ночного убийцы, блокировал оба его клинка Змеиным жалом, отводил оружие в сторону, а порой пытался пнуть в колено или в пах, или сделать обманный финт. Нищенский балахон Стронц к тому времени уже сбросил, оставшись в каких-то обносках, не стеснявших движения - он сам уподобился змею, норовящему стремительно ужалить, но Маска мало чем уступал ему. Оба противника уже порядком подустали, и неизвестно еще, чем бы закончился поединок, не вмешайся в него Эврар.
Заметив нового врага, Маска отпрыгнул назад, и перехватив короткий меч, запустил его в Стронца - тот уклонился, закрываясь клинком от возможно атаки, но убийца не на него напал в этот миг. Сорвав с ремня самострел, он выстрелил в Генриха.
Генрих едва успел среагировать - да и то сложно было назвать это реакцией. Маг выставил вперёд руку, запоздало поняв, что это ему ничем не поможет - болт просто прошьёт кость или мышцу, чтобы вынырнуть в грудь....
Послышался скрежет, Генриха что-то толкнуло, маг пошатнулся, но устоял. Болт валялся у его ног, расколотый посередине, хоть наконечник и остался цел, глубоко засев в руке Генриха. Всё ещё вытянутая вперёд, она теперь была покрыта тонким слоем ребристой каменной чешуи, а внизу, от локтя вместе с клочками одежды болтались обрывки... собственной кожи мага.
Стронц и Маска вновь сошлись в поединке, отчаянно рубясь и уже не пытаясь экономить силы - оставшийся с одним клинком, убийца теперь заметно уступал Дереку - сказывалась усталость после боев и незначительные, но многочисленные ранения. Преступник, наверное впервые, почувствовал, что проигрывает схватку. Он бросил взгляд на валявшуюся среди тел шкатулку - подобрать ее не было никакой возможности.
- Дерек, осторожнее... - простонал Эврар, сползая по стене на камни мостовой. Всё тело мага били судороги, рука-камень преступно дрожала, трещину, в которой засел осколок, дёргало даже сквозь камень. Генрих пытался подобрать защитный наговор, но мысли путались, и слова слетали с губ невпопад, лишь сотрясая воздух. А где-то сзади снова раздался топот множества ног - кажется, к Ларе, гвардейцам и Артикусу присоединялись ещё какие-то из отрядов облавы...
Отчаянный выпад Маски Дерек принял на гарду, едва не упас - столько силы вложил худосочный убийца. Извернувшись, Стронц перехватил его руку, притянув к себе у ударив коленом в живот - преступник натужно захрипел, подаваясь назад и клинки снова скрестились, находясь в опасной близости от лиц поединщиков. Маска надавил на лезвие, достав острием до щеки гвардейца и прочертив алую линию, а затем Стронц ушел в сторону, рубящим движением прижимая меч врага к мостовой. Сорвав с головы шляпу, ночной убийца бросил ее в лицо старику, однако тот, похоже раскусил его уловку - по крайней мере удары они нанесли одновременно.
Гвардейцы, увидевшие результат сражения, пронеслись мимо Эврара не останавливаясь, что-то кричал Квак... но вмешиваться в ход боя было уже поздно. Лезвие Маски должно было распороть Стронцу грудь, но старый наемник успел сократить расстояние до врага так, что клинок убийцы лишь разодрал ему кожу, а сам ударил сверху рукоятью прямо в лоб негодяю. С гулким треском маска раскололась, несколькими кусками падая у ног бойцов - преступник скорее инстинктивно, нежели осмысленно прикрыл лицо ладонью и Змениное Жало вонзилось в его тело.
- Кончено, - устало выдохнул гвардеец, проворачивая клинок.
- Дерек, вы в порядке? - дрожащим голосом прошептала Лара. - Дайте я посмотрю.
- Сперва посмотрите на лицо под Маской, - тихо простонал Эврар, пытаясь подняться - ноги без посторонней помощи не слушались. - Это самое важное. Нужно знать, кто перебил столько народу - и всем рассказать!
Тот еще был жив, но было видно, что долго он не протянет - Змеиное Жало в руке Стронца разило насмерть. Гвардейцы схватили убийцу за ноги, выволакивая на свет и всмотрелись в его лицо.
- Кто это, демон его дери?
- Кажется, я эту рожу уже видел, - нахмурился Дерек, всматриваясь в усатое лицо, скрывавшееся под маской. - Вспомнить бы где.
- Может, спросите? - предложила Лара, осторожно шевеля пальцами, с каждым движением вливая в Дерека капельку целительной силы. - Кстати... а на лице есть след от молнии Августо Тайла?
- И прочие раны следует проверить, - наконец пересилив себя и поднявшись, выдавил Генрих. - А ещё - позаботиться об убитых.
- Он еще возле министра Дерри околачивался, - задумчиво произнес Стронц. - Как сейчас вижу...
- Это... вот сукин сын! - Гвардеец, раньше столь яростно споривший с Кваком, в сердцах ударил умирающего кулаком - тот дернулся и затих. Теперь уже навсегда.
- Эй, Корв, ты что?!
- Ублюдок! Боевых товаращей под нож! - Казалось, ее немного, и могучий воин сорветься на крик... или заплачет. - Сволочь! Мразь!
Он схватил уже мертвого преступника за воротник, и начал трясти из стороны в сторону.
- Ну хватит, успокойся! Остановись! Гвардеец Корв, смирно!
Маги смотрели на происходящее, как на какой-то непонятный спектакль, где последнее слово одно и может прояснить случившееся.
- Дерек, в конце концов, попросите его объясниться, - сорвавшись, возопила Лара. - Я уже ничего не понимаю, и врядли кто-то понимает... Кроме, как я понимаю, Корва и вас. Или только его. В чём вообще дело?
- Ну, говори уже!
Втроем, воинам удалось оттащить обезумевшего товарища от трупа.
- Это сержант Лайоро! - Процедил наконец Корв. - Пять лет тому из гвардии ушел... как раз когда Маркос умер.
- Охо-хо, - Стронц покачал головой и слизнул капли крови стекавшие из рассеченной щеки. - Это не он тогда королевский караул возглавлял?
- Он...
- Значит, тираноборец не угомонился с гибелью тирана, - вздохнула Лара. - Надо проверить его ранения... Точнее, прежние. Сейчас-то, как я понимаю, он уже никому вреда не причинит.
- И хорошо бы, - тихо простонал Генрих. - Надо вызвать для раненых ещё целителей и позаботиться о погибших. И навести наконец в городе порядок. Артикус, посмотрите: следы, которые мы находили по пути - его?
- Которые из? - Земляной колдун аккуратно уложил осколки маски в свой бездонный мешок, и тут же ответил на вопрошающие взгляды остальных: - Вы знаете сколько это стоить будет уже завтра?
Стронц рассмеялся, у него ни малейшего сомнения не было, что ушлый негоциант купит еще сотню таких же масок, разобьет их и будет по всей стране осколками торговать.
- Что-то я не вижу следов ожога, - настороженно заметил Корв. - Говорили же, что Тайл ему всю рожу разукрасил!
- Нужно проверить магически. И обязательно сохранить тело - для предъявления государям, - посоветовал откуда-то из задних рядов доселе никем не замеченный гвардеец из дальнего патруля. Всё это время он осторожно пытался разглядеть, что же произошло, так как появился одним из последних.
- Тоже мне мастер магии выискался! - фыркнула Лара, но принялась медленно обводить тело почившего "народного мстителя" тонким голубоватым контуром, который, сам растекаясь струйками прозрачной жидкости, словно примораживал тело убитого. - Главное - узнать, скольких жизней нам стоила его поимка за эту ночь.
- Нилан, сними оцепление - пусть стража прочешет квартал, - велел Стронц. - Корв, перестань ты на труп пялиться!
- Вам еще следы интересны?
Квак, сев рядом с Ларой, придирчиво осмотрел подошвы убитого.
- Конечно интересны, - кивнул Генри, неуклюже пряча непонятно изменившуюся руку. - Что нашли, Артикус?
Квак сорвал сапог с ноги убийцы и показывая отпечаток Эврару.
- Вроде совпадают, если конечно у одного сапожника не обувались.
- Эй, Милитас еще жив!
Корв, вынужденный отойти, заметил, что волитар, лежавший в луже собственной крови, дышит.
- Леди Дрэлам, скорее помогите ему!
- Эй, а это что?! - Другой гвардеец поднял шкатулку, показывая ее остальным.
- Стереги как зеницу ока! - Рявкнул Сторнц. - Я уж и забыл о ней. Не выпускай из рук, кому сказал!
- Бегу! - Лара бросилась к раненому волитару. Генрих ещё раз окинул взглядом всю площадь. Квак с сапогом. Стронц, в крови и с победой. белый свет фонарей. Лара - усталая и без половины юбок. Корв, весь трясущийся...Жёлтый свет факела. Камни мостовой и кружащиеся дома. Белый свет, жёлтый свет, чёрный свет.
Наверное он так и не понял, когда закрылись его глаза и снова подогнулись колени.

[Тельтиар >>>]

Флэшбэк. Вечер-ночь девятого.
Полное оманфрение.
Соуль к этому тоже лапку приложила.

Карета летела медленно, плавно покачиваясь. Антуан уснул почти сразу же, как беглецы покинули башню, Аласт около часа еще смотрел в окно, словно пытаясь обнаружить преследователей, но в конечном счете сон сморил и его. Только Харольд невозмутимо продолжал управлять летающим экипажем, придерживаясь заданного курса.
- Почему ты не спишь? - спросил его Хеген.
- Карета сама не летает.
- Нет, я не о том. Кажется, что ты вообще почти не спишь, - мальчик подобрался к сыну Перена ближе.
Кватромаг улыбнулся:
- Нет необходимости.
Хеген вопросительно посмотрел на него:
- Почему? - наивно спросил ребенок.
- Всегда так было, - Харольд пожал плечами. - Сколько помню.
- А... - протянул он.
- Порой мне тоже интересно: зачем вы спите?
- Ну... - Хеген задумчиво прикусил нижнюю губу, - когда устаем, когда слишком долго бодрствуем... Сон помогает набраться сил.
- Набраться сил, - протянул сын Перена.
- Набраться сил, - подтвердил мальчик.
- Так быстро устаете?
- Ну, раз в двенадцать часов... где-то, в шестнадцать.
- Быстро, - Харольд снова улыбнулся.
- А ты?
Кватромаг задумался:
- Раз в неделю, иногда.
Ребенок продолжал допытываться:
- А что ты чувствуешь перед тем, как лечь спать?
- Чувствую себя опустошенным, обычно.
- Опустошенным? - переспросил ребенок. - Тебе грустно?
- Что значит "грустно"?
- Ну... плохое настроение, или...
- Не понимаю.
Хеген смутился и махнул рукой.
- Ты же расстроился, когда Перен... погиб?
- Расстроился? - Голос прозвучал несколько недоумевающе. - Видимо так. Я не знаю.
- Это значит грустить. - пояснил Хеген.
Кватромаг вздохнул:
- Буду знать теперь.
Хеген слабо улыбнулся.
- Ты странный.
- Для меня - вы странные.
Потянувшись, Антуан Манфри зевнул, словно не желая просыпаться.
- Вы что, еще и не ложились? – Удивленно спросил он кватромага и мальчика. – Ну даете. Есть-то хотите?
Впрочем, их ответ воздушника интересовал мало, поскольку сам он сильно проголодался, и попросил Харольда направить карету к земле в поисках ближайшего трактира. Запад Альянса, в отличии от неспокойного востока, был обжит куда лучше, а потому путешественники редко когда оставались без крыши над головой – постоялых дворов хватало с избытком, а крестьяне всегда рады были приютить путников за небольшую плату. Манфри и в этот раз повезло, буквально через полчаса они добрались до крупного, обнесенного частоколом строения – трактира «Королевские Рога».
Когда-то уже бывший здесь Аласт (даже брату не сознавшийся, по какой надобности) рассказал, что название постоялый двор получил из-за событий почти трехсотлетней давности, когда король Эдмур охотился в ближайшем лесу (к настоящему времени полностью вырубленном) и поймал громадного оленя. Возвращаясь затемно и изрядно устав, он пообещал трофейные рога любому, кто накормит его и устроит на ночлег – первым на пути короля оказался этот самый трактир.
- Тогда заведение содержали трактирщик и его жена, но после королевского визита у них денег стало вдоволь, - продолжал огненный Манфри. – Прислугу завели, пару этажей надстроили, да и торговый путь здесь проходит основной, так что местечко прибыльное и уютное.
- Возьмем горячего и что-нибудь в дорогу, - кивнул Антуан, едва только карета снизилась, и спрыгнул на землю. – Харольд, устрой экипаж и догоняй. Хоть поешь по-человечески!
Я тебе помогу, - оглянулся Хеген. - Расскажешь мне, как его... приземлять?
- Так, вот, - гомункул указал на небольшой рычажок в кресле. - Если его аккуратно вниз повести, то лидиумную основу закроет арканит, попробуй.
Хеген начал плавно давить на рычаг. Экипаж подался вниз, опасно накренившись и задевая передним краем землю. Мальчишка тут же отнял руку и вцепился в запястье кватромага.
- А...
- Вот так, - Харольд коснулся рычага, выправляя его немного левее, и опустился на свободное место между двумя распряженными телегами, гружеными мешками с картошкой - не иначе как крестьяне в столицу товар везли. - Пошли?
С тех пор, как умер Перен, его создание все реже говорило стихами, хотя, возможно, это было еще одним эффектом от получения имени.
Хеген спрыгнул следом за Харольдом и привычно взял его за руку.
- А ты мне что-нибудь сегодня покажешь?.. Воздушное?
- Любое волшебство, как пожелаешь.
Пообещал мужчина.
- А какое бы преподал мне ты? - Хеген привстал на цыпочки, чтобы заглянуть сыну Перена в лицо.
- Иллюзию, - немного поразмыслив, ответил тот, и добавил: - Идем, нас Манфри заждались, наверное.
- Они опять поднимут... шум, - как-то вздохнул мальчик, - но это даже весело. Пойдем.
Когда Харольд и Хеген вошли в трактир, братья уже вовсю уплетали жаркое, причем Аласт, не стесняясь прожаривал хлеб до хрустящей корочки прямо за столом, а Антуан тут же охлаждал его морозным ветром.
- Эй, идите скорее сюда! - Закричал огненный, размахивая вилкой с насаженным на нее куском мяса. - Стынет же!
Хеген поспешил за Харольдом. Он забрался на высокий стул и сел ровно, но все равно положил на стол локти, подпер ладонями маленькую и взъерошенную голову и посмотрел на магов.
- Угощайся, ученичок.
Антуан придвинул к парню тарелку с чем-то аппетитным, обильно сдобренным соусом.
Хеген склонился над тарелкой и ненадолго - пока ел - замолчал, прислушиваясь к разговору братьев и изредка глядя на перенова сына - что делает тот.
- Эй хозяин, вина! - Прокричал огненный, едва только расправился со своим ужином.
- Конечно, господин Аласт!
- Ты братец, вот что скажи - почему тебя трактирщик по имени знает?
- Так ведь, - расплылся тот в улыбке. - Бейли меня порой с поручениями сюда посылал...
- Ты же говорил, что только однажды здесь был, - уличил его Антуан.
Старший только плечами пожал:
- Ну где раз, там и второй, а за ним третий поспевает! Славное здесь местечко - и цены человеские! Тебе как?
Ткнул он в бок Харольда. Кватромаг, лениво тыкающий ножом в кусок яичницы, пожал плечами:
- Вкусно... возможно.
- Так попробуй!
- Не голоден я.
- За компанию, вон и вино подоспело! Наливай, наливай!
Огненный поспешил подставить бокал, а Антуан перевел взгляд на Хегена:
- Капнуть немножко? - Подмигнул он.
- Самую капельку... Харольд, поешь, пожалуйста.
- Как скажешь, - не стал спорить тот, проглотив желток.
Воздушник тем временем налил мальчику полстакана винца, а Аласт внимательно изучил надпись на бутылке:
- Нет, ты глянь, а - Маска Белое, уже и до сюда добрались!
- Маска?.. - навострил уши Хеген, последнее время перед побегом подслушивавший разговоры преподавателей под дверями.
- Пей, не отравишься. - "Наставник" поднял стакан. - Ну, за наш успех, что ли?
Мальчишка кивнул и следал глоток. Вино было горьковатым для него и невкусным, но это казалось так... по-взрослому. И Хеген сделала еще один глоток.
- Бодрит, правда, - хлопнул его по плечу огненный.
Хеген что-то промычал нечленораздельное в ответ.
- Эй, трактирщик - у тебя сладенькое есть?
Хозяин почесал лысину, задумавшись:
- Леденцы сахарные недавно привезли.
- Тащи, - махнул рукой воздушник.
Леденцы были сделаны в виде разноцветных драконов, расправивших крылья (правда несколько конфет оказались побиты при перевозке, но их это не слишком портило).
Хеген присмотрелся к ним, хотел было протянуть руку за одной, но понял, что желудок полон. К тому же начинала слегка кружится от вина голова и мальчишку клонило в сон после долгой дороги. Он привалился к руке перенова сына и, задрав голову, сонно на него посмотрел.
- Устал? - Участливо спросил тот.
Хеген сонно кивнул.

[Янтарь >>>]

Отрывки светской хроники
С Тельтиаром
Бал, ночь десятая

Шайлин была весьма довольна тем, как устроились во дворце её внуки. Она заставила Анику и Рика в подробностях описать ей свои апартаменты, рассказать, достаточно ли услужлива дворцовая челядь и достаточно ли сытны блюда, подаваемые здесь на обед. Дети отвечали на вопросы неохотно, временами слова из них приходилось вытягивать словно клещами, оба выглядели слегка подавленными, но отсутствие должного настроения леди Тайл списала на усталость и волнение, а ответы внуков не содержали ничего такого, что могло бы её насторожить.
Поэтому, сказав обоим несколько ободряющих слов, Шайлин с легкой душой оставила детей веселиться самостоятельно, а сама с относительно легкой душой направилась в самую гущу праздника. Возможно, в последние дни, суетные и горькие, ей не хватало именно этого - парадного лоска, множества знакомых лиц вокруг и атмосферы лёгкого, непринужденного веселья.
Вокруг сновало столько кавалеров, зрелых, но по разным причинам одиноких и имевших репутацию завидных женихов, что Шайлин искренне пожалела, что не уговорила Энию отправиться на бал вместе с остальным семейством. Упустить такой случай подыскать племяннице подходящую партию! Но светловолосая женщина наотрез отказалась присутствовать на торжестве, отговорившись на мигренью и тем, что Ланкеру, хоть и идущему на поправку, всё ещё требовались повышенное внимание и уход (хотя с последним, на взгляд Шайлин, прекрасно справились бы и слуги). Даже возможность повидаться с сыном, по которому Эния уже успела заскучать, не могло поколебать решимость женщины остаться дома, и старой леди Тайл в конечном итоге так и не удалось переубедить свою упрямую племянницу, как она ни старалась.
Обмениваясь приветствиями с проплывавшими людьми и волитарами, когда ограничиваясь коротким пожеланием здоровья, а когда и снисходя до лёгкого кивка головы, Шайлин вдруг различила в пёстрой толпе знакомую широкоплечую фигуру. Мужчина ещё недавно ходил в завидных холостяках, но, судя по выражению глаз его спутницы, положение вещей грозило поменяться со дня на день. Всё бы ничего, вот только совсем не эту женщину Шайлин ожидала когда-либо увидеть рядом с ним.
- Оррик, Идена, дорогие, какая радостная встреча, - подойдя поближе к парочке, разулыбалась леди Тайл. Оба были знакомы пожилой даме достаточно близко, чтобы та могла обращаться к ним с подобной фамильярностью.
- Шайлин, милая, не ожидала вас сегодня здесь увидеть, - улыбнулась в ответ Идена, но в её наметившихся на лбу морщинках отчетливо проступила досада.
- Леди Тайл, - начальник стражи галантно поцеловал протянутую старой дамой руку. - Весьма рад видеть вас. Как внуки?
- Благодарю, сейчас с ними всё в порядке. Ланкер идет на поправку, Анкер готов продолжить отцовское дело, а Анику и Ричарда я решила устроить во дворец. Считаю, что молодым людям их возраста необходимо учиться хорошим манером и этикету, - Шайлин улыбнулась не без гордости, внуки были её любимейшей темой для разговора и предметом особой гордости, о чём знали все, хоть как-то причастные к высшему свету столицы. - Я слышала, ваш сын недавно вернулся в Столицу?
- Да, настоящий герой, - с гордостью ответил Оррик, не хотевший выставлять на люди свою ссору с Дангером.
- Передавайте ему моё восхищение, - с важностью кивнула Шайлин. - Я всегда знала, что этот мальчик далеко пойдет.
Она повернулась к Идене, и, хотя уголки её губ оставались приподняты ровно в той же степени, что и раньше, теперь её улыбку никак нельзя было назвать уважительной, скорее - пренебрежительной.
- А на вас, милочка, если меня не ввели в заблуждение дурные слухи, в последнее время свалилось слишком много проблем. Безмерно сочувствую.
- Нет, не ввели, - даже малейшая резкость всегда отчетливо проступала в слишком высоком голосе Идены. - Благодарю за сочувствие.
- Надеюсь, неприятности не заставят вас потерять свойственное вам благоразумие. Это было бы печально.
- Смею вас заверить, этого не произойдёт.
Лица обеих женщин сейчас напоминали фарфоровые маски, несколько лет назад по моде того времени украшавшие коридоры каждого приличного особняка, подлинные чувства дам выдавал лишь недобрый прищур их глаз. Взгляды сцепились в тугой, пусть и невидимый клубок, и в воздухе всё сильнее ощущалось создаваемой им напряжение.
- Как вам новый королевский музыкант? - попытался увести разговор в сторону лорд Оррик.
- Замечательно.
- Восхитительно.
Дамы ответили в унисон, при этом и не думая отводить глаз, очевидно, уловка Оррика не дала никакого результата. Поняв это, лорд решил пойти другим путем:
- Прошу прощения, миледи, - Ланс взял Идену под руку. - Похоже к нам направляеться Лорд Айрон, и я бы хотел избежать этой встречи. Вы не против, если я похищу у вас собеседницу?
- Ничуть, Ланс, - вся напряженность в мгновение ока схлынула с Шайлин, она вновь была воплощенное радушие. - Приятно вам провести время. Пожалуй, я отвлеку Айрона на себя, мне хочется перекинуться с ним парой слов.
Идена, едва массивная фигура Шайлин скрылась в толпе приглашенных, позволила себе один-единственный глубокий вдох и резкий выдох.
- Выдающаяся женщина, - резко, с нажимом произнося шипящие, коротко объяснилась она перед своим спутником.
- Да, действительно, - оставалось только согласиться Оррику. Теперь, когда оба внука Шайлин покинули ряды стражи, рычагов давления на леди Тайл у него не осталось.
- Впрочем, мы пришли сюда развеяться, а не выслушивать чужие наставления? - Идена улыбнулась и кротко, и игриво одновременно. - Смотри, на том столике я вижу чудесные тортини с рыбным муссом. Они прекрасно сочетаются с белым вином.
И она увлекла Оррика прочь от Шайлин, Айрона и забот, которые они собою олицетворяли.

Сообщение отредактировал Янтарь - 19-04-2009, 19:25

[Тельтиар >>>]

Флэшбек. Девятая ночь.
Отманфрячились.
С Соуль.

Аласт что-то еще произнес, снова поднимая бокал и откусывая кусок леденца, но в этот момент дверь распахнулась и внутрь вошел мужчина в военной форме, окинув быстрым взглядом посетителей трактира:
- Братья Манфри, вы арестованы, - жестко произнес он, положив ладонь на рукоять палаша с двумя черными кистями у навершия.
- Вот ведь номер, - усмехнулся Антуан. - Поесть спокойно не дают!
- Ты что, один за нами пришел? - Огненный казался в крайней степени изумленным, а вот остальные люди потихоньку начали отдаляться от Манфри, освобождая пространство вокруг них. Сам трактирщик поспешил спрятаться за дверью на кухню.
Хеген подобрался ближе к Харольду.
- Ты ведь не дашь нас... в обиду? - посмотрел он в глаза перенову сыну.
- Никогда.
Жестко ответил тот.
- Ты чего-то хотел? - Прищурился, глядя на сержанта, Антуан.
- Сдавайтесь, - холодно повторил военный. - Если не станете оказывать сопротивления, я гарантирую достойное содержание.
- А если будем? - В глазах Аласта вспыхнули искры.
- Тогда вернетесь в Столицу в оковах. В любом случае, у капитана Глоса есть к вам несколько вопросов, и лучше бы вам ответить на них по доброй воле.
Старший Манфри не выдержал и рассмеялся:
- Ты приходишь к троим волшебникам и предлагаешь им так вот поросто сдаться?
- Я ведь тоже не один.
Сержант оперся о дверной косяк:
- Вы убили Боевого Мага, это было принято во внимание.
- А еще мы служим лорду Бейли, - заметил Антуан.
Хеген насторожился еще сильнее, еще сильнее прижался к руке кватромага, насупился.
- И... к демонам вас. Вы Перена убили, - он нахмурил каштановые брови.
Сержант вздохнул:
- Мальчик, не лезь когда взрослые разговаривают. Меня предупреждали, что вы несговорчивые.
Он махнул рукой кому-то на улице - раздался грохот и потянуло гарью. Посетители, до этого выбиравшиеся из трактира постепенно, начали буквально выпрыгивать из окон, желая успеть пока не началась драка.
- Это была ваша карета.
- Ты что сдурел?! - Вскочил со стула Антуан. - Знаешь, хоть сколько она фераев стоила?!
На ладони Аласта зажегся небольшой огненный шар.
- Право, не стоит все усугублять, - предостерегающе поднял палец военный.
- Харольд... а ты можешь сделать так, чтобы он исчез... совсем?
Кватромаг кивнул, хрустнув пальцами, но его движение уловил краем глаза младший Манфри:
- Погоди, а кто нам за карету заплатит?
Он говорил так, словно солдата здесь и не было, ничуть не стесняясь его присутствия.
- А там еще есть, - легкомысленно отмахнулся Хеген. - Он же сказал...
- Может сам уйдешь? - Дружелюбно спросил Аласт. - Мы ведь не душегубы, а придется в случае-то...
- Вы хоть понимаете, что творите?!
Сержант шагнул вперед, но Антуан резким движением подбросил его под потолок и там оставил.
- Повиси пока, - маг эффектно щелкнул пальцами. - Ну вот, он нас теперь не слышит и не видит, а заодно и говорить не может. Давай леденец!
- Там на улице еще остались, - заметил огненный. - С ними что делать будем?
Он перевел взгляд с брата на мальчика, давно понимая, что кватромаг будет делать все, что ему прикажет Хеген. Хеген пожал плечами и посмотрел на Харольда.
- Заставить исчезнуть?
- Тебе лишь бы, - огненный характерно провел пальцем по горлу. - Не наш метод.
Антуан подтверждающе кивнул, хотя и с некоторым недовольством во взгляде.
- Да.. только пусть за карету расплатятся вначале, хорошо?
Сержант под потолком негодующе дергался и что-то мычал, но чары держали крепко.
- Может он нас все-таки слышит?
- Да и демон с ним, жалко нам чтоли, - воздушник махнул рукой: - Пошли, чего расселись. Нас ждут великие дела!
И первым направился к выходу, прикрыв себя щитом от стрел... на всякий случай.
- Харольд - ты второй, - скомандовал Аласт, что-то прикидывая в уме. - Прикрой Анта, я замыкаю. Хеген, присмотри за сержантом - будет брыкаться, вспомни что делал с крысами.
Мальчик покачал головой.
- Я с Харольдом.
- Повезло тебе, - на прощание бросил военному Манфри, и уже тише добавил: - Хотя когда падать будешь, не позавидовал бы.
Они вышли из трактира, остановившись на крыльце - шесть арбалетов были нацелены прямо на них, и неизвестно еще сколько солдат притаились в заседе во дворе. Увидев в небе приближающийся корабль, медленно идущий на посадку, Антуан и вовсе опустил голову.
- Руки вверх! Что с сержантом?!
- Пока еще жив, - даже не подумал исполнять их требования огненный. - Зачем карету сожгли, дурни?
Шагах в десяти от них валялись обгоревшие обломки не только переновского экипажа, но и стоявших рядом телег, а потому в воздухе чувствовался аромат пережаренной картошки.
- Руки! За голову! - Один из солдат нетерпеливо махнул арбалетом. - Магики хреновы!
Хеген сердито сузил глаза и отпустил руку Харольда, предоставляя тому полную свободу действий.
- Ты только смотри не убей никого, - предостерег кватромага Аласт. - А руки-ноги ломать, это всегда пожалуйста.
Он зловеще улыбнулся военным, подкидывая огненный шар на ладони - нервы у них не выдержали и они дали залп. Воздушный щит, в противоположность солдатским нервам, выдержал - болты бесполезными железяками упали на землю возле крыльца. Шесть спереди и еще четыре справа.
- Десяток, значит!
Аласт не глядя запустил огненный шар за бочки, откуда велась стрельба, а Харольд вскинув руки что-то прошептал - скорее ругательство, нежели заклинание. Одного солдата тут же утянуло по пояс под землю, другой отлетел на несколько шагов врезавшись в забор, а на третьем загорелась одежда, и он упал, принявшись кататься по земле, пытаясь сбить пламя. Антуан, создав воздушную плеть, начал хлестать по рукам оставшихся, выбивая оружие.
- Нравиться?! А вот так!
- Ааааа!
Взвыл воин, когда получил плетью промеж спины.
Хеген присел, потом глубоко вздохнул и снова выпрямился. прогнав навязчивый страх. Ладошки поймали облачко воздуха - и небольшая, но клокочущая не хуже огромной сестрицы, шаровая молния полетела вперед.
Солдат, словивший ее, конвульсивно дернулся, заваливаясь на спину. Последний. Короткая схватка была окончена - по крайней мере из-за бочек тоже никто не высовывался.
- Все, чтоли? - Несколько удивленно спросил огненный.
- И вот этим мы должны были сдаться? Ха!
Хеген грустно посмотрел на обломки кареты и уныло, совсем не по-детски произнес:
- Уро-оды...
- Опа... там же все барахло переновское было, - упавшим голосом вздохнул воздушник, и магическим пинком отшвырнул ближайшего солдата к забору. - Вот гады!
Хеген вздохнул, потом потянулся к своей небольшой сумке...
- У меня бумаги какие-то остались...
- Эй, мы кое о ком забылили, - настороженно окликнул их Аласт, указывая в небо.
С приближавшегося корабля взлетели несколько пегасов со всадниками и стремительно понеслись к трактиру.
- Зададим им жару?! - Радостно потер руки Антуан. - Они у меня навсегда запомнят, как чужое добро жечь!
- Харольд, сбей-ка их в полете! - Предложил огненный. - Ну или там крылья лошадкам оторви.
- Рвать? - Спросил кватромаг у Хегена.
- Лучше просто сжечь, - великодушно решил ребенок.
- Дотла горите!
Возвестил сын Перена, вскидывая ладони - потоки огня сорвались в полет навстречу приближающимся всадникам... и растворились в ночной темноте. Аласт первым почувствовал чужое заклинание, блокировшее чары Харольда, и попытался помочь кватромагу, но было уже поздно.
Непреодолимая сила буквально вдавила Антуана в землю, лишая его возможности даже пальцем пошевелить, не то что колдовать, его брат же почувствовал как по телу растекаеться сырость, не позволяющая зажечь малейший огонек - оба брата в какой-то миг стали беспомощными, словно младенцы, а всадники все приближались.
Инстинктивно изменив магическое воздействие, Харольд попытался отбросить противников назад мощным порывом ветра, но и от воздушной стихии у военных нашлась защита. Первый пегас, сделав круг над двором, сел шагах в десяти от магов - рыжеволосый офицер, выпрыгнул из седла, с некоторым удивлением оглядывая поле недавнего боя. Следом за ним опустились еще двое - с инсигниями боевых магов.
- Камень? Как ты сделал с тем... магом? - тихо спросил Хеген.
- Тот каменный весь был, - ответил шепотом Кватромаг, извергая из глаз огненные лучи. Один из колдунов едва успел затушить их, прежде чем они достигли цели.
- Заканчивайте с ним! - Рявкнул офицер.
- Силен... - прохрипел полноватый альбинос, остановивший пламя. - Все равно сдюжим!
- Оковы, разом! - Голос низкорослого крепыша сорвался на крик. - Морри, не спи!
Три разноцветных луча ударили в Харольда одновременно - два с рук колдунов на земле, а третий от не спешившегося всадника, все еще кружащего над двором. Не прекращая попыток сопротивляться, кватромаг сначала опустился на одно колено, затем на второе: трое опытных боевых магов медленно лишали его сил.
Мальчишка бросися наперерез. Пустил еще одну маленькую молнию.
- Харольд... -
Рыжеволосый закрылся левой рукой и непроизвольно взвыл - под истлевшим рукавом отчетливо проступили ожеги.
- Ну ты гаденыш, - процедил он сквозь зубы, в несколько шагов преодалев расстояние и схватив Хегена за шиворот. Харольд дернулся защитить мальчика, но магическая волна сбила его на землю, окончательно лишая сознания.
Мальчишка вцепился зубами в руку мага, впился в нее когтями, представляя как вспыхивают на их кончиках маленькие молнии, впитываются в кожу ненавистного великана. Под ладью Хегена затрещали заряды.
- Рука... моя рука!
Военный что есть силы отбросил парнишку прочь - в зубах у того остался кусок откушенной кожи.
- Учитель! Харольд! - Хеген перекатился, но тут же, не смотря на боль в боку, бросился к другому магу. Он попытался вспомнить, применить то, чему учил Антуан - нащупать кость, переломать, дернуть к себе изо всех мочи. Где-то в горле, где они тоньше, слабее всего - и даже испугаться не успел тому, что делает.
В следующее мгновение земля под ним вздыбилась фонтаном ошметков, подкидывая тело мальчика - запыхавшийся земляной колдун попытался смягчить удар и Хеген завяз в размокшей, но быстро затвердевающей почве.

[V-Z >>>]

День десятый, ночь
Тихий парк и не-тихая схватка
Кольцо, как обычно, не подвело. Он заранее подобрал этот парк – достаточно далекий, чтобы грядущий взрыв его задел не сразу, и достаточно близкий, чтобы можно было насладиться зрелищем.
Гибель всего Совета вместе с Императором и его приближенными – о, такого бы в жизни не позволили себе пропустить ни Венаат, ни Нагриаш. Уничтожение стольких врагов одним мелким жестом было прямо-таки воплощением представлений Венаата о правильной интриге, и в этом герцог с ним был совершенно согласен.
Из-за высоких деревьев дворец был практически не виден, но взрыв должен был взметнуть крыши до самого неба…
Венаат нахмурился. Странно. По его расчетам стихии уже должны были вырваться из-под контроля. Возможно, он несколько недооценил магов Совета?
Он не двигался с места еще несколько минут, и тревога все росла. Что такое? Неужели расчеты оказались неверны, и они все-таки сумели укротить силы Ритуала? Не может быть. И маг, и виера множество раз проверили все варианты, и твердо сошлись на одном: собравшиеся чародеи никак не смогут удержать высвобожденную мощь.
Что случилось?
Возвращаться и проверять было бы изрядной глупостью, и Венаат решительно двинулся к выходу из парка, оставляя за спиной тихо журчащий фонтан, к которому, собственно, и переместился. Выяснить, что же пошло не так, можно и потом, а сейчас стоит перебраться в место побезопаснее…
Но стоило ему сойти с густой травы на гладкие камни дорожки – и маг к своему изумлению, по щиколотку провалился в казавшийся прочным камень. Словно на трясину ступил.
«Какого?»
Венаат не успел даже удивиться – потому что затрещали тонкие ветви и на тропинке, шагах в десяти дальше, появились двое воинов и маг (Огневик, судя по рыжим волосам). Ларса почувствовал их раньше, но принял за просто поздних прохожих или патруль.
– Как мастер и предупреждал, – бросил маг через плечо, – предатель тут.
– Он же сказал ждать… – неуверенно возразил один из солдат.
– Он обездвижен, а у меня наготове Огонь, – отмахнулся волшебник и развернулся к Венаату. – Я ударю, если у него на пальцах хотя бы капля появится.
В доказательство этого он зажег на ладони небольшой пламенный шар.
…и мгновением спустя тот превратился в дрожащий язычок пламени, тут же погаснувший. Маг же, захрипев, повалился на траву.
– Что? – только и успел выдохнуть осторожный солдат, прежде чем присоединиться к чародею; его спутник бросился бежать, но не достиг даже поворота.
– Идиоты, – процедил Венаат. Только такой эпитафии трое незадачливых ловцов одержимых и удостоились.
Мастерам стихии часто бывают уже не нужны внешние эффекты, особенно если цель слаба. В конце концов, искусство Воды – управление жидкостью… а кровь, текущая сквозь тело – та же жидкость. И разорвать сердце с ее помощью нетрудно.
Мгновенно забыв об убитых, Венаат наклонился, рассматривая плотно охвативший ноги камень.
Ты не поспешил? – осведомился Нагриаш. – Стоило бы сперва узнать, о ком они говорили…
– Похоже, и так ясно, – хмуро отозвался маг. – Земляная ловушка, очень умело скрытая… кандидатур немного.
Демрис?
– Он самый. Не знаю, как он сумел поставить свою западню именно здесь, но… Проклятье!
Венаат добавил еще пару словечек: изучение ловушки принесло неутешительные результаты. Обычное заклинание он бы сломал без проблем… но эта западня была построена и сплетена именно для него. Именно для Ларсы Венаата.
И потому вырваться было бы куда сложнее.
– Нагриаш, можно ее разрушить Пустотой?
Конечно… Стой. Нет. Насколько я понимаю, Демрис вполне мог заложить второй слой, активизирующийся при распылении первого.
– Верно… я бы точно так поступил. Придется обезвреживать медленно…
С пальцев мага потекли тонкие, непроглядно-черные нити, осторожно разрушающие чужое заклинание. Не было повода недооценивать Мастера Земли, уступавшего опытом лишь Архимагу… и в любом случае Венаат не любил торопиться, работая с волшебством.
Нагриаш оказался прав: в заклинании был второй слой. И даже третий. Простой удар Пустотой, какой применили бы многие одержимые, не только оказался бы бесполезным, но еще и навлек бы на увязшего в ловушке каменные шипы и челюсти.
Однако Венаат не зря изучал и плетения чужих стихий; воспользоваться ими он не мог, а вот научиться уничтожать… запросто. Что сейчас и делал, медленно и осторожно.
В конце концов таящий опасность камень обратился в простую грязевую яму, и маг с легкостью выбрался наружу. С брезгливостью оглядел перепачканную одежду; все-таки Демрис сделал пакость…
И в следующее мгновение Ларса резко развернулся, глядя в темноту – они с Нагриашем одновременно почувствовали знакомое приближение.
Когда Мастер Земли неспешно выступил из-за поворота тропинки, Венаат даже не удивился. Ну конечно… ловушка должна была лишь задержать его. А эти трое олухов – проследить направление ухода, если он освободится до прибытия Демриса.
– Можно поинтересоваться, как вы определили место? – светским тоном осведомился Венаат.
– Выяснил, где в радиусе действия вашего кольца имеются фонтаны в уединенных местах, – любезно отозвался Демрис.
– Подозреваю, что таких хватает.
– Да. Поэтому сюрпризы ожидали у каждого.
Венаат не стал спрашивать, как Мастер Земли сумел столь быстро добраться сюда… и как, во имя Рожденного Сном, маги сумели не допустить взрыва. На такие вопросы Демрис точно не ответит.
– Вы намерены меня арестовать? – словно продолжая светскую беседу, уточнил Ларса. Поднял руку, убирая со лба прядь волос.
– Вообще-то, я намерен вас убить, – вежливо пояснил Демрис.
– А, – кивнул Венаат. – Это можно понять.
И атаковал.
Не было предупреждений, угроз… ничего. Просто из поднятой ко лбу руки ударила стремительная водяная струя – из тех, что пробивают доспех своим ударом.
И разлетелась каплями, ударив в щеку старого мага – а вернее, в слой тонкого, но удивительно прочного светлого камня, покрывший ее и в точности повторявшего контуры лица.
В ответ вздыбилась земля под ногами, и тонкие каменные шипы метнулись вверх, грозя пронзить мага остриями… чтобы лишиться вершин, снесенных водяной плетью, закружившейся вокруг Венаата.
Помочь? – осведомился Нагриаш.
«Нет, – мысленно отозвался Ларса, – ты же понимаешь…»
Да, Герцог Искажения понимал. Впервые за долгое время Венаат смог наконец сойтись в бою не только с сильным, достойным их обоих противников… не только с сильным, но и с понимающим. Со способным оценить вершины мастерства, которых достиг союзник Нагриаша.
Оба мага на мгновение замерли, изучая друг друга. Поле боя подходило для них обоих – мягкой землей было легко управлять, а близость воды помогала Венаату. Лучше не придумаешь.
С пальцев Ларсы стек зеленоватый кислотный шар, который он легким движением отправил в сторону врага. Это вещество разъедало даже камень, и потому можно было лишь увернуться… но не тогда, когда полетом шара управляют…
Однако старый маг изрядно удивил противника: когда шар ударил ему в грудь и зашипел на камне, Демрис преспокойно шагнул назад… оставляя каменную оболочку на месте! Смертоносная жидкость еще даже не успела ее проесть.
Но по-настоящему удивиться такому изящному ходу Венаат не успел; Демрис коротко щелкнул пальцами и пустая каменная фигура взорвалась осколками. Облако острых камней, щедро политых кислотой, метнулось к Ларсе – и встретилось с водяным щитом, призванным магом из фонтана. Осколки увязли в ставшей необычно густой воде; движением кисти Венаат отшвырнул получившуюся смесь в темноту.
Земля под ногами Ларсы внезапно разошлась, но на сей раз маг остался на поверхности – растекшаяся под ногами вода удерживала его на тонкой площадке. Коротко усмехнувшись, Венаат выбросил вперед обе руки, сплетая то, что Сагемир Велгест изящно называл «Туманом морозного дня».
Демрис проявил неожиданную для своего возраста подвижность; он оказался в туманном облаке, но успел выскочить оттуда раньше, чем оно смерзлось. Ледяная глыба рухнула на траву, прихватив с собой лишь кусок рукава.
Белый каменный бортик фонтана вдруг выплюнул длинный шип, удобным посохом легший в руку мага Земли; Демрис скользнул вперед, раскручивая тяжеленное орудие так, будто поигрывал гусиным пером.
Венаат легко ушел от первого удара, чувствуя как в душе бьется боевой азарт, а тело наполняется гибкостью и пластичностью покоренной стихии. С пальцев стекли струйки воды, слившиеся воедино в два клинка, беспрестанно меняющие форму и длину.
Однако даже с таким оружием пробиться к Демрису оказалось непросто – старик виртуозно орудовал посохом, встречая им водяные мечи. А где не успевал посох, сжатый правой рукой – там удары отражали могучие каменные когти перчатки, покрывшей левую кисть.
«Ну да, – признал про себя Ларса, – он же это заклинание и изобрел…»
Казалось, оба противника даже и не думают уставать: удары сыпались один за другим. И поединком на оружии они не ограничивались; вокруг вздымались то каменные щупальца, то гибкие фонтаны; земля то разверзалась, то смыкалась снова, уродуя лужайки и поглощая деревья и кусты.
Однако каждый удар либо проходил мимо, либо парировался. Сейчас оба противника жертвовали защитой ради подвижности, и потому любой удачный выпад мог оказаться последним.
Но разве не так бывает в поединках мастеров?
«Он силен, – размышлял Венаат, – но я быстрее и моложе. В конце концов, запас сил у меня больше… и даже если он меня ранит – то Нагриаш заживит эту рану…»
Как выяснилось, маг Воды все же видел еще не все сюрпризы.
Демрис ушел от очередного выпада; водяные клинки сомкнулись и разошлись, посох метнулся вперед копейным ударом…
…и на конце его словно разошлись лепестки, открывая кристалл, сияющий ярким, нестерпимо болезненным светом!
Вопль Венаата, попавшего под обжигающее свечение, слился с воплем в душе – удар пришелся и по Нагриашу. Он длился всего мгновение… но как же было больно!
Водяные клинки опали мириадами капель; маг отступил назад… и выросшие из земли гигантские пальцы обхватили тело. Демрис поднял веки, защитившие глаза от вспышки, вскинул левый кулак…
Венаат опередил его всего на долю мгновения: раньше, чем Мастер Земли успел сжать пальцы и превратить врага в груду костей и мяса, он метнул ему в лицо россыпь мелких водяных дротиков. Демрис машинально закрылся левой рукой, принимая их на гранитную перчатку.
Этой секундной заминки Венаату хватило. Каменные пальцы держали крепко… но Ларса рванулся – и его силуэт потерял человеческие очертания. Маг пустил в ход один из знаков высшего мастерства своей стихии – на несколько мгновений обратился в воду, проходя сквозь преграду. И каменная рука запоздало сжалась за его спиной.
Сотканная из воды фигура метнулась вперед; длинные когти, отливающие зеленым, полоснули по телу не успевшего увернуться Демриса. И сразу же маг метнулся в сторону, принимая прежний облик.
Сердце колотилось так, будто готово было выскочить из груди; даже ему такое превращение, тем более с подобной скоростью, давалось очень нелегко.
Но удар был нанесен – и хотя бил Венаат, добавляя яд, но оставлять врагу шанс на выздоровление он не собирался.
Ларса развернулся к рухнувшему магу, вскидывая руки…
…и немедленно вынужден был вновь броситься в сторону – колоссальной силы разряд молнии вонзился в землю на том месте, где он только что стоял.
Венаат вскинул голову и застыл.
Над кронами деревьев парил тот, кого Ларса искренне считал погибшим и уже полностью сбросил со счетов.
Корион Рантельм, Архимаг. И, судя по всему, он был отнюдь не ослаблен.
В одно мгновение Венаат понял, почему провалился его план: если жив Архимаг, то может быть жив и Астремис. А присутствие двух таких чародеев вполне могло позволить совладать с буйством стихий…
А еще он понял, что вступать в эту схватку нельзя. При помощи Нагриаша он бы сумел победить… но кто поручится, что сюда уже не спешат другие Мастера Совета? Он-то сейчас был без подмоги; другим нагайми Венаат велел сегодня не приближаться к себе – было вполне вероятно, что они не успеют уйти и бесполезно погибнут в катаклизме.
И потому, когда полыхнула вторая молния – Ларса Венаат позволил воде под ногами бросить себя назад, в темноту. А Нагриаш, расправив крылья, пустил в ход знания виера, позволявшие успешно уйти и одержимому.
Гнаться за бывшим помощником Рантельм не стал. Опустившись рядом с Демрисом, он положил руки тому на грудь, призывая Волю.
– Это было безрассудно, Крайдон, – негромко произнес он.
Губы Мастера Земли дрогнули, искривляясь в улыбке.
– Я не предусмотрел, что он решится на такое, – еле слышно прошептал Демрис. – Но в любом другом случае сразу за мной пришли бы младшие коллеги… хотя и вы, Корион, оказались очень вовремя…

Сообщение отредактировал V-Z - 19-04-2009, 23:47

[Кысь >>>]

Прием.

В том, чтобы быть оркиней - были свои преимущества. Гера набросила на лицо вторую вуаль, чтобы закрыться от яркого света. Лицо второй женщины тоже скрыло покрывало из радужного, расшитого тесьмой газа - только место стальных уголков занимало шероховатое дерево резных подвесок. Из-под серой завесы, прикрывшей лицо самой посланницы, ясно были видны и прищуренные глаза Аграта, и нервно взмахивающая крыльями сова на плече шамана. Шахет принял решение уже через минуту после завершения зрелища, но огласил его так, что Гере даже не было теперь необходимости оправдывать свое послушание перед Воздушным Отцом. Воля Водного была объявлена как закон - ни больше, ни меньше.
Замечала оркина и взгляды людей, когда ее спутники не могли видеть этого. Орков рассматривали, как рассматривали бы живого маоманта, или возведенную для приема башню из редких чаш. Как диковинку, припасенную для гостей. На нее тоже смотрели, зачарованно, с омерзением и со страхом одновременно, но и не прямо, украдкой - вуаль скрывала направление взгляда и одновременно делала этот взгляд вездесущим. Стальные когти на пальцах, обломки старинных доспехов по краю туники, две полосы темной ткани вместо огромного вороха юбок, что носят местные женщины, обрывок татуировки, спускающийся к колену. Гера умела производить впечатление и то, как люди себя вели, доставляло ей сейчас удовольствие. Впрочем, встречались и совершенно иные взгляды - интерес, почти не испорченный осуждением. Но их было много меньше.
Игра лиц и взглядов, к тому же, была и проще словесных кружев, в которых упражнялась знать, и интересней неизменных разговоров любой группы мужчин за любым бесплатным напитком, к тому же еще подпорченных отсутствием брани. Стоило бы слушать разговоры, хотя бы тех, что коронованы, но по их лицам можно было прочитать много больше, чем по словам. Орков с детства били за проявления эмоций, оркины... Замужняя выходила в свет не чаще младенцев, которых воспитывала, а незамужняя всегда могла намотать на себя столько ткани, сколько считала нужным. И непривычная живость эмоций почти завораживала.
Поэтому вслушиваться в речь людей оркина стала только на второй или третьей песне - когда гости уже успели взорваться хохотом. Зря - шутка певца была откровенно великолепна, и, видимо, Гера успела упустить ее часть. Осмелиться вбить топор в лавку между императором и его женщиной при таком народе... Это стоило звонкой монеты, но, пожалуй, потом, за стенами зала.
Когда в конце певец умудрился вкрутить еще орков, количество монет возросло впятеро, впрочем, тут же снова уполовинилось, когда заказанные менестрелем рыцари стали "аккомпанировать" новой песне. Снова заговорил император, и теперь, когда Гера слушала, ей все больше было досадно, что не стала раньше. Чем-то это напоминало засаду - ту самую, когда, ослепленный хрустальными кораблями, дурак не замечает, как у горла появляется нож. Бросили на мечи какого-то стареющего дворянина, назначили пос...
Гера сузила глаза и, не думая, сжала стальной уголок вуали. На рассеченной коже выступила полоска крови, черная в свете зала. Не готовая к такому повороту событий, оркина едва не подпрыгнула, когда за ее спиной резко заскрипел стул.
Поднялся Шахет. Его ладонь взметнулась в воздух - люди не просили слова так уже многие сотни лет, но у орков обычаи редко менялись.
Не эта деталь. Явно не эта.
И тем не менее, краем глаза умудряясь наблюдать и за орками, и за тем, как к ним относятся присутствовавшие дворяне и военные, Джаст успел для себя сделать вывод - первое (то есть орки на пиру) ему нравилось. Второе - не то чтобы. Впрочем, именно среди ветеранов войны, не раз соприкасавшихся со свирепыми воителями и сталью, и духом, было больше всего честных, прямых и искренних взоров в сторону посольства, пусть и не всегда дружелюбных.
При виде поднявшегося Шахета в голову полезли разные глупые любезности, уже набившие оскомину за время приёма - то есть всё то, чего произносить было нельзя. Орки не любили пустых слов и тех, кто ими бросался.
Император, протянув в сторону Шахета раскрытую ладонь, глубоко кивнул, предоставляя тому слово без лишних церемоний.

[Scorpion(Archon) >>>]

Ну то есть ночь 10
Орки на приёме
(мы с Кысь вместе)

- Прошу позволения у Императора остаться здесь как залог мира и проводника слова Гранд-Капитана, - Шахет башней возвывшался среди сидящих. Сходство только усиливало покрывало, пристегнутое к наплечникам и спадающее складками вниз, темно-фиолетовое, как тени на лице орка.
- Да будет так.
Сделано. О Четверо, сделано! Мальчишка-лейтенант в душе Давиона, позабыв о приличиях и церемониалах, скакал и прыгал от радости сейчас... а Император Давион на троне лишь сдержанно улыбнулся и снова кивнул Шахету, благодаря за оказанную честь. - Я благодарен вам, почтенные послы. Мой посланец, в свою очередь - доблестный рыцарь, мой добрый друг и гордость всего Альянса. Я уверен, что он будет достойным послом.
- Ура!! - донеслось откуда-то из-за рыцарских столов. Два-три голоса подхватили крик, вслед за ними - другие, трезвые, пьяные, громкие или спокойные. Кричали все - рыцари, военные, даже многие из дворян.
- Слава Альянсу и Армаде! Ура!
- Смерть демонам! Во славу Богов!
"Да будет так". Благодарности потом. Сейчас - уважение, и только уважение. Эти орки заслужили его больше, чем многие из людей и волитаров, которых знал молодой государь.
Гера же - невидимо для окружающих улыбалась, переводя взгляд то на Талласа, то на других, особо запримеченных ранее. Игра эмоций на человеческих лицах была интересней слов, хотя именно слова сейчас были ключевыми. Особенно слово Армада. Чуть-чуть напряженней обычной улыбки была гримаса лицемера, и оркину интересовали самые тонкие среди них, те, кого с трудом бы нашла и она сама, если бы не читала смысл взглядов долгое время до речей императора.
"...Пожалуй, хорошо, что тот... не-орк (человеком статного визитера называть было почти неуместно) будет рядом. Имена тонких".
Шаман уже с достоинством отсалютовал кубком и опустился на свое место, а посол рядом с ним еще пытался просчитать уже заключенное соглашение. Рейнальд был слишком двояк для идеального кандидата, по мнению орка, а Шахет был слишком хрупкой ценностью для места, где столько интриганов. Аграт невольно усмехнулся, скосив взгляд на массивные плечи Отца. Хрупкой... Впрочем, Рука Гранд-Капитана не верил а знал - под угрожающей внешностью скрывается подступившая старость и уже не одна болезнь. Маги выжигали себя изнутри быстрее, чем до конца седели, говорили, что боги просто хотят их к небесным кострам больше, чем остальных. Впрочем, дипломатически шаг был идеален. И для отношений с Альянсом... И для охлаждения слишком горячих голов там, в Армаде. Идеален до неприятного чувства вины.
Рейнальд Зегенхайм между тем, всё ещё не отойдя от свалившейся на него чести и криков "ура", молча наполнил свой бокал и, повернувшись к посольству орков, поднял его с улыбкой как можно более доброжелательной - достаточно, по его мнению, чтобы скрыть, кому именно она предназначалась. Поднял, осушил залпом, утёр рот ладонью и треснул кубком о стол так, что тот содрогнулся. Друзья и подчинённые хлопали воителя по плечам, галдели, смотрели, смеялись и вновь и вновь пили за здоровье Императора, Короля, а потом уже и Гранд-Капитана Армады...
Рейн отвернулся. Ночью он ей всё объяснит... А завтра - полёт. На орочьей клионе. С ней. В Армаду. Вот дела...
"Бывало - тащили знакомиться с семьёй. Но в Армаду - первый раз".
Рейн тряхнул головой и махнул слуге пустым кубком.

[Инэйлэ >>>]

Лератены на приёме
Императорский приём – чем он в принципе отличается от королевского? Алексис, не страдающий большим опытом в подобных мероприятиях, не находил различий. Возможно, будь он завсегдатаем подобных мероприятий, и уж тем более – каким-нибудь паркетным шаркуном – то он бы наверняка с ходу назвал бы добрую дюжину отличий, а так… Дав очередной обтекаемый ответ на очередной пустой вопрос, воин снова перевёл взгляд на орочью делегацию.
Ещё год назад он бы, наверное, ощущал бы себя как и большинство своих коллег – не слишком воодушевлённо. Ещё бы – извечные враги Альянса в самом его сердце! Потребовалось вторжение исконных врагов всего живого, всего, что радуется солнечному свету, чтобы он переменил своё мнение.
- Отец, - разбил его мысли еле заметный шепот Аэции.
Алексис повернулся – и в очередной раз залюбовался дочерью. Она надела на приём своё любимое платье – атласное, цвета лучшей стали, на шею – нитку жемчуга, а серебристую вуаль, скрывающую внимательный взгляд, прижимала платиновая диадема. Аэция была ослепительно красива – и при взгляде на неё казалось, что в мире не может быть никакой тьмы… Но на пальце её левой руки вместо любимого корладского кольца поблёскивало кольцо из лидиума.
- Да?
- Подай мне, пожалуйста, тарталетку с красной рыбой. И подлей немного вина.
- Конечно, - Алексис согласно кивнул, и повернулся к столу.
Дочери на приёме приходилось симулировать почти полную слепоту, и вследствие этого быть сильно зависимой от отца и наиболее добрых слуг. Это сильно ограничивало радиус действий девушки, и затрудняло поиск одержимых – но не сильно. Красота Аэции заставляла потенциальных кавалеров преодолеть страх перед грозным отцом.
Аэция аккуратно надкусила тарталетку, стараясь не ронять крошек, и чуть-чуть повернула голову – один из музыкантов переместился, и песня звучала немного с другой стороны. Копировать манеры слабовидящих, ей было привычно… но Четверо, как же надоело!
Доев тарталетку, и не обнаружив в ближайшем приближении новых кандидатов в ухажёры и одержимые, Аэция взяла бокал в правую руку, левой оперевшись о трость, и отпила глоток вина – маленький, чтобы только насладиться вкусом.
Играла музыка, велись разговоры, кольцо не светилось. Пока всё шло благополучно – и Аэция надеялась, что так оно и будет. По крайней мере, сегодня.

[Тельтиар >>>]

И не смотря на все, творящееся в городе, пир продолжается.
Естественно, что с Мастером.

Если бы Давион мог, он бы сейчас засмеялся. Засмеялся в голос, не стесняясь никого – просто чтобы посмотреть, как изменятся лица всех пришедших при виде хохочущего Императора. А потом – по мере замеченных изменений – нужных можно было бы и казнить… Можно, только уже незачем.

Эльмар Данатор. Лорд-Командующий. Адмирал. Храбрец. Волитар, умеющий в небе сделать больше, чем весь флот Альянса – если надо, в одиночку или на трёх судёнышках. Великий герой для армии и флота, для простого народа – тоже не последний. Ужас пиратов и гроза пограничных островов. Он думал о том же, о чём и Давион сейчас. «Сосредоточьте боеспособные соединения у цепи и по периметру столичного острова. Верхняя должна быть оцеплена – незаметно, под видом расквартированных войск. Сегодня. В условленный час – не щадите никого из тварей Пустоты. По прочтении – сжечь».

Тиверен Киймар. Сейчас ритуал должен уже завершиться, и Мастер Сведений наверняка там присутствовал. Как и все прочие мастера. Кто же сейчас обладает Волей? Сагемир Велгест или Ларса Венаат? Первое – спасение, но Венаат наверняка подготовил на этот счёт какую-нибудь каверзу. Второе… Если второе – правда, то самое время. Венаат запомнит этот день, так или иначе. Как наверняка запомнят все маги Столицы. Те, кто сейчас живы.
«Будьте готовы ко всему. Ларса Венаат наверняка попытается оборвать ритуал или исказить его сущность. Сделайте всё, чтобы защититься сами… И не дайте ему уйти. Так или иначе он получит своё – и то, что получит, навеки отучит его бросать вызов Четверым. По прочтении – сжечь.»

Милеана Лари. Маленький пылающий ключ к огромной бездне, в сердце которой скрыто очищение. Пламя добро и жестоко – смотря как отнестись к нему, как коснуться, как принять в себя. Огненный маг может стать величайшей благодатью любого, к кому расположен. И только храбрейший не испугается сияющего буйства пламени. Сивар, благородный и пылкий Сивар был и тем, и другим – но Сивара больше нет. И даже если есть – где он сейчас? Поэтому была нужна Милеана, сама не знавшая, что сокрыто в её исполненном небесного пламени сердце, в её горящей первородным огнём душе…
«Леди Милеана, собравшиеся для ритуала Одарения маги подвергаются опасности. Ларса Венаат наверняка предпримет попытку помешать осуществлению ритуала – он очень опасен. Прошу вас – проследите за тем, чтобы он был обезврежен. Не дайте ему выйти сухим из его любимой стихии! По прочтении – сжечь.»

Габранс Наррот. Наверняка сделал всё, как надо. Интересно, что будут думать об Императоре, если узнают, что ради союза с одним демоном он подарил жизнь другому? И какая разница, что этот первый – Златоглазый Кейрати, дарующий удачу, и что тот второй демон (точнее, та – Джаст уже обо всём догадался) стала выкупом в крупной сделке, о которой знала только одна сторона, её заключившая… Хотя догадывалась и вторая, а нет – так догадается. Ни Габранс, ни его «внутренности» - не дураки и сразу всё поймут. И хорошо.
«Габранс. Я помню о своём слове. Вам угрожает опасность – вам и той, которая что-то значит для вас. Эрбрейс Волитар-Рейс и его молот могут обрушиться на неё в любой момент. Задержите его, если сможете, то же самое сделаю и я. Будьте осторожны. Спасайте её. По прочтении – сжечь.»

«Альдофу Стерну. В точности выполните приказы Данатора. Уничтожайте, не щадя. Вы поймёте, когда. По прочтении – сжечь».

По прочтении – сжечь.
По прочтении – сжечь.
Сжечь.
Сжечь!
СЖЕЧЬ!!!

- Итак, певец, твоя последняя песня на сегодня! – Давион стоял и смотрел Марти прямо в лицо. – Ты знаешь, какой она будет, верно? Так пой!

[Scorpion(Archon) >>>]

И вот наконец...
(С Тельтиаром)

Кто-то уже шептался и в недоумении спрашивал, к чему всё это, взгляды скользили с Императора на менестреля и обратно. И тут…

Время тяжёлое выпало нам, время лишений и бед,
Катится зло по лесам и холмам, душит божественный свет,
Демоны злобой и гневом горят, взмывши до неба в ночи
И проливают чудовищный яд мёртвого света лучи…

Но

Пусть беды веют над миром
Расправив чёрные крылья,
А зло готовится к пиру
Вкусив досыта насилья…

Айрон Таллас, Вице-Король, человек заключивший сделку с худшим из порождений Пустоты, улыбался, считая, что недалек тот день, когда он сможет взять все, что пожелает, когда станет единственным правителем Альянса – ведь так обещали демоны. И сейчас Таллас видел во всех действиях Давиона не более, чем игры обличенного властью юнца, которому недолго осталось восседать на троне. «Пусть веселиться, его участь уже предрешена, и его, и этого куска мяса, называющего себя королем, и моей изменницы-жены! А я встану подле Владыки Демонов, как равный ему!»

Отринем вместе сомненья,
Святому вверимся делу
Узрит рассвет наше мщенье!
Дух зла, оставь своё тело!

Исполним мы свой долг святой
Едины с Четырьмя!

- Исполним мы свой долг святой, Едины с Четырьмя! – подхватил Рейнальд Зегенхайм и ещё несколько Несущих Кару. Остальные гости в недоумении продолжали шептаться, но то там, то тут начали вставать сперва военные, потом – дворяне – и людские, и волитарские.
Военный министр поднялся вместе со всеми, но на душе у него было тревожно – странные приказы, отданные в течении дня Главнокомандующим не давали ему покоя. В оборонной доктрине, которой они собирались следовать изначально, подобное могло привести к непростительным ошибкам, однако если стратегия изменилась… Дерри было не приятно чувствовать, что армейские дела вновь решаются за его спиной, как при Солидоре, и все же сейчас было не время и не место для попытки найти истину. Старик лишь надеялся, что никто больше из офицеров не заподозрил неладное.

Вместе, народы, потомки богов, встаньте на воинский труд!
Вспомните веру, отвагу, любовь! С нами они не умрут!
Вспомните тонкую светлую нить: ту, что душою звалась –
Душу Рождённому Сном не убить! Значит слаба его власть!

Лорд Оррик, мрачный и удрученный, задумчиво рассматривал рукоять подаренного ему меча – клинок взамен на власть, слишком неравноценный обмен с точки зрения начальника стражи в отставке. Лансу было интересно, кто, кроме Давиона приложил руку к этому? Был ли оповещен Менгаард? Почему Винзор не вмешался, ведь ему было щедро заплачено? Как бы то ни было, Оррик твердо вознамерился с утра же идти к королю и требовать, просить, умолять восстановить его в должности.

Пусть беды веют над миром
Расправив чёрные крылья,
А зло готовится к пиру
Вкусив досыта насилья…

Предводитель Дворянства слушал песню с едва заметной улыбкой на губах, его сейчас волновали совсем другие вопросы: как вышло, что Рейзор Клоут погиб, кому выгодно было выставить его членом гильдии, и на каких условиях теперь будут строиться отношения с набирающими силу Смотрителями, которых не остановила даже гибель Дрейна. Если Зубастый решит, что это Олдгейт стоит за покушением, то положение сиятельного вельможи могло сильно пошатнуться, и Николас надеялся на расторопность Корта, обещавшего во всем разобраться.

Отринем вместе сомненья,
Святому вверимся делу
Узрит рассвет наше мщенье!
Дух зла, оставь своё тело!

Исполним мы свой долг святой
Едины с Четырьмя!

[Тельтиар >>>]

...Когда никто не ожидал, казалось бы
У нас со Скорпом традиция выкладывать куски где подавляющее большинство текста писал партнер.

- Исполним мы свой долг святой, Едины с Четырьмя! – хором откликнулись воины и ветроплавы, дворяне и их жёны, их дети, их друзья и друзья их детей, гвардейцы. Взвился к сводам зала тонкий, золотисто-нежный голосок Тайлы Брион, звеняще-прекрасный и мелодичный своей внутренней твёрдостью – леди Алсиманд Рейс, могучий и крепкий, привыкший откликаться на приказы – Тарренса Саватара, величественный – Бректора Бриона.
Они все соединились в одном порыве. Молчал лишь Давион Волитар.
Оставался только третий куплет.

Пусть волитары к рассвету летят, с ветром затеявши спор,
Пусть исполняется каждый корлад силой и твёрдостью гор,
Пусть запылают у орков сердца пламенем яркой мечты
Люди останутся пусть до конца чище кристальной воды!

Пусть беды веют над миром
Расправив чёрные крылья,
А зло готовится к пиру
Вкусив досыта насилья…

Отринем вместе сомненья,
Святому вверимся делу
Узрит рассвет наше мщенье!
Дух зла, оставь своё тело!

Исполним мы свой долг святой
Едины с Четырьмя!

Давион подхватил припев – сильно, пылко, яростно. Сияющий Разящий Свет взметнулся в руке Императора ввысь, наливаясь белоснежным огнём, окружая и трон, и Императора, и короля людей ореолом неземной белизны.
Давион выговаривал слова припева, одно за другим, вбивая всю душу, всё сердце, весь накопившийся гнев в каждое первое слово.
П.Р.А.В.О.С.У.Д.И.Е.
Книги полезно читать иногда. Лучшим поэтом Давион Волитар и теперь не стал, но…
Император произнёс последнее слово. И всё вокруг утонуло в рванувшемся во все стороны сиянии лидиумного клинка.

[Scorpion(Archon) >>>]

Ночь 10
Месть Императора

Боги помнят о своих детях. Каждый, кто забывает об этом - сам отказывается от могущественного оружия, способного защитить от беды. Сам обрекает себя на беззащитность.
Давион Астерион-Волитар не был беззащитен, и в этом демонам предстояло убедиться, и убедиться горько.
Старые книги и правда содержали множество легенд - правдивых, не очень правдивых и откровенных выдумок. Сколько на свете бывало Марти Молотов, готовых придумать любую глупость и заставить народ поверить им, а потом и запомнить ерундовые трактирные песенки, обращая их в восхитительные легенды и предания.
И всё же, всё же, всё же... Ритуал "Света Правосудия" был описан достаточно подробно и не один раз. Книга, которую читал Давион Волитар весь день, была, пожалуй, самым надёжным его источником. Точные даты, указания на создателей и разработчиков сложнейших ритуалов и деяний, колдовских процедур, явленных волей Богов... Здесь было всё. А кто-то считал это просто сборником красивых легенд. Только вот составители книг порой куда как лучше разбираются в том, что пишут, чем принято считать обычно.
Песню для ритуала Давион написал сам. Конечно, Марти наверняка с таким делом справился бы лучше - но объяснять ему, почему и что нужно сделать, было излишне - просто Джаст так решил. Менестрель, даже "хорошо прикормленный", оставался фигурой очень ненадёжной. А так вроде бы удалось справиться и с пером не хуже, чем с мечом...
Песня получилась искренней и яркой. Марти добавил от себя отменное исполнение, и все, кто услышал её - загорелись. Загорелись желанием победить, желанием отомстить - у скольких из них от поганых демонских когтей погибли родичи, друзья, любимые? Наверняка почти у всех.
А чуувства - они ведь тоже дарованы Богами, как и сама жизнь. Четверо научили их всех любить, понимать, желать и жаждать. Четверо дали им живые сердца и души. Сила Четверых горит в колдунах негасимым пожаром волшебства.
Но не только в них. И формулы ритуала оказалось достаточно, чтобы подхватить эту силу. Пойманная тонкой, блестящей иголкой Разящего Света, нить - стоило лишь завершить ключевое слово - обратилась в полотно чистого, божественного лидиумного сияния. А полотно, напоённое мощью и верой загоревшихся сердец, накрыло весь город.
Сияние Разящего Света окутало весь дворец в один миг. Рванувшись вперёд белоснежной волной, оно прокатилось по улицам и переулкам, заглянуло в дома, проникло в каждый уголок, докатилось до Дворца Чистокровных и, словно рой мотыльков на гигантскую свечу, накинулось на огромный лидиумный светильник под потолком - самый большой кусок светокованного металла в городе. Свет, и до того яркий, разгорелся ещё сильнее, и над измученными чародеями разлился океан белизны. Океан, ищущий стихию, готовую напитать его необоримую мощь.
Если бы те, кто пел вместе с Марти Молотом, искали покоя - он воспринял бы силу Земли.
Будь это очищение - и Вода напоила бы собой свет.
Окажись это перемены - и избранником стал бы Воздух.
Но те, кто пел, жаждали победы. Жаждали мести. И Давион Волитар - наверное больше их всех.
А потому свет избрал для себя Огонь.
А чтобы Огонь оказался рядом, Давион, не зная, что мастер Астремис жив, отправил в собор самую надёжную из огненных чародеев и чародеек, какую мог вспомнить.
Леди Милеану Лаари.
Сила огненных магов напоила свет, наполнила собой лидиумное ядро светильника... и раскололо его на тысячи осколков, прорываясь наружу неукротимой волной нового света - рождённого самим Огнём. Небесным Огнём.
Вторая волна, прокатившись по городу через несколько мгновений вслед за первой, была ещё страшнее. Для демонов. Их хиетра, которых ослепил первый всплеск сияния, теперь горели заживо, а огненный свет проникал в них, доставая виера в самых глубоких уголках несчастных обглоданных душ. Даже герцогам и баронам, слишком сильным даже для такого удара, обожгло самую их сущность, бросив хиетра на колени, как в припадке горячки. Демонов более слабых свет обращал в горстки праха.
Разлетались на куски нагайми, переполняясь колдовской силой в один миг. Тени растворялись в блеске, исчезая навеки. Люди и волитары, что приняли в себя демонов, загорались заживо, оседая серым пеплом в какие-то мгновения. Те, кто сумел выжить, сходили с ума от непереносимой боли, бросаясь прочь, прочь с проклятого острова.
И встречая вооружённых солдат везде и всюду. Прибывшие за день боевые маги, в том числе и свирепый маг-капитан Валкариан, прозванный "Чёрным жаром", дежурили у цепи вместе с воинами-северянами. Демонов, что пытались заставить своих носителей сброситься с острова, поджидали на кораблях ветроплавы Северного флота с заряженными луками и орудиями, чьи стрелки умели метко бить в лёт даже малые цели,, а внизу - отряды бойцов с факелами и горящими головнями. Бойня была короткой и жестокой. Не обошлось и без жертв среди солдат - в основном тех, в ком вовремя не были выявлены одержимые...

Постепенное огненное сияние спало. И, когда последний всплеск белоснежного гнева поблёк, и мир вокруг снова стал различим, верхний город содрогнулся от идущего откуда-то из самых глубин острова яростного рёва.
А во Дворце Чистокровных на месте сердцевины расколовшегося светильника в окружении осколков парил над головами чародеев Университета изящный, прекрасный лидиумный клинок. Меч Воздуха, наследие волитаров от Небесного Отца.

[Тельтиар >>>]

Ночь Возмездия (кстати, десятая)

Боль раздирала на части его тело, размытое темное пятно, охваченное пламенем, мечущееся по комнате, исторгая крики столь ужасные, что кровь леденела в жилах слышавших их. Ваати и не подозревал, что что-либо могло причинить ему подобные страдания - только Чераш Фехтай, Обжигающий Враг, был на такое способен... и именно его ненавистная сила этой ночью поглотила город! Неистовое буйство пламени, испепеляющее адептов Культа, волной прокатилось по Верхней Столице - даже герцоги были бы здесь бессильны, даже они смогли бы спасти лишь собственные жизни. Ваати с трудом удавалось даже это - огонь жег его плоть, обращал теневые очертания в клубы черного дыма, и все, что оставалось барону - это исторгать проклятия могущественному врагу и тому, кто сумел его призвать. О, Кейрати был прав, когда требовал убить Давиона Волитара (а барон теней не сомневался, что именно юный принц обрек на гибель десятки его сородичей этой ночью), теперь же было слишком поздно!
Все планы, все замыслы выгорели дотла в этот миг, паутина теней, обволакивающая город обратилась в золу, те, на кого возлагались надежды - были сожжены безжалостным пламенем, единственное, что утешало Ваати - так это то, что он прошлой ночью отослал хотя бы часть сородичей.
Обгорелые, обессиленные останки того, что еще несколько мгновений назад было могущественным демоном, бесформенной кучей упали на обугленный пол. Барон еще был жив, но жизнь эта в нем еле теплилась, и все же ему крупно повезло по сравнению с другими виера, оставшимися в Верхней Столице.
Пылали хиетра в торговом квартале, вились клубы дыма над домами дворян, над садами и скверами, над тюрьмой и особняком Закона и Равенства, где на глазах у смотрителей, сгорел последний содержавшийся у них одержимый. Гибли в огненной стихии те нагайми, которых Ваати послал помочь Нагриашу - в отличии от герцога, они не смогли просто улететь. Самые могущественные из виера, те, кто должны были сокрушить оборону Столицы изнутри в день возвращения Элокхая, ныне стали лишь горстками пепла.

Адмирал Альдоф Стерн с борта "Северной Звезды" наблюдал за пожарищем, охватившим великий город. Пальцы волитара стиснули рукоять меча - воин в его душе звал на бой, хотел быть в самом сердце сражения с изменниками, требовал мести, однако командир понимал, что место его здесь. Теперь, когда он стал Лордом-Адмиралом, следовало забыть о личном участии в битвах. Стерн лишь наблюдал, как его солдаты встречают одержимых огнем и стрелами, и был уверен - этой ночью они поквитаются сполна, ни одна тварь не избежит наказания!
Огонь бесновался не только в городе, но даже во дворце: там полыхнуло в отхожем месте, причем настолько сильно, что огонь едва успели затушить прежде, чем он перекинулся бы на жилые помещения.
Почувствовав неладное, выбежали на балконы гости Давиона - кого-то вид объятой пламенем Столицы привел в ужас, кого-то в восторг, несколько дам упали в обморок, кто-то завизжал. Побледневший Таллас застыл, словно молнией пораженный, не в силах даже руку поднять, Винзор в сопровождении помощника, бросился прочь из зала - он был уверен, что суматохой могли воспользоваться, чтобы его ограбить.

Наверное, из всех одержимых, обреченных умереть этой ночью, повезло только Петеру Лодвигу - его Дангер еще вечером забрал в Нижнюю Столицу, чтобы там продолжить отмечать получение рыцарства, а заодно обсудить, как усложнить жизнь Идене Таллас.

[Scorpion(Archon) >>>]

Сердце гвардейки

Все разошлись с устроенного в память о павших приёма, обсуждая невероятное явление, которое, как стало ясно наиболее разумным из собиравшихся, подготовил Давион Астерион-Волитар. Сияющий лидиумный свет, ужасающий рёв, от которого волосы встают дыбом и кровь стынет в жилах. А потом... Множество сообщений об истреблённых демонах. И - всеобщий восторг.
Гвардейцев отпустили довольно быстро, сразу же вслед за гостями, наперебой обсуждавшими, насколько безопаснее стал город всего за одну ночь. Самые весёлые даже справлялись друг у друга, не мог бы Император повторять этот ритуал каждый день, дабы полностью обезопасить Столицу - хотя бы Верхнюю - от демонской заразы. А все, кто хоть мало-мальски понимал в магии, тут же с учёным видом отвечали, что нельзя.
Если равнодушными и не испытывавшими особого восторга по отношению к случившемуся и осталось несколько человек - или волитаров - то, без сомнения, Гудрин Валлахейн была в их числе. Не было ещё ни дня, чтобы она не думала о Давионе Волитаре и не желала ему удачи. Она исполняла свой долг гвардейца более ревностно, чем многие её сослуживцы. О Четверо, она даже сегодня честно, достойно исполняла свой долг, не спрашивая и без колебаний, пока этот... этот...
Слова застревали в горле комом от досады и обиды. Его Императорское Величество, видимо, совершенно свыкся с ролью государя и позабыл те дни, когда был просто забавным, суровым, но справедливым и всеми гвардейцами горячо любимым "лейгвардом Джастом". По крайней мере ни сердечности, ни каплю наивной суровости, ни простой, обыкновенной доброты Гудрин в своём лейтенанте больше не наблюдала. Теперь он заботился о народе - точнее, о двух. Думал о том, сколько жизней пожертвовать, чтобы спасти больше; кого предать сегодня, чтобы тот не предал завтра; и - самое главное - как сказать более изысканный комплимент своей наречённой, прекрасной леди Алсиманд Волитар-Рейс. Между прочим - чистокровнейшей волитари, юной и очаровательной девице, покорившей сегодня своей любезностью всех гостей ещё до того, как Давион покорил их сердца мощью своего сияющего лидиумного правосудия. Да, именно в таком порядке: великие жертвы, интриги и невеста, невеста, невеста.
Невеста, в охрану которой проклятущий лейтенант, холера ему в бок, назначил сегодня, которую сам целовал несколько дней назад! Каков мерзавец! И пусть всё, что было, не значило ни для неё, ни для самого Давиона больше, чем очередное дуновение ветра в коридорах дворца - пусть! Он не мог, не имел права, не должен был так поступать!!
Мысль о том, что тот же Джаст, что просидел всю ночь у неё под дверью, выпрашивая прощения за мелкую обиду, которую она словно сама и выпросила, мог теперь забыть о такой очевидной вещи - бесила. Умом Гудрин понимала, что император просто мог не уделить внимания сущей мелочи или просто уже всё забыть... Но думать, что Давион всё забыл или совсем не обращает на неё внимания - было почему-то страшно. Страшнее, чем думать о демонах, и лишь на каплю менее страшно, чем вспоминать о том, что Алсиманд Рейс на десять лет тебя моложе.
"Да будь ты проклят, чурбан летающий!" - не окажись вокруг ребят, Гудрин точно закричала бы, никого не стесняясь, но при них... Нет. При них нельзя было ни кричать о Давионе, ни ворчать, ни ехидничать - даже когда они делали это сами. Нельзя было и поплакать о Давионе в подушку - чуть-чуть. А железной, несгибаемой Гудрин Валлахейн, меднокосой гвардейке и грозе всех мужчин, позабывших о манерах, будь они вельможи или голодранцы, очень, очень хотелось просто немного поплакать... И так, чтобы никто не видел.
"Я не люблю тебя, Давион Волитар. Слышишь?! Не люблю!"
Конечно же он не слышал. А услышь - что сказал бы? Снова притянул бы к себе и прошептал бы что-нибудь ласковое - лишь бы она не плакала у него на груди? Попробовал бы пошутить, чтобы хоть как-то развеять её сомнения?
Дура! Приди в себя! Какие сомнения?! У него - невеста! Она волитари, она молода, она чистокровна, благородна и богата, её покойный отец был одним из величайших лордов Альянса! Сильным, твёрдым и всегда умевшим добиться своего. Её брат унаследовал от её отца всё это и вдобавок крепок телом на зависть даже Сандеру Элрусу или Тарренсу с его вечно идеальной службой.
А ты? Ты - девка-наёмница, по большому счастью попавшая в гвардию. Дочь лесника с Астеры и жены лесника с Астеры. У тебя ни гроша за душой, кроме гвардейского жалования и твоих медных кос, так ведь косы-то хоть и медные да длинные - а в кошеле не звенят. ты не волитари, простолюдинка и старше её. И на что ты надеялась?
Дура! Дура и есть!
Освободившись от доспехов, Гудрин с ногами взобралась на кровать, немного пошарив рукой в своих пожитках, вытащила старую, истёртую кожаную жилетку, длинную портняжную иглу и прочные шитейные нитки. Осмотрела одёжку со всех сторон, хмыкнула и принялась стягивать разошедшийся справа подмышкой шов.
- Вот так служба была сегодня. Молодец Император Джаст, правда? - Тарренс Саватар склонился над Гудрин, тихонько кашлянув.
Девушка и глазом не моргнула. Гвардеец, тяжело вздохнув, развёл руками и отправился к своей кровати.

Сообщение отредактировал Scorpion(Archon) - 4-05-2009, 1:43

[Барон Суббота >>>]

Ночь, когда Зубастый поверил (номер десять, кстати).
(с Тельтиаром)
Выспаться этой ночью ему было не дано - то Элан Зубастый понял еще после похорон Лорда Алистера, когда ему пришлось провести неприятный, но оказавшийся весьма полезным, разговор с поверенным Олдгейта. Чувствовал себя Старший Смотритель после беседы отвратительно, как будто ради дела Лорда предал саму память о нем, и все же сделанного уже было не изменить.
Возвратившись в Особняк усталым и озлобленным, Элан застал в своем кабинете Шайрана и того орка, что рекомендовал ему король - Гротха.
Орк тоже не выглядел счастливым. После боевой ярости Гротх не страдал, как большинство его соплеменников, от выматывающего бессилия, но голова у него непрестанно обращалась в медный чан, по которому злобные демоны лупили стальными колотушками. К тому же, раны, даже пустяковые, вроде той царапины на предплечье начинали отвратительно ныть. В общем, сын Огня был зол, как рота гвардейцев с жесточайшего похмелья...
- Приветствую, господа. Что у вас?
- Гротх проявил себя с лучшей стороны, - отвечал Шайран, садясь напротив разместившегося за столом Элана. - Мы расправились с контрабандистами, угрожавшими всему Альянсу!
- Как так?!
Конечно, ярый последователь Дрейна верил, что любое преступление грозит страняе тяжелыми последствиями, но чтобы об этом заявляли так прямо его подчиненные.
- У них обнаружилось вот это, - Шайран протянул шкатулку с докунментами, которую держал в руках, командиру. - Планы обороны, расположение гарнизонов, арсеналы. Попади они в руки мятежникам... одержимым!
- Утром я доложусь военному министру и лорду-командующему о вашем успехе, - Зубастый устало вздохнул - дело оказалось сложнее, чем он мог предположить.
- Думаю, эти ребята не последние, - пробурчал Гротх. - Если одни решили предать, значит и ещё кто-то найдётся.
- Всех выловим, пусть даже по одному придеться искать, - решительно скрипнул зубами Элан. - Знаешь ли, мой дед по матери был орком, так что отступать в моем роду не привыкли.
- А из какого клана? - Гротх заинтересовался, даже шляпу приподнял, а на его лице выражение злобы на весь мир сменилось чем-то вроде любопытства.
- Из Багровых Топоров, конечно. Когда изгнали его - он вольным налетчиком стал, Альянс, стало быть, грабил как мог. Вот, во время одного такого налета и изнасиловал мою бабку. Времена тогда проще были, не то, что сейчас - она его сковородой по голове огрела, да так и держала в подвале, пока не женился...
Гротх захохотал так, что оконные стёкла отозвались тревожным перезвоном.
- Вот это по нашему! - пробасил он в перерывах между утробным уханьем, смехом и ударами шляпой себе по колену. - Я смотрю, человек, у тебя не только дед, но и бабка была с Огнём в крови!
Элан готов был еще полночи рассказывать о своих предках, но усталость брала свое, так что он только усмехнулся:
- Бабуля была дамой серьезной, потому-то дед и сбежал от нее сразу, как только она бдительность ослабила - то есть через пять лет.
Гротх с шумом рухнул под стол, не в силах удерживаться на ногах.
- И ч..что дальше было? - простонал он, корчась на полу.
- Больше деда не видели, - Старший Смотритель оскалил выступающий над губой клык. - А знаешь что: я тебя завтра к ордену представлю за добрую работу! Король, уверен - против не будет.
- Рад служить его вашеству Менгаарду! - рявкнул орк не вставая с пола
- Уж он-то послужил, - заметил Шайран, несколько позабытый во время беседы о предках Элана. - Семь человек зарубил и покалечил.
- Это так?
- Так, - орк поднялся, опираясь на жалобно скрипящий стол. - Уж простите, не сдержался.
- Вот это воин, - рассмеялся Зубастый. - Вам бы у него поучиться! Живьем-то хоть кого взяли?
- Да, - Шайран кивнул. - Нескольких. Маэль ими сейчас занимаеться.
- Поделом им, предателям!
Элан поднялся, протянув ладонь Гротху:
- Ты превосходно справился.
Орк осторожно пожал её, стараясь не стискивать слишком крепко. Зубастый был, конечно, крепким челвоеком, но орочьи мышцы, к тому же, закалённые службой на корабле, были намного сильнее.
- Завтра, быть может, мне потребуется твое боевое мастерство. Мы их прижали, Шайран, проклятых убийц милорда!
В голосе Старшего Смотрителя слышалось торжество.
- Вы знаете кто они? - С удивлением спросил воин.
- Нет, но ты должен был слышать о происшествии у Цепи! О Клоуне!
- Думаете, это...
- Почти уверен!
- Я похоже чего-то не знаю. Ну и ладно, пока я на службе у короля, лишь бы Балтьера рубить не послали, - филосовски произнёс Гротх.
- Вот и славно! А теперь...
Голос его утонул в шипящем огненном потоке, обрушившимся на город - пылающая буря, высвобожденная заклинанием Императора, растекалась по Столице, слепя и обдавая жаром всех встречных, но щадя их - лишь одержимым и демонам не было пощады от ярости Небесного Огня.
Когда свет погас, Зубастый все еще стоял, раскрыв рот от удивления и не в силах произнести ни слова.
- ... на ... в ...! - совершенно серым голосом произнёс Гротх. - Вообще ...!
- Что... это... было...
Толи попытался более цензурно выразить мысль орка, толи сходясь с ним во мнении, произнес Шайран.
- Демон его разберет! - Клацнули челюсти Элана.
- Мне кажется, это он и был! - просипел орк, шаря рукой где-то в области сердца. - Или Отец-Огонь сам, лично.
- Если это так, я начну в Четверых верить, - выдавил смотритель.
Дверь распахнулась, на пороге стоял запыхавшийся надзиратель:
- Господин, заключенный внизу заживо сгорел!
- Только один?!
- Да, остальные невредимы, что и странно...
- Который?!
Старший Смотритель так резко подался вперед, что едва не перевалился через стол.
- Одержимый! Последний!
- Начинай верить, - всё так же потрясённо сказал Гротх. - Это достойный повод, ..., ..., ...!
- Мать вашу землю!
Шайран рухнул на пол, отбив седалище.
- Это добрый знак! - Окончательно пришедший в себя Зубастый, ударил кулаком по столу. - С Божьей помощью мы закончим то, что начали!