Загадка Бесника, Мистика. Детектив. Румыния. Наше время

[Марк Октавий >>>]

(совместно с бифокальной квазиреальностью... сам в шоке...)

***
- Подожди! Неужели нам ничего не полагается за то, что мы открыли комнату? - спросил Блэк.
Проводник снова смотрел на Дика, словно тот являлся непонятной системой кривых линий, которую он никак не мог уложить в своем воображении.
- Ничего. Радуйся, что жив.
Наконец отплевавшаяся кровью Ада, шепнула:
- Как я смогу написать имя? Проводник, умоляю, помоги или убей.
- Это не в моей власти. - Он медленно вернулся к кровати, на которой лежала Ариадна и наклонившись, сказал, чтобы она хорошо расслышала. - Это ведь из-за тебя он погиб. Так найди в себе силы выбраться из дерьма, в которое сама же и вляпалась.
- Ты прав. Я просто хотела поговорить с тобой. Но вряд ли это надо тебе. А у меня вряд ли хватит сил сказать то, что я хотела. И точно не при всех. Но если ты можешь уделить мне две минуты... - глаза ее умоляли.
- У меня нет времени. Я всего лишь декорация, а не игрок. Так что не теряйте времени и идите в зал.
Развернувшись на излюбленных длинных каблуках, мужчина поспешил удалиться.
- А вещь?! - Крикнул вслед Лапников, припоминая, что не все знали о возможности получить кое-что в помощь. Заметив, что незнакомец, который стал уже более чем знакомым, помедлил, он продолжил:
- Мы еще можем получить вещь?
- Встретимся в обеденном зале. - Ответил тот.
- Что ж, пойдемте в обеденный зал, господа, - невесело произнес Вадим. - Ten little nigger boys went out for dine...
- Хм, что за вещь? - поинтересовался Ричард.
Лапников было собрался ответить на вопрос Дика, но его перегнал Дорофей.
- Да-да, каждый может попросить одну любую вещь. По-моему, это самый приятный момент во всей этой котовасии, - Попробовал пошутить Авва. - Ну, идете? Девчонку с собой?
- Пожалуй... - отозвался Ричард. Он всерьез задумался над тем, что хочет попросить. Он видел силу Проводника. Он помнил, как тот превратил маньяка в демона. Значит, он мог дать гораздо больше, чем одна вещь... Но как же его заставить? Ведь одна вещь будет полезна далеко не всегда., да и полезна будет не всем...

[lana_estel >>>]

совместно со всеми

- Я позабочусь об Аде, идите вперед. - Выпрямившись, сообщил святой отец. - Встретимся в обеденной.
Вадим первым покинул комнату и отправился к месту назначения. Да, похоже, предстоял решительный момент. Что ж, чему быть, тому не миновать.
- Уходите. Все. Я буду только обузой. Я не нужна вам больше. - Ада закрыла глаза.
- А здесь с самого начала никто никому не был нужен, - Напомнил Авва. - Каждый сам за себя.
Лапников не стал слушать свою возлюбленную и осторожно подхватил ее на руки.
Ангелина отстранилась от беседы. Она все это время просидела на стуле, попытавшись поджать ноги. Похоже, это была ее любимая поза. Девушка смотрела на искалеченное тело Ады и пыталась понять, за что им все это. В комнате о чем-то говорили, кажется, приходил Проводник. Этот субъект с самого начала ее невзлюбил за что-то. А теперь был вообще мрачнее тучи. Блондинка решила не вмешиваться. Похоже, про ее присутствие вообще забыли. Даже приставучий Авва. Она слегка улыбнулась в пустоту, ну что ж... к такому "забыванию" она тоже привыкла.
Ричард подошел к девушке, опустился на корточки, заглянул в глаза и спросил:
- Тебе помочь дойти?
Лина даже вздрогнула слегка, потом удивленно посмотрела на Блэка: - Это зачем? Ааа... - рассеянно опустив глаза протянула она. - Я и забыла уже. Вы простите меня... Я не очень адекватно воспринимаю чужую боль... Куда мы идем? - спросила блондинка, опуская ноги в шлепки и пытаясь подняться.
Авва ютился за ее спиной.
- Двигаем в обеденный зал.
Блэк посмотрел на девушку очень внимательно, после чего спросил:
- С тобой все будет хорошо?
- За записками, да? - вспомнила Лина. - Ричард, я у тебя кое-что спросить хотела, если возможно, наедине.
- Конечно, - отозвался Блэк, протягивая девушке руку, чтобы помочь встать со стула.
Лина с благодарностью приняла помощь – все-таки ноги еще и затекли за долгое время в одной позе.
- Так что там с режимом тет-а-тет?
- Ну, пойдем, может, в пути отделимся от остальных? - чуть смущенно ответил Ричард.
- Хорошо, пойдем, - двинулась Лина в сторону выхода.

[saroff cane >>>]

(совместно с Джонни)

***
- Убивать, а вот про это по подробнее, - услышав последнюю фразу, Борис нервно сглотнул. Нет, конечно, он любил что-нибудь экзотичное, но не настолько же...
- А что подробнее? - Каменистая бровь съехала. - Никогда, не убивал что ли? Что ж ты, как девочка маленькая. Соглашайся и не пожалеешь. Информация того стоит.
- Согласен я, согласен, - он был погружен в собственные мысли, потом неожиданно хмыкнул. - Вот и отлично, зато будет новый повод подколоть этого хмыря.
Лицо женщины расползлось в улыбке.
- Интересный и рискованный ты тип, - Поднялась она со своего "трона". - Пойдем, уединимся под кустом.
Статуя расхохоталась и направилась куда-то в тень, где из тонких веток быстро свернулось гнездо-ложе. Колечко то все еще было у нее.
- Э, так я не на это согласился... - растерянно сказал Борис, потом подумал, решил "Была не была" и пошел следом, тихо пробормотав себе под нос: - Надеюсь, там не будет острых углов...
Острых углов не было. В целом, все было даже неожиданно приятно. Каменная женщина искусно владела приемами ублажения и была способна доставлять удовольствие не меньшее, чем живая плоть.
Через какое-то время, обнаженный Борис, вымотанный и усталый, лежал среди веток, а глыбина сидела на пне, рассматривая ряды, не двигающейся армии.
Сатанист вздохнул и выпустил серию колечек из дыма.
- Я жду обещанной информации, - немного вяло сообщил он, ожидать романтики не приходилось.
- Ах, - Она встала и склонилась над ним, подобравшись поближе к уху. – Только тссс, а то он рассердится, если узнает…
Разрез в камне коснулся щеки Болеслава и что-то прошептал.
- Чего? Ты можешь погромче? Кроме этих истуканов я здесь никого не вижу, - раздраженно отозвался Борис.
Тогда Кашша взяла его голову обеими руками – ласково и нежно, конечно, иначе каменные руки могли бы оторвать волосатую тыкву с корнем, и еще раз прильнула губами к уху сатаниста. Он уставился на нее, глаза были как у совы, увидевшей зайца размером с амбар.
- Д-да ты шутишь! Хозяин замка?! - он начал заикаться и чуть ли не кричал от волнения. - Не верю!

[Joseph >>>]

совместно с Билли

- Ну и зря, - статуя перебросила одну ногу через юношу и села сверху. - Вот такая чистейшая правда. Ты заслужил, да.
- А ты откуда знаешь? - все еще пребывая в шоке от такой новости, спросил Борис.
- Удосужилась чести, - Пояснило месторождение. – Но ты только не брякни это в открытую. А то он меня в порошок сотрет.
- Столь ценную информацию нельзя разглашать направо и налево, - оскалился Болеслав. - Черт, Проводник же просил зайти в обеденную...
Он невольно дернулся посреди фразы, потом захотел встать, но понял, что каменюка тяжеловата, чтобы ее так просто сбросить с себя.
Разгадав намерения сатаниста, Кашша поднялась на ноги. Потом еще немного разглядывая колечко, сняла его и протянула Борису. Когда это произошло, от свежеиспеченных рядов воинов остались только кучки земли.
- Ты говорила, в колечке прятаться умеешь? - одевшись, сказал он. - Как мне тебя потом вызвать?
- Ну, достаточно имя назвать или подумать, - Ответила статуя. Немного постояла задумчиво и исчезла.
По пальцу Болеслава пробежала дрожь, а часть украшения преобразилась, покрывшись гранитной коркой.
- Зашибись, - улыбнулся Борис и пошел прочь, на выходе попрощался с темнокожим карликом, но потом понял, что и не помнит, в какой части замка находится и чуть обернулся.
- Как отсюда до обеденного зала дойти?
Вахтер продолжал бурить стену.
- Иди в тень и попадешь прямо в коридор, а там до обеденного зала не далеко. - Пробормотал тот, едва слышно из-за царившего шума.
В коридор попасть труда не составило, удивляться странностям этого места просто не было сил. Некоторый труд ушел на то, чтобы понять, куда идти, но, в скором времени, он уже гордо вышагивал в сторону столовой.

[Piromant >>>]

Совместно с крутыми ребятами

***
- Я с вами! - Не отставал Дорофей.
Ричард смерил его испепеляющим взглядом.
- В принципе, ему тоже можно, он вроде в курсе, - пожала блондинка плечами.
- Тогда идем, - отозвался Ричард, помогая девушке двинуться в сторону двери. Когда они вышли из комнаты, он спросил:
- Так что ты хотела мне сказать?
- Ты знаешь, что нужно будет делать во втором задании? - Не глядя в его сторону, спросила Лина
- Нет, а что такое? - Блэку явно не понравился этот вопрос.
- Нечто вроде естественного отбора. Каждому дается противник, дальше смертельный поединок, выживший проходит в следующий этап. - Лину, казалось, передергивало от этих слов.
Блэк побледнел.
- Какое они имеют право... Нет, так нельзя! Должен быть и обходной путь... Я не верю, что иначе нельзя.
- Я тоже так говорила... - с грустью сказала она, - Вон, у Аввы спроси.
- Действительно никак? - спросил Блэк.
Авва, что плелся сзади, активно закивал головой.
- Значит, придется учиться убивать, не убивая. - Сказал Блэк, потом посмотрел на Авву и спросил:
- Что такое смерть в здешних условиях?
- Конец. - Дорофей даже удивился. - Но если в запасе припрятана жизнь и на тебе висит бессмертие по контракту, то ты продолжаешь игру.
- Это понятно. Но все же - что такое сам факт смерти - отделение души от тела, остановка работы внутренних органов? Что?
- Ну, ты парень загнул, - С опаской покосился на него Авва. - Не знаю. Смерть и все. Истекаешь кровью, умираешь, как в мире живых. Отключаешься ты. Нет тебя. А уж что такое смерть... пофилософствовать решил?
- Нет. У меня есть свои планы, - Блэк сверкнул глазами, в которых искрилась хитрость. Он решил не поддаваться удручающей обстановке. Что было, то было. Надо идти вперед, и стараться "ломать стены, если не нравятся улицы, по которым они заставляют тебя идти".
- Не поделишься? - с надеждой посмотрела на него блондинка. - А то тут уже свои успели настроить. Правда, мне они не нравятся... Но что поделаешь, иногда приходится жертвовать собой.
- Не хочу давать надежду, если она может оказаться ложной, но если мой план удастся, я обещаю помочь, - отозвался Ричард. - Ладно, пойдем дальше. Развязка ждет нас в обеденной.

[Kethinar >>>]

я была там не одна

***
Катарина лежала на кровати в белоснежном гофрированном платье, обласканная чистейшими шелковыми простынями.
Все, что она слышала сквозь сомкнутые веки – колыбельную исполняемую детским голосом.
- В пляске ночного черного бала,
Ты позабыла сразу меня.
Как в зазеркалье мира, мелькали
Люди, теряя каждый себя.
Страшная сказка, но я здесь живу.
Пой колыбельную, пой.
Кто-то провел рукой по волосам, положил голову ей на живот.
- Ты танцевала польку с калекой,
Если б я видел, как он красив.
Он неуклюже руку сжимал,
Улыбкой убогой счастье сокрыв.
Жуткая сказка, но мне здесь легко,
Пой колыбельную, пой…
Веки Кети подрагивали, будто ей снился страшный сон - страшный и тревожный, даже дыхание было неспокойным, прерывистым. Глаза девушка открыла резко, словно ее окатили холодной водой. В секунду зрачки сузились до маленькой точки и ледяная синева глаз понемногу обрела осмысленное выражение. Если не сознание, то тело девушки проснулось точно.
Слова странной колыбельной словно путались в биении сердца, образуя тошнотворную пульсацию, растекающуюся по телу. Катарина пока не понимала, где она находится и что произошло, но мозг грыз тот червь тоски и безнадежности, что бывает когда забываешься на секунду от большого горя и засыпаешь. По мере окончательного прихода в себя все отчетливей и отчетливей формировалось ощущение чего-то гадкого и необратимого, вот только что именно произошло Кэт никак не могла вспомнить.
- Сколько можно побираться,
Нищету души тая.
Надо силы набираться и огня.
Но покуда бал повсюду
Спать не буду я, а ты пой
Пой колыбельную,
Пой колыбельную,
Пой колыбельную, пой.
Голос сорвался, как если бы пугал сонных птиц, убегая в камыши. Что-то вытянулось рядом с девушкой, да так и застыло. Пальцы медленно и монотонно теребили волосы Катарины.
А ей в лицо с верху светил лилейный, нежно белый, свет, будто там было выдуманное окно, которого на самом деле не существовало ни в потолке, ни в стенах, ни где-то еще.

Сообщение отредактировал Kethinar - 9-11-2011, 14:09

[Joseph >>>]

Совместно с Кети

Кэт приподнялась. Руки почему-то были совсем слабыми, опираться на них оказалось тяжело, и потребовало немалых усилий, чтоб таки сесть. Молочно-светлая дурнота тревоги мешала сконцентрироваться и оценить обстановку. А уж про россыпь мыслей в голове и вовсе говорить лишнее. Она медленно, сантиметр за сантиметром осматривала окружающую обстановку, словно от ее неспешности зависел анализ происходящего.
Комната и кровать. Все создано для спокойного сна. Ни тени, ни мрачного облака, зависшего в помещении от темных мыслей. Если бы художник хотел нарисовать свою любовь к застывшим мгновениям времени, то он создал бы это место.
Рядом с Катариной лежал мальчик, лицо которого покрывал какой-то налет меланхолии. Он, как застывшая кукла, созданная наполовину из дыма, наполовину из никеля, смотрел на нее.
- Проснулась?
Кэт машинально (скорее даже инстинктивно) протянула руку и погладила малыша по голове.
- Проснулась. - Осторожно, словно пробуя, выдержит ли голос хоть одно слово, произнесла она. Обстановка комнаты умиротворяла и из-за этого тоскливо-тошнотворное ощущение переросло в пронзительное, невыплаканное состояние грусти, но уже светлой. Как будто давно-давно случилось что-то плохое, и теперь от него осталось только это ощущение.
Аккуратно разгладив складки платья, девушка невольно залюбовалась: ее нарядили словно куклу. И то, что это платье было слишком дорого для такой... дешевой особи, как она, заставило еще более трепетно прикасаться к дорогой материи.
- Как красиво тут все... - все еще слабым голосом сказала она мальчику. - А где мы?
- Подальше от плохих людей и плохих мест, - Он зевнул и потянулся.
Потом сложил ладони под щекой, уронив голову на подушку. Мальчик неожиданно остановил на Кети взгляд, который до этого блуждал по ее фигуре.
- Знаешь, на кого ты сейчас похожа?
"На куклу в подарочной упаковке. Только вот для кого этот подарочек..." - подумала про себя Кэт, а вслух ответила:
- Не знаю, малыш. На кого?
- На птичку, - Ответил он. – На птичку, которая забыла о своих крыльях.
Сейчас ребенок смотрел так, как будто весь его детский мир всегда являл собой фигуры без очертания. И в нем ему удалось разглядеть Ее.
Наверное, в тот момент ему очень хотелось оттенить их обоих от печали и грусти, ржавчиной разъедавшей обратную сторону жизни.

Сообщение отредактировал JoseF - 10-11-2011, 9:57

[Piromant >>>]

Совместно


***
Ада не шевелилась. Всю жизнь она твердо знала одно: любая боль притирается со временем. Как то уж так вышло, что боль была ее постоянной спутницей. Не одна так другая. Ариадна давно научилась отрешаться от боли. И сейчас ей не оставалось ничего кроме этого. Девушка ушла в пустоту. Ей надоело гадать, когда же она умрет, надоело цепляться за жизнь... Она считала себя мертвой. Теперь она стала просто перебирать тех, с кем успела повстречаться.
Ричард. Добрый, открытый, ясный. Такой чистый, но, несмотря на возраст, такой мудрый. В ее жизни не было таких людей.
Лина. Ангел. Как подобрать определение лучше? Наверно она нравится Ричарду. Ада поймала себя на мысли, что если б она могла чувствовать, то почувствовала бы укол зависти.
Авва. Странный человек. Или не человек? Ада ничего не знала о нем, и решила не гадать.
Вадим. Несмотря на то, что они знакомы совсем недолго, девушка понимала, что у них есть что-то общее. Но что? Видимо она уже не узнает. А ведь если бы не ее глупость что-то могло бы быть... Или нет? Какая теперь разница...
Михаил. Кто он? Ада знала, что бывший священник. И что? Ничего. Он говорит, что любит ее. Глупость. Он не знает ее. И вряд ли узнает.
Борис. Лицо ее презрительно скривилось при воспоминании о сатанисте. И особенно о том, что между ними произошло. В одном он прав. Она - шлюха.
Лера. Наверно она интересная девушка. Но, увы, на ум сероглазой приходило лишь увиденное ею в комнате. Чуть не закричав от нахлынувшей боли, девушка сумела взять свои эмоции под контроль. Не стоит об этом думать.
Кэт. С ней Ада так и не успела познакомиться, хотя желание было. Ну что ж, наверное, ей было бы жаль. Но она ничего не чувствовала.
Марк. Его Ада не знала совсем, а потому мысли ее устремились дальше....
Проводник. Мысли девушки заметались в диком беспорядке, ее истерзанное тело сотрясла дрожь от еле сдерживаемых рыданий. Почему? Кто б знал ответ?! Но, снова, увы. Никто. Сил сдерживаться больше нет. Сразу пришла вся боль, которую девушка пыталась сдержать. Слезы хлынули из глаз, смывая со щек кровь. Кричать просто не было сил. Она дернулась в судороге и снова ушла в себя. В пустоту. От мыслей только хуже.
- Потерпи, - Михаил смотрел Ариадне прямо в глаза. Он ждал, пока все покинут комнату, чтобы не спеша выйти с любимой "ношей" в коридор. - Я найду способ тебе помочь, обещаю.
Если бы он только мог ей помочь. Если бы он только мог встретить ее раньше. Он был бы другим. Он был бы счастливым. С воловьим упрямством святой отец, терпя страдания от собственных мыслей и той реальности, в которой он оказался, продолжал нести девушку по коридору.

[Джин >>>]

(совместно с теми, кто рад моему возвращению; да- со всеми вами, дорогие мои)

* * *
Обеденный зал затих для вынесения приговора. На длинном столе лежали приготовленные листки белой бумаги и ступка карандашей. Пустой стул Проводника одиноко ютился в стороне.
Первым в помещении оказался Вадим. Следом вошли Ричард, Лина и Авва. Спустя еще какое-то время друзей догнал Лапников. Он, наверное, с трудом помнил, куда шел, каждую минуту думая только об Аде, чье тело сразу же положил на другой край стола, среди фруктов и бисквитных пирожных. Сейчас девушка походила на мясной десерт, не потерявший способности ощущать всю ничтожность своего положения и чью-то злую шутку, с занесенной косой, застывшую у ее изголовья.
-Так, ну, и что нам делать? - задал Вадим вопрос куда-то в пространство.
-Просто написать имя на листке? И должны ли мы показать друг другу, кто что написал? И что будет, если каждый напишет себя или своего соседа справа, сделав таким образом число голосов за каждого равным? И обладают ли гуси правом голоса?
Но Проводника рядом не было, и ответить, похоже, было некому.
Вопрос "гусиного князя" все-таки сумел на время оторвать Михаила от горьких размышлений про Ариадну, которые заполняли практически весь объем черепа святоши. Лапников вспомнил о причине, по которой Проводник созвал сюда их всех и уже было примерился к одному из листков бумаги, но затем решил дождаться прихода еще четверых, пока что отсутствующих игроков. Не имея представления, чье имя напишут другие, экс-архангел уже мысленно выводил на одной из записок имя сатаниста. Проделав подобное пару раз, Михаил вновь вернул все свое внимание любимой девушке.
- Хм, мне кажется, что здесь собрались еще не все, а посему торопиться не стоит. Есть среди нас люди, которые, на мой взгляд, должны "отписаться" первыми и на глазах у всех... - проговорил Блэк. Честно говоря, его расстраивало отсутствие Проводника, ведь из-за этого Ричарду приходилось откладывать выполнение своего плана...
- Я не смогу написать имя. Поэтому кто-нибудь, сделайте это за меня... Это имя - Борис. - Ариадна удовлетворенно улыбнулась.

Сообщение отредактировал Кальдор - 9-11-2011, 14:23

[Элис >>>]

Совместно? Просто спасибо вам за то, что вы есть.

- Кто этот Борис? - спросил Блэк у девушки.
- Наш Сатан-Клаус, специалист по колюще-режущим предметам, - пояснил Вадим.
- М... Тот, что еще в реального демона превратился?... - уточнил Дик. - Нда, неприятный субъект. Но все равно, мне кажется, что никто из нас не должен никого, кхм, казнить.
- Я тоже ничьей крови не жажду, в общем-то, - согласился Вадим. - Однако, похоже, правила игры здесь задаем не мы.
- Хм, но это не мешает нам пользоваться той свободой, которая у нас есть. К примеру, если мы обеспечим равное число "голосов", то по логике, никто из нас не умрет. Мне так, во всяком случае, кажется, - отозвался Ричард.
- В этом месте своя логика, - пожал плечами Вадим. - С него станется, чтобы в таком случае умерли все или чтобы счастливчика выбрали случайным образом.
- Не, мне кажется, что это уже как-то совсем... - пожал плечами Блэк.
- Возможно, стоит посоветоваться с Проводником? - предположил Вадим.
- Да, не помешало бы... Он мне вещь должен, помимо всего прочего, - хмыкнул Ричард.
Ада тихо застонала от боли. Как только упоминали Проводника - вся ее выдержка улетала к чертям.
- Чувствую себя главным блюдом... - горько усмехнулась девушка.
Ричард только вздохнул. Эта девушка был на редкость странной... Она разговаривала, не смотря на огромное количество смертельных ран... Любая другая уже давно бы свихнулась. Но где же Проводник? Ричард решил попробовать взаимодействовать с пространством. Он закрыл глаза, сконцентрировался...
"Проводник, где ты? Я определился с вещью." Ни ответа, ни привета пока не последовало.
- Увидим, в общем, - отозвался на все прозвучавшее Михаил, бережно держащий в своих руках ладонь Ариадны, - Или вы решили о чем-то договориться заранее?
- Лично я бы не стал ничего делать, не посоветовавшись с Проводником, - сказал Блэк, после чего попытал счастья еще раз:
"Проводник! Проводник!!! ПРОВОДНИИИИИК!!!" - Он заставлял свой мозг выдавть этот информационный "посыл" настолько активно, насколько это было возможно.

[Kethinar >>>]

вместе

***
- Нет, совсем нет. Ты просто слишком маленький, чтобы понять. Но у меня никогда не было крыльев. Так бывает иногда. - Кэт грустно улыбнулась и еще раз провела рукой по волосам мальчика. - Но ты пока об этом не думай, ладно? Потом, когда вырастешь.
- Я уже никогда не вырасту, - Ее прикосновения, словно убаюкивали. – Некоторые люди навсегда остаются детьми. Некоторые навсегда остаются жить в комнатах, подобно этой. Потому что, там снаружи страшно. Там все пытаются друг друга убить, предать или причинить боль. Я этого боюсь. А ты чего боишься больше всего?
Вопрос привел девушку в тупик. Она надолго замерла, вспоминая, перебирая в уме все что когда-либо с ней происходило страшного, и что она испытывала.
- Я не знаю, - растеряно прокоментировала она свое молчание. - Правда, не знаю. Вот если бы у меня был кто-то, кого можно защищать и оберегать от всего, и я бы потеряла этого человека - это, наверное, было бы страшным. Но у меня нет никого.
Катарина усмехнулась сама своей догадке:
- Я счастливый человек: я ничегошеньки не боюсь, в то время как остальные люди полны страхов и из-за этого не могут жить нормально. Только мне почему-то от этого очень грустно. А почему ты спрашиваешь?
Мальчик легонько пожал худыми плечами – может, и сам не знал зачем.
- Разве у тебя нет родных, за кого бы ты боялась? – Сейчас он презирал рассудочные схемы. Ему хотелось увидеть лишь чувства. – Друзей и близких?
Возможно, он искал ту единственную систему ощущений и слов, которая заразила бы его сочувствием и желанием выйти отсюда.
- Родных нету. А друзья... Моим друзьям без меня лучше будет, честно. Я слишком много проблем им доставляла. Поэтому и спрятаться от всех пыталась... на тот свет.
Кэт произносила каждую фразу сомневаясь. Ей казалось сейчас что то, что она говорит слишком непонятно. А как объяснить все проще и без театральщины девушка не знала. Слишком много всего было в голове - это мешало упорядочить мысли и придать им хоть какое-то осмысленное направление. То, что делалось всегда на эмоциях всегда обретало какие-то конкретные формы после анализирования и вдумчивого размышления, но это было в другой жизни, не сейчас. Теперь как будто остались одни голые эмоции и потерялась возможность трезвого взгляда на них. Словно потерялся навык смотреть на себя со стороны. Поэтому Катарина сильно стеснялась своих же слов. Слишком уж порывисто и расплывчато для взрослого человека, коим она себя считала.

[Joseph >>>]

Совместно с Ней

- А есть то, что ты хотела бы изменить? Вот если бы это было возможно. – Ребенок говорил с ее глазами, пытаясь заглянуть через них в самую глубину.
Ему хотелось сделать ей приятное. Слишком много желчи и злости, всегда рождает в ответ еще один поток этой жгучей смеси. А она, хоть совсем не была ангелом, рисовала в его воображении часть уютного теплого и невообразимо светлого угла, в котором хотелось прятаться веками. Взгляд его, обладающий цветом naca-rat, рисовал в стенах окна, за которыми только что прошел дождь, и трава, насытившись офитовым оттенком, переходила в светло-синее небо.
Это здесь он мог выдумывать города, пастбища с блуждающими овцами, игрушечный театр и безликих существ – а там, на другой стороне, не смог бы просуществовать и дня.
Катарина опять задумалась. Она устала сидеть и снова прилегла на нежный шелк простыней. Теперь Кети смотрела прямо в глаза мальчику и улыбалась. Взгляд оставался грустным, но ей сейчас было очень хорошо. Возможно, так хорошо и спокойно ей не было последние лет пять.
- Неа, - легонько зажмурилась она, чтоб усилить отрицание и мотнула головой. - Нет такого. И менять ничего бы тоже не стала. Это неправильно со всех сторон: желать лучшего все равно что выпрашивать у судьбы. А я никогда ничего не выпрашивала и впредь это делать не собираюсь. Да и если так оно все получилось - ведь зачем-то оно нужно было, верно? Может быть я существую для равновесия или для контраста: если бы все в мире были счастливы, то он бы рухнул. Один ученый проводил эксперимент с белыми мышками: их очень хорошо кормили, им было просторно и уютно, сделали для них настоящий рай. И через несколько поколений там перестали рождаться новые мыши, а оставшиеся просто перегрызлись между собой. Потому что сытая и беспроблемная жизнь приводит к тому, что люди и звери начинают искать себе вымышленные трудности. А это плохо, очень плохо, потому что тогда они начинают вредить друг другу. Когда отпадает необходимость убивать чтобы прокормиться, начинают убивать для развлечения. В том числе и себе подобных.
Кэт тяжело вздохнула и прикрыла глаза. Ненадолго - ровно на столько, чтоб хватило сосчитать до десяти и скомандовать себе не расплакаться. Через несколько секунд прозрачные голубые глаза уже снова смотрели на мальчика, открыто и доброжелательно.
Ребенок слушал с искренним совсем недетским вниманием. Когда девушка говорила, его дыхание ласково разбивалось об ее лицо, а затем и пальчик принялся водить по щеке, бровям, теребить сережку и замер на губах, легко прикасаясь к их матовому блеску – все было таким настоящим. Она, действительно, казалась необычной, как и ее мыши. А люди были умнее лабораторных животных, но почему-то поступали абсолютно также, даже с еще большей извращенностью.
Девушка казалась исключительной мышью. Рисунком, за который творец принимается в конце своей жизни, когда может создавать смелее, чем раньше - свободно использовать цвет и черкать углем на снегу.
А когда Кэт ненадолго закрыла глаза, мальчик перестал изучать ее лицо и обнял. Он тоже спрятался за веками, а в уголках заблестели слезы. Но он не торопился их открывать, потому что не смог бы остановиться и не разрыдаться.
- Хороший мой... - прижала к себе ребенка Катарина. Ей очень сильно хотелось сказать много-много красивых и добрых слов, даже не столько для малыша, сколько для себя самой. Но почему-то все, приходившее в голову было на столько банальным, что стыдно было произносить вслух.

Сообщение отредактировал JoseF - 10-11-2011, 14:48

[lana_estel >>>]

Совместно с JoseF(-ом), kethinar, Piromant-ом, Марком Октавием, Гвардейцем Жизни, Элис, sarrof cane, Кальдором, Coauctor(-ом).


***
После явился Проводник в темном шазюбле, постукивая длинными сапогами, обтягивающими ноги по самые колени. Он словно только что сошел с подмостков амфитеатра Рима и, пройдя километры по Вероне, садам палаццо Турина, Фиченцо, Фьезоле, наконец, дошел до конечной остановки.
На ходу он разглядывал всех так, будто в их всевозможных позах и движениях искал ответы на какие-то собственные вопросы. Что-то направило его высокую фигуру к стулу, и вот Проводник уже сидел на своем месте, рядом со старым телевизионном ящиком. И с какой-то грациозной изящной манерой постукивать носком по его крышке, принялся ждать.
- Дозвался все-таки,- усмехнулся Лапников при появлении человека в маске, и обратился к Риду, - Ну так что ты там хотел? Какие вопросы и вещь?
- О, вот и ты! - Улыбнулся ему Ричард. - Ты скажешь нам всем, что будет, если все получат равное число голосов? Или сразу поговорим о вещах?
Если бы у Проводника были видны линии бровей лица, то они бы в возмущении с щепоткой насмешки, вздрогнули на улыбку Дика. Но так как, к счастью, маске не придали этот атрибут, она с застывшим выражением, осталась неизменной.
- Поговорим о вещах, - Голос был очень холодным, но вежливым.
- Ну, хорошо. Я начну издалека. - Ричард сел на один из стульев, подогнув под себя ногу и оперевшись локтем одной руки на стол. Затем он продолжил, сопровождая речь взмахами кисти той самой руки. - Ты предлагаешь нам всем просить у тебя любую вещь. Абсолютно любую. И не важно, что одну. Также я видел то, что ты сделал с, этим, как его? А, с Борисом у комнаты. И то, и другое показывает, что твоя сила крайне велика... И, теоретически, ты можешь дать нам гораааздо больше, чем одна вещь... - Блэк многозначительно глянул на Проводника.
Вниманию мужчины не было предела. Обычно он смотрел в стену, или любую другую сторону, но тут поглощал говорившего карминовым оттенком неподвижных глаз.

[Piromant >>>]

(совместно с человеками)

Лина удивленно наблюдала за Блэком. Она тихо пристроилась на стуле и облизывалась на изыски кулинарии, но взять ничего не решалась. В этом замке опасным могло быть все. С голода она пока не умирала (хотя состояние было близко к этому), а вот Ричард определенно что-то задумал, в свете их последнего разговора девушку это "что-то" живо интересовало. Но однако, КАК он это делал! Как будто Проводник всего лишь его слуга, и хозяин делает ему одолжение своей беседой. Вот уж чего она не ожидала от юноши, пусть он и приходился братом хозяину замка...
- Я подумал об этом и пришел к некоторым выводам. - Юноша встал, перенеся одну ногу за стул и оперевшись одной рукой о его спинку, а второй - о стол. Вторая нога так и осталась на мягкой обивке предмета. Блэк хитро улыбнулся и сказал:
- Я прошу у тебя лист бумаги, на котором будет написано: "Предъявитель сего листа имеет право на то, чтобы я исполнил одно любое его желание. Подписано: Проводник". И чтобы надпись на бумажке была не просто словами, а соответствовала истине. - Блэк замер в ожидании, не зная, что получит в ответ на свою... хитрость?... наглость?...
- Одно любое желание значит.
Воображение рисовало на маске тонкую скользкую линию пробегающей под ливнем улыбки. Длинные пальцы в раздумье забарабанили по столу.
- Ты уверен?
- Вполне. Кхм, если можно, то приписать на листик "без побочных эффектов", - добавил Ричард.
Апофеоз безумия вспыхнул в магово-гуляфном свете, льющимся из глазниц личины.
- Хорошо. На этом все?
- Да. Все, - отозвался Блэк.
- Кстати, о вещах, - задумчиво проговорил Лапников, не выпуская руку девушки. Он будто воспользовался паузой. - Аптечка, которую ты дал Ариадне, разбилась. Она может взять что-нибудь еще или уже нет?
Потянувшись к ящику, Проводник решил параллельно ответить и святому отцу:
- Если вы умирали, то да.
Он аккуратно сдвинул тяжелую крышку и уже через несколько секунд изъял оттуда прямоугольный исписанный лист. Бумага легла на стол перед Диком и являла собой именно то, что он только что попросил – слово в слово, даже с припиской.

[saroff cane >>>]

(совместно)

- В таком случае, - отреагировал на слова человека в маске священник, - очевидно, я тоже могу получить еще что-нибудь. Если да, то хотелось бы какой-нибудь предмет - скажем, браслет, при помощи которого я был бы способен излечить абсолютно любые ранения, пока "пациент" жив. Даже такие, - кивок головой на Ариадну, - как у нее.
- Отклоняется, - Махнул рукой Проводник. - Следующий.
- Хм, - Ричард взял бумажку, усмехнулся и спросил:
- Можно... предъявлять?
Неясный жест, видимо, намекал – делай, что хочешь. Проводник отвернулся, ожидая следующих просьб.
Ричард посмотрел на Проводника, протянул листок вперед и сказал:
- Тогда я прошу о выполнении.
- Слушаю. - Проводник вернул внимание Дику.
- Я хочу, чтобы ты дал мне возможность материализовать мои мысли. Не спонтанно, а посредством волевого усилия. Причем в любой форме - как мысли-идеи, так и мысли-образы. Без побочных эффектов. И не так, чтобы они материализовались не в абстрактное время, а именно тогда, когда мне это нужно, - Сказал Блэк, выдохнул и замер.
- А что если при этом, побочным эффектом была бы моя собственная усталость - в зависимости от степени серьезности ранений? – Не унимался Лапников. Уж очень ему хотелось получить такую вещицу.
"Ну ни фига ж себе запросики! Кто такой этот Проводник, что у него Такое просить осмеливаются? Хотя... - девушка вспомнила демона возле красной комнаты, кажется тот был на стороне человека в маске. А что бы такого попросить мне? - задумалась блондинка - если Проводник выполнит просьбу Ричарда, то наделит его силой, фактически равной своей собственной. Хорошо, что я с ним вроде как дружу, - промчалась эгоистичная мысль" - и все-таки не удержавшись, блондинка стащила с тарелки кусочек чего-то мясного и вкусно пахнущего, продолжая оставаться только наблюдателем.
Разверзлась тишина, которая вместе с суровым видом человека в маске, повествовала о том, что ему не особо нравилась роль объекта, ставшего целью массового нападения.
- Как много слов, - Проводник тоже выдохнул. Только насмешку. Взглядом дал понять Михаилу, что продолжит с ним чуть позже и вперил огонь, упоенный гаммой красно-коричневых глаз с золотым отливом в Блэка. – Как мало смысла. А ты уверен, что сможешь все это контролировать?

[Joseph >>>]

Совместно с Coauctor(-ом)


* * *
Пол часа назад...


За белой маской скрывается еще большая пустота, эта поделка - лишь иллюзия, как и всё в этом инфернальном театре. Настоящая сцена не терпит надругательства над воспринимающими и подающими. Потому Киреев предпочел остаться со своей, родной пустотой, чем отдаваться еще большей бездне. Дикий сон, не более, это бред его воспаленного сознания. Образы выходят из тени и пытаются завладеть его естеством. "Не получите!", пытается крикнуть мужчина, но у него едва получается с трудом прохрипеть нечто нечленораздельное:
- Хрмпвввввв, закр... Гиньоль умер! Хррр... - Марк лоскутами срывает с себя наряд. Пьеса должна прерваться - и больше никаких silencio и звуков из дурного сна. Никаких поклонников и наблюдателей. Никаких сахарных масок. Достаточно уже плавать в дерьме.
Несомненно, рассудок Киреева испытывал истинную потребность проснуться. Всему приходил конец. И в этой пародии на комедию «Маска и лицо» тоже наступало торжественное окончание, хотя, может быть, только для того, чтобы еще пуще заинтриговать публику…
Марк находился в собственной комнате. В собственной коже. На собственной сцене.
Склонившийся над юношей Проводник, подобно Луиджи Пиранделло, со стороны задумчиво наблюдал за пережитым Киреевым ужасом. Возможно, он и симпатизировал герою, но на карнавальной маске не отражалось ни одно из доступных человеку чувств. Кровавые глаза-льдины смотрели сейчас так, как будто все они были для него всего лишь гротесковыми фигурами «сломанных людей», страдающими от разлада с реальностью. Но и этот человек ясно давал понять, что он сам всего лишь участник «сцены на сцене». Не больше и не меньше.
- Отправляйся в обеденный зал, - Голос подобно пергидролю, втекал и смазывал воспаленный мозг.
Одетый в шазюбль, Проводник некоторое время не отводил от Марка глаз, удостоверяясь в его полном пробуждении. Спустя несколько минут юноша мог видеть уходящую спину.
- Скоро начнется второй раунд. Может быть, также легко, как покинув кошмар, тебе удастся вырваться и из этого места?
Какая сюрреалистическая фигура этот Проводник, подумалось Марку. Нависает надо всеми как ворон, прогибается подо всем как ручей. И знает все: вот о сне даже не спрашивал... Ворон с алыми глазами и голодной душой.
- Нечто ценное не дается нам легко, - начал сеанс бурчания парень, - Что толку с того, что некто "я" вырвется отсюда с легкостью? Впрочем, слишком поздно - все опять случилось по зараннее предначертанному плану, не так ли? Я хочу уйти из сцены вообще, а это невозможно. Да и не стоит, а я вот хочу. Как герои Достоевского, нелогично так, от правой стороны мозга.
Не мешало бы оставить пустые разговоры и подняться с пола, что Киреев и сделал, пошатываясь.
- А все равно: пожелай мне удачи, Проводник. Кстати, представь, как бы тебе пошел клюв из папье-маше, набитый шалфеем... Иду в гостинную.

Сообщение отредактировал JoseF - 10-11-2011, 23:07

[Kethinar >>>]

с Ним

***
Вот так он и лежал – свернувшись, прижимаясь, и вздрагивая у ее тела. Хотелось, чтобы времени не существовало, и она никогда не спрашивала, что это такое. Никогда не терпела боли, безысходности, разочарования и человеческой озлобленности. Хотелось оберегать ее и не отдавать никому.
- Я тебя никогда не отпущу. - Тихо, но слышно произнес мальчик. – Если тот, кого люди зовут богом, существует и позволяет делать тебе больно, я перегрызу ему глотку. А если ты захочешь выйти отсюда, я пойду с тобой. Ты только скажи.
Он засыпал под биение ее сердца.
Она слушала его дыхание, чувствовала тепло маленького человека и боялась пошевелиться. Заметив, что мальчик успокоился, Кэт позволила и себе отпустить тревогу и просто пить с наслаждением момент спокойствия и тишины.
В голове мельтешили миллионы вариантов развития событий, но каждый из них тянул за собой какой-то сложный вопрос. Можно было выйти, но куда, что ее там ждет? Зачем менять приятную светлую безмятежность на темное, пошлое и уродливое, творившееся в замке. Можно выйти к остальным, но зачем? Что изменит ее присутствие в месте, где человеческие отношения доведены до максимально возможного абсурда: убивать, выживать, давить, извращаться. Единственная, от кого чувствовалось тепло, ради кого можно было попытаться и дальше терпеть сгнила на глазах. Можно было остаться здесь. Но как долго можно прожить в умиротворяющем спокойствии, не сойдя с ума? Темперамент, так испоганивший жизнь не позволит долго пить эту безмятежность. Вопросов было больше, чем ответов.
– Иногда нужно рвать правила, - Ребенок как будто проникал и блуждал среди ее мыслей. – Не обязательно делать то, что тебе велят.
Может он и говорил во сне, но обращался явно к ней.
- А я смогу спрятать тебя от Комнаты. Спрятать тебя от Него. И когда они все перебьют друг друга, смогу помочь тебе вернуться туда, дверь, куда ты так легко закрыла за собой. А теперь засыпай…
Девушка хотела была возразить - и предложению переждать, пока все успокоится, и велению засыпать, но измученный долгими изматывающими часами в замке мозг, воспользовавшись таким затишьем не стал медлить с компенсацией за многочасовое беспокойство и желание кричать. Провалиться в сон получилось в прямом смысле. Секунду назад девушка еще думала о вариантах дальнейшего развития событий, но вот огромная, вязкая чернота, накрывшая словно плотное одеяло - и теперь она уже видела и осознавала, как стоит посреди оживленной улицы большого города. Платье, столь украшавшее истасканное тело, теперь казалось абсолютно неуместным: прохожие шагали мимо нее, зябко передергивая плечами, одетые в теплые пальто и куртки. Кэт же стояла словно манекен, непонятно каким образом забытый на грязной серой улице. Она разрыдалась в голос от разочарования, оплакивая и обиду за то, что больше никогда не повторится столь внезапно ворвавшееся ощущение блаженства от случайной привязанности к Валерии. Невозможность, неумение помочь мальчику из светлой комнаты, которому (она была просто уверена в этом!) просто необходимо было чье-то внимание и забота - это тоже очень сильно ранило и без того потрепанную душу.

[Joseph >>>]

с Ней

Ничего не видя от слез, девушка все же пыталась шагать вперед - по грязному асфальту чужого, холодного города. Но шагала она на одном месте, словно прикованная каким-то проклятьем. Попытка бежать тоже не сдвинула ее мертвой точки - вокруг виделись все те же тусклые коробки домов и бетонная стена по правую сторону.
Темно сырой асфальт, разлитый купорос, дряхлая лапа тени, судорожно мигающие фары проплывающих в другом пространстве автомобилей…Сон одновременно сдержанный и вспыльчивый, опасающийся перерасти в реальность с тонкой гранью-скорлупой, которую так легко разбить или ковырнуть пальцем. Больной сон соломенного цвета. И в нем под густыми линиями дождя, ступая по разведенным в лужах следам Катарины, маячит изабелловым пятном фигура мальчика и боится, что та по неосторожности уйдет от него, а что еще страшнее – по собственному желанию.
Бег на одном месте утомил. Было противно и больно делать все как всегда: мириться с обстоятельствами, но Кэт больше не могла сопротивляться. Она остановилась и замерла посреди лохмотьев-порывов ледяного ветра, посреди осколков взглядов серых одинаковых прохожих, среди дурнотго дыхания тяжело больного города. Просто стояла и смотрела вперед, пытаясь хоть что-то разглядеть за льдинками на ресницах, в которые превратились слезы.
Это был обвал разума. Чья-то чужая болезнь, заражающая все вокруг. Только безумный бы посчитал здесь все безумием. Действительность же была в том, что этот черный мир, похожий на пятно – та самая настоящая реальность, ящик, в котором спряталось человечество.
- Ты уходишь? – Фигурка почти не двигалась, тая в гремящем ливне.
- Я пытаюсь, - оправдалась девушка, чтоб не ранить совсем уж больно. - Но не смотря на шаги и даже бег, я стою на одном месте. Может это потому, что я не знаю, куда идти и зачем?
- Знаешь. Ты просто иди вперед. Иди вперед. – Он шагнул назад. Аккуратно и бесшумно. - Она не увидит, что ты уходишь. Ты сможешь вернуться туда, откуда пришла.
Он искренне надеялся, что ее жизнь не будет хотя бы скучна. Нормальный человек в его ужасном театре всегда будет переживать новое вновь и вновь, а там, где мир, как две капли воды повторяет начинку, коей нашпигована человеческая сущность – его будет ждать смерть за смертью, пока настоящее падение не оборвет этот круг.
- Иди вперед, - Милаш отпускал ее. Может ему и придется дорого заплатить Комнате, но на короткое тепло Кэт он мог ответить только такой благодарностью.

[saroff cane >>>]

(совместно)

* * *
- Думаю, да. К тому же, как я понял, у нас есть "запасные" жизни. Посему - не справлюсь - начнем с начала, - хмыкнул Ричард. - Да и к тому же, все-таки я же сказал, что без побочных эффектов. Тогда должно остаться только искушение... А с этим я совладаю.
Мужчина закинул ногу на ногу, провел пальцем по алым губам, выделенным мазком на игрушечном лице.
- В этой записке есть одно НО. Которого ты упорно не замечаешь.
Ричард напрягся. Он, вроде бы, все просчитал и продумал... Где же прокол?!
- Какое? - осведомился он.
- Посмотри внимательнее. В принципе, я мог бы и не указывать тебе на нее, а дождаться фиаско и посмотреть на твое выражение лица, но все же мне любопытно.
Ричард пробежал лист глазами...
- Может быть, "имеет право"? Иметь право еще не значит гарантированно получить? Ты об этом?
Мужчина с самым удивленным наигранным видом заглянул в листок.
- Надо же, а этого я и не заметил… - Затем с усмешкой откинулся на спинку стула. – Нет, я о другом. Подумай. Додумаешься, и я подумаю, как можно помочь твоему желанию. Не поймешь - Plaudite, acta est fabula.
Затем, наступающий все это время взгляд таинственного масконосца, принялся затухать. «Ну, кто там следующий».
- Ммммм, может, то, что попади этот лист в чужие руки, им мог бы воспользоваться кто угодно? Нет, это тут не причем... Скорее всего... Может, это не ты делаешь, а кто-то другой? - Хмыкнул Блэк. - И это не похоже на правду... Пойдем по порядку. Я предъявлею лист. Тебе. Значит, я имею право на то, чтобы ты исполнил одно любое мое желание. Так написано в листе. В этих доводах есть сбой?
Глядя в пустоту, мужчина качнул головой.
- Ты только что назвал правильный ответ, но сам же от него отмахнулся, - Небрежно сообщил он.
- Не ты даешь то, что мы получаем? Это делает... Комната?
- Не совсем, - Взгляд снова беспощадно разъедал лицо Блэка. - То, что ты просишь, Я дать тебе не могу. Это смог дать бы Милаш Бесник или та же Красная Комната. Но только не я. - Он чуть наклонился, так чтобы маджентовый свет взора смог обжечь кожу Дика. - Решив подписаться моим именем, ты испортил вполне красивый план.
- Дай угадаю - ты не можешь дать мне этого по одной из двух причин - либо это просто тебе не под силу, либо это связано с тем, что, выполнив ее, ты нарушишь правила игры? Например, потому, что одной лишь силой мысли я мог бы узнать то, что освободит меня, если я войду в комнату? - Блэк осознал свой промах, но ему было интересно узнать, почему же Проводник не может исполнить его желание.
- Либо он просто решил повредничать, - раздался голос из дверей и в зале появился сатанист. Выглядел он до нереальности уставшим. Обошел вокруг стола, оглядел присутствующих, остановил задумчивый взгляд на Проводнике, улыбнулся своим мыслям, потом удивленно изучил Аду.
- Какая прелесть, вижу, я пропустил какую-то часть веселья.

[Piromant >>>]

совместно со всеми

- Боюсь, что присутствуй ты в том самом месте, где произошла эта "прелесть", - саркастически ответил Лапников на слова сатаниста,- даже тебе бы было не совсем до какого бы то ни было веселья.
Сказав это, священник даже поежился от воспоминаний о происходившем на втором этаже.
- Нуу, вы просто не умеете веселиться, - откидываясь на спинку стула, протянул Борис, потом еще раз оглядел Аду. - Вы бы хоть добили ее, из гуманности.
- Благодаря кое-кому я не могу умереть! - едко бросила Ада.
- А если отрубить голову? Расчленить? Сжечь? - он снова наклонился к столу и облокотился на него локтями, подперев щеку.
- Имеешь желание попробовать, тварь? - Глаза Ариадны пылали яростью.
- Ну зачем так грубо? Я просто хотел облегчить страдания, - голос Болеслава стал задумчивым, он вспомнил, что благодаря договору с Проводником, тоже бессмертен... и в такой ситуации ему оказаться бы не хотелось.
- Прости... Не знаю почему это все со мной происходит. Но думаю что в моем положении ты был бы не менее нервным. - Ада устало прикрыла глаза.
- Ха, в случае чего, обращайся, - с жаждой в глазах сказал он, явно просто мечтая о том, чтобы она обратилась. - Ну или на второй этаж сходи, веревочку проведай.
Лина отвлеклась от насыщения желудка и на всякий случай переспросила у Проводника:
- Но ты же не смог бы выдать такой же лист, но подписанный Комнатой, к примеру, это ведь не в твоих полномочиях? Но с другой стороны - ты обещал Любую вещь, как я поняла.
- Хорошо. Но раз ты не можешь выполнить это желание, то лист все еще в силе? - Блэк уцепился за последний лучик надежды, не забыв при этом отодвинуться подальше от своей противоположности.