Гибель Йиркмана (И пришла мессия), Мы оттаяли, с чем всех поздравляю

[Раймон >>>]

Мало было тех, кто осмеливался поучать Мстислава. А тех, от кого воевода эти поучения мог принять – и того меньше. Ближайшие из дружинников, большая часть из которых уже вкушала медовые яблоки в Небесном Саду, да еще, пожалуй, старый Драгомир – вот и все, к чьим советам или наставлениям бывший любгородский князь прислушивался. Да и то, правду сказать, не всегда. Что уж тут о каком-то юнце говорить.
Поэтому ответил он ему не сразу, а сперва обернулся к коренастому бородачу, что-то сбивчиво бормотавшему о благодарности за его спасение.
- А с чего ты взял, что мы с ними из-за тебя сцепились? – спросил он. И только потом перевел взгляд на молодого ученика старого кудесника.
- Я Всеблага чту и наказов небесных не забываю. Но и с теми, кто людей моих, перед Громобоем мне братьями ставшими, убивает, долгих разговоров не разговариваю. Кровь пролита за кровь, а жизнь за жизнь в уплату взята. И не мною это, ведун Изяслав, придумано, а пращурами нашими накрепко заповедано, – воевода оглядел учиненный в корчме разгром, мельком углядев, что метнувший нож незнакомец срезал с убитого им поясной кошель. Что ж, по праву берет. Да и мертвым деньги без надобности. Хотя сам Мстислав на добро выпотрошенного у коновязи мужика даже не взглянул – не по чину добыча. Его витязи уже успели завернуть тело Славобора в плащ и снова уселись за стол. – Ты лучше, чем меня поучать, возьми тело и в "Волчью Крепь" отвези. И, раз уж Драгомир тебя всем премудростям обучил, все надобные обряды справь и присмотри, чтобы тризну Славобору как должно приготовили. …Званко! С ним поедешь.
Между тем незнакомец неспешно, но твердо направился к выходу. И останавливаться, похоже, не собирался. Но хотя дела до него у Мстислава не было, воевода все же счел нужным заступить ему дорогу.
- Постой-ка, мил человек. Ты мне сегодня жизнь уберег, так что в праве отдарка требовать.

[MjavTheGray >>>]

- Просто не терплю тех, кто живёт по праву сильного, - пожал плечами полуэльф. - Ещё более не выношу тех, кто желает отнять жизнь у кого-то просто так...

Тут ему в голову пришла замечательная идея - как открыть кошель, не трогая заколки.

- За отнятую жизнь другую жизнь отнять - справедливо, воевода. Но вот за спасённую что-то требовать... не по мне. А лучше бы нам разделить кошель злодея, ведь по правде говоря - с него и вам, воевода, причитается.

И, стараясь не тронуть заколки, протянул деньги славийцу.

[Torvik >>>]

Да, не обратили внимания славийцы на гнома, ничего, перетрёмся. Кому интересны такие как Торнач? Многие и за людей не считают. Так, полуживотные. Нет, надо рвать ноги из города, к своим пробираться, в горы. Но это немного погодя. А сейчас не мешало бы и угоститься на дармовщинку. На столе у обидчиков ещё много чего осталось.
Гном вошёл обратно в таверну. Шустрый полуэльф, тот кто помог ему, уже обшаривал карманы трупов. Ладно, пускай. Это его добыча. И вмешавшись можно лишь напрячь остальных. Как собаки за кость драться что ли? Он гном. Он воин. Он выше этого. Нет, он и сам не погнушался бы содержимым карманов этих гнид, но не здесь же, на виду у всех! Скажут - вот мол гномы, животные и только. Стерпится. А вот за столом никого нет. Вот и ладненько.
Ломовик немного бочком подошёл к столу, за которым раньше пировали нападавшие и жестом хозяина наполнил одну из кружек отборным ячменным напитком. Да, эти не скупились и получили лучшее, что было у хозяина. Ничего, не всё котам праздник. Что-то и гномам перепадёт. И хитрый гном стал отыскивать на ещё не пустых тарелках более сочные куски, дабы закусить хмельной напиток.

[Раймон >>>]

Мстислав уронил на протянутый кошель ленивый взгляд и коротко покачал головой.
- Ты побил, тебе и владеть. Мне чужого не надобно. Раз сам ничего не просишь, то по сему и быть. Иди с миром, дадут Боги, еще свидимся.
Воевода прошел к столу, взял наполненную медовухой кружку и осушил её в несколько больших глотков. Корчмаря, кинувшегося было самолично налить гостю еще, славиец решительным жестом остановил. Нечего во хмелю на праздник являться, и там, небось, чаркой не обойдут.
- Благодарствую на угощении, хозяин. Пора нам.
- Да вы что, ваша милость! – замахал руками владелец "Заставы". – Это я теперь вас до гроба благодарить должен и Мать Небесную за вас и храбрецов ваших молить. Молодчиков этих спровадили, Латинику, дочурку мою, от бесчестья спасли…
Тут корчмарь сбился, оглянувшись на дочь, присевшую возле укрытого плащом тела. По лицу девушки медленно катились крупные слезы, а обтянутые тонкой рубашкой плечи часто вздрагивали. Мрачный, как туча, Званко застыл рядом, широко расставив ноги и вцепившись обеими руками в широкий кожаный пояс. Вряд ли среди всех молодых дружинников Волчьей Крепи сыскались бы еще двое, чья дружба была бы столь крепкой, как между ним и Славобором. Потому, что пусть и разными у них были отцы – в одной и той же битве, к слову сказать, головы сложившие, – держались они друг за дружку не слабее иных кровных братьев.
- Вот и парнишка ваш…, - потупив глаза, промямлил корчмарь и снова запнулся на полуслове.
- У тебя, я знаю, сани есть и лошаденка имеется. Одолжишь?
- Да хоть насовсем отдам! – взмолился хозяин. – Только стороной мою корчму не обходите!
Гляди ж ты! Даже сейчас о барыше не запамятуют. Лошадь с санями, на которой корчмарь в зимнее время наведывался к деревенской родне за съестными припасами, была и впрямь через чур щедрым даром. Если, конечно, не принимать во внимание убытки, которые неминуемо понесла бы "Славийская Застава", если бы порубежная стража перестала в нее захаживать.
- Я на словах накажу, чтоб завтра к вечеру вернули, - не терпящим возражений голосом отрубил Мстислав. А затем, махнув рукой витязям, направился к выходу…

Вскоре, в почти по-зимнему стремительно сгущающихся сумерках всадники уже спешивались возле высокого здания городской ратуши. Расторопные слуги подхватывали коней под уздцы, тяжелые, украшенные резьбой и кованными железными узорами двери были широко распахнуты, изнутри исходил ровный свет дорогих "колдовских огней", а по обе стороны как истуканы застыли освещенные уже обычным огнем факелов стражники и солдаты из королевского войска.
Окружающие площадь дома были нарядно украшены яркими лентами и праздничными масляными фонарями из разноцветного стекла, а сама она была запружена пестро разодетым людом, привлеченным выкаченными из подвалов наместника бочками с вином и бессчетными лотками со всякой вкусной, а главное, почти дармовой снедью. Играла шумная музыка, во всю, несмотря на холод, старались привлечь к себе внимание бродячие жонглеры*, надрывали глотки певцы и глашатаи. Только в центре оставался незанятый каменный пятачок примерно шагов в двадцать, в центре которого как перст торчал прочный деревянный столб, окруженный наваленными вязанками хвороста.
Ишь ты, до чего обычаи схожи!, подумалось Мстиславу. Не думал, что и у них чучело Моряны по весне жгут. С этими мыслями воевода и вошел в двери, краем глаза заметив как напряглись лица королевских солдат. Эти, в отличие от городской стражи, к порубежникам в городе так и не привыкли, про себя считая, что варварам из Вольфден-форта положено разве что в дозоры вылезать, но никак не в аргодорский город.
Внутри перед славийцами открылась широкая, ведущая наверх лестница, покрытая по случаю праздника дорогим ковром. Но прежде, чем Мстислав успел сделать еще хоть шаг вперед, к ним тут же подлетели очередные слуги. На этот раз – для того, что бы обмахнуть гостям сапоги и одежду. С трудом сдерживаясь, чтобы не отобрать щетку и сделать все самому, воевода некоторое время стоял без движения. От его взглядов не укрылась пара стражников, охраняющих оставленное гостями оружие. Такового, правда, было негусто. Знатных людей, имеющих право носить меч и пользующихся этой привилегией в Ульмаре и окрестностях было немного. Усмехнувшись, заслышав недовольный ропот своих витязей, вынужденных, уважая чужие обычаи, отстегнуть с поясов ножны, Мстислав начал подниматься по лестнице. Сам он меча не снял, ибо еще от прежнего короля, которому нынешний государь Аргодора доводился племянником, получил право входить с оружием куда угодно, кроме храмов Матери Мира и тронного зала в Ктеже.
Едва нога воеводы коснулась последней ступени, по бокам разнесся чистый и звучный голос труб, а сильный, хорошо поставленный голос герольда провозгласил:
- Генерал Мстислав, маркграф Вольфден-форта!

_______________________________________________________
* жонглерами в средневековой Европе называли бродячих артистов

[Nica >>>]

В дверь тихо, но настойчиво постучали, девушка отвлеклась от молитвы и слегка охрипшим голосом произнесла:
- Можете войти!
На пороге возникла девушка в простом сером платье в каких ходили молоденькие послушницы Храма.
- С Вашего позволения принцесса, я пришла помочь Вам приготовиться к празднику!Скоро вечер, нужно торопиться.
Как быстро идёт время!Надежанна бросила взгляд на высокое витражное окно, день действительно, угасал.
-Да-да, конечно..- девушка устроилась у большого старинного зеркала и работа закипела.
Помощница была настоящим мастером своего дела! Она так ловко и быстро управлялась с заколками, щипцами и прочими премудростями куафера, что меньше чем через час прелестная головка принцессы являла собой образчик настоящего искусства.
Основную массу светлых. как лен волос она зачесала по Ульмарской моде наверх и спрятала под тончайшую золотую сетку на перекрестьях которой сверкали некрупные, но необычной, звёздчатой огранки алмазы. Оттенив тем самым цвет волос и добавив им блеска. По обеим сторонам нежного овала лица были выпущены длинные завитые локоны, а высокий чистый лоб украсила диадема с невероятно крупным сапфиром в центре, синий цвет камня, как нельзя лучше лучше подчёркивал необычно светлые глаза девушки.
Оставалось только надеть парадное платье. Оно уже ждало свою хозяйку, синее, словно вечернее небо, тяжёлого бархата, поистинне королевский наряд!
- Ты слышишь?Кажется уже начинается!- Надежана подбежала к окну, но служанка опередила её,
- Ваше высочество! Вам нельзя открывать окно, Вы можете простудиться, весенняя погода так переменчива и по вечерам ещё холодно!
Принцесса остановилась, кровь прилила к её обычно бледным щекам, глаза метнули молнию, а тонкая бровь причудливо изогнулась. Да-а, девушка умна! Как осторожно и умело она сделала ей замечание! Негоже принцессе высовываться из окна, как простой горожанке охочей до зрелищ и развлечений! Будь здесь Натаниэль не избежать ей строгого взгляда, а то и окрика . Она круто повернулась на каблучках своих серебряных туфелек, так что длинный подол её царственного одеяния взметнулся синим пламенем.
- Пора зажечь свечи! Стало совсем темно!- голос Надежаны звучал ровно и спокойно.
- Сию минуту принцесса!- девушка двигаясь словно тень, зажгла высокие витые свечи в тяжёлых подсвечниках.
- Скоро за Вами придут, чтобы сопровождать на праздник,- тихо прошелестели слова служанки и дверь за нею закрылась.

[MjavTheGray >>>]

Кивнув на прощание гному - мол, удачи тебе среди этих варваров, и гораздо более сухо - корчмарю, Эйренор вышел на улицу, сумев почти не коснуться обитого железом порога.

Варвары... Насилуют жизнь. Насилуют природу. Размножаются... как кролики. Заполонили всё и вся...

Уличная шантрапа не осмеливалась заступить дорогу невысокому прохожему, видно, чувствовала ярость, кипевшую в нём.

- Помогите! - как всегда, крик раздался из самого тёмного переулка. - Помоги-и-и-и....

[Torvik >>>]

Тощий, который вступился за Торнача, вышел из харчевни, дружески подмигнув ему напоследок. Да, пора была и ему отчаливать отсюда. Живот был набит. Даже вина перепало. И неплохого. Столовались нападавшие что надо. Жаль, с собой не унесёшь. Ладно, под шумок поел на славу - и то хорошо. Но всё же - тоже пора. Пока эти варвары мирные, а кто знает, может и на него накинутся.
И бочком-бочком, озираясь на вошедших, гном стал пробираться к выходу. Скоро и он оказался на улице. Вдалеке маячила фигурка давешнего знакомого. Идти было некуда. Ноги сами потащили Ломовика за фигуркой, бредущей впереди.

[MjavTheGray >>>]

Откуда взяться человеколюбию у эльфа? Пусть даже - всего наполовину. Вроде бы и неоткуда, учитывая людское отношение к "нелюди". Но полуэльф, удивляясь себе самому, поспешил на помощь, и почти сразу же об этом пожалел.

Не потому, что ему не понравился позвавший на помощь - вовсе нет. Хотя, конечно же, не понравился. Ибо был гадок и лицом, и выражением оного лица. Не потому, что нападаваших было четверо - хотя радости в таком конечно мало. И даже не потому, что какая-то заботливая сволочь и здесь вплела в мостовую железные кирпичи.

Главной причиной нерадостной гримасы Эйренора был тот факт, что на хьюмана напали мертвяки. И было это, честно говоря, неприятно. Не подумайте - дело не в запахе. И не такие запахи встречали, и не такую вонь нюхали. И не суеверии - и не такую дрянь упокаивать приходилось. Но - вот что правда то правда - в городе, да ещё с проклятыми железными кирпичами - не приходилось. Сразу четверых - не приходилось... Так далеко от леса - не приходилось...

Да ещё и хьюман, тварь эдакая, приподнялся с мостовой и крикнул мертвякам - "Взять его!". И мертвяки, что неприятно - послушались.

Ну погоди же, сволочь... Отмахиваясь клинком от неуклюжих, но настойчивых атак, решил для себя Эйренор, я тебя ещё отблагодарю!

[Nica >>>]

Дверь распахнулась и в комнату лёгкими стремительными шагами вошла Натаниэль. Оглядев воспитанницу с ног до головы - нахмурилась.
- Причёсывала Берта!?Ну, конечно! Романтическая дура!Платье слишком декольтировано, пожалуй стоило бы его сменить, но некогда,надевай плащ и идём, нас уже ждут!-всё это было сказано красивым контральто и модуляции прекрасного голоса смягчили резкость произносимых слов, но молоденькая девушка вздрогнула и инстинктивно прикрыла грудь рукой.
Сама Наставница была уже одета в простой чёрный плащ с капюшоном, так что разглядеть её наряд пока не представлялось возможным.
Надежана протянула руку за простой накидкой, но Натаниэль отвела её руку и сама подала ей роскошный серый норковый палантин.
- Раз уж не можем быть скромными, выкажем хороший вкус!
Лёгкий экипаж быстро довёз свой драгоценный груз до здания ратуши.
Площадь бала освещена масляными фонарями, украшенные лентами и гирляндами дома смотрелись нарядно. Народ высыпавший на площадь по случаю праздника веселился, угощался дармовым вином. Музыка, пусть и безискусная, но громкая и заводная звучала с разных сторон.
У дверей ратуши стоял почётный караул королевских солдат. Надежана вместе с со своей наставницей ступили на лестницу им помогли снять верхнюю одежду и она не могла оторвать глаз от Натаниэль.
Да,уж было на что посмотреть! Под чёрным плащом скрывалось платье из серебристого атласа, оно так плотно и точно облегало точёную фигуру девушки, что со стороны казалось будто серебряная статуя ожила и двигается вопреки всем законам мирозданья! Волосы были как всегда закреплены обручем, на этот раз в тон платью, серебрянным. Но вот и вершина лестницы
по бокам разнесся чистый и звучный голос труб, а голос герольда провозгласил:

- Принцесса Надежана!И её наставница жрица Натаниэль!

Перед ними была огромная зала, празднично освещённая и украшенная, огромный стол накрытый для пира, тихо звучавшая прекрасная музыка, всё было так красиво и...так похоже на то, что они видели только что на площади!
Пусть краски были грубы и необузданны, но в них было столько жизни, а здесь пахло интригами и тленом. Такие мысли проносились в голове шестнадцатилетней девчушки, а рядом в величавом спокойствии стояла её покровительница, сердце которой трепетало словно пойманная птица.
Чего она ждала от этого праздника? На что надеялась?

Сообщение отредактировал Nica - 24-01-2006, 7:24

[Torvik >>>]

Что-то случилось там, где проулок слегка заворачивал, почти скрывая из глаз давешнего знакомого. Что-то неприятное, мерзкое. Заспешил он куда-то, а после звон металла оповестил о начале схватки, а что эта схватка с давешним знакомым было понятно даже ребёнку. Что долг красен платежом, а должником себя числить не один гном не сочтёт достойным объяснять Ломовику не надо было. Крякнув, гном рванулся вперёд, доставая из под полы меч, отобранный в предыдущей схватке. "И везёт же мне сегодня на драчки", - усмехнулся он в уме, подбегая к нежити, наседавших на того самого, с кем он и поздороваться толком-то не успел. Да, поздороваться не успел, зато подраться спина к спине, кажется придётся.
- А! Дети ехидны, писуны поднарные! - ошарашивая нападавших своим появлением, налетел Торнач на нападавших. Те попятились, но неожиданная атака всё же немного изменила соотношение сил. Пара конечностей, неосторожно выставленных вперёд, осталась лежать в пыли, около ног тварей. Меч был неплох. Конечно, добростной секире он не годился и в подмётки, но: на безрыбьи и рак - рыба. Выбирать не приходилось.

[Кысь >>>]

Брэдгер сидел в своем кабинете и, обхватив руками голову, смотрел на огонь. Ему было... нет, нет, монарху не может быть ни тоскливо, ни одиноко. По одному его звонку в дверях появятся виночерпии, менестрели и танцовщицы. Но королю не хотелось ни музыки ни женщин. Ему хотелось быть. Каким он останется в истории? Славным победителем нелюди, великим полководцем? Или же всеми ненавидимым уродом? Впервые в жизни Бредгеру хотелось сотворить чего-нибудь доброго... Да, великое доброе дело, которое впишет его имя в историю.
Взгляд будущего императора упал на прямоугольник дорогого тисненного пергамента. Письмо о каких-то варварах. К черту варваров - сегодня Брэдгеру было не до них.
Легко разрезая тонкую кожу острым ножом, король бросал кусочки пергамента в огонь. А может быть ему... Жениться? На знатной красавице, которая родит ему наследника.
Нет, сначала король истребит треклятую нелюдь. Нельзя наслаждаться благами мирной жизни сейчас. Слишком много угроз... Черт возьми, где носит эту дурочку?

Сообщение отредактировал Китти - 24-01-2006, 21:49

[Раймон >>>]

Неотесанный варвар… Дикий язычник… Зверь двуногий… Безродный наемник Эти мысли читались в десятках устремленных на воеводу глаз. Брезгливость, недоверие, снисходительный интерес, редки проблески дружелюбия… А может быть, это ему только казалось?
Не обращая внимания на чужие взгляды, Мстислав неторопливо направился в центр зала. Гости из числа приглашенной городской и окрестной знати частью расположились за накрытыми столами, а частью собралась возле наместника, по случаю праздника лично встречающего гостей. Конечно, королевский ставленник не чета корчмарю, готовому бегом бежать на встречу богатому завсегдатаю, но Миртон, безуспешно пытающийся придать грузному телу хоть какое-то подобие стати, с улыбкой на лоснящемся лице сделал несколько шагов в сторону предводителя славийцев.
- Здрав буде, наместник, - Мстислав, приложив руку к сердцу, поклонился. – Дом тебе полной чашею, мир граду твоему.
- И вам долго здравствовать, генерал, - наместник попытался, насколько это позволяло солидное брюхо, отвесить ответный поклон. – Для меня большая честь видеть вас здесь. Рад, что вы не пренебрегли моим приглашением.
Однако стоящий рядом с наместником долговязый Рикарт, начальствующий над тремя сотнями королевских солдат, радости городского головы, похоже, не разделял. На приветствие Мстислава он лишь коротко кивнул и принялся с интересом изучать узоры на собственном поясе. Как истинный аргодорец, чьи предки с незапамятных времен ограждали мечом спокойствие короны, комендант ульмарского гарнизона презирал "варваров с Востока", считая их лишь чуть лучше богомерзкой нелюди. Хотя, как воин, не мог не уважать их ратное умение.
- Как обстановка на границе? – поинтересовался у Мстислава наместник.
- Со стороны Турова все спокойно. Купцы сказывают, что Добронрав еще в прошлом году ушел из-под руки Братслава. А князю Любомиру сейчас не до нас. Он вместе со Жданом Милославским Любгород воевать собираются, - как всегда, упомянув родной город, воевода помрачнел. – Правда, с севера идут разные слухи. Мол, племена которые за морем живут, зимой снялись со своих мест. Их видели в верховьях Челменя, возле Мерзлых Топей. Я отправил письмо в Ктеж.
- Вот и хорошо, - удовлетворенно кивнул головой Миртон. Он, в отличие от воеводы, мало интересовался землями, лежащими к востоку от Ульмара, а северное заморье и вовсе считал чем-то едва ли не сказочным.
- Кстати, судари, - вклинился в разговор молодой ярко разодетый щеголь. – Я слышал, что граф Виндорский собирается обратить Братслав в истинную веру, а взамен потребовать у Семерых королевскую корону.
- Виндор давно желает порвать с Арлионом, - усмехнулся Рикарт. – И сейчас у него есть все шансы это сделать. Король Аскольд еще не скоро сможет приступить к самостоятельному правлению, а Химбольту знать не слишком-то верит. До графства никому нет дела. Вопрос только в том, покорятся ли ему соседи-славийцы…
"Никогда!" хотелось ответить Мстиславу, но тут вновь запели трубы герольдов, возвещая появление принцессы Надежанны и ее опекунши.

Разговор затих. Те из присутствующих, кто сидел, поднялись и вместе с остальными преклонили колени, приветствуя двоюродную сестру короля и молодую, но, по слухам, достигшую высокого ранга жрицу Матери Мира. Мстислав и его витязи, по обычаю своей родины, согнулись в земных поклонах.
От взора воеводы не укрылась ни красота, ни молодость Надежанны. А так же ее трогательная незащищенность, сквозившая во всем, пусть даже и королевском облике. Девчушка, волею судеб лишившаяся возможности стать королевой Аргодора, и теперь вынужденная жить на задворках своей страны среди сочувствующих, но не могущих ей ничем помочь подданных.
Тонкая фигура Натаниэль, напротив, была окутана незримым ореолом неведомой властности. Невозмутимый взгляд, лучащийся неукротимой внутренней силой, спокойное умиротворенное лицо, легкая, но искренняя улыбка, с которой она благословляла подходящих к ней людей, – все в ней дышало непонятным для Мстислава величием и не по годам глубокой мудростью.
Воевода смотрел, как один из его витязей, Милонег – единственный из старшей дружины, кто проявлял недюжинный интерес к аргодорской вере – подошел к жрице и опустился на колени, испрашивая благословения. Долгая жизнь на чужбине давала свои плоды. Мстислав вздохнул, но вместо того, чтобы привычно выругаться про себя, неожиданно молча зашептал:
Всеблаг, боже! Славе, трехславе буде. Благоволи мя и род мой. Правь нами за честь народну. Так оно есть. Так оно буде…

[Nica >>>]

Надежанна впервые была на столь роскошном пиру, но смущение и робость быстро отступили и на смену им пришло чувство собственного достоинства и изначально присущая ей естесственность. Натаниэль напротив была натянута, как струна, Милонег – единственный из старшей дружины, кто проявлял недюжинный интерес к аргодорской вере – подошел к жрице и опустился на колени, испрашивая благословения. Она ни на мгновение не забыла, что она -Жрица. Выполняя свои обязанности молодая женщина была прекрасна, как никогда, казалось она может привлечь в свою веру любого, одним только взглядом, но в этой бочке мёда не обошлось без дёгтя!
-Поприветствуем! Но осторожнее, господа придворные и дворянчики, Великая Мать Религии построит вас в длинную шеренгу, прочитает песнь и вас самих заставит молится до тех пор, пока вы не бросите все земное и грешное и не прекратите любить своих жен… и тех, кого вы любите от оных в тайне, - в голосе измученной акробатки скрывалась издевка, но в целом звучание было мягким и вкрадчивым. Мало кто услышал произнесённоё шутессой, но обострённые способности сенса позволяли жрице многое.
Услышав подобное Натаниэль вспыхнула и закусила губу.
Даже ответить нельзя, Жрица не отвечает балаганной фиглярке, но ...можно ответить позже и не так.Это не банальная месть, нет, это иное..
Торжество входило в самую приятную фазу, когда официоз не мешает общению, а некоторая толика напитков развязывает языки и ломает барьеры. Надежанна оказалась за столом совсем близко к Мстиславу и жадно слушала то, что он говорил. Ей было интересно узнавать новое, тем более из первых уст.

Сообщение отредактировал Nica - 29-01-2006, 20:29

[MjavTheGray >>>]

Помощь гнома оказалась как нельзя кстати. Теперь ни численное превосходство, ни нечувствительность к боли уже не могли выручить мертвяков. Гном же - вызывал только восхищение. Вся кажущаяся неуклюжесть, присущая Горному Народу, как будто испарилась. Полуэльфу, постоянно хромавшему на каждом железном кирпиче, оставалось только позавидовать, ибо сейчас именно он был неуклюж и неловок...

Вытрясти что-то из мерзавца, устроившего засаду, не удалось. То ли ради большей достоверности, то ли по какой-то иной причине - но этот тип с самого начала позволил мертвецам полоснуть себя поперёк живота. Когда Эйренор, отшвырнув в сторону половинку мертвяка, всё ещё ползшего к нему, подскочил к хьюману, тот как раз испустил дух. Как показалось полуэльфу - с на редкость довольным видом.

[Кысь >>>]

Огонь потихоньку догорал, но у Брэдгера не было ни сил ни желания звать камердинера. Хандра напрочь лишала его той самой злости и цепкости, которой так опасались враги, которой король был обязан самим своим положением. Нужно было что-то делать с этим, вернуть настроение и силы, вернуть уверенность. Как все-таки не вовремя колдун услал дурочку... Присутствие шутессы, оказывается, было нужнее Брэдгеру, чем он думал - ее язвительные замечания задевали, злили его, заставляя думать и действовать сейчас, когда весь двор только и делал, что неустанно упражнялся в лести. Отчасти благодаря ей ему все еще было чего и кому доказывать.
Камердинер вошел в кабинет короля через пару мгновений после того, как затих серебряный колокольчик - словно бы этот седой толстяк все время стоял под дверью. Выслушав инструкции, он на всякий случай повторил их вкратце - "Камин, Колдун, Селима" - и удалился.
"Надеюсь, хоть Ахторон (фи, какой дурной тон - называться именем более великого!) не изчез" - пронеслось в голове у будущего императора.

Сообщение отредактировал Китти - 2-02-2006, 16:05

[Crystal >>>]

НРПГ: с сего момента роль мессии за мной.
РПГ: Этот праздник... Присутствие на нем было необходимо для юнной принцессы - только эта мысль мирила молодую жрицу с ее собственным присутствием на юбилее города. Ей бы самой более пристало остаться в храме, молиться о душах заблудших в своем невежестве или заниматься какой-нибудь полезной работой, а не прохлаждаться в этом праздном обществе. Но Надежана еще слишком молода, чтобы появляться на светских мероприятиях без наставницы. Невинное дитя - сколько соблазнов подстерегает ее повсюду...
Натаниэль чувствовала, что взгляды всех присутствующих устремлены к ней и ее подопечной, потому с особым тщанием следила за своей осанкой, выражением лица. С улыбкой она даровала благословение варварскому воину - Мать Шеан рада отважным сердцам, бьющимся за правое дело.
-Поприветствуем! Но осторожнее, господа придворные и дворянчики, Великая Мать Религии построит вас в длинную шеренгу, прочитает песнь и вас самих заставит молится до тех пор, пока вы не бросите все земное и грешное и не прекратите любить своих жен… и тех, кого вы любите от оных в тайне, - в голосе измученной акробатки скрывалась издевка, но в целом звучание было мягким и вкрадчивым. Мало кто услышал произнесённоё шутессой, но обострённые способности сенса позволяли жрице многое.
Услышав подобное Натаниэль вспыхнула и закусила губу. Конечно, девчонка не понимает, с чем играет и над чем насмехается. Возможно, некому наставить ее на путь всеблагой истины и просветлить разум, но слушать оскорбления в адрес Великой Матери, которой она служит, нелегко. Возможно позже, она сумеет поговорить с этой фигляркой, но не сейчас.
Заметив, что Надежанна удляет слишком много внимания предводителю этих варваров, Натаниэль не приминула тихонько напомнить принцессе о том, что юнной девушке не пристало столь открыто смотреть на незнакомого мужчину.

[Torvik >>>]

С мертвяками было покончено. Торнач старательно вытер меч об полу кафтана и принялся снова припрятывать его. Вот и пригодилась железячка. Какая-никакая, а своё дело сделала. Непонятно было только то, откуда тут мертвяки и как с ними связан его давешний знакомый. Любопытство распирало гнома и он обернулся к полуэльфу:
- Ну и что они от тебя хотели? Как ты с нежитью-то умудрился схлестнуться? Такие не каждый день по городу гуляют.
И он пинул сапогом останки мертвяка.

[MjavTheGray >>>]

- Чего могут хотеть мертвяки? - ответил полуэльф. - Упокоения, чего же ещё? А вот чего хотел их хозяин...

Он осёкся, не закончив фразы. В процессе обшаривания карманов у неудачника, покушавшегося на его жизнь, Эйренор обнаружил нечто, чему у подобного типа быть просто не должно ни в коем случае. Медальон слуги одного из Семерых - это не просто безделушка. Его просто так не украдёшь и в кармане не потаскаешь.

Полуэльф непроизвольно сглотнул комок в горле. Чего-чего, а попадаться Семерым на глаза он совсем не жаждал

[NightMare >>>]

"Начать всегда трудно. Всегда трудно сделать первый шаг. Но порой это необходимо: самому объявить войну, самому выйти на поле боя и не ждать решений противника.
Солдаты закаляются в битвах, как в огне закаляется сталь. Главное, что для..."
"Эльф должен быть найден. Любой ценой. Твое время утекает"
Тлеющий пергамент на давал возможности прочитать что-либо другое.

В очередной раз Одного из Семи прервали. Однако, это были голубь. Разглядев письмо, привазанное клапке, Ахторон аккуратно срезал ножом веревку и велел слуге дать птице зерна и воды.
Наконец, некромант разглядел имволы на пергаменте: лишь одно общество могло позволить начертать ТАКОЕ. Он спокойно развернул письмо.

Содержание его было до боли простым: убить. Конечно, это было самое простое - дать такое задание некроману, причем самому молодому... А тот маленький факт, о котором Семеро* не намекнули, был до ужаса опасен: убийство обязательно выдало бы Одного из Семи. А для Ахторона это значило лишь одно...

Наконец, Ахторон дожег лист и прекратил размышлять. Пора было действовать.

Ахторон направился туда, где и должен был проходить прадник. Хотя, не для того, чтобы веселиться...

В очередном полутемном коридоре старик наткнулся на слугу, который с важным видом сообщил "...желание Короля видеть этого старика..."

Значит, старик... ну что ж, пусть будет так...



----------------------
*- Именно Семеро. Другое числительное - другой смысл.

Сообщение отредактировал NightMare - 2-02-2006, 15:44

[Nica >>>]

Заметив, что Надежана удляет слишком много внимания предводителю этих варваров, Натаниэль не приминула тихонько напомнить принцессе о том, что юной девушке не пристало столь открыто смотреть на незнакомого мужчину.
Принцесса совершенно не удивилась замечанию, чего то в этом роде и нужно было ожидать от наставницы, но..., а как же танцы?!
Когда ещё выпадет возможность потанцевать? Она так прилежно училась этому искусству! Пожалуй это был единственный предмет дворцового этикета, который вызывал у неё положительные эмоции. Ей вспомнился старенький и очень грустный учитель, который радовался её понятливости и грациозности, но приговаривал:"Ах как жаль, что столь яркий цветок расцвёл в эпоху перемен, когда никому нет дела до красоты и таланта...всё это спутники мирной, счастливой жизни."