Новые Земли, колонизация

[Darkness >>>]

Еще около часа ничего не происходило. Но потом волшебник неожиданно вздрогнул – голова запрокинулась, широко распахнувшиеся глаза невидяще уставились в небо. Руки Светоча дрожали. Судорога продлилась недолго: уже через четверть минуты обмякшее тело колдуна сползло с засохшей коряги на землю.
Максимилиан отреагировал на все происходящее с магом... спокойно. Когда Светоч дернулся, старший инквизитор поднялся, отряхнул одежду и неторопливо двинулся к чародею.
Зато Ян не пошевелился. Но теперь казалось, что помощник дознавателя к чему-то принюхивается, сев в пол оборота к Светочу.
Нарре присел возле бессознательного мага, осторожно коснулся кончиками пальцев татуировки. Она была горячей на ощупь и излучала мягкое молочно-белое свечение.
- Эй, что вы с ним сделали!? - испуганно вскрикнул Мелкий, проходивший мимо.
- Мы? - поднял на него взгляд Максимилиан, коротко хмыкнул, - мы - ничего. Вопрос - что он с собой сделал.
Техник замолчал - возразить было нечего. Но и уходить не стал, остановившись поодаль. Дознавателям он не доверял. Повинуясь властному жесту механика, из темноты за спиной Нарре вынырнула Мими.
Татуировка на миг вспыхнула ярче и Светоч тихо застонал. Незримая магич
еская нить крепко связала его с чем-то далеким и крайне мощным.
Эгиро сел ровно, чуть приоткрыл глаза и сделал глубокий вдох. Для него окружающий воздух пах теперь непривычно. Чуждо. Что-то влажное, земляное, но без того привкуса железа, что ощущался, когда техномаги, повелевающие землей, начинали управлять ей.
Ян не мог точно сказать, даже самому себе, что он чувствует... Просто - другое. Молодой инквизитор посмотрел на Максимилиана, чуть качнул головой и перевел взгляд на Светоча. Вновь закрыл глаза.
Нарре же, оглянувшись на Мими, покосился на Мелкого - молча, словно спрашивая, что тот здесь делает.
Техник упорно отказывался понимать намеки дознавателя и гончую отзывать явно не собирался. Машина, словно ей передалось беспокойство хозяина, угрожающе рыла стальной лапой землю, с корнем выворачивая травы.
- Тише, Мимочка, тише, - проговорил Мелкий. Гончая замерла на трех лапах – передняя левая так и осталась приподнятой.
В это время ощущения подсказали Яну, что происходит нечто странное. Воздух наполнился звенящим напряжением, задрожал, прогнулся под тяжестью чего-то огромного… а в следующую секунду все прекратилось. Связь была оборвана.
Эгире сдавленно вздохнул, приоткры
л глаза. Поднялся инквизитор медленно, словно за время недолгой неподвижности успело затечь всё тело. Подойдя к Нарре, Ян замер, вглядываясь в лицо Светоча. Максимилиан молча ждал.
Волшебник, охнув, прижал ладони к груди, туда, где все еще горела слабым пульсирующим светом белая татуировка.
- Вы?.. - моргая и щурясь, Светоч отполз от инквизиторов. Подбежавший техник помог ему встать.
- Ну? – только теперь Нарре посмотрел на своего помощника. Тот потер изогнутую в легкой горбинке переносицу, покосился на Светоча. А потом отошел в сторону, увлекая за собой инквизитора. Ни до мага, ни до Мелкого их разговор не долетал.

что-то загадоШное творим с Бес.))

[Барон Суббота >>>]

День: 12 августа
Фигура: С2, часть D2
Ход: без хода
Официальная клетка: С4/нет
Фактическое местоположение: С4

(c Хелькэ, блистательной и неподражаемой в своей многоликости)

- Я думаю, - произнес Фиерс во время обеда, когда все, собравшись у походного котелка, уныло ковыряли ложками его содержимое, - что нам всем надо серьезно поговорить.
- Вот уж точно, - отозвалась Ренн, взглянув на него. Глаза у девушки были красные и чуть припухшие, будто от слез; майор прекрасно понимал, что было тому причиной.
- Я имел в виду, что нам стоит определиться с дальнейшими действиями, - продолжил он. - Особенно в свете того, что связь со Штабом приказала долго жить.
- И слава всевышнему! - с напускной радостью воскликнул Дентон. - Мы свободны! Свободны, молоды, прекрасны душой и телом, и можем теперь устроить себе каникулы! Предлагаю найти ближайшее озеро и купаться в нем обнаженными... то есть нагими... то есть голыми.
- Иди ты, - усмехнулась Эрис и отвесила ему легкий подзатыльник. Она единственная из всех пребывала не просто в хорошем, а в отличном настроении, и Фиерс начал тихо мечтать о том, чтобы это ее настроение таковым и оставалось.
- Прости, Дентон, не пойдет, - покачал головой майор. - У нас есть задание. А еще у нас есть Макабрей и... э-э, Фриц, да? И я никак не возьму в толк, что с этим делать.
- Как что?! - Фриц чуть не подавился сложносоставной массой из армейского пайка, воды и каких-то местных трав, собранных Макабреем. - Отпустить, конечно! Мы вернёмся в "Иглу", доложим капитану Нахтфогелю о случившемся, он свяжется со Штабом и...
- ...нас с тобой и майора с Ренн вздёрнут, - радостно продолжил некромант.
Эрис расхохоталась.
- Очень смешно, - заметил Фиерс. - Кому-нибудь еще это кажется веселым?
Неожиданно для всех, и кажется, для самого себя в том числе, заговорил Калеб.
- Я вижу, что все достаточно просто. У нас есть задание, значит, нужно его выполнять. Наше задание не подразумевает того, что к отряду не могут присоединиться другие. Также на наше задание никак не влияет отсутствие или наличие кристалла связи, оно лишь приносит некоторое осложнение. Наверняка его можно разрешить. К тому же, - добавил он чуть погодя, - у РДО "Игла" тоже должно быть задание. Которое следует выполнять членам РДО "Игла". В зависимости от сути этого задания, старшему сержанту Макабрею и старшему сержанту Эрличгейму следует или вернуться, или остаться.
Повисла тишина. Однако очень быстро ее нарушил Дентон, захлопав в ладоши.
- Калеб, - заявил он, - ты настоящий оратор, подобный тем, что жили в Элоквенте. И пусть их самих давно уж нет на свете, талант их...
- Хватит, - в который раз прервал майор, ощутивший, что за последнее время это "Хватит" стало едва ли не единственной конструктивной его репликой. - Спасибо, Калеб. Вообще, я по всем пунктам согласен.
- Все сложнее, чем кажется, майор, - поморщился Макабрей. - Вот, позволь вопрос, достойный уже упомянутых сегодня риторов древнего Элоквента: ты... хочешь жить?
Фиерс кисло улыбнулся.
- А ты вообще можешь представить, как я сейчас становлюсь в этакую патетическую позу и говорю: "Нет, разумеется, не хочу"? Я вот не могу. Я считаю - детки, простите, что решаю за вас, - так вот, я считаю, что мы все хотим жить.
- Ну, лично я представить могу и не такие картины с твоим участием, майор, - Ригор бросил на Фиерса томный взгляд из-под ресниц. - Но в данном случае это значения не имеет. Так вот, если хочешь жить, то нельзя допустить того, чтобы правда о судьбе Марии Штайнер вышла наружу.
- Даже о том, что она была некроманткой?
- Особенно об этом. Не докажем, майор, совсем не докажем.
Фиерс хмыкнул.
- То есть об этом ты предлагаешь умолчать? - и выразительно посмотрел на Фрица.
- То есть, я предлагаю нам всем крепко подумать, как объяснить Нахтфогелю тот факт, что Фриц уходил с Марией в погоню за мной, а возвращается со мной, но без Марии.

[Хелькэ >>>]

- Я придумал! - заявил Дентон. - Давайте так: идут Фриц и мале... прошу прощения, инквизитор Штайнер по следу злобного некроманта, никого не трогают, и тут на них - оп! - из-за деревьев выскакивает толпа местных жителей с томагавками. Фрицу удается убежать, дальнейшая судьба Марии неизвестна. А Макабрея он находит уже потом, выследив его в одиночку - оцените героизм Эрличгейма! К тому же, в этой истории вовсе необязательно упоминать нас... что меня очень радует.
- Угу, тогда мы имеем аж два следствия: злобного некроманта - в наручники, а то и вообще на сук - это раз. "Игла» будет прочёсывать эту местность, пока не найдёт рекомых местных или хотя бы тело Марии - это два. Местных она не найдёт, а вот вас, дорогие мои, очень даже. Это три.
- Какая жалость, - огорчился Дентон. - А мне так нравилась эта история.
- Может, вам тогда вообще не возвращаться? - рассудил Айден. - Злобный некромант убил хороших и добрых остальных. Все счастливы.
- Мне нравится, - кивнул Макабрей. - Нахтфогель не пошлёт за нами больше никого, ибо, пардон за каламбур, некого посылать. Так что, останемся тут, а там разберёмся, кроме того, девочки тут прямо объеденье!
Подтверждая свои слова, некромант хищно облизнулся и наградил плотоядным взглядом сперва Эрис, а потом Ренн.
- Ригор! - прикрикнул майор. - Какие тебе девочки?!.. Про задницу свою подумай. И про фрицеву задницу тоже... тьфу, господи, дрянь какая-то выходит... Парень, ты сам-то что думаешь? - повернулся он к вышепоименованному.
- Я ни о чьих задницах стараюсь не думать! - почти завопил красный, как рак, Фриц под аккомпанемент макабреева хохота. - А вообще... Ригор в чём-то прав. Только мне оставаться с вами необязательно - скажу, что некромант устроил на нас засаду, Мария погибла, а я потерял след.
- И ваш... Нахтфогель сразу забудет про поиски некроманта? - скептически поднял одну бровь майор.
- Ему деваться некуда, - усмехнулся Макабрей. - Я был единственным магом "Иглы", поэтому связь лежала на мне, а теперь они потеряли связь с центром. Кроме того, у Нахтфогеля тоже приказ, и он будет его выполнять, поверьте мне.
- Ригор прав, - кивнул Фриц. - Кроме того... если честно, опасней его у нас в отряде только Таэль, и командир это знает.
- Великолепно, - майор кивнул. - Надеюсь, Фриц, ты хороший актер?
- Постараюсь...
- ...И выносливостью обладаешь недюжинной, - продолжил Фиерс. - Потому что путь тебе предстоит не то чтобы легкий. И - в одиночку.
Эрличгейм запнулся и призадумался. Макабрей (чудо!) тоже молчал, так что на некоторое время над их новым лагерем повисла тишина, нарушаемая только тихим чавканьем.
- Кто-то из нас может его проводить, - предложил Дентон. - Кто-нибудь, кого не жа... кто точно сможет пройти и туда, и обратно, и вернуться живым и здоровеньким.
- А у нас такие есть? - удивился Айден.
- Я пойду, если вы так решите, майор, - Калеб пристально взглянул на Фиерса. - Я ни разу не потерял сознания в Пустоши в тот раз. И очень быстро вернулся в норму после того, как мы покинули ту землю.
- Ну что ж... - командир задумался. - Не скажу, что я согласен на все сто процентов, но ничего другого я не могу предложить. Фриц, сойдет?
- Не думаю, - покачал головой Эрличгейм. - Если я верно понял, накрыть там может любого... нет, я лучше пойду один. Хотя... страшно конечно, одному-то.
- В моих интересах чтоб ты дошел и был при этом в полном порядке, - Фиерс почесал коротко остриженный затылок. - Так. На пса Пустошь не действует, но с ним будет сложновато перебираться через ущелья. Хочешь взять с собой милую собачку?
Милая собачка, разрывающая тремя парами мощных челюстей какую-то несчастную пойманную зверюшку, оторвалась на миг от своего занятия и гавкнула.
- Д-да, пожалуй! - икнул Фриц, но тут неожиданно вмешался Макабрей.
- Я против! Пёс ему ничем в Пустоши не поможет. Кроме того, он слишком ценен, чтобы его терять вот так...
- Терять? - Фиерс округлил глаза. - Да уж скорее мы потеряем Эрличгейма, чем эту собаку! К тому же, как мы выяснили, его можно использовать в качестве средства передвижения...
- Как угодно! - поднял руки Макабрей. - Но для надёжности и чтобы понять, если с ними что-то случится: могу я... взять у Стража немного крови? Да не смотрите вы на меня так - не ведро! Пузырёк.

[Барон Суббота >>>]

- Объясни, для какой-такой надежности? - насторожился Фиерс. - Что ты с этой кровью собираешься делать?
- Да ничего особенного, - пожал плечами некромант. - Просто, если с ними что-то случится, кровь Стража - вещество иномирное, - даст об этом знать.
Он притянул к себе рюкзак, покопался там и достал небольшой стеклянный шприц.
- Вот. Всё аккуратно и стерильно, никакой заразы и почти не больно!
- Ну что я могу сказать, - развел руками майор, - попробуй.
Все морды Цербера не выражали ничего хорошего.
- Фиерс, это не смешно! Ты знаешь, пёс меня к себе не подпустит... если ты не прикажешь обратного. Или, может, сделаешь сам?
- Ну уж нет, я эту штуку в руки не возьму, - отказался тот. - Еще не хватало, чтоб пес затаил на меня обиду. Вот на тебя - пожалуйста...
Он оглянулся на животное (Цербер рыкнул), встал и подошел к нему.
- Послушай, мне надо, чтоб ты постоял неподвижно какое-то время... и не бросался на Макабрея, пока он будет делать с тобой всякую дрянь, - пес наклонил две крайние головы. - Это важно. Сидеть, мальчик.
Цербер рыкнул еще раз, но все-таки сел. Фиерс махнул рукой некроманту.
Ригор себя упрашивать не заставил: быстро, но без какой-либо резкости приблизился к Церберу сбоку и присел на одно колено.
- Спокойно, - тихо сказал он, снимая с иглы резиновый чехол. - Я тебе и так не нравлюсь, так что терять нам нечего...
Игла вошла в бок Стража, как раз там, где должна была пролегать крупная артерия.
- Спокойно, - повторил Макабрей, наблюдая, как тёмно-алая кровь капает в стеклянное "брюхо" шприца. - Сейчас всё пройдёт.
Цербер заскреб лапой землю и завилял хвостом.
Майор осторожно сделал шаг назад - он знал, что если хвостом виляет этот пес, то ждать от него проявлений симпатии не стоит.
- Вот и молодец, вот и умница, может, мы даже подружимся, - Ригор вытащил иглу и всё так же плавно, не поворачиваясь спиной, отошёл от Цербера. - Хотя вряд ли...
Игла отсоединилась с тихим чпоканьем, а кровь Стража была аккуратно перелита в пустой пузырёк из, казалось, бездонного рюкзака некроманта.
- Кажется, обошлось, - заметил Фиерс. Цербер посмотрел на него с исполненным глубокой печали взором. - Ну извини, дорогой. Видишь, это, оказывается, для твоей же безопасности. Фриц!
Когда отправлять тебя "домой"?
- Немного отдохну и пойду, - молодой человек посмотрел на Цербера так же печально. - Кстати, майор... винтовку-то верните!
- Совсем забыл про нее, про твою проклятую винтовку. Она где-то там, за рюкзаками, поищи потом.
- Майор, - позвала Ренн, - а Цербер точно сможет вернуться сам?
Фиерс, не задумываясь, ответил:
- Естественно. Все-таки нюх у него не в пример простым дворняжкам... И так уж вышло, что он слушается меня во всем. Он бы еще и продуктов купил по дороге, если б мы ему дали денег.
- Это так, - кивнул Макабрей, сооружая себе из нескольких рюкзаков что-то вроде изголовья. - Стражи верны до умопомрачения. Кстати, майор... а откуда он у вас?
Закончив оборудовать себе ложе, некромант вытянулся прямо на земле, подложив под голову вышеупомянутые рюкзаки. Получилось у него вполне комфортно.
Фиерс ответил не сразу - сначала долго смотрел в одну точку на горизонте, потом зачем-то пошарил в карманах, потом произнес глухим голосом:
- Мне его оставили. Ну... что-то вроде прощального подарка, должно быть.
Макабрей, прикрывший глаза и, вроде бы, приготовившийся вкусить послеобеденный сон, поднялся и сел, опираясь на локоть.
- И кто же сей человек, способный разбрасываться иномирными существами направо и налево? - поинтересовался он, буравя Фиерса очень внимательным взглядом зелёных глаз.
- Одна невыразимо прекрасная сумасшедшая, - горько усмехнулся майор. - Способная разбрасываться вообще чем... и кем угодно. Пес улавливал малейшее ее желание, подчинялся беспрекословно и не отходил ни на шаг. Я был поражен тем, что она решила его оставить и тем, что он не пошел за ней, - видимо, так она ему приказала. Он подобрал ее... именно так, а не иначе, это собака ее нашла... в районе подземелий Криона.
Рассказывая это, Фиерс даже не заметил, как руки сами собой сжались в кулаки, так что костяшки пальцев побелели.

[Хелькэ >>>]

- Криооон, - протянул Макабрей. - Да уж... знаю я его подземелья, сунулся туда в молодости по глупости. Еле ноги унёс! Но я не знал, что старик сумел призвать Стража.
...Тёмный коридор. Холодно. Так холодно, что корни волос болью разрывают кожу головы. Десятки ловушек не взяли его жизнь лишь чудом, а теперь добивал простой холод. Тьма. Лишь она придавала сил, чтобы идти вперёд. Вперёд - к свету, как бы парадоксально это не звучало...
- Насколько мне известно, он и не призывал. Умер тихонечко в своих подвалах, оставив для потомков полные сюрпризов коридоры. Мне рассказывали, что Цербер вышел словно из ниоткуда, сам по себе. А потом – провел её мимо всех ловушек и вышел на поверхность. Выступил в роли руки Провидения, если так можно выразиться…
Ригор задумчиво притянул к себе свой рюкзак, открыл его внешний карман и достал оттуда бережно лелеемую пачку сигарет с вложенной в неё зажигалкой. Чиркнул кремень, и Макабрей глубоко затянулся любимым зельем.
В стороне демонстративно чихнул Фриц.
- Видишь ли, майор, если всё так, как тебе рассказали, то твоя знакомая... из наших.
Фиерс воззрился на него недоуменно.
- Из... некромантов? Брось. Не может быть.
- Ещё как может, - не согласился Ригор. - Понимаешь, такие зверюшки, как твой Цербер - они не из нашего мира, а аккурат оттуда, откуда мы берём свои силы. Так вот, сам по себе Страж проникнуть через границу никак не мог. Его нужно было...ну, позвать, что ли? А это может сделать только некромант.
- Некромант, но никак не... не девушка с полным отсутствием способностей к магии! - запротестовал майор. - Я знаю лучше, чем кто бы то ни было другой, уж прости, Макабрей... но скорее всего, ты ошибаешься. Девяносто девять процентов.
С каким-то странным выражением в глазах он посмотрел на сигаретную пачку и, понизив голос, попросил:
- Угости сигаретой, а? Не могу о ней думать.
- Держи, браток, затянись! - нарочито сиплым голосом ответил Ригор, протягивая пачку. - А что до твоей...знакомой, то она может быть нераскрытым талантом. Я однажды встретил простую сельскую девушку...эх, жаль, что у тебя стрельнуть нечего - не могу о ней думать. Так вот, она была...самым замечательным существом из всех, что я встречал. Очень добрая. Умная. Рвалась из своей жизни, как птица из клетки. И несмотря на всё это у неё был талант некроманта. Нераскрытый, конечно же.
Фиерс ошеломленно взглянул в лицо Макабрею - не шутит ли? Он не ожидал от малефика подобных слов.
- А... и что с ней потом стало? Все-таки занялась малефицией?
Дым приятно обжигал горло и оставлял горький привкус на языке – как раз то, что ему было сейчас нужно.
- О, - некромант усмехнулся, но отчего-то это скорее походило на перекошенную гримасу боли. - Она познала Искусство Смерти во всём его совершенстве. Так, что дальше уж некуда.
Фиерс невольно закашлялся.
- В смысле?..
- Умерла она, майор. У-мер-ла. В самом начале войны, сгорела вместе со своей грёбаной деревенькой.
Майор почувствовал себя совсем погано.
- Извини, Ригор. Серьезно, прости, я не хотел, - он потряс головой. - Что-то чем дальше, тем хуже...
Впервые за долгое время ему показалось, что весь мир - вообще весь, без малейшего исключения - является дрянным местом, и ему, Фиерсу, лучше б было в этом месте никогда не оказываться.
- Чего там, майор, не стоит. Это перестало болеть примерно после третьей северной роты, разорванной мертвецами, которых я поднял у них в тылу во имя светлой идеи отмщения.
Ригор ещё раз скривился, но потом его лицо разгладилось. Впрочем, обычное выражение насмешливого пренебрежения к миру, который, таки да, является очень дрянным местом, быстро к нему вернулось. Макабрей снова был самим собой.
- Просто ты не производишь впечатление человека, у которого... вообще что-то может болеть, - признался Фиерс. Задумчиво посмотрел на окурок и притушил его о ладонь. Стало полегче.

[Барон Суббота >>>]

- И правильно не производит, - припечатала Ренн, подходя ближе. Она слышала лишь последние фразы, но ее побудил приблизиться отнюдь не интерес к беседам старших. - Не знаю, что у вас вместо сердца, сержант Макабрей, но искренне завидую, что оно позволяет вам быть таким спокойным после вчерашнего.
- Не обманывайся, девочка, это не спокойствие, а просто большой жизненный опыт, - ответил Макабрей, всем своим видом демонстрирующий глубокие чувства, бурлящие в глубинах его тёмной души. - На самом деле я ни на секунду не расслабляюсь - её дух может явиться за нами в любую минуту.
Ренн нахмурилась.
- На месте её духа я бы обязательно вернулась, - сказала она. - За вами. Потому что... потому что ваше... то, что вы с ней делали, заслуживает... хотя бы наказания.
- Пойду-ка я, - ненавязчиво заявил Фиерс и поднялся, чтоб удалиться. Однако слова Ренн ударили его точно в подставленную спину.
- А вы тоже хороши, майор! Почему вы его не остановили?!
- Это не в моей компетенции, - ответил Фиерс, не оборачиваясь, и все-таки покинул их.
- Не пойму я тебя никак... Ренн, - Макабрей в очередной раз затянулся и с сожалением затушил скуренную почти до пальцев сигарету. - Вчера я сделал то, что должен был, без лишней жестокости, и, поверь на слово, без какого-либо удовольствия. Так в чём причина твоего... неудовольствия?
- Без лишней жестокости? - воскликнула она. - Вот это было - без лишней жестокости? Она же так кричала!
- Девочка, во-первых, кричала она потому, что я оставил ей такую возможность. Крик, между прочим, весьма облегчает страдания! - наставительно ответил Ригор, явно обескураженный этими обвинениями. - Кроме того, она ведь... враг. Враг, знающий очень ценные для нас и всего ЭКК сведения.
- А ты - живой человек! - Ренн даже не заметила, как перешла на "ты".
- Что-то не верится мне, что ты резал ее из суровой необходимости! С врагом, значит, по-всякому можно? Так чем ты тогда лучше врага?!
- Например, тем, что не готовлю заговора по смене власти во время военных действий с плохо изученными силами аборигенов. Девочка, ты вообще понимаешь, что я только что сказал и сколько это в эквиваленте человеческих жизней?
- Я тебе не деточка. И все распрекрасно понимаю. Только проблема в том, что заговор - он где-то там, неизвестно где, а мы все - вот здесь и сейчас. И важно именно то, что ты делаешь здесь и сейчас. Впрочем, тебе оно точно не важно! - Ренн покраснела от волнения, губы ее подрагивали. - Если в своих глазах ты не выглядишь подонком... то я могу только порадоваться за тебя, что мне еще остается?
- Нет, почему, очень даже важно, - Макабрей чуть прищурился. - Вот, например, сейчас я совершенно спокойно беседую с кипящей от злости магичкой...кстати говоря, Ренн, если я такая тварь и подонок, то не лучше ли прервать мой жизненный путь прямо сейчас? Ведь я беззащитен, по сути. Ты можешь меня сжечь, ударить молнией, пробить голову камнем...покойников-то под рукой нет. Отчего ты не ударишь, а, Ренн? Ведь я не изменился ничуть.
- Подначиваешь... думаешь, я ничуть не лучше тебя. Нет, Макабрей, я поступлю наивно и глупо, оставив Создателю с тобой разбираться. Судьба тебя накажет, не я, - девушка болезненно скривилась. - Можешь надо мной посмеяться, над маленькой дурочкой-магичкой, ты, всезнающий малефик, как никто другой умеющий расправляться с коварными врагами.
И, словно вспомнив кое-что, добавила:
- Впрочем, спасибо тебе. Теперь я поняла, какой быть нельзя.
- Тоже опыт, если разобраться. Кстати, никогда не слышала старую элоквентийскую поговорку: не суди, и судима не будешь? Нет? НУ, вот теперь услышала.
- Ах, не суди? Что ж, прекрасно. Прекращаю тебя судить и вообще досаждать своими нелепыми бреднями. Прощай, Ригор.
Ренн резко развернулась и ушла прочь, на другой конец лагеря.
Впрочем, некромант мог видеть, как она зачем-то подходит к перебирающей снаряжение Эрис и что-то говорит ей, наклонившись так, чтоб никто не услышал слов. Мог видеть, как Эрис удивленно поднимает голову... и, кажется, не находит, что ответить. А магичка кивает ей и скрывается в недавно поставленной палатке.
"Идеалистка", - подумал некромант, пожимая плечами. - "И чего её на войну понесло? Либо помрёт, либо так растеряет свои идеалы, что лучше бы померла. Даже жалко было бы".

[Тео >>>]

День: девятое августа
Фигура: слон f8
Ход: без хода
Официальная клетка: f8
Фактическое местоположение: f8

(совместно с Оррофином)

- Ффффух! - Кир, изогнувшись ажурным, полосатым мостом, окунул голову и плечи в каменную чашу, на две трети заполненную водой и резко вынырнул, ухая и отфыркиваясь.
- Ух, хорошо! - от могучего торса цей-ина только что не валил пар, капли воды стекали по обнажённым плечам и груди, высыхая явно слишком быстро.
Кир был разгорячён после долгого бега, разгорячён, утомлён и доволен, потому что смёрзшийся комок, недавно образовавшийся внутри, не выдержал этого бега и растаял.
Кинна смотрела на его могучую спину и любовалась им. С минуту назад она сама с удовольствием умыла лицо и плечи, и несколько завидовала Киру, что не может так же окунуться. Вечерело, и после жаркого душного дня в лесу распускались чудесные цветы. Фино никогда раньше не видела подобных. Яркие, большие, некоторые, казалось, росли прямо из стволов гигантских деревьев…
Цей-ин радостно развалился рядом с ручьём и теперь блаженствовал, в состоянии близком к полному единению с окружающим миром.
- Красиво, правда? - спросил он, потягиваясь
- Правда, - согласилась Тонко Чувствующая, тоже ложась в траву и закидывая руки за голову, - Иногда я думаю, как бы было здорово это нарисовать. Но …
- Что, "но"? - заинтересовался цей-ин
- Мне не передать этого великолепия. Не изобразить, как трепещет под легким ветерком вот этот невесомый полупрозрачный лепесток. Не нарисовать, как дурманит его запах…
- Понимаю, - Кир кончиком хвоста сшиб на лету большого, одуревшего от запаха слепня, готовящегося сесть на плечо Кинны. - Однако зачем передавать, если можно сделать...ну, другое?
- Можно. Но мне-то хотелось бы нарисовать именно это. Вот этот самый миг. Понимаешь?.. Впрочем, я все равно его рисую. Просто в своей памяти. И через много-много лет буду помнить, как мы лежали у ручья, и вокруг гудели утомленные насекомые, и тихо журчала вода, и ветерок ласкал кожу…
Кир не ответил, но в его тигриной половине родилось тихое, басовитое мурлыканье, звучащее абсолютно по-кошачьи, но громче раза в три. Кинна умиротворенно прикрыла глаза. Ей хотелось, чтобы время остановилось. Хотя бы ненадолго. Чтобы никуда не надо было идти, бежать, не надо было дергаться и волноваться. Просто слушать мерное мурчание цей-ина и представлять что-то очень хорошее, что будет через год, два… И не думать о том, что идет война, и через год может уже не быть ни этого леса, ни самой Кинны, ни-че-го. Мысль, так некстати ворвавшаяся в вереницу светлых образов, заставила Тонко Чувствующую вздрогнуть.
- Что-то не так? -Кир, пусть и не был фино, но заметил, как погрустнела Кинна. - Сестрёнка, ты чего?
- Нет, все нормально, - привычно отозвалась лиа, но потом, повернувшись чуть на бок и приподнявшись на локте, сказала, - Вообще-то да… не совсем нормально. Знаешь, я и в опытную группу к Миите-то попала случайно, а уж в отряде оказаться и не думала. Война… понимаешь, я просто не готова к такому. Ну, мало кто, на самом деле, готов, конечно. Но очень тяжело. А еще я уже много лет, с тех пор, как мне исполнилось шестнадцать, не была дома. Не знаю, как там мои родители… И даже не писала им ничего. Еще недавно это казалось мне… ну, нормальным. Сегодня почему-то очень стыдно.
- Не готовы, ты права, - кивнул Кир. - А письмо...хочешь, напиши прямо сейчас?
- Не могу. Не хочу им врать, и не хочу, чтобы они знали, где я оказалась в итоге. Они мне еще тогда говорили, что я не должна уходить с Каином. Мы даже поссорились, и я все равно убежала. Некрасиво так… - Кинна помолчала немного, - Нет, если мне предложили еще раз вернуться в те дни, я бы все равно поступила бы ровно так же…
- Каин? Кто это?
- Каин… это один лиа… Очень дорогой мне лиа.
Фино снова откинулась на траву. Широко распахнутые карие глаза подозрительно блестели.
Кир чуть нахмурился. Каким-то образом он очень тонко ловил настроение Кинны, почти, как если бы сам был её соплеменником. И эти новые ощущения ему не совсем нравились.
- Почему ты ушла из дома, - он решил переменить тему, хотя бы чуть-чуть.
- Кир, ты когда-нибудь любил? – вместо ответа спросила Тонко Чувствующая, закрывая глаза и позволив прозрачным соленым ручейкам пробежать по щекам.
- Я? Да...или нет...не знаю! - цей-ин смутился и покраснел. - Кинна, тебе неприятно об этом говорить, да?
- Неприятно? Нет. Больно. Уже несколько лет прошло, а эта боль все не унимается, - фино потерла переносицу, - Но я расскажу. Может быть, если рассказать – легче станет. Другое дело, нужно ли это тебе?
Кир задумался на секунду, но потом кивнул, решительно и непоколебимо:
- Нужно.
- Вопросы кто такой Каин и почему я ушла из дома… в некотором роде, связаны. Я ушла из-за него, вместе с ним. Не могла по-другому. Знаешь, наш народ, несмотря на это название «Тонко Чувствующие», на самом деле довольно строг. Не щадит других. Особенно тех, кто доставляет им неудобства. Каин – доставлял. Он мастер та-кеас, - Кинна сглотнула, - был… Для вдохновения частенько жевал и крайъере, и грибы какие-то находил… Не знаю. Чувствовать его в такие моменты было очень странно, неприятно. Я принимала его таким. Они – нет. Он научил меня видеть мир чуть-чуть по-другому. Замечать то, чего я раньше не видела. Мы много времени проводили вместе и… Я любила его, Кир. Наверное, до сих пор люблю.

[Барон Суббота >>>]

- Что с ним случилось? - голос цей-ина был глух. Он начинал догадываться.
Кир слышал, как напряженно засопела лиа, пытаясь удержать рыдания. Едва слышно она выдохнула:
- Зверь…
- ...! - Кир не удержал ругательства. - И мы заставили тебя лететь на болота?! Выслеживать их?!! О, Средоточие, Кинна, какие же мы глупцы!
- Вы не заставляли. Я могла уйти, ты знаешь. Но я осталась.
- Не оправдывай нас, сестра, прошу тебя, - Кир явно злился - на себя и Сайамара. - Вы - фино не для того рождаетесь, чтобы участвовать в войне и охоте, а тем более такой. Ты не приняла мою кровь, сестра, но мне всё равно. Я принял на себя обязанности твоего кей-сэро.
- Нельзя оправдать тех, кто и так чист, - возразила Кинна, прерывисто вдыхая, - Мы рождаемся для того, что нам предначертано… и я… могла уйти тогда, зная, что вы собираетесь делать. Только вот… настоящее часто важнее прошлого.
- Скажи, сестра, ты хочешь мести?
Кинна отрицательно мотнула головой, давя всхлипывания.
- Хочу… перестать быть бессмысленной…
Кир поднялся и навис над Кинной.
- Сестра, - тихо и серьёзно сказал он. - Ты не бессмысленна. Поверь мне.
- Теперь, наверное, да.
Фино посмотрела на него с благодарностью. Сейчас лицо цей-ина было так близко, что она кожей чувствовала теплое дыхание. Это было необычно, несколько будоражило.
- Я верю, что мы не случайно встретились.
Кир выпрямился и чуть улыбнулся.
- Конечно, сестрёнка. Разумеется!
Тонко Чувствующей улыбаться не хотелось. Впрочем, она и не улыбалась.
- Помнишь, я тебе обещала, что не умру?
- Помню, конечно. И верю.
- Пообещай мне то же самое. Что ты не умрешь. И шэа твоя – тоже.
- Я...не могу. Прости, сестра, но может так случиться, что мне придётся отдать свою жизнь. Добровольно или нет. Я знал это, когда согласился идти с Сайамаром по его пути, - Кир покачал головой и вздохнул. - Но за шэа - обещаю. Моя шэа будет с тобой всегда.
Кинна перевернулась на живот и провела пальцем по травинке. Рассматривая тонкий стебель, она тихо произнесла:
- Шейса сказала, что вы уйдете, когда придет время, и вы будете нужны в другом месте. Я тоже здесь очень временно. С Тварью разобрались, и я тут, как будто, не нужна больше… Я не хочу об этом думать. Но все равно думаю.
- Пойдём с нами? - предложил после недолгого молчания Кир. - Или...если хочешь, мы отведём тебя туда, куда скажешь.
- Сайамар говорил, что пошлет к Курту весточку… не знаешь, сделал?
- Сделал. Раз сказал, что сделает, значит сделал, - уверенно кивнул цей-ин. - Учитель никогда не обманывает. Даже случайно.
Фино еще больше погрустнела.
- Значит, рано или поздно мне придется вернуться…
Кир молчал долго на сей раз. Его хвост, гибкий и подвижный, чуть подрагивал, пробуждая в траве тихий шелест. Звенели пчёлы, купаясь в бутонах ярких цветов. Цей-ин молчал.
- Ты никогда больше не будешь одна, - тихо сказал он, наконец. - Обещаю. Только позови - и я приду.

Фино тихонько хмыкнула, так и не обернувшись. Уютно положив голову на руки, она смотрела, как медленно ползет по травинке большой голубой жук. Неторопливо перебирая лапами, он как будто пытался понять, сможет ли он подняться выше, или трава под его весом согнется и все его усилия окажутся бесполезными. Кинна поймала себя на мысли, что она сама немного похожа на вот этого жука. Карабкается… а куда – не знает. И к чему приведет каждый следующий шаг – тоже. Тонкий стебель, наконец, провис, и насекомое расправило прозрачные крылья и, басовито зажужжав, тяжело взлетело. Тонко Чувствующая проводила его взглядом, пока маленькая точка не исчезла из виду. Может, это знак, что ей тоже пора?..
- Вы здесь надолго? – спросила она как будто между прочим.
- Не знаю, - ответил Кир, качнув головой. - Тварь мертва, но где нам быть решает Сайамар. Сейчас война, а мы нужны "Стрелам". Не знаю. Кинна, сестрёнка.... Пойдём с нами, когда придёт срок?
Лиа резко обернулась:
- Не знаю. Ничего не знаю. Полагаю, что мой командир будет не в восторге… Да и Сайамар… я буду обузой. Слабая, с причудами в еде и с дополнительным багажом в виде Драгена…
- А ещё чувствующая мир, - тихо отозвался Кир. - Причём так, что ни я ни Сайамар с тобой не сравнимся. И добрая. Знаешь, учитель всегда говорил, что это хорошо, когда рядом есть тот, кто добрее тебя.
Кинна явно удивилась:
- Это я – добрая?.. Боюсь, что в вопросах доброты я недалеко ушла от прочих представителей своего народа. Понимаешь, то, что мы чувствуем других, далеко не всегда равносильно умению сопереживать. Даже в нашем отряде, ну… у Курта… девчонки очень успешно пользовались своими способностями, чтобы доводить нашего командира до состояния бешенства. Впрочем, его злил даже сам факт того, что его эмоции настолько открыты. Интересно, как они там сейчас?..
- А где они, ты не знаешь?
Фино тяжело вздохнула:
- Знаю. Чуть к западу от Дайай… если, конечно, дальше не улетели.
- Далеко...но если ты захочешь остаться с нами, можно уговорить Сайамара, чтобы он отвёз, ну...попрощаться там и так далее.
- Думаю, как только командир получит весточку о том, где я, не заставит себя ждать – сам прилетит, - Кинна поджала губы, - И вряд ли разговор будет приятным. Курт… странный такой.
- А кто он?
- В каком смысле?
Кир удивлённо посмотрел на фино, потом сморщил лоб и, помахивая рукой попытался объяснить:
- Ну...какой он лиа? Кто такой? Вообще, в целом.

[Тео >>>]

- Настоящий Эрианец, - то ответа был таков, словно это само по себе говорило очень о многом, - Изменившийся лиа… Крылья у него красивые, сильные. И лапы мощные… Шэа его – как ящик для фокусов. С двойным дном. Вроде бы и нет ничего, а потом – вдруг появляется. Или было что-то одно, а потом – оказалось совсем другое.
- О, вы так это чувствуете, - Кир призадумался, но потом всё же рубанул воздух ладонью. - Уверен, мы сможем с ним договориться...если ты хочешь этого, конечно.
Кинна почему-то вспомнила, как она спорила с Куртом в последний раз. И потом, сразу – про неожиданное великодушие, когда рысенку сплохело. Сейчас, в воспоминаниях, она заметила то, чего не видела тогда. То чувство, которое Крылатый прятал там, в своем «двойном ящике», надежно скрыв под злой иронией.
- Хочу. Только… вряд ли он согласится. Впрочем… - девушка задумалась, - впрочем, иллюзии обычно удаются только на определенном расстоянии. Чуть дальше – и они рассеиваются.
Кир задумчиво потёр шею, потом вдруг поднялся и нервно прошёлся взад-вперёд.
- Что-то не так, - вдруг сказал он, хмурясь. - Я чувствую, что что-то мы упустили, но вот что именно не знаю. Как будто круп чешется - убейся, а не почешешь!
- Тебя просто еще держит напряжение пережитого, - Кинна встала и отряхнулась от мелкого лесного сора. Ей и самой было как-то неспокойно, но признаваться в этом не хотелось. Последние дни и так были слишком сложными, - Может, пойдем уже к лагерю? Если честно, очень есть хочется. И чуть-чуть подремать бы… не смотри на меня такими глазами, я просто ночью планирую пообщаться со своим Несущим.
- Садись, - Кир похлопал себя по боку и призывно улыбнулся. - Пойдём, поищем тебе подножного корма. Ну, или над головой висящего.
- Ты не любишь ведь, когда на тебе ездят? – фино задумчиво потерла переносицу, - Я знаю, куда мы отправимся. Недалеко отсюда есть совершенно чудесные овраги, где сейчас должно быть полно грибов. Ты грибы ел когда-нибудь?
- Оооо, да! - простонал Кир, ощутимо зеленея. - Однажды я по своей глупости поделился с Сайамаром своими познаниями о растениях и грибах, помогающих медитировать. Он меня один раз ими накормил...хватило.
Кинна вздохнула:
- Все с вами понятно… Я про другие грибы. Впрочем, их тоже не слишком-то много кто в пищу употребляет. Так что тебя я не заставляю.
Легко обхватив цей-ина за круп, лиа взобралась ему на спину, и весело толкнула босыми пятками в бока:
- Трогай!
Кир мученически вздохнул и тронул. Да так, что из под лап полетели комья земли с травой, а ветер хлестнул в лицо пригоршней ледяной воды. Молодой, полный сил цей-ин совершенно не ощущал веса своей наездницы и летел через Лес, как стрела, ловко уклонясь от нависающих сучьев и отшибая в сторону свисающие лианы. Неизменный лук для этого весьма подходил, как выяснилось.
- Показывай путь! - воскликнул он, надеясь, что Кинна услышит
- Ты еще побыстрее лети, - отозвалась фино, - тогда я тебе не только путь покажу. Серьезно, Кир, тормози, голова кружится!
Ученик Сайамара с трудом поборол искушение затормозить резко и плавно перешёл на мягкую рысь. Теперь шесть тигриных лап несли их совершенно бесшумно и очень ровно, будто Кир не бежал, а плыл в тёплом воздухе. Августовский вечерний лес пах как-то очень особенно. Сладкий аромат распустившихся цветов смешивался с чуть горьковатым терпким запахом лесных трав, с добавлением ноток кое-где попадающейся хвои. Кинна прикрыла глаза, доверившись обонянию. Она то и дело легонько прикасалась к тигриной шерсти, давая понять, куда поворачивать. Наконец, отчетливо пахнуло сыростью.
- Приехали.
Кир остановился и присел, чтобы маленькой фино было удобней с него слезть.
- Хорошее место! - оценил цей-ин, чисто по-кошачьи принюхавшись.
- Грибное, - кивнула девушка, снимая свой широкий пояс. Выудив из многочисленных складок инструменты, она протянула их Киру:
- Не поранься только, держи аккуратно.
Завязав ярко-оранжевое полотно на плече, Кинна расправила его, и получился небольшой карман.
- Жди здесь, я быстро.
Высокая трава доходила ей местами до пояса, но это мало заботило девушку. Она спускалась вниз, на самое дно оврага, и влажная земля мягко пружинила под ногами. Фино повезло – грибов было действительно много. То тут, то там, поблескивали масляные шляпки. Кинна осторожно отламывала их, оставляя ножку на месте, чтобы не повредить случайно грибницу. Солнце уже почти ушло за горизонт, и по небу плыли подсвеченные красным облака. Решив, что собрано уже достаточно, фино встала с колен. Боковым зрением она увидела метнувшуюся тень там, с другой стороны оврага. Тень была большая… нет, огромная. Сердце тревожно забилось, и Кинна поспешно вернулась к Киру:
- Пойдем в лагерь быстрее… как-то… неспокойно.
- Я тоже это чувствую, - кивнул цей-ин. - Забирайся, поешь на ходу!
- В лагере пожарю, ты что, думаешь, я их сырыми есть собираюсь?

[Хелькэ >>>]

День: 12 августа, день-вечер-ночь (калейдоскоп)
Фигура: С2, часть D2
Ход: без хода
Официальная клетка: С4/нет
Фактическое местоположение: С4

(и великолепный Оррофин в роли великолепного Макабрея)

...Дентон, особо не церемонясь, хлопнулся рядом с малефиком, грубо прервав послеобеденный отдых последнего, и радостно ткнул его локтем в бок.
- Слушай сюда, - объявил он, - спешу провозгласить: я безумно рад, что ты остаешься с нами!
В выражении его лица, действительно, отчетливо читались как радость, так и легкая примесь безумия.
- О, ты ещё успеешь пожалеть о своих словах тысячекратно, когда я начну устраивать тут кровавые оргии и ночные попойки. - сделал страшное лицо Макабрей. - Ну или когда мне станет скучно, и я подброшу в костёр пару интересных травок.
- Я не против оргий, но может, все-таки без крови? - попросил Дентон, патетически приложив ладонь к сердцу. - А насчет травок... ты, конечно, не предупредишь, когда начнешь скучать?
- Конечно, нет, это ведь испортит всё веселье! Кстати, об оргиях и веселье: Эрис... как она... ну, ты понял, в каком плане.
Парень честно поперхнулся.
- Э-э... боюсь, что я действительно понял. Вот черт. Нет, ты серьезно думаешь, что мне это известно? Что это вообще кому-то из нас известно?!
Глаза Макабрея наполнились пониманием и постепенно приняли форму почти правильных кругов.
- То есть, вы все учились и жили вместе демон знает сколько времени...и не перетрахались?! O tempora, o mores!
- У нас были другие интересы, - со страданием в голосе произнес юноша. - И... другие отношения. То есть вообще другие, Ригор, не смотри на меня так! Эрис прекрасный, надежный человек, никогда не бросит в трудную минуту; не скажу, правда, что она чуткая и отзывчивая, но у нее есть на то причины. Э... а чего это ты спрашиваешь-то, а?!
- Как тебе сказать, - Макабрей томно вздохнул. - Четыре года моим женским обществом были лишь эльфийка-убийца и чокнутая инквизиторша. Как-то их личности охлаждали мой пыл, знаешь ли, а мальчики, даже такие сочные, как Фриц, меня не интересуют....уже лет десять.
Дентон обеспокоенно посмотрел на Макабрея - и отодвинулся. На всякий случай.

- Калеб, это невероятно, - зашептала Эрис. Как обычно, она разговаривала с ним, не глядя на него, тот, как обычно, ни малейшим движением не показал, что вообще слушает. – Она передо мной извинилась. Я рассказывала тебе, в чем было дело. Она извинилась. Подошла, сказала, что была неправа, что это было глупо и… «по-детски», вот что она сказала.
- И ты? – безразлично спросил он.
- Промолчала. Что я могла сказать? «Конечно, я прощаю тебя, милая Ренн, теперь мы станем лучшими подругами»? Смешно!
- Пожалуй.
- Но то, что она вот так подошла… это значит кое-что важное.
- Что же?
- Она оказалась слабее, чем я думала.

…Фриц подтянул лямки рюкзака и несколько раз подпрыгнул, проверив, насколько плотно всё уложено. Затем он повесил на плечо винтовку, глубоко вдохнул и прикрыл глаза.
- Вероятность, что мы дойдём, есть, - наконец сказал он. - Ты меня только не съешь по пути, ладно?
Цербер внимательно посмотрел на него и облизнулся в три пасти.
Фиерс сделал вид, что почесывает подбородок, чтобы прикрыть улыбку:
- Вряд ли он станет. Я даже более чем уверен в обратном, - пообещал майор.
- Это хорошо! - кивнул Фриц. - А как же мы с ним переправимся через пропасть? Ну, я-то понятно, у меня всё есть, а он как?
- А он перепрыгнет, - невозмутимо ответил Фиерс.
Фриц округлил глаза и с почти мистическим ужасом покосился на пса.
- К..как?!
- Ну, как... разбежится и перепрыгнет. Я видел, как эта собака вытворяла такие штуки, что ты бы челюсть вывихнул от изумления. Мало того, что на него магия не действует, так и законы природы тоже, во всяком случае, некоторые. Он может не спать неделями, может не есть, и имеется подозрение, что может не дышать.
- Вероятность...оййй, а её почти нет! - судя по лицу, Эрличгейм уже всерьёз подумывал о том, чтобы идти одному...
- Расслабься, парень, - майор ободрительно хлопнул его по плечу. - Вероятности этого мира не работают в отношении Цербера.

[Барон Суббота >>>]

…Она уже расстелила палатку на земле и вставляла стойки в кулиски. Никуда не спешила, что-то мурлыкала себе под нос - куда только девалась обычная скупость движений, строго поджатые губы, легкий прищур? Должно быть, сказывалось настроение.
Стойки отчаянно сопротивлялись; Эрис даже подумала, не позвать ли Калеба на подмогу.
Неожиданно сильная рука, появившаяся откуда-то сбоку, вставила стойку в отверстие кулиски, одним резким, коротким движением. Ригор Макабрей усмехнулся, сверкнув зелёным глазом, и повторил операцию со вторым шестом. Приблизился он совершенно бесшумно.
- Спасибо, - смерив его почти не заинтересованным взглядом, бросила Эрис. - Дальше сама справлюсь.
- Да не за что, - ответил Макабрей, усаживаясь на траву чуть в стороне. - Смотрю я на тебя, Эрис, и удивляюсь против воли.
- Легко же тебя удивить, наверное, - фыркнула она. Поднявшись с земли, встала на колени, потягиваясь за колышками.
Некромант внимательно и беззастенчиво, с видом истинного ценителя, наслаждался формами и позой девушки, которую отнюдь не портил военный комбинезон.
- Отнюдь, - протянул он, чуть ли не облизываясь. - Но я сейчас не о несомненных достоинствах твоей фигуры, а скорее о том, как ты относишься к отряду... да и отряд к тебе.
- Ты собрался сказать мне что-то новое о том, как относятся ко мне мои ребята? - она замерла с колышком в руке. - Вряд ли. Ничего нового между ними и мной случиться не может - воспитаны по-другому. Чего-то нового о том, как отношусь к ним я, ты не можешь мне сообщить по определению. Так что же тогда ты хочешь мне сказать, Ригор Макабрей, чрезвычайно проницательный малефик?
- Скорее спросить: тебе... - он понизил голос, - ведь не нравится быть ходячим оружием, так?
- Это не твое дело, - резко ответила она. - И даже не мое. Другого - не дано.
- Не моё - ты права на все сто. Но я же наглый малефик, ни стыда ни совести не имею, забыла? Потому и позволю себе не согласиться насчёт того, что дано, а что нет.
Макабрей сорвал травинку и беззаботно сунул её в рот, видимо, не очень заботясь о том, что это за растение.
- Ты искала хотя бы это самое другое?
- Нет, не искала, - она мотнула головой, отбрасывая с лица челку. - Научена чужим опытом, знаешь. Вот Айден искал, даже нашел - и что? И оказался неспособен ни на что иное, как быть послушным мальчиком-убийцей. Я не помню своего настоящего имени, и очень этому рада. Меня греет мысль о том, что работая на ЭКК, я смогу убивать. Так ли уж нужно мне это "другое"?
- Ну, это уж тебе решать. Но ты никогда не задумывалась о том, что ЭКК тебя без спросу использует, пардон, как понравится. А заодно приучает к соответствующему образу мысли. Нравится убивать? А если тебе прикажут этого не делать?
- Не прикажут. Меня сделали, чтобы убивать.
- А ты такая послушная? - Макабрей сплюнул травинку и прищурился, глядя на Эрис. - Вот это действительно странно. Мне казалось, ты несколько... отличаешься от остальных.
- Ах! Почти попал, малефик, - неожиданно она подмигнула. - Меткий выстрел по самолюбию, но ты бьешь в девятку, а не в десятку. Я отличаюсь. Но пойми, Лаборатория вытащила меня из грязи, дала мне пищу, кров и одежду, в то время как мне только это и нужно было, чтоб не сдохнуть под забором. Это мне-то, мне, которую... впрочем, пустая брехня.
Девушка встала, решительно воткнула в землю первую стойку и застыла, оперевшись на нее - как статуя богини с трезубцем.
- Лаборатория дала мне вот эту руку, - она протянула Ригору ладонь. - Я сгибаю железный прут двумя пальцами. Если б я могла так сделать лет семь назад, моя жизнь была бы беспечальной. Если Лаборатория захочет, чтобы я убивала этой рукой, я буду убивать. Впрочем, надоесть может даже мне. А когда мне надоест, меня никто не остановит.
- А вот это уже совсем интересно, - улыбка постепенно возвращалась на лицо Макабрея, придавая ему почти восторженное выражение. - Только вот вопрос в том, надоест ли тебе со временем? Скажем так, сможешь ли ты чего-нибудь хотеть или будешь как Калеб, только ещё хуже.
- Не сравнивай нас, он другой. Мы никогда не станем похожи. И это хорошо - мы, такие разные, очень сильны, когда мы вместе, - взгляд чуть в сторону, тонкие пальцы пробегаются дробью по стойке. - А ты что, сомневаешься в том, что я могу... хотеть, да?
- Честно говоря, да.
Макабрей поднялся и встал рядом, так близко, что девушка могла почувствовать на своём лице его дыхание.
- Чего ты хочешь... а, Эрис? - почти прошептал он, слегка улыбаясь.

[Хелькэ >>>]

Та наклонила голову, давая ему возможность полюбоваться тонкой и длинной шеей, повела плечом.
- М-м... пожалуй, я хочу, - она чуть прикусила губу, точно сомневаясь, - чтобы ты поставил мне палатку. Принеси пользу обществу, Макабрей. Я не такая неженка, как Ренн, но тоже хочу спать в комфорте.
Она отступила на шаг, предоставив некроманту поле для действий.
- И, кстати... можешь потом заглянуть в гости.
- Ну что ж, ты почти меня убедила в том, что можешь... хотеть. Пожалуй-таки поставлю. А ты не теряй свою выгоду и продавай билеты на это зрелище: малефик работающий. Только для вас, так сказать, и только сегодня!
Он всё говорил, а руки уже сами делали дело: ставили шесты, натягивали меж ними ткань, оттягивали распорки.
- Вот и славно, - пробормотала Эрис. И в следующую секунду крикнула: - Эй, компания! А ну-ка все сюда, кому на чудеса поглазеть охота!
Дентон примчался первым, с опозданием добежали Айден и Брент, даже Ренн высунулась из своего шатра, но увидев Макабрея, поморщилась и залезла обратно.
Калеб и Фиерс были заняты возле рощи и внимания на призыв не обратили.
- Как вы легко можете видеть, - улыбнулась Эрис, поглаживая кнут, - даже самый отъявленный некромант может быть послушной домашней зверушкой.
Ригор же ничего сказал и своей полезной для общества деятельности не прекратил. Но вот улыбался он при этом так, что ночевать в этой палатке не захотелось почти никому.

... по заведенному давно и прочно ритуалу, Эрис никогда не ложилась спать без ставшей необходимой организму тренировки. Пусть мышцы уже не нужно было готовить к тому, что сквозь них скоро пропустят зеленые волокна кристаллов, пусть не надо было закалять тело, повышая уровень выносливости - она уже не представляла себя без этих отжиманий, наклонов, рывков, без обтирания ледяной водой (как же повезло, что неподалеку ручей!)... Остальные относились к зарядке не столь ревностно, Дентон и Брент вообще откровенно ленились и ушли спать совсем рано. Эрис вернулась в палатку позже всех - тело приятно ныло, а дышалось легко и свободно.
Во всяком случае, до того момента, как она отдернула полог.
- Какая встреча! - приветственно оскалился ей Ригор Макабрей, удобно вытянувшийся внутри во весь свой немалый рост. - Теперь ты не сможешь упрекнуть меня в невнимательности, так ведь?
- Ты что здесь забыл? - тихо спросила она, чуть подавшись назад.
- Эрис, ты сама меня пригласила! - удивился некромант, несколько подобравшись. - И, прежде чем ты возьмёшься за кнут, намекну: второй палатки у тебя нет, а если остальные "Безымянные" увидят милую семейную потасовку в нашем исполнении... боюсь, твою репутацию будет уже не отмыть...
- Плевала я на репутацию, - призналась Эрис. Но за кнутом не потянулась. - Ну что ж, пригласила так пригласила - отдаю дань твоей наглости, думала, ты не решишься. Подвинься.
Малефик послушно сместился в сторону, давая девушке хоть какое-то пространство для манёвра. Впрочем, палатка была явно одноместная, и помещались они там исключительно из-за взаимной худобы. Теснота при этом нарушала любые границы интимности, что лишь подчеркнулось неким твёрдым предметом, уперевшимся Эрис в бедро.
Она покосилась вниз, весьма многозначительно.
- Это... что? - легонько толкнула некроманта, пытаясь отвоевать хотя бы половину территории.
- А ты руку протяни и сама узнай, - загадочным тоном предложил Ригор, старательно создавая хоть какую-то демаркационную линию. - Мне, как видишь, не достать.
- Сам виноват, если что, - фыркнула Эрис и довольно резко ухватила...
...горлышко бутылки?!
Потянула, вытащила на свет - если можно было назвать светом то малое, что давала луна, проникающая сквозь щель раздвинутого полога.
- Вообще, это была половина запаса моего спирта для эликсиров и настоек, - прокомментировал некромант. - Но я решил, что являться к девушке с пустыми руками - это совсем не куртуазно. Добавил туда...кое-чего для вкуса, так что вроде бы оно вполне употребимо.

[Барон Суббота >>>]

Эрис попыталась сесть так, чтобы не касаться Макабрея - не вышло. Уперевшись ему в плечо одним локтем, она чуть приподнялась, освобождая вторую руку; аккуратно отвинтила пробку и принюхалась.
- Похоже на лекарство, которыми меня пичкали. "Боюсь я их, даже дары приносящих…" Я не буду это пить, малефик.
- Даже не попробуешь? Что ж, честно с твоей стороны ждать подвоха. Давай покажу, что не отравлено.
Ригор взял бутылку у девушки и сделал большой глоток. Вздрогнул, переждал приступ крупной дрожи и осторожно выдохнул:
- Крепко.
- Положим, не отравлено, - протянула она, - а ну как это афродизия? С чем может приползти в мою палатку ночью малефик?
- Эрис, ты одновременно делаешь мне комплимент и оскорбляешь! Первое - потому что думаешь, что я способен изготовить афродизию из подножного корма в незнакомой местности, а второе - потому что думаешь, будто я пойду на такие способы обольщения. О нет, я тут традиционен до занудства - взаимное согласие и только оно.
- Да, - закивала Эрис, - ты старый зануда. Ну, давай сюда свое пойло.
Напиток обжег горло и погнал пламенную волну дальше, однако девушка даже не поморщилась, для чего пришлось сделать над собой серьезное усилие.
- Не знаю, что у тебя за планы, - подвела итог она, вернув бутыль, - но было бы жаль сдохнуть сейчас, выяснив, что тут на самом деле яд, который не действует на некромантов. Поэтому надеюсь не сдохнуть и дождаться утра.
Голос ее за все время этой странной беседы не повысился даже на полтона. Весь лагерь, кроме этой палатки, по-прежнему спал тихим и спокойным сном.
- О да, ты меня раскусила, - признался коварный малефик, делая в свою очередь глоток. - Кстати, не следуй моему примеру и не налегай слишком сильно: я почти не пьянею из-за...некоторых особенностей организма.
- Рада за тебя, - безразлично сказала она. Отхлебнула еще, задумалась: - Пожалуй, мне хватит.
Как-то странно взглянула на Ригора и вдруг легла рядом, не стесняясь и не боясь устроить голову на его плече.
- Тепло, - произнесла неожиданно дрогнувшим голосом.
Ригор осторожно устроился рядом, потом подумал и коснулся её волос.
- Странно. Мне казалось, они несколько жёстче, а нет...мягкие, - он улыбнулся уголками губ.
Мысль о том, что вообще-то температура его тела равняется тридцати пяти градусам ровно, и другими людьми оно воспринимается, как ледяное, почему-то не посетила светлый разум Макабрея. Наверное потому, что это было не важно.
Эрис словно не поняла его.
- Вот именно... надо быть жестче, малефик. А на самом-то деле... мы все мягкие. Жалкие. Слабые. Так страшно быть мягким... - слова будто сами срывались с губ, не спрашивая, хотел ли того ум.
- Страшно, - кивнул он. - Можно прогнуться. Дать себя подмять. Знаешь, примерно об этом я и пытался тебе сказать сегодня. Как думаешь, следование своим собственным желаниям и предпочтениям могут спасти от этого, а?
- Иногда, - согласилась она. - А иногда - наоборот... Я так не хочу думать, а от этого не избавишься. Не хочу вспоминать, а память тоже никуда не денешь.
Словно собравшись, она вдруг отчеканила:
- Завтра я буду хотеть только одного - забыть эту ночь. И все, что говорила.
- Верю. Знаешь, сегодня днём я собирался постепенно свернуть всё на тему плотских утех, а это значит, что сейчас я должен предложить затмить разговор более яркими воспоминаниями. Но, знаешь, я не буду этого делать, потому что, кажется, начал уважать тебя, Эрис. И в знак уважения предлагаю вот что: озвучь своё желание, и если смогу, я его выполню. Честно.
Макабрей чувствовал её дыхание на своём подбородке и тепло от головы, он видел её так близко...но почему-то сказанные только что слова казались гораздо более правильными, чем первоначальный план действий.
- Останься со мной этой ночью, - попросила она и почему-то отвернулась. - Обними меня, согрей. Мне так не хватало... все эти годы... меня всегда обнимали перед сном, в детстве... подари мне спокойный сон, некромант. И - не окажись последней сволочью, какой оказалась бы я - никогда, никогда не напоминай мне об этой ночи.
- Обещаю, - совершенно серьёзно кивнул Ригор и осторожно, очень осторожно обнял эту девочку, способную сломать шею движением кисти и отчаянно нуждающуюся в тепле холодной ночью на чужой земле. - Спи спокойно, Эрис. Я тебя не оставлю.
Уже засыпая, Эрис шепнула ему, очень нежно:
- Спасибо тебе, Макабрей, - и добавила совсем тихо: - А позволишь себе что-нибудь лишнее - убью...
- Эрис, я должен поблагодарить тебя за сохранение своего рассудка. Если бы не твои последние слова, мой мир бы рухнул, - тихонько прошептал некромант, но девушка уже спала. К его счастью.

[Полукошк >>>]

День: утро, шестнадцатое августа
Фигура: без фигуры
Ход: без хода
Официальная клетка: нет
Фактическое местоположение: b4 (Ясный)

Вечерело, в комнате на втором этаже было не столь сыро. Мортимеры занимались своими делами и по сути до утра она была предоставлена сама себе. Айне взяла выданную ей одежду, но пока устроила на спинке кресла. Сама тем временем завернулась в выданное ей огромное полотенце и устроилась проверять и приводить в порядок собственную одежду. Через полчаса ни на брюках с накидкой, ни на сандалиях не было никаких следов двухдневного путешествия по берегу. Она изучила обстановку комнаты и рисунок звезд за окном. Особых дел больше не было, но упомянутый комендантский час нарушать не хотелось.
Учитывая обстановку в городе, утром надо было сходить в градоустроительное, что тут у них водится - ей было существенно иметь возможность выходить на улицу и ночью. Собственно в городах для нее не было ничего нового, но существовать она в целом предпочитала вне них. Здесь и сейчас для нее случилось исключение, отчасти потому, что она вовсе не все вспомнила и из того, что вспомнила, понимала, сколь многое забыла. В частности - собственно кто она? Зачем шла на том паруснике куда-то? Гуляла в воде. Да и все остальное...
Ей казалось, она почти и не жила в городах. Хотя вспоминалось одно лицо и какой-то дом на берегу реки... кажется. И еще лица... и города, дома, люди... такое вот положение дел. Города в основном были "другие", но и Ясный архитектурой, общим устройством напоминал ей виденное ранее. В частности люди не могут без проточной воды, так что она не удивилась комнате для умывания. Облицованная песчаником выемка-водоемка, проведенные трубы - бочку водокачки она видела на склоне холма, когда шли с ... к дому. Вода правда только холодная, так ведь - лето. Уже была ночь, когда Айне погасила масляную лампу.

Когда наступило утро, пребывавший почти посреди комнаты неярко светящийся шар потихоньку переставал соперничать с льющимся из окна светом, проявляя некое сходство с металлом. Когда взошло солнце и собственное свечение непонятного феномена стало незаметно, висящий над полом шар немного потемнел и стало ясно, что он медленно-медленно поворачивается вокруг оси. Постель в комнате была немного смята, но не так будто в ней спали, а скорее, будто на ней недолго сидели. Похоже, Айне отогнула верх одеяла, взбила подушки, да так и уснула, не ложась. Одежда Вероны лежала в кресле. Одежда гостьи - висела на гвоздике рядом с окном. По сути в комнате, кроме нее самой отсутствовали сандалии гостьи и выданное ей вчера полотенце.
Открылась дверь и вошедший Мортимер удивленно застыл на пороге комнаты. Он и прежде сталкивался с чародеями, но...
- Айне? - тихо позвал Богалт.
Шар отозвался волнами по поверхности и вылился к полу в фигуру гостьи. Металлические свечение бликнуло и скрылось в сандалии. Айне потянулась спросонья, почувствовала чужое присутствие и обернулась.
- Утро. Доброе. Вы... мы куда-то идем? Я сейчас соберусь. - сандалии вряд ли можно было счесть одеждой для прогулки.
Мортимер вежливо отвернулся.
- Нет, просто хотел пригласить позавтракать. Все ушли, а ты не спустилась.
- Да, все проспала. Я сейчас. - соблазнять Мортимера не входило в ее цели и задачи, так что Айне спокойно выставила хозяина дома за дверь. Через несколько минут она выглянула из комнаты и спустилась на первый этаж.
- Ты техномаг? - первым делом уточнил Богалт. Внизу сидел Раирендар.

(И Соуль)

Сообщение отредактировал Полукошк - 30-03-2010, 10:02

[Соуль >>>]

Пахло крепким кофе.
- Да как сказать, - неуклончиво, но и совсем не спешно ответила она, - Здравствуй, Раи. Так, а что у вас есть? Ага... Не совсем. То есть совсем нет, я - не маг. - посмотрев, что поблизости есть из еды, в основном из праздного любопытства, Айне занялась сооружением простого завтрака. - и даже рядом не стояла... нет, то есть рядом как раз приходилось. - она вздохнула, но кажется над тем, что обнаруженные лук и морковь были немного жухлые.
Зато сыр, хлеб, колбаса и молоко были свежими.
- Называй меня капитан или Раирендар, - попросил Эльф.
- Хорошо, капитан, - кивнула найдена.
- По хорошему, ее бы следовало отправить в Неуштадт, - продолжил ак-Дариан.
- По хорошему, мне надо к вашему коменданту, - согласилась обсуждаемая, еще она нашла пяток, судя по виду, утиных яиц.
- Ты плохо слушала, Айне, - заметил Богалт, кивнув на капитана.
- О? - глянула на эльфа та. - Ну так зачем в столицу, если <дела обстоят так>? Распрашивайте. Я в полном распоряжении. - в штанах и майке она явно не собиралась никуда убегать, напротив, занялась подкидыванием дров в печь. Уголь в ведре сбоку она почему-то не тронула.
- Тебя там ждут, - спокойно ответил Раирендар. - Она могла бы поехать с Карлом и Вероной.
- Я пока не уверен, что Верона поедет. Локки остается точно. Карл увезет Кайолин. Еще здесь абсолютно не нужны лисы - им сейчас точно следует продолжать в Неуштадте.
- Хорошо, это срочно? И нет, Мортимер, я не техно-маг... я не то, что вы называете "техно-маг". Раирендар, у вас точно нет вопросов? - определенно, сегодня с утра Айне совершенно иначе вела разговор. Правда, вчера рядом с ней и сковородки не было. кажется, она даже была готова пожертвовать прогулкой по городу, если капитан скажет "срочно".
- А что ты хочешь рассказать? - улыбнулся эльф.
- Ну зачем мне в столицу. - вздохнула в ответ Айне. Покрошенная морковка отправилась на тарелку, а лук она ошпарила кипятком.
- Зачем?.. - переспросил Мортимер.
- Тогда чем ты хочешь заниматься здесь?
- Ба, - отмахнулась та, - долго ли найти занятие, когда есть где жить. Пару дней я вас не стесню, а дальше... дальше видно будет.
Мортимер пожал плечами:
- Мне она не мешает. Может быть, у нее там сложности были. Если так, пусть остается, Раирендар.
- Но я там не была. - впервые с оттенком хмурости взглянула на Богалта гостья, смахнула упавшие на лицо волосы. - Капитана волнует вовсе не это. Ему надо проверить весть о крушении, если будут время и люди. Ему надо проверить, кто я... собственно мне о таком и задумываться не положено. - улыбнулась глазами она, повернулась к эльфу. - Могу быть водолазом, вам не нужны водолазы?
- Ты водный волшебник? - неожиданно глаза ак-Раирендара вспыхнули. Мортимер нахмурился, прочитав во взгляде эльфа... явную идею.
Айне поморгала, серьезно глядя на эльфа, затем осторожно кивнула.
- Мне лучше дается металл... Но можно сказать и так. Думаю, я буду не хуже <водных волшебников>.
- Мне нужен кто-нибудь, кто способен выходить в море или ходить по морю и кому туман стоящий в ста метрах от берега не будет помехой, - объяснил эльф. - Из тех водников, кто здесь, ни у кого квалификации недостаточно. Не можем разогнать эту мерзость - хоть тресни.
- Туман? - на всякий случай уточнила найдена.

[Полукошк >>>]

Раирендар кивнул в сторону окна:
- Дымка, не сильная, но... авионам на патрули не вылететь, да и моряки недалеко видят. Мои водные волшебники говорят, что тут сама природа сопротивляется волшебству. Вот бы по дну... - хмыкнул, сдув просто каким-то феерическим безумством выпавшую из педантично-аккуратной прически прядку с лица, ак-Дариан.
- Море может сопротивляться, - повернулась к плите гостья, налила молока и проверила яишницу. - Почти готово... авионы падают? Почему не выйти со связью в лодке?
- Не падают, - пояснил непонятливой гостье Мортимер, - не вылетают. Видимость плохая, что для пилотов, что для капитанов.
Айне непонятно-внимательно посмотрела на эльфа, затем кивнула, просто ответила.
- Могу.
Ак-Дариан прямо подскочил с места. Он поймал Айне за запястье и потянул за собой:
- Пойдем. Позаботься о своих пока, Мортимер.
- И о яишнице! - долетел голос ведомой за руку уже из гостиной. Затем в коридоре хлопнула дверь.

Через полчаса у Айне могла бы закружиться голова от объяснений ак-Дариана. Он показывал ей карту залива, объяснял, как идут течения в близости Ясного, какую площадь покрыл туман, и почему разведка и патрули оказались со связанными руками. Штабной - совсем молодой паренек, которому едва сравнялось восемнадцать зим - смотрел на капитана широко раскрытыми от удивления глазами: притащил тут какую-то, все серьезно и обстоятельно так ей объясняет.
Послужи мальчишка немного дольше, он бы знал - делает так эльф, значит - надо. Казавшийся излишне доверчивым и немного рассеянным, Раинрендар и на самом деле не зря ел воинские харчи. Чутье у эльфа могло дать фору любому солнцепоклоннику-корабелу.
- Так говоришь, если тебя под воду немного снарядить, сможешь пройти дальше от берега? - наконец, аккуратно уточнил ак-Дариан у Теллур.
- Смотря на какой глубине, - помедлив, ответила та. Она все еще не понимала, что хочет обнаружить капитан.
- Наибольшая глубина здесь - тридцать метров, - ответил эльф. И продолжил. На этот раз его интересовало то, что скрывает туман. Вот теперь до Айне дошло, она опять взглянула на карту, пытаясь сообразить тридцать метров это там, где уже темно или нет... кажется, все же еще светло.
- Ясно. Исследую, конечно, но... лучше всего будет, если идти с катера и пусть подождут... Часов пять-шесть потребуется, чтобы наспех все осмотреть.
- Попробую найти рискового капитана, - покачал головой Раирендар.
- Они могут остаться вблизи берега. - заметив продолжающиеся колебания капитана, Айне пояснила. - Это будет быстрее, чем если мне несколько раз придется возвращаться на берег.
Некоторое время ак-Дариан смотрел на нее.
- Конечно. Так подойдет. Что тебе необходимо?
- Шхуна-катер, на любой есть все необходимое, - Айне некоторое время смотрела в потолок и огорошила капитана напоследок, - и можно катушку стальной нити. Вот такой толщины.
По дороге в порт она еще уточнила у эльфа есть ли в городе стеклодувы и не составит ли обороне форта сложности доставить ей к обеду десяток полых стеклянных шариков с ушками...

[Darkness >>>]

День: четырнадцатое августа, начало ночи
Фигура: слон С8
Ход: без хода
Официальная клетка: С8
Фактическое местоположение: граница C8 и B8 (река Чей Та)


Круглобокая, налитая ночным серебром луна нависла над линией леса. Её отражение дрожало на зыбкой поверхности реки, шедшей волнами от поднявшегося на закате ветра.
Лодка крепко застряла между двумя мощными, узловатыми корнями мангра; тонкие ветви вцепились в парус, словно говоря: «Не плыви дальше. Ты уже на месте.»
Йель это знал сам.
Тусклый и бледный свет полной луны выхватывал из мрака очертания старого причала и пытался лизнуть хотя бы парой рассеянных лучей хлипкий дом, вырастающий из мощного ствола.
Было тихо, темно, хотя лиа знал, что это все – ночной обман. Лес жил. Лес смотрел на него тысячью голодных, оценивающих глаз, и эти жадные взгляды, как в зеркале, отражались в речной воде.
Т’Айлари беззвучно выдохнул, затянул еще один узел на веревке – как бы не сжимали крепко корни лодку, он не хотел, чтобы её унесло: боялся остаться без неё.
Наару метнулись вверх небольшими тенями. Ударили по прохладному воздуху крылья, ночное небо вспорол короткий крик пятерки нейа.
- Дее-рей…? – лиа чуть взмахнул руками, удерживая равновесие на шероховатом корне. Он боялся упасть в воду; в её черной глубине мерещились бледные лица с выцветшими глазами. Изъеденные рыбами и червями лица мертвецов.
Тишина. Плеск воды о корни, крики нейа в лесу и стрекот крыльев огромных стрекоз. Йель поежился.
Эоро, насекомые размером с три его ладони, по поверьям слетались туда, куда должна была прийти смерть. Эти стрекозы питались падалью. Стрекот их тонких слюдяных крыльев был слишком громким, слишком резким – лиа казалось, что так могут стучать тонкие костяные пластинки друг о друга.
Словно уловив его ощущения, один из наару сорвался вниз. Хруст. Спустя десяток секунд изломанные останки эоро упали к ногами т’Айлари. Тот поспешил их переступить.
Он толкнул хлипкую и старую дверь. В доме пахло сыростью, прелыми листьями, тиной. От застарелого, чуть гниловатого запаха закружилась голова, и Йель оперся плечом о дверной косяк – тонкий темный силуэт в тусклом лунном свете.
- Дее-рей…?
- Дверь… закрой.., - голос намьё был похож на клекот умирающей птицы.
Рука светловолосого лиа, когда он тянул на себя створку, дрожала.
- Банка со светляками… слева…
Йель послушно протянул ладонь, нащупав кончиками пальцев чуть скользкий, влажный стеклянный бок. Рядом – колючий, сухой пучок. С трудом открутив крышку, т’Айлари бросил внутрь пригоршню травы, слегка встряхнул банку. Она начала постепенно наливаться изнутри зеленоватым, мертвенным сиянием. Йель знал, что внутри – светляки-цхе. Речные жители использовали этих маленьких насекомых для освещения своих домов. В разгорающемся свете лиа разглядел три десятка маленьких жуков, копошившихся за покрытыми влажной слизью стеклянными стенками. Его передернуло.
За спиной раздался сухой, сиплый кашель. Изможденная фигура старика была едва видна на низкой, ветхой постели, заваленной тряпьем.
- Дее-рей… - Йель шагнул ближе, и в нос ударил кисловатый, влажный запах мокрых тряпок, грязи, тины… приближающейся смерти.

Сообщение отредактировал Darkness - 31-03-2010, 9:03

[Барон Суббота >>>]

Намьё вновь закашлялся, потом махнул ладонью, подзывая бывшего приемыша к себе. В зеленоватом, так и не ставшем ярким, свете, рука Дее-рея была похожа на высохшую кость – тонкая, хрупкая.
- Ты почти… не изменился, - дряхлое тело вновь сотряс кашель – или смех, Йель не мог понять. – Не вырос.
- Вырос… - собственный голос показался т’Айлари слишком сиплым. Он сглотнул. – Я услышал…твой голос в песне реки.
- Услышал… - повторил за ним старик, попытавшись приподняться. Потом резко и коротко приказал, - помоги.
Кожа намьё на ощупь была холодной, скользкой. Йель чувствовал сквозь слои истлевшей одежды кости, странные выступы, острые наросты – один скользнул под руку, больно оцарапав ладонь. Лицо Дее-рея оказалось рядом с лицом т’Айлари, и молодой лиа со страхом смотрел в бледные, с тусклыми красными прожилками, глаза. Он не знал, что ждать от прошлого, и теперь он явилось к нему виде умирающего старика, который когда-то учил маленького подкидыша играть на окарине.
Дыхание намьё пахло гнилью.
- Не вырос, - старик цепко ухватился за обнаженное предплечье т’Айлари, и тот с трудом подавил дрожь, - а в глазах – все тоже небо, - теперь Дее-рей сидел вплотную, и Йель видел в огромных зрачках свое отражение – расплывчатое, мертвенно-зеленое.
По углам комнаты шевелилась темнота. Мелкие насекомые, жуки, черви, мелкие ночные нейа – стены дома были полны щелей, и никто не знал, что могло наползти из леса. Слабо доносился стрекот крыльев эоро, бились о стекло цхе, поедая сухую траву, цветущую летом бледно-серыми, едко пахнущими соцветьями. Светляки от неё горели ярко и долго, а потом часть из них умирала, чтобы быть сожранными своими братьями и сестрами, откладывающими тысячи яиц едва ли больше игольных головок на телах тех, кто оказался слабей.
- Ты отвезешь меня на лодке к середине реки,- Дее-рей крепче сжал ладонь на предплечье своего найденыша, и грязные, кривые ногти с силой впились в кожу.
- Я… видел, - выдохнул Йель, - намьё в лодке. Старуху. Она…
- Лето – время смерти, - обрубил дряхлый лиа, отпустив руку т’Айлари. Бледные следы от его ногтей заалели, налились кровью. – Ты – живешь с другими? Как я хотел?
- Д-да… - светловолосый лиа не стал говорить правду; что он не нашел себе настоящего дома, что больше – говорит с Лесом, чем с другими
- Врешь, - растянул черные губы Дее-рей. Он откинулся на тощую подушку, и голова, покрытая редкими, влажными волосами походила больше на высохший череп с тускло поблескивающими ввалившимися глазами. – Ты не нашел свою семью?
- У меня есть приемный отец, - Йель смотрел на старика исподлобья, сжав ладони на коленях.
- Дети? – оскалился в улыбке намье, обнажив трухлявые останки зубов.
Т’Айлари мотнул головой. Дее-рей хохотнул, но смех перешел в кашель, выгнувший тощее тело. Йель дернулся, но старик отмахнулся, рухнул обратно на постель. На губах выступила кровь.
- На рассвете. Я хочу уйти в серую воду. Моя лодка…
- У меня есть, - начал т’Айлари, но сухая ладонь взметнулась вверх, полоснув воздух возле его лица.
- Моя лодка, - повторил с шипением Дее-рей. В нем словно боролись смерть и ярость; на лицо то наползала мертвенно-бледная маска, то кожа словно бы трещала изнутри под напором сумасшедшей злости и силы.

(это всё писала Дарки и только она)

[Darkness >>>]

Йель только кивнул. Он стоял на коленях у постели, и чувствовал, как по босым ногам то и дело пробегают насекомые, оставляя на коже мелкие-мелкие царапины. Шаровары промокли – пол был влажным, и кое-где поблескивали лужицы воды. Т’Айлари смотрел на лежащего перед ним намьё и с трудом удерживался от того, чтобы броситься прочь. Перед глазами стоял тонкий и острый силуэт Дее-рея, когда тот показывал найденышу, как зажимать отверстия на тяжелой раковине, и как дуть, чтобы звук стелился над водой, а потом птицей взлетал вверх, как подсекать на самодельную удочку рыбу, и как управлять с парусами. Прошлое пахло летним песком и рыбной чешуёй. Настоящее – мутью и гнилью.
- Ты был где-то близко…- старик слегка приподнялся на локтях, вглядываясь в острое лицо т’Айлари. Тот медленно кивнул.
- На заставе. В Трехречье.
- Там не было никакой заставы, - скривился намьё.
- Теперь – есть. Военная.
Дее-рей закашлялся, прижав ладонь к губам. В воздухе медно запахло старой, больной кровью.
- Вой-на…? – тихо и раздельно спросил умирающий.
- С пришедшими в востока, - Йель робко поправил одеяло – ткань была холодной.
- Найрити? – в голосе Дее-рея не было ничего, кроме распускающейся злобы, ярости.
Т’Айалари замотал головой, приподнял плечи. От чужих, покрытых коростой приближающейся смерти, эмоций хотелось бежать прочь.
- Нет, они… такие же, как и мы. Выглядят так же. Говорят. Рождают детей. Любят. Живут.
- Умирают, - едко прошипел намьё, - и ты – идешь воевать?
- Я должен защитить Шэн-лие, - тихо отозвался Йель. Дее-рей ухватил его за запястье, поднял ладонь и поддел пальцы молодого лиа своими.
- Слишком слабые. Ты – не воин. Да?
- Я могу защищать. Могу, - т’Айлари сжал губы в тонкую линию, взглянул намьё в глаза. Тот откинул голову на подушку, прикрыл глаза. Тощая грудь слабо вздымалась и, казалось, каждый вздох даётся старику с трудом.
- Не ходи воевать, шай-краххе.
«Шай-краххе»… «маленький». Дее-рей так звал своего приемыша много лет назад. Йель зажмурился.
- Там – кровь… у врагов – она сладкая; у твоих друзей – горькая. И вода – горькая. Не надо, шай-краххе. Небо в твоих глазах станет темным, солнце утонет в смерти. Не ходи.
- Я должен, Дее-рей, - не глядя, молодой лиа накрыл своей ладонью иссохшую руку умирающего. – И справлюсь.
- Солнце… утонет. Гарь. Гарь и кровь, - шептал намьё, словно не слышал слов Йеля. Тот сжал пальцы сильней:
- Солнце уходит на закате и приходит – на рассвете.
- Шай-краладде, - «маленькое солнце» - шепнул старик. – Слабый.
- Нет, - т’Айлари отпустил его руку и тихо проговорил, - я обещал, что вернусь.
Дее-рей растянул стянутые кровавой коркой губы в слабой улыбке.
- Сыграешь мне на окарине…?
Старая раковина лежала неподалеку от постели, на полу. Треснувшая сбоку, она казалась такой же умирающей, как и намьё. Йель поднялся с колен, отошел от постели.
Клубящийся у двери туман он заметил ни сразу. Зеленоватый в свете фонаря-цхе, он густел и стелился по полу, как что-то живое… разумное.
По спине лиа пробежали мурашки, взмокли и похолодели ладони. Йель сделал шаг назад, отступая к кровати, на которой лежал Дее-рей. Тот вновь закашлялся, попытался натянуть на себя одно из одеял.
Щелкнули друг о друга костяные лепестки кастаньет, но звук вышел слабый, сдавленный. Т’Айлари попятился снова, не отрывая взгляда от колышущихся клубов тумана, темнеющего, испещренного темно-зелеными с серыми подпалинами, похожими на трупные пятна.

Сообщение отредактировал Darkness - 31-03-2010, 9:07

[Барон Суббота >>>]

Дверь осыпалась с тихим шорохом истлевшего дерева. Йель побелел, не отрывая взгляда от появившейся в пустом проеме темной, высокой фигуры. За спиной лиа захрипел старик, и т’Айлари обернулся, ожидая увидеть у постели – туман.
Дее-рей выгнулся в агонии, царапая пустой воздух перед собой скрюченными, как птичьи когти, пальцами. Запах – крови, гнили и мертвой плоти, ударил в нос; к горлу подкатилась тошнота.
Йель дернулся, но не смог сдвинуться с места, а, когда обернулся к двери, оказался лицом к лицу с уродливым, белокожим лиа. Узкие провалы глаз были пересечены рваными линиями старых шрамов, и ото лба вверх шел низкий, острый гребень, ощерившийся острыми шипами. Развороченный незаживающей раной рот кривился будто бы в усмешке
За спиной т’Айлари хрипел, выгибаясь на постели и раскидывая в разные стороны тряпки, служившие одеялами, Дее-рей, а Йель не мог сдвинуться с места, глядя снизу вверх на мертвенно-бледно лиа.
Тот ударил резко, выбросив вперед длиннопалую ладонь – в движении обнажилось покрытое черными узорами предплечье. Удар швырнул Йель на пол, в сторону от постели. Лиа замер, съежившись на мокрых досках, чувствуя, как плывет перед глазами и рот постепенно наполняется солоноватой кровью.
Темная фигура шагнула к постели, на которой замер, слабо дыша, намьё, вытянул руку вперед, почти касаясь тонкими и острыми пальцами, лица Дее-рея. Йель теперь видел уродливого лиа со спины; и от этого хотелось выть от страха.
По черной ткани мантии, словно в странном танце, перетекали одно в другое лица. Десятки лиц, искаженных болью, мужских, женских, детских. Черные провалы глаз были полны болью, а рты раскрывались в немом крике.
Через силу приподнявшись, т’Айлари кинулся вперед, пытаясь оттолкнуть бледного лиа, кем бы он ни был, прочь от Дее-рей.
Ноги лиа обвил туман, цепкими щупальцами уцепившись за лодыжки, и резко дергая Йеля назад. Пол ударил по лицу, и в глазах потемнело.
По домику разнесся сдавленный хрип, словно старика-намьё душили, и он из последних сил пытался сделать хоть один глоток воздуха.
Т’Айлари дернулся, потом еще один раз, еще, еще… Приподнял голову.
Крик замер на побелевших губах.
Лицо Дее-рея свисало с бледных пальцев, словно было маской из ткани, на которой неведомый художник нарисовал глаза, распахнутые в ужасе, нос, искаженный последним вздохом рот.
В глазах Йеля потемнело; к горлу подкатилась тошнота, и рот наполнился слюной.
Белокожий лиа поднес ладонь с лицом намьё к своему, прижал – и отнял руку. А потом повернулся к т’Айлари.
Тот согнулся в сухом, рвотном спазме, прижав предплечья к груди и съежившись на полу. Туман продолжал сжимать лодыжки лиа, но тому казалось, что в кожу впиваются мелкие и острые шипы, которых не могло быть у клубов влажного воздуха.
Над Йелем склонилось лицо Дее-рея, посмертная маска, сквозь которую проступали черты другого – ужасные в своем уродстве, когда-то бывшие красивыми. Т’Айлари захрипел, попробовал отползти, но бледная и обжигающе холодная ладонь впилась ему в плечо, вжимая в пол. Вторая рука потянулась к лицу.
Губы немо шевелились, но крик умирал, так и не родившись. Йель закрыл глаза, и не увидел, как искажается в злости лицо бледного монстра, как он отдергивает руку, ладонь которой с внутренней стороны – черная, покрытая кровавыми прожилками. Лиа почувствовал только удар – по лицу, когтистой рукой, по ногам, по животу.
Потом все прекратилось, исчезли путы с ног и леденящий холод – тоже исчез.
Йель с трудом приоткрыл глаза, скосил спустя пол минуты, когда мир перестал дрожать, взгляд в сторону постели намьё.
И потерял сознание.